Тайны Лариспема. Эликсир Власти

Гл

Вопросы без ответов

Нет дыма без огня, а тайны без вопросов.

Через три недели после исчезновения управительницы

Вжух! Стоя на заднем дворе «Летающей свиньи», Кармина тренировалась в метании ножей. Ощутить вес. Крепко обхватить ручку. Прицелиться. Бросить. Вжух! Начать снова. Практически каждый бросок попадал в цель – в центр деревянной мишени, висевшей на стене. Из лавки вышел Антонен. На предплечье у него в знак траура была повязана черная лента. Кармина носила такую же, как и большинство жителей Лариспема. Вытирая руки о фартук, колбасник одобрительно кивнул, увидев, как нож, брошенный лясникамкой, угодил точно в яблочко.

– Уж не в Натанаэля ли ты целишься, дорогуша?

Кармина с силой метнула нож. Лезвие отскочило от стены и чуть было не задело Антонена. Тот поспешил отойти. Лясникамка с досадой вздохнула и тряхнула копной роскошных курчавых волос, в которые были вплетены серебряные бусинки.

– Эта история не выходит у меня из головы! – призналась она.

– Но все же просто, лалышкам! Натанаэль был Кровавым братом, но ловко выдавал себя за обычного парня. Думаю, он делал это, чтобы втиснуться в наши ряды и добраться до правительства. Такой пройдоха! Воспользовался своей властью, чтобы охмурить тебя, втереться в доверие. И пока Кровавые братья наносили отвлекающий удар, он похитил управительницу. Это же проще пареной репы! – Антонен машинально дотронулся до траурной повязки. – Но теперь-то мы точно знаем, что предатель погиб. Выжить при падении аэростата невозможно.

– А расскажи мне еще раз про это наше свидание…

Колбасник возвел глаза к небу и наскоро пересказал Кармине историю, которую она слышала от него уже десятки раз.

– Вы пошли танцевать на баржу. Это я точно знаю, сам рассказал Натанаэлю про то местечко. Он как раз меня спрашивал, куда тебя пригласить. Тебе тогда было невесело из-за истории с Либертэ. Но ты все же решила пойти развеяться. Наутро Натанаэль не явился. Когда ты пришла на работу, мы спросили, как вы провели вечер. А ты возьми и ответь, что была одна и никакого Натанаэля знать не знаешь.

Кармина пробормотала что-то неразборчивое. Эта история вызывала у нее серьезное беспокойство. Она уже сотни раз пыталась вспомнить тот вечер, но ничего не получалось. Всплывали только смутные впечатления. Цветные огни бумажных фонариков. Голос, зовущий ее по имени и шепчущий что-то на ухо. Кармина не могла понять, зачем, перед тем как стереть ей память, Натанаэлю понадобилось устраивать эту вечеринку. А еще ей сказали, что в башне Верна он удержал ее от падения в пропасть. И тогда в ангаре он поступил точно так же. А ведь ему уже не нужно было притворяться. И все же он держал ее изо всех сил и, не вырвись она сама, ни за что бы не отпустил. К счастью, она упала на опытный экземпляр дирижабля, что и спасло ей жизнь. Он мог бы легко дать ей погибнуть. И все же не сделал этого. Почему? Она вспоминала их драку, как в последний момент он схватил ее за руки. Тогда в его серых глазах не было ни капли ненависти. Только боль и страх. Возможно, Антонен был прав. Но что, если Натанаэль действительно влюбился в нее и решил пощадить? Кармина терялась в догадках, и это приводило ее в бешенство.

– Я что, правда в него втрескалась?

Антонен пожал плечами.

– Конечно! И сразу во всем призналась! Ты же у нас душа нараспашку! – с иронией заметил он. – А так-то – кто тебя знает? Мы между собой поговаривали, что это не очень-то на тебя похоже. Ты же обычно охотишься на медведя, а не на зайца, если понимаешь, к чему я веду. Но после смерти отца и ареста лучшей подруги тебе, наверное, захотелось добычи… хм, как бы сказать… понежнее.

Кармина убрала ножи в футляр.

– Ну ты и сравнил! Что за чушь ты мелешь!

