Тайник Лешего

– Ну как, мне идёт? – напялив головной убор себе на макушку, поинтересовался хулиган со сдвоенной родинкой на подбородке.

– Ога. Вылитый ушлёпок, – рубанул правду матку азербайджанец и получил от Тима леща:

– Чё, охренел?

– Харэ, чудилы! – остановил дискуссию панк. – У нас времени в обрез!

– Точняк. Действуем по плану! – напомнил глава шайки, сняв бейболку. – Подставим этого гадёныша!

– Лады́, бро, – согласился Забит.

И троица принялась обшаривать все тумбочки и сумки в комнате, забирая оттуда самые ценные вещи: деньги, цепочки, сотовые и прочее. Награбленным добром они под завязку набили купол заметно потяжелевшей кепки, которую Тимофей взвесил на руке и одобрительно кивнул:

– Не перестаю поражаться нашему коварству!

– Прикинь, как народ опупеет, узнав, что Данил – настоящая крыса! – гоготнул Яков.

– Ога. Стырил у товарищей их безделушки, – подхватил азербайджанец.

– Оо, щёлкалка! – воскликнул пацан с ирокезом, заприметив в бауле Осипова фотоаппарат.

– Эм, он же не влезет в кепарь, – прикинул Забит.

– Нет, – подтвердил главарь. – Но, думаю, нам стоит оставить на плёнке пару памятных снимков.

И друзья начали кривляться, запечатляя всё на бежевый фотоаппарат. Они корчили рожицы, а также показывали непристойные жесты.

Тимофей в оконцовке стянул с себя штаны вместе с трусами, повернулся голой задницей к объективу и под вспышку камеры прокомментировал:

– Занюхай мой пердак, мразь!

– Твои булки вошли в историю, – хохотнул Яков.

– Крупным планом взял? – натягивая джинсы, осведомился дрищуган.

– Даже жопную дырку видно…

– Красава, – одобрил Тим и добавил. – Дальше – главная часть!

– Пойдём по стопам Флинта? – спросил панк.

– По ним пойдёт Забит, – ухмыльнулся главарь.

– Ога. Только я не вкурил, о чём Вы, – признался тот.

– О твоём забеге до парка и обратно, – пояснил чувак с ирокезом.

– Аа, – допёрло до азербайджанца, перенявшего у друга полную богатств бейсболку. – Фига Вы загадочные…

– Давай пулей! – поторопил Тимофей.

Забит открыл дальнее окно спальни, залез на подоконник, высунулся на улицу и, вцепившись в водосточную трубу снаружи, полез по ней вниз. Из прижатой к груди кепки при спуске вывалилось несколько побрякушек, но азербайджанец, оказавшись на асфальте, благополучно собрал их и со всех ног чухнул к аллее.

– Во ловкач! – поразился Яков. – Ему бы в цирке выступать…

– Угу, ручной обезьянкой, – усмехнулся дрищ, наблюдая за передвижениями друга, газонами допрыгавшего практически до медпункта.

Там он затормозился, отдышался и, оценив обстановку, втопил до зарослей парка.

Вскоре Забит занырнул в густые кусты аллеи, откуда внаклонку пробрался к статуе Лешего, обогнул её и достиг нужной точки – часовни.

Протиснувшись в разлом стены, хулиган упрятал в чреве башни бейсболку Данила и бросился к своему корпусу.

Обернулся азербайджанец довольно быстро. Энергично взобравшись по стальной трубе на второй этаж, он запрыгнул в спальню и гордо поклонился:

– Как бы сказал мой дядя Абдуррахман: “ай, да маладэц, хлопэц!”.

– Готовься к порке, хлопец! – негодующе процедила Ксения, вцепившаяся постанывающим товарищам Забита за уши.

– Аллах Всемогущий! – побледнел тот при виде злых вожатых и попятился к подоконнику.

– Не угадал, я Ксюша, – иронично ответила блондинка.

– Кого-кого, а воришек в отряде нам катастрофически не доставало! – упёрла руки в бока Инна.

– Мы лишь безобидно дурачилиии… – не завершив фразу, провопил Тимофей, чьё ухо болезненно скрутила вожатая.

