К чему я должна была приготовиться, понять не успела. Мир вокруг подернулся дымкой, будто засасывая в себя каждую по отдельности клеточку тела. Лес перед глазами поплыл, по всему телу разлилась волна резкой боли и я, издав сдавленный вздох, обмякла на руках Тима, потеряв сознание.
Очнулась лежа на земле, все в том же лесу. Ничего не получилось? Я не волшебница, параллельная вселенная меня попробовала, пожевала и выплюнула обратно? Оторвала голову от земли оглядываясь. На траве радом со мной, на куче чемоданов, сидели Кирилл и Тим, что-то активно обсуждая. Но заметив очнувшуюся меня, тут же переключив свое внимание на меня. Но заметив, что я очнулась, тут же переключили свое внимание на меня.
– О, очнулась, неженка, – если бы стоял рядом, то наверняка с удовольствием бы. Я кинула злобный взгляд на Кирилла, нельзя быть всегда таким не довольным.
– Кристинка! – Тимоха кинулся поднимать меня с земли, не переставая тараторить. Ух, они сегодня как два отзеркаленных, стукнуть обоих хочется. – Ты не пугайся, с непривычки все падают. Тебя все-таки из времени стерли.
Ой, а я ведь в таком ключе ситуацию и не рассматривала, зациклившись на путешествии в другой мир.
– Тим, а вы это каждый раз испытываете? – просила я, поднимаясь с земли, вглядываясь в смеющиеся глаза парня. Как-то не похож он был на парня, которого только что расщепили на миллиард клеток, а потом склеили обратно. Вот по Кириллу, так и сидевшему на моих чемоданах, еще можно было это представить, такой недовольный был у парня вид.
– Да нет, больно только первый раз, – расхохотался парень, – а потом уже приятно.
И пока до меня доходила двусмысленность его фразу, голубоглазое чудовище рвануло по лесной тропинке, закинув мои сумки себе на спину. Кирилл наблюдая эту картину фыркнул, подхватил вторую половину вещей, и махнув мне головой, мол «давай уже, иди», двинулся следом за братом.
По дороге я заметила, что полянка, так похожая на ту, с которой мы сюда попали, более ухоженная. Широкая, выложенная из светлого камня тропика, скамеечки, стоящие вокруг, вычищенного от веток, стриженого поля. Именно на это поле мы и приземлились, выйдя из моего времени.
А дальше, за лесом, высился просто гигантских размеров замок с десятком, не меньше, башен. Глубокий, наполненный водой по самые края ров с перекинутым через него подъемным мостом. Я рассматривала его с широко распахнутым ртом, такое я видела только в фильмах. Вспомнилась история, про Гарри Поттера, и я блаженно закатила глаза, погружаясь в фантазии.
– Кристина, ты решила сразу во рве утопиться? – одернул меня Кирюха, поддергивая за рукав толстовки. Упс, замечталась о волшебной палочке, метле и говорящих портретах.
– Ой, прости, – пискнула я, втягивая голову в шею. – Кир, а волшебные палочки будут?
От взгляда, брошенного в мою сторону, захотелось все же отправиться плавать в этот ров. Подумаешь, глупости спрашиваю. Я насупилась, надувая губки и делая самые жалобные глазки. Вдруг, хоть так дрогнет сердце этого неприступного мачо. И оно дрогнуло. Кирилл вздохнул, закатил глаза и пояснил, что ни каких волшебных палочек тут нет. Я расстроено повесила голову.
– Зачем махать какими-то палками, если магия живет в нас? Хватает и рук, – пожал он плечами, – а вот метлы есть.
Я просияла и даже захлопала от радости. Я буду летать на метле!
Вот так наша компания: из нагруженного багажом голубоглазого блондина, бегущего чуть впереди, и серьезного темноволосого парня, медленно вышагивающего рядом со мной, девочкой с ясными, широко распахнутыми от восторга глазами и ртом, предстала перед ректором, выходящего из академии. Нет, вряд ли я достойна такой чести, как личная встреча меня ректором.
Женщина лет сорока, высокая, статная, с гордо поднятым подбородком и синими, холодными, казалось видящими насквозь глазами, выходила из стен замка по своим собственным делам. Возможно, отправиться в одно из времен или просто прогулять по саду. А может быть, она направлялась в город, разноцветные крыши которого я видела чуть вдалеке. До нас ей не было никакого дела, и она прошла бы, даже не повернув голову на пребывающих с каникул студентов. Но Тимофей, идущий чуть впереди, кивнул женщине:
– Добрый день, Ядвига Анатольевна.
Тут у меня, начитавшейся о русском фольклоре за время моего ожидания, сработал режим всезнайки. Такой позор я не испытывала еще никогда в жизни, но замолчать уже просто была не в состоянии.
– Вы баба Яга? – Вылупившись на ректора, на повышенных тонах завопила я так, что это разнеслось по всей округе, – А почему вы не старая? Я читала, что вы сморщенная, старенькая, живете в лесу, в ступе еще летаете и…
Договорить она мне не дала, перебив мой словесный поток:
– И детей я не ем, студентка, – от голоса ректора я захлопнулась, впав в ступор. Низкий, ровный, невероятно спокойный, тем не менее показывающий свое превосходство, – Об истории образования русского фольклора вам расскажут на лекциях. Идите, заселяйтесь, студентка.
Я от этого "идите" припустила так, что за секунду обогнала, нервно переступающего с ноги на ногу, Тима и остановилась только тогда, когда перестала ощущать на себе взгляд женщины, исчезнувшей за стенами замка. Кошмар! Надеюсь, ректор – это самое страшное, что есть в этой академии.