Прямо над ними пролетел красный воздушный шар. В корзине находился голосомат. «Бдительность – залог безопасности! – произнес металлический голос, усиленный громкоговорителем. – Если вы видите что-то подозрительное, проинформируйте об этом бюро чрезвычайных ситуаций в первом округе». Голосомат повторил сообщение два раза и исчез за крышами.

– Говорят, один парень не выдержал, – сообщил Антонен, показывая на небо. – Не мог больше слушать вопли этих штуковин и стрельнул в них из ружья. Так сосед выдал его Страже.

Кармина ничего не ответила: она собирала вещи и думала о своем.

– Ты опять в Птит-Рокет собралась? – осведомился Антонен.

– Да, так же, как вчера и позавчера.

Колбасник неодобрительно цокнул языком.

– Лертач! Кармина, ну как ты не понимаешь! Будешь продолжать действовать им на нервы – они упекут тебя за решетку. И лучше бы тебе не тереться рядом с Либертэ и всей этой кровавой братией, ты же знаешь, корпорация сейчас за тобой следит.

– Да знаю я, знаю! Но это сильней меня! Не могу поверить, что Либертэ может быть в стане врага!

– Карминочка! У тебя мозги или вода, в которой помыли посуду? Либертэ уже в стане врага! Когда ее арестовали, не ты ли говорила: «Если она окажется Кровавой сестрой, нашей дружбе конец!» Так вот, она – Кровавая сестра! И что же? Теперь ты ходишь ее навещать? Один бык разберет, что у тебя в голове.

Кармина задумалась. Антонен был прав. Действительно, вначале ей все казалось предельно ясным. Если Либертэ – Кровавая сестра, значит, она ей больше не друг, а враг. Точка. Со дня ее ареста в газетах каждый день появлялись новые подробности, подтверждающие виновность мастерицы. Оказывается, она украла книги Луи д’Омбревиля из центральной библиотеки, а еще их с Натанаэлем видели вместе в кофейне, и они провели долгое время наедине. А Либертэ ей ничего не рассказала! И все же, вопреки всякой логике, каждое новое доказательство только усиливало сомнения Кармины. Нет, здесь точно какая-то ошибка! Она попыталась объяснить это Антонену:

– Все не так просто. Часть меня хотела бы считать ее врагом, а другая часть не может с этим смириться. – Лясникамка с досадой вздохнула. У нее не получалось выразить чувства словами. – Я просто хочу поговорить с ней, понимаешь? Хочу понять. Я должна сделать это, прежде чем навсегда забыть о нашей дружбе.

Кармина надела пальто и вышла на улицу. Было прохладно. Уже наступил октябрь. Антонен окликнул ее, но она сделала вид, что не слышит, и решительно направилась к остановке трамвая. Девочка девяти-десяти лет стояла на углу и, размахивая свежей газетой, кричала во весь голос:

– Президент Кар создал министерство по делам Лариспема! Министром назначен Эжен Алье, новая звезда французской политической сцены! Сохраняется риск новых терактов! Покупайте «Маленького лариспемца»!

Кармина протянула девочке пригоршню медных поросят, зашла в трамвай, уселась и развернула газету. Со дня нападения в ангаре прошло три недели. С тех пор ситуация в городе ухудшалась с каждым днем. Как только подтвердили гибель гражданки Лансьен, Фиори был провозглашен управителем. Он поселился в башне, хотя всегда отказывался там жить. Жюль Верн уехал за границу. Никто не знал, когда он вернется. Официально объявили, что писатель возвратится в Лариспем, как только с Кровавыми братьями будет покончено. Но поговаривали, что он не в ладах с Фиори и что, скорее всего, его отъезд окончателен.

Новый управитель незамедлительно выпустил первые декреты. Он усилил присутствие Стражи на улицах города и обязал инженеров разрабатывать автоматы по обеспечению безопасности. Сам Фиори отныне передвигался только в сопровождении эскорта в бронированном паромобиле или в военном аэростате. От него ни на шаг не отходила специально созданная группа охраны – пурпурная фаланга.

А еще исчез Максим Сэвер, глава Стражи, – причем в тот же день, когда погибла гражданка Лансьен. Новость о его аристократическом происхождении, которую сообщил новый управитель, повергла горожан в шок. А что, если он был агентом Кровавых братьев? Обманом приблизился к правительству? Участвовал в заговоре по устранению управительницы? А когда дело было сделано, просто сбежал? На его место Фиори назначил женщину средних лет с сердитым взглядом из-под очков. Ее звали Бертина Пике. По слухам, ее назначение вызвало удивление в рядах Стражи. Мало кто считал ее подходящим кандидатом для этой должности.