– Внимайте! Ещё одна подобная выходка и мы свяжемся с Вашими родителями! Вылетите отсюда со свистом! Уяснили? – сурово разложила Ксения.

– Дааа, – заскулил Яков, и блондинка ослабила хватку.

– Сейчас живо возвращайте то, что спёрли, на места! – указала на дверь из комнаты Инна.

– И не дай Боже Ваши одноотрядцы не досчитаются своих вещей! – дополнила Ксения, и пакостники, понурив головы, поплелись исправлять содеянное.

Тем временем…

Данил и Савва сидели за низкой партой в небольшом, но уютном классе, расположенном на первом этаже их корпуса, непосредственно под комнатой вожатых. Федя разместился позади товарищей, вежливо попросив разрешения у девочки из своего отряда разделить с ним рабочее пространство, на что та, не задумываясь, согласилась.

Перед ребятами, напротив прохода между двумя рядами, стояла доска на железных стойках, оснащённая полочкой для мелков, а слева от неё – угловой учительский стол с необходимыми педагогу принадлежностями.

Через единственное окно класс заливало ярким солнечным светом, и Осипов прятался от слепящих лучей за широким плечом друга.

Плотно отзавтракав перловой кашей с маслом, бутербродом с сыром и какао напитком, “Искатели” вернулись в корпус, где спустя час начался кружок моделирования, куда записалось десять детей: девять мальчиков и одна девочка.

Пришедшим сюда раздали по набору для сборки планёра. В него входили такие элементы из фанеры, как фюзеляж, крылья, стабилизаторы и киль. Также на партах обнаружились флаконы с клеем ПВА и молотки с гвоздями.

Преподаватель, зрелый облысевший мужчина с белоснежными усами, объяснял всё довольно нудно, иногда ссылаясь на схему готового изделия, выведенную белым мелом на доске. От тихого монотонного голоса учителя многих клонило в сон, однако Данил слушал с интересом. Он вникал в каждое слово и силился подробно запомнить озвученные инструкции и рекомендации.

Педагог неторопливо поднялся из-за стола и взял в шершавые руки фюзеляж будущего планёра:

– В принципе, как Вы, ребята, наверное, заметили, за Вас сделали основную часть работы. Детали прошкурены и их края закруглены. Пропилы в местах крепления стабилизаторов, крыльев и киля на фюзеляже уже присутствуют. Что собственно остаётся нам? Ничего сложного! Смотрите и повторяйте. Хочу заострить Ваше внимание на том, что сборка сей модели должна проходить без перекосов. Они влекут за собой неспособность Вашего планёра летать так, как ему полагается. Ну, приступим…

И мужчина стал показывать детям последовательность действий.

Осипов кропотливо пыхтел над набором, в точности воспроизводя манипуляции учителя. Он аккуратно надавливал на тюбик с ПВА, чтобы не переборщить и не залить вытекающей субстанцией фюзеляж. Нанося клей на ребро киля и в соответствующий пропил, мальчик плавно проталкивал деталь в корпус планёра, постепенно наращивая давление. Когда из щелей, образовавшихся между фюзеляжем и килем, лезло липкое вещество, Данил тут же протирал его салфеткой, стараясь не запачкать конструкцию. Те же операции ребёнок проделывал сперва со стабилизаторами, а затем с крыльями, прихватывая последние гвоздями. Вскоре у него имелся готовый, качественно выполненный планёр.

Бабурину же потребовалась помощь учителя, чтобы собрать свой. У него он получился не столь идеальным, нежели у друга, но пухляш радовался и ему.

Дубовцев, провозившись чуть дольше остальных, подошёл к товарищам и презентовал перекошенную и слегка заляпанную клеем модель.

После того, как все смастерили свои планёры, учитель похвалил детей и добавил:

– Теперь пора раскрасить Ваши творения! Вы вправе наносить абсолютно любые рисунки на эти замечательные изделия. Включите фантазию и дерзайте! Если кому-то нужны карандаши или фломастеры, обращайтесь ко мне!

Творческая деятельность закипела с новой силой. Дети увлечённо малевали на своих планёрах: кто-то черкал неказистые рисунки, кто-то – различные надписи.