Глава 5
Заселение в студенческое общежитие – это отдельная история. Почему? Да потому что я, в очередной раз, могла только хлопать глазами, да беззвучно открывать и закрывать рот разглядывая массивные своды замка. Каменные, покрытые чуть заметным узором стены уходили ввысь, скрываясь в тени свода. Массивные вензеля тянулись к полу, словно сплетенные золотые змеи, освещая холл. Широкие, просторные коридоры первого этажа, по которым мы неспешно вышагивали до завхоза, усыпаны портретами неизвестных мне мужчин и женщин. Они, казалось, неотрывно следят за мной, поблёскивая в мерцающем свете украшающих стены лампад. Увидев их, я сначала решила было, что замок освещен свечами, как это делали в средневековье, но тыкнув свой любопытный нос в первый же светильник обнаружила внутри небольшой пульсирующий комочек, угрожающе затрещавший от моего возбужденного дыхания.
– Это Молниёры, магические сгустки энергии, привязанные к предмету, – хихикая пояснил мне Тим, – руками не тыкать, языком не лизать. Шандарахнет так, что потом еще неделю будешь ходить с легким шлейфом гари.
Я изумленно выпучила глаза, уже было открыв рот дабы заявить, что ничего подобного делать и не собиралась, как скептический голос Кирилла лениво пояснил:
– Мощность одного Молниёра равна примерно вашим 360 вольтам. Это позволяет ему левитировать в замкнутом пространстве выделяя свечение около ста лет.
Залюбовавшись технологиями нового мира, я не заметила, как мы оказались у неприметной дубовой двери. Тим ухватив меня за рукав толстовки, толкнул дверь пропуская в темное помещение.
– Она у вас что, немая? – скептично заметила завхоз. Она сидела за массивным деревянным столом, записывая что-то в огромную амбарную книгу, лежащую перед ее носом. Как только мои глаза привыкли к темному освещению комнаты, я не смогла оторвать глаз от этого существа, больше похожего на гоблина, чем на человека. – Как учиться то будет?
– Не немая, обычная, – толкнул меня в бок Тим, я ойкнула от неожиданности и энергично закивала в знак согласия.
Растрёпанная голова женщины оторвалась от писанины и, осмотрев меня ещё раз, что-то пробормотала. Когтистая рука гоблинши подцепила один из висевших у стола ключей:
– Держи, соседка твоя уже заселилась, так что скучно не будет, – улыбнулась, если эту гримасу можно назвать улыбкой, женщина.
– Спасибо, госпожа… – ой, а зовут то ее как? Вопросительно посмотрела на ожидающих меня парней.
– Госпожа Киселева, – сама пояснила женщина, поняв мое затруднение, – если будет что-то нужно – обращайтесь.
– Спасибо, госпожа Киселева, – лучезарно улыбнулась я завхозу, подхватила любезно протянутый мне ключ и кинулась к выходу, утаскивая своих провожатых за локотки.
Стоило двери за спиной захлопнуться, выдохнула. Оказывается, все время в кабинете я стояла, затаив дыхание. Надежда, что самой страшной будет ректор, канула в лету.
– И тут все такие? – спросила я у спокойно шагающих рядом в сторону женского общежития парей, и судя по их лицам, откровенно надо мной посмеивающихся.
– Какие? – уточнил Тим.
– Как эта, гоблинша, – передернула я плечами, по которым до сих пор ползли мурашки.
– Она не гоблинша. В наших краях эта раса не живет, – как всегда, надменным тоном, пояснил Кирилл, – Госпожа Антонина Киселева является шишигой.
– Это кикимора что ли? – Сморщив лобик, я вспоминала все, что успела прочитать об этом существе. Мальчики, правда, это сравнение не очень оценили, зашикав и оглядываясь:
– Осторожнее со сравнениями, от кикимор можно и в глаз получить, обидчивые они, – прошипел мне в ухо Тим.
– Кстати, вот и одна из них, – заметил Кирилл выходящую из-за поворота молоденькую девушку, с кожей нежно зеленого оттенка. Она плыла по коридору, легонько покачивая бедрами, окутанная копной изумрудного цвета волос. На ее месте, я бы тоже обиделась за сравнение с уродливым завхозом.
Сойдясь с девушкой посередине коридора, мы синхронно повернули к двери комнаты, на которой значились три золотые цифры "313". Моя комната, и судя по всему, кикимора – это моя соседка. Девушка такому соседству не очень обрадовалась, презрительно скорчив мордашку:
– Фи, человечка, – бросила она мне и покосилась на парней, – это женское общежитие, проваливайте.
Какая грубиянка, это ж надо! Кикимора болотная, одним словом. Мальчики, правда, расстроились не сильно. Видимо, правда им сюда вход был закрыт. Поэтому, распрощавшись со мной, они бросили в коридоре мои баулы и удалились восвояси, оставив меня с девицей наедине.
Комната, в которую нас заселили, была не большая. Две кровати, две тумбы, большой шкаф, разделенный на две половины перегородкой, занимающий собой стену у входной двери. Делил комнату на две половины большой письменный стол. На улицу выходило большое окно, открывающее шикарный вид на лес, расстилающийся от стен замка до самого горизонта.
Зеленоволосая стервочка, по какому-то недоразумению, назвавшаяся моей соседкой, кинула свои вещи на стоящую у дальней стены кровати. Плюхнулась туда же, и в очередной раз, сморщив свой носик, объявила:
– Можешь занять вторую кровать, – ну, спасибо, что разрешила. Пять минут живем вместе, а уже хочется придушить соседку. Спорить или возмущаться я не стала, да и особой разницы в кроватях не видела. Также молча оттащила свои баулы к кровати и принялась разбирать их.