Кармина сложила газету и посмотрела в окно. Воздушный трамвай летел мимо группы триподов. Перебирая металлическими лапами, аппараты прогуливались по бульварам. Их башенки вращались, стремясь захватить в лучи прожекторов случайных прохожих. Игры века отменили после смерти управительницы, но автоматам, с которыми Кармина сражалась на кладбище Лашез, все же нашли применение. Лясникамка смотрела, как трипод перешагивает через деревья, и ее переполняли противоречивые чувства. Ей не нравились эти устройства, напоминающие гигантских пауков, снующих туда-сюда в поисках добычи. И в то же время они напоминали ей об испытании, которое она выдержала в компании тех, кого считала своими друзьями: Либертэ и Натанаэля. Хотя подмастерья она, как ни старалась, вспомнить не могла.

Лясникамка положила газету в карман и вышла из трамвая. Тюрьма находилась в двух шагах от остановки. Здание было выстроено в форме шестиугольника. Каждый выступ венчала вышка. Еще одна высилась в центре крепости, что позволяло караульным видеть все, что происходит на территории. Птит-Рокет славилась своей неприступностью. Мало кому удавалось сбежать отсюда. Кармина подошла к входу. Стражник, охранявший ворота, мгновенно узнал ее и выругался сквозь зубы.

– Гражданка, тебе нечего здесь делать!

Кармина протянула ему руки.

– Так арестуй меня, товарищ! У вас там найдется свободный карцер?

– Либертэ Шардон – Кровавая сестра! Она заключена в секторе С, а арестантам сектора С не положены свидания.

– Я хочу поговорить с начальником тюрьмы. Позови его!

– Нет, он сейчас…

– Десять золотых быков, если дашь мне пройти.

– Нет, я сказал! – рявкнул стражник. Эта девчонка успела ему порядком надоесть. – Если сейчас же не уйдешь, попрошу стражу отдубасить тебя как следует.

Кармина хищно улыбнулась, обнажив зубы.

– Давай, зови!

Грязно выругавшись, стражник приоткрыл дверь и позвал подмогу. Нужно было выгнать эту наглую лясникамку, которая цеплялась к ним как клещ. Кармина не стала дожидаться прихода стражников и унеслась прочь. Отбежав на достаточное расстояние, она остановилась и окинула взглядом тюремную стену со множеством зарешеченных окон. Казалось, стена тоже неодобрительно на нее смотрит.

Кармину забавляло изводить стражников. Это помогало хотя бы на время избавиться от грустных мыслей. Но Антонен был прав: свидания с Либертэ так не добьешься. Девушка запахнула пальто и отправилась домой. Она решила пройтись пешком, чтобы еще раз все хорошенько обдумать.

Войдя в свой подъезд, лясникамке, как и всякий раз, пришлось преодолеть бесконечное количество пролетов, чтобы добраться до комнатки под самой крышей. Она открыла дверь, вошла и застыла на месте. На первый взгляд все было в порядке: это была та же комната, откуда она вышла сегодня рано утром. В центре все так же стояла кровать с худым матрасом, набитым соломой. На стене висели вырезки из статей и журналов. И все же кое-что изменилось. Появился неприятный запах. Как будто сюда принесли грязь с улицы. Кармина бросила ключи на кровать и медленно сняла пальто. Краем глаза она заметила движение. Едва колыхнулась занавеска, за которой стояли ночной горшок и бак с чистой водой. Казалось, там кто-то дышал.

Кармина сделала шаг за порог и спряталась за дверью на случай, если у незваного гостя есть ружье. Вынула из футляра два ножа.

– Кто бы ты ни был, выходи сейчас же! – крикнула она.

Цветастая занавеска шелохнулась и отодвинулась. Вышел человек с поднятыми руками. Оружия при нем не было. У Кармины не было времени подумать, кто мог проникнуть к ней в дом. Но меньше всего на свете она ожидала увидеть Синабра.