Осипов же сплошняком закрасил крылья любимым цветом Дианы, розовым, а на одной стороне киля набросал разбитое сердечко. На фюзеляже он мелко вывел фразу “В полёте за той, чей образ не оставляет меня равнодушным” и рядом большими буквами “ДД”.

– Даня, что у тебя там? – полюбопытствовал Савва.

– Что непонятного во фразе “В полёте за той, чей обр…”? – принялся спрашивать Данил, однако очкарик перебил его:

– Да это-то понятно, хотя и не особо. Я про две буквы “Д”.

– Личное, – утаил Осипов и прикрыл ладонью место с надписью.

– Двуличное. С другом жалко поделиться?

– Не жалко. Просто ты будешь смеяться…все бы посмеялись.

– Даю честное слово, что даже не улыбнусь! – заверил Савва.

Данил пристально уставился на него и, немного поразмыслив, объяснил:

– “ДД” значит Диана Дейч.

– Что за Диана? – поинтересовался Бабурин.

– Девчонку у нас в отряде видел с длинными каштановыми волосами?

– Может и видел, – неуверенно ответил пухляш, пробубнив. – Для меня все одинаковые… Я вот сорта колбасы хорошо различаю. Варёная, полукопчёная. Докторская, сервелат…

– Короче, не суть. Та девчонка, Диана, моя одноклассница, – глубоко вздохнув, выложил Данил.

– И чего, типа она тебе нравится, да? Раз ты влепил её инициалы на свой планёр?

– Угу, – промычал Осипов и, убрав упавшие на глаза волосы, насупился.

– Прикольно, романтично, – заценил Бабурин.

– Только мне ли о ней мечтать?

– А почему нет? Нравится – признайся!

– Какой ты простой, Савва. Думаешь, это легко?

– Я никак не думаю. Главное не заморачиваться и кушать шоколадки, они вроде делают людей счастливыми!

– Спасибо за совет! – поблагодарил Данил и, продолжив рисовать, попросил. – Давай оставим данную тему?

– Ладненько! – кивнул Бабурин и, сняв очки с перемотанной изолентой дужкой, направил разговор в другое русло. – Назови свой любимый вкус чипсов “Русская картошка”, и я скажу тебе, кто ты…

16

В старой хижине, чья низкая крыша сделалась частью лесного покрова и заросла мхом вперемешку с густой травой, пахло сыростью и тухлятиной. От углублённого в землю влажного пола веяло прохладой и гнилью.

Свет сюда практически не проникал, но глаза мужчины адаптировались к темноте. Он отдыхал на срубленных им ещё вчера густых еловых ветках и смаковал кусок сочного свежего мяса. Когда одна порция оказалась съедена, дровосек выдернул воткнутый в мягкую почву топор и, пододвинув к себе коровью тушу, валяющуюся около его игольчатой ложи, отсёк лезвием орудия очередной ломоть, с коего закапала липкая кровь, оставляющая пятна на рубашке и брюках. Понюхав пищу, подозрительный тип положил её в рот и, смачно чавкая, принялся с наслаждением пережёвывать.

Незабываемый привкус и аромат крови пробуждали в нём какие-то животные инстинкты. Мерзавца ломило и трясло. Он горел желанием убивать, просто не мог по-другому. Этим рвением к насилию подонок по-настоящему гордился и считал своей великой целью служение Дьяволу. Его дедушка верил, что все люди – жалкие марионетки, пляшущие под дудку одного лишь Господина, Сатаны, и объяснял внуку, впитывающему слова предка подобно губке, насколько важно задобрить Дьявола, дабы после смерти попасть под его покровительство.

Для обеспечения себе достойной загробной жизни необходимо было расплачиваться молодыми невинными душами. Жертвоприношение происходило при помощи специальных ритуалов. Их мужчина перенял у дедушки и со временем освоил в совершенстве. Дровосек считал себя посланником Сатаны, его Земным воплощением. И чтобы соответствовать своему многоликому хозяину, хмырю приходилось менять маски.