Братец выглядел неважно. Он окончательно растерял былой лоск: одежда и башмаки были покрыты грязью, лицо скрывала косматая борода, и он явно давно не мылся. В этой перемене не было ничего удивительного. После того как он разболтал Либертэ, в чем будут заключаться испытания, лясникамы поклялись спустить с него шкуру. Не сводя глаз с Синабра, Кармина убрала ножи и захлопнула дверь.

– Милый братец! Рада встрече. Расскажешь, как ты здесь оказался?

Синабр опустился на единственный стул и, слабо улыбнувшись, показал ей ключ.

– Ты же сама сделала мне дубликат, помнишь?

– Лучше бы я в тот день ногу себе сломала! – воскликнула Кармина. – Лертач тебя дери, Синабр, не знаю, из какой дыры ты вылез, но тебе придется залезть в нее обратно! Как же гадко ты поступил с Либертэ! Просто использовал ее, чтобы выиграть пари! Ты хоть знаешь, что она в тебя по-настоящему втрескалась? Да она бы что угодно сделала ради твоих прекрасных глаз! Ты лгун и обманщик! И сам виноват во всем, что случилось! Убирайся отсюда!

– Не говори так со мной! – простонал Синабр. – Я ведь твой брат! Пожалуйста, не выгоняй меня. Я уже месяц скрываюсь у друзей, живу в подвалах, на чердаках. Иногда приходится спускаться в канализацию. Я есть хочу, мне холодно! Умоляю тебя, помоги мне!

– Ну и наглец же ты! Клянусь рогами Быка! Сколько раз мы с Либертэ спасали твою задницу! И что толку?

– Только не выгоняй меня! Я так больше не выдержу. Мне очень жаль, что с Либертэ все так вышло. Я не должен был так поступать. Ты совершенно права. Я солгал ей, использовал ее в своих интересах. Если бы я только мог все вернуть назад… Я бы все сделал иначе. Клянусь!

Кармина задумалась. Ее гнев немного утих: слишком уж жалко выглядел Синабр. Видя, что сестра не спешит выставлять его за дверь, юноша немного расслабился.

– Ты что, теперь следишь за новостями? – спросил он, указывая на стены, сплошь оклеенные вырезками из газет. Это были статьи о Кровавых братьях и гибели управительницы. Посередине висел наспех пристроенный портрет Натанаэля. И надпись большими буквами: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». Синабр снял портрет со стены.

– Так это же твой дружок!

Кармина вырвала листок у него из рук и повесила на место.

– Слушай, ты, – яростно прошипела она. – Больше всего на свете я хочу тебя прикончить. Но мне нужно кое-что сделать, и пока никак не выходит. А ты-то мне и поможешь. А откажешься – выдам тебя парням с Ла-Виллет, и они живьем с тебя шкуру спустят.

– Все, что захочешь, сестренка! – заверил ее Синабр.

– Поможешь мне проникнуть в Птит-Рокет.

Синабр уставился на нее, не веря тому, что слышит.

– Если хочешь, чтобы нас пришлепнули, есть способы попроще. Хочешь организовать побег Либертэ?

– Для начала хочу с ней просто поговорить. И если она, глядя мне в глаза, скажет, что ни при чем, что это заговор, ошибка, не знаю что еще, я сделаю все, чтобы ее оттуда вытащить.

Синабр медленно покачал головой. Он больше и не думал шутить.

– Послушай, Кармина, тебе не удастся организовать побег. Зайти туда – еще куда ни шло, но выйти оттуда с пленницей – даже не думай!

Лясникамка посмотрела на него исподлобья. Даже под пыткой она не призналась бы, о чем сейчас думала. Конечно, Синабр был прав, но…

– Закрой пасть! – сказала она ему. – Смой с себя грязь, а потом возвращайся. Будем думать, как нам провернуть это дело.

Глава 3

Тюрьма Птит-Рокет

Расположенная в одиннадцатом округе Лариспема тюрьма Птит-Рокет представляет интересный архитектурный ансамбль, любоваться которым лучше снаружи, чем изнутри.

Сидя в камере, Либертэ и представить не могла, что Кармина ради свидания с ней штурмует стены Птит-Рокет. В тюрьме каждый новый день в точности повторял предыдущий, и пленница уже не вполне осознавала, какой сейчас год. Если птицу посадить в клетку, она постепенно забудет, что когда-то порхала среди деревьев, наслаждалась ветром и солнцем. Так и Либертэ все труднее было вспоминать прошлое: неужели она когда-то была мастерицей в башне Верна? Казалось, все это случилось не с ней. Разве у нее когда-то были родственники и друзья?