Мерзавец, наконец, насытился. Вытерев запачканным и помятым рукавом рубашки уголки рта от крови, он оторвал задницу от хвойных лап и прошёл в дальний угол лачуги. Там, на бугре, у её бревенчатого основания, лежала одна из его самых любимых резиновых масок. В ней подонок находил зеркальное отражение своей дьявольской души. Она имитировала грязно-серо-голубое лицо вымышленного уродливого персонажа. На её черепе, покрытом морщинами и складками, выпирали нездорового цвета вздувшиеся вены. Подведённые чёрным янтарно-зелёные глаза, в которых имелись едва заметные отверстия для обзора, напоминали “стеклянные” очи покойника. Из оголённых розовых дёсен торчали два корявых острых клыка, прикрывающих часть нижней посиневшей губы, а также пара сколотых неровных зубов. Заострённые уши с закрученными раковинами почти вплотную прижимались к мертвецкой коже.

Мужчина поднял маску и, отряхнув, напялил на лицо. “Идеально” – удовлетворённо подумал он и вдруг услышал треск веток под чьей-то тяжестью. На крышу хижины посыпались иголки и шишки.

По спине пробежал холодок. Хмырь, вздрогнув, вскинул голову и замер, напрягши слух. Инстинктивно его вспотевшие руки крепко стиснули деревянную рукоять топора. Жилы на шее натянулись, и по ним заскользили капельки пота.

Новых звуков не последовало. Дровосек осторожно развернулся на каблуках берцев и, бесшумно ступая, устремился по сырой проминающейся земле к выходу из строения.

Чтобы не стукнуться макушкой о перекладину проёма, он пригнулся и, выбредши из лачуги, сразу же вознёс топор над собой. По сердцу, словно молотом по наковальне, ударил адреналин. Подонок приготовился к схватке, однако здесь никого не отыскалось. Лес пребывал в спокойном, ещё слегка сонном состоянии. Две вековые исполинские сосны, возвышающиеся над его убежищем и создающие обширную тень, стояли точно истуканы.

– Сука, совсем башка сплавилась! Поди, белка по деревьям проскакала.

Хмырь решил топать назад, но затормозился, когда трава в нескольких метрах от него всколыхнулась от чьей-то активности. Держа орудие наготове, он вгляделся в салатовую гущу растительности и различил грязно-белый контур странного зверя с жёсткой вздыбленной шерстью, похожей на иглы дикобраза. За животным волочился лысый розовый хвост. Без его учёта длина тела гадёныша навскидку составляла не более полуметра. Двигаясь по дуге, коротыш промчался мимо, эхом унеся за собой хищное шипение.

– Херасе тут фауна, – нервно ухмыльнулся мужчина, подёргивая глазом. – Зайчик-переросток, мля…

Опустив топор, дровосек облизал бугор на левой руке, прежде именовавшийся средним пальцем, и вернулся обратно в хижину, где прилёг на свою самодельную постель. Закинув руки за голову, он уже хотел закрыть глаза, как что-то, шурша, промелькнуло в щелях, образовавшихся на стыках толстых брёвен.

Мерзавца захлестнуло доселе чуждое ему чувство – страх.

Подонок забился в угол и вновь с невероятной силой вцепился в топор. Маска прилипла к его взмокшей коже, и в ней стало невыносимо тяжело дышать.

Он всем телом ощутил грузные шаги за пределами лачуги. Затем до ушей хмыря донёсся хриплый, басистый рык.

Неведомое создание остановилось у противоположной стенки. Блеклые лучики света, проникающие сквозь щели, поглотила тень, отбрасываемая громадным существом. Оно начало принюхиваться, отвратительно похрюкивая и сопя своим пятачком.

Мужчина постарался сглотнуть слюну максимально тихо. Ноздри прорезал противный запах зловонного дыхания. Он пуще прежнего вжался в отсыревшие брёвна, не отрывая взгляда от жуткого неподвижного силуэта снаружи, на чьём плече покорно сидело нечто грязно-белой окраски, показавшееся дровосеку смутно знакомым.

Внезапно крупная глыба с застывшим на плече колючим комком, неудовлетворённо фыркнув, развернулась и скрылась столь же мгновенно, как и появилась.

Мерзавец облегчённо выдохнул и судорожно содрал с себя маску, после чего швырнул её в стенку.

– Что за нах…???

Вытерев рукавом рубашки многочисленные капельки пота на лбу, он прокрутил в памяти произошедшее и побледнел. До него дошло, что на плече того чудовища расположился зверёк, чуть ранее замеченный среди травы…

17

По окончании кружков “Искатели” направились на футбольное поле, расположенное за территорией “Тайника Лешего”. Ксения провела ребят к образовавшейся в дальнем углу забора дыре, через которую к ней в лагерь пробирался Егор. Расстояние между погнутыми прутьями оказалось действительно большим, их словно кто-то раздвинул…кто-то неимоверно сильный.

Сжимающий в руке планёр Данил, пролезая сквозь брешь, заметил на земле, чуть в стороне от проёма, крупные следы, цепочкой тянущиеся в траву. Несвежие отпечатки вырисовывались довольно чётко. Мальчик остановился и решил изучить находку поближе. Да, лапищи у кого-то вымахали внушительные. Причём пальцы на них, как подумал Осипов, были короткими, но широкими. На почве виднелись ямки от трёх.

– Чего обнаружил? – полюбопытствовал Федя у догнавшего их Данила.

– Пустяки, – отмахнулся тот и безотлагательно спрыгнул с темы. – Готовы к игре?

– Сегодня я зритель, – определился очкарик и вздохнул. – Квартальные ребята не разрешали мне гонять с ними в футбол. Говорили, мол, я могу проглотить мяч. Ай, не особо-то хотелось…

– Болельщики нам тоже нужны! – подбодрил товарища Осипов и обратился к Феде. – А ты нормально водишься?

– Средненько, – почёсывая затылок, поведал Дубовцев. – Я хоккей предпочитаю…

– По рту, полному зубов, незаметно, – хохотнул Данил. – Или ты следишь за матчами исключительно по телевизору?

– У меня брат с утра до ночи смотрит познавательные программы, мне пульт не перепадает, – объяснил Федя.

– Многое теряешь. Там в паузах реклама классная, – вклинился Бабурин. – Про еду́…

– Если б ты с неё насыщался, то, наверное, лопнул бы, – улыбнулся Дубовцев.

– Савва, Савва…в экран тебе пялиться противопоказано, – покачал головой Осипов.

– У меня и без того достаточно противопоказаний…

– Тебя вообще хоть что-то интересует, кроме вкусняшек? – спросил Федя.

– Ну…однажды я планировал заняться академической греблей, – поделился пухляш. – Правда в секции заявили, что лодка с остальными спортсменами потонет, стоит мне только взойти на борт, поэтому…

– Проехали, – понимающе заключил Данил. – Сосредоточимся на скором противостоянии.

Отряд выбрел на просторную лужайку, где раскинулось окружённое тёмным дремучим лесом футбольное поле, ко всеобщему удивлению сохранившее разметку. Деревянные, ныне рассохшиеся, штанги с перекладиной и обвисшая дырявая сетка служили громадными воротами. Края пыльной игровой области обрамляли вкопанные в землю ряды длинных узких скамеек.

Инна сразу же проследовала к сосне, увешанной вымпелами посещавших данное место отрядов, и, подвязав на ветку треугольный флажок шафранового цвета с подписью “ИСКАТЕЛИ”, сказала командиру своих подопечных:

– Теперь ты руководишь, Кирилл!

Тот серьёзно кивнул.

– М-да, парень по достоинству оценил оказанное ему доверие, – хихикнул Дубовцев.

– Во фрукт, – поддержал Бабурин.

– Итак, пацаны, – боевито начал командир “Искателей”, когда вожатые и девчонки присели на скамейку. – Нам предстоит матч против второго отряда. Перво-наперво сформируем состав. Нас восемнадцать, а на поле требуется одиннадцать человек. Поднимите руки те, кто считает себя достойным игроком…

Талант в себе разглядели все, за исключением Саввы и ещё одного мальчишки.

– Не, чувак, ты точно в деле. Тебе по габаритам прямой путь в ворота! – ткнув пальцем в очкарика, решил Кирилл.

– Слушай, найди кого-нибудь другого, – предложил Бабурин. – Врач запретила мне ловить стрессы…

– Вот и чудненько. Будешь ловить мячи!