32

Теперь ее жизнь протекала в стенах камеры размером со шкаф. Здесь едва умещались железная кровать, спать на которой было так же удобно, как на голом камне, ведро с крышкой для оправления нужды и откидная полка, которую можно было бы использовать в качестве письменного стола. При этом никаких книг и письменных принадлежностей не полагалось.

В крохотное оконце под потолком изредка проникали лучи света. Иногда Либертэ вставала на ведро и тянула руки вверх. Кончиками пальцев хваталась за подоконник, чувствовала, как их ласкает холодный воздух. Выглянуть на улицу было нельзя – окно было слишком высоко.

Никогда еще ее имя – ведь Либертэ значит «свобода»! – не казалось ей таким странным. От ее прошлой жизни свободной гражданки ничего не осталось. Даже одежду у нее отобрали. В первый же день под присмотром стражницы Либертэ пришлось снять платье и положить его в коробку. Там же осталась зашитая в подкладку книга д’Омбревиля. По крайней мере, никому не придет в голову искать ее среди лохмотьев, утешала себя девушка. Взамен ей выдали тюремную робу. Ходить в ней было так же удобно, как в мешке из-под картошки.

Однообразные дни тянулись один за другим. На рассвете Либертэ будил стражник и сквозь дверное окошко протягивал ей завтрак. Это было нечто отдаленно напоминающее кашу – жидкое и пресное варево с капелькой молока. Пленница тщательно прожевывала безвкусную массу. Ведь следующий прием пищи был только вечером. Между завтраком и ужином время текло особенно медленно. Либертэ снова и снова возвращалась мыслями к тому, что ей пришлось испытать. Она слышала, что другие пленники весь день выполняли тяжелую работу. Ее же не выпускали из камеры.

Изредка за ней приходила стража. Ей сковывали руки и ноги, завязывали глаза, предполагая, что она воздействует на людей гипнозом. Затем отводили в комнату, где сидел следователь с прямой спиной, все время один и тот же. Он-то и сообщил ей о смерти Мишель Лансьен и удивился, когда она разрыдалась. Мужчина задавал ей много вопросов, большинство из которых Либертэ оставляла без ответа. Ее просили назвать имена Кровавых братьев; но, если она это сделает, если расскажет о Веритэ и всех остальных, – разве не подпишет она себе тем самым смертный приговор? Ведь тогда у следствия не будет сомнений, что Либертэ – Кровавая сестра. Поэтому большую часть времени она молчала, отвечала «не знаю» или «простите, но я не могу вам помочь». При этом в горле у Либертэ стоял ком, и ее трясло от страха. Однажды следователь не выдержал, вышел из себя и ударил кулаком по столу.

– Тебе повезло, что ты еще совсем девчонка! – закричал он, грозя пальцем. – Иначе я бы нашел способ заставить тебя заговорить. С твоими дружками мы так церемониться не будем!

И он снова ударил кулаком по столу. «На самом деле он хочет ударить меня», – подумала Либертэ.

Дни были тягостными, но с некоторых пор еще тягостней стали ночи. Либертэ сидела на кровати, прижав колени к груди, и с замирающим сердцем ждала, пока часы пробьют полночь. Чтобы унять волнение, она старалась дышать как можно медленней. Вчера эта женщина не приходила. Может быть, она не придет и сегодня? А что, если у нее много дел? Раз, два, три удара… Девушка скрестила пальцы под одеялом. Дама всегда приходила ровно в полночь и никогда после. Наверняка она это делала специально, подумала Либертэ. Воображает себя актрисой. Разыгрывает спектакль. Только очень уж страшный.

На предпоследнем ударе дверь отворилась, и пространство наполнил одуряющий аромат жасмина, заглушая привычные запахи капусты и сырости. В камере словно расцвел чудесный сад. Либертэ сжала кулаки и зажмурилась. Малыши-близнецы, ее брат и сестра, всегда так делали, когда видели что-то пугающее. Им казалось, чтобы стать невидимкой, стоит просто закрыть глаза.

– Добрый вечер, Либертэ! – ласково поздоровалась Веритэ де Могарден.