– Ахах, своими тремя подбородками, – гоготнул Яков.

Пухляш проигнорировал его насмешку и жалобно застонал:

– Прошу, отправьте меня в запас!

– Не обсуждается! – повысил тон Кирилл, тем самым подписав Савве приговор. Очкарик насупился и, спотыкаясь, поплёлся к рамке ворот под неутихающие речи капитана. – Остальные…я Вас толком не знаю. Посему придётся довериться чутью. Вы пятеро, – указав на Тимофея, Якова, Забита, Федю и Данила выбрал командир “Искателей”. – Ты, ты, ты и…ты. На поле! Прочие – полировать лавку! При надобности перетасуем!

– Можно отлить, пока не стартовала игра? – отпросился Забит.

– Нельзя! – запретил командир. – Скоротаем время с пользой и займёмся разминкой!

– Аллах Всемогущий! Я же обоссусь! – отчаянно воскликнул азербайджанец.

– Бог терпел и нам велел, – изрёк что-то умное Кирилл и окликнул Бабурина. – Эй, вратарь, куда подевался? Наобнимаешься ещё со штангами! Кто за тебя тянуться станет?

Толстячок, облокотившись на стойку ворот, возмущённо вылупился на Кирилла.

– Тянуться? – роптал он себе под нос, возвращаясь к команде. – Я-то растянусь, Вы меня потом всем отрядом не поднимете!

– Прекращай бубнить! Давай, разогревай мышцы! Матч намечается нелёгкий, команда не сыгранная. Ожидай града ударов по своим воротам! – бойко и деловито анализировал командир четвёртого отряда.

Савва втиснулся в неровный круг, образованный мальчишками, и в знак протеста скрестил руки на груди.

Кирилл вышел в центр и взялся показывать упражнения. Ребята пассивно повторяли за ним. В течение сего мероприятия Осипов сбегал к скамейкам, чтобы оставить там свой новенький планёр и кепку с нашивкой динозавра. Он бережно положил их возле Инны, беседующей с Ксенией.

– Активней! Активней! – поддерживал темп капитан.

– Я уже устал, а впереди целая игра! – пыхтя, жаловался друзьям очкарик, от коего доносился тошнотворный душок пота.

– Не переживай, мы постараемся обезопасить твои ворота, – успокаивал товарища Федя.

Закончив разогрев, Кирилл подытожил:

– С досадой сообщаю, что по поводу нашей команды у меня успело сложиться определённое впечатление и оно, знаете ли, удручающее! Легкомысленное отношение к разминке Вас абсолютно не красит! Чего Вы добиваетесь? Думаете, травмы обойдут каждого стороной? Знавал я таких пофигистов… – поучал одноотрядцев капитан.

– Эй, балабол, сделай одолжение – заглохни! – попросил Тим, и Яков с Забитом поддержали его гундежом.

Кирилл сурово обернулся на троицу и, чеканя шаг, сблизился с ней.

– Я тебе ща сделаю одолжение, шалопай! – огрызнулся он. – В бороду заеду, и будешь до конца матча зубы по полю собирать, усёк? – приструнил хулигана командир, и смело посмотрел ему в глаза.

Тимофей не выдержал стального взора Кирилла и потупился в землю.

– Хоть за это нашему кэпу уважение, – оценил Дубовцев.

– Я уважаю немногословных, – признался Данил.

– Вара! – позвал Кирилл. – Дуй на позицию! Мы тебя в игровой тонус приведём!

– Дали б чего пожевать, был бы Вам тонус, – прошептал Бабурин.

– Удачи, Сав! Держись! – пожелал ему Осипов, похлопав по плечу.

– Вратааарь! – уже сердито проорал командир. – Шевели булками, если не хочешь отжиматься за нарушение дисциплины!

Пухляш, чьё лицо исказилось от недовольства, нехотя повиновался. Отдав очки вожатым, он оказался в раме.

Встав полукругом, юные футболисты принялись бомбардировать ворота.

У щурящегося Бабурина дела шли не очень. Из десятка пущенных в створ мячей, он отбил лишь один и то только потому, что тот угодил точно в него.

Изодранный шар