Затрещал люксоматон, мягко прошелестела ткань. Либертэ открыла глаза. Графиня, улыбаясь, сидела рядом с ней на кровати. Аромат ее духов заполнял всю камеру. Когда Веритэ явилась к ней в первый раз, Либетэ сразу же узнала ее благодаря подробному описанию Натанаэля.

– Уходите сейчас же! – вскрикнула девушка.

Веритэ сделала вид, что не слышит. И, как и во время предыдущих визитов, достала из сумки кусок сыра, неуспевший остыть мясной пирог и пузатое красное яблоко, которое так и просилось в рот. Либертэ отвела глаза, стараясь не слушать голос протестующего желудка. Чувствовать запах еды было для нее пыткой.

– Я сегодня ненадолго, – предупредила графиня. – У меня важная встреча. Тебе следовало бы поужинать до моего ухода.

Соблазн был велик, но Либертэ удержалась. Так же, как и в предыдущий раз, она отрицательно покачала головой. В животе предательски заурчало.

– Мне от вас ничего не нужно, – сказала она. – Я не скажу вам, где Книга.

Веритэ возвела глаза к небу, затеребила висевший на шее крестик. Парализованная рука лежала в складках шелковой шали с длинной бахромой. Красиво уложенные темные косы подчеркивали белизну лба. Роскошное траурное платье с кружевным подолом было застегнуто на все пуговицы. Черный фон оживляли ожерелье и серебряные браслеты, блестевшие в темноте.

– Либертэ, поверь мне, тебе неоткуда ждать помощи! – чуть помедлив, сказала она. – Никто не вызволит тебя отсюда. Управительницы больше нет, и на друзей ты тоже больше не можешь рассчитывать.

– Друзей? – невольно переспросила пленница.

Как Веритэ ни пытала ее вопросами, Либертэ так и не сказала ей ни слова о Кармине и Натанаэле. В последний раз они виделись на Играх века, а разговаривали – по телефону, когда Кармина смогла дозвониться в башню. Она тогда поклялась Либертэ освободить ее, чего бы ей это ни стоило. «Я сама за тобой приду, если потребуется», – сказала она тогда. С тех пор от нее не было никаких новостей. Либертэ старалась убедить себя, что у Кармины и Натанаэля все в порядке. Конечно, они не могут вызволить ее так просто. Но, может быть, прямо сейчас они разрабатывают план по ее спасению? Друзья не забудут ее, в этом Либертэ ни секунды не сомневалась. Но иногда ее охватывало отчаяние и она представляла их мертвыми. А что, если они погибли при взрыве? Или их пристрелил Сильвестр, верный прислужник Веритэ?

– Да-да, я говорю о твоих друзьях, – продолжила графиня. – У Кармины все хорошо.

Либертэ несмело улыбнулась. Значит, Кармина жива. Она была готова поблагодарить Веритэ за хорошую новость, но графиня холодно продолжила:

– На твоем месте я бы не ждала от нее никакой поддержки. Помни, она – лясникамка! А ты – Кровавая сестра.

Улыбка Либертэ угасла.

– За что мне это проклятие! – простонала она.

– Если Натанаэль сказал правду и ты действительно расшифровала Книгу, ты должна знать, что это не проклятие, а грозное оружие против наших врагов. И это оружие могло бы стать еще мощнее, если бы ты передала Книгу д’Омбревиля мне!

Либертэ с трудом сглотнула.

– Я не хотела говорить о Натанаэле, но, думаю, тебе следует знать, что он нас покинул.

Сердце пленницы на секунду остановилось, затем забилось с удвоенной силой. Она посмотрела Веритэ прямо в глаза.

– Вы лжете!

Графиня покачала головой.

– Я никогда не лгу. Твой друг отказался подчиняться Кровавым братьям. Он пытался угнать аэростат и спасти управительницу. Но «Дух Коммуны» разбился где-то во Франции. Все погибли.

Либертэ почувствовала, что ей нечем дышать. От запаха жасмина у нее разболелась голова. Неужели Натанаэль умер? От этой мысли ее бросало то в жар, то в холод. Она впилась ногтями в руку, чтобы не разрыдаться. Веритэ наклонилась и мягко коснулась ее пальцев. В ее зеленых глазах читалось искреннее сочувствие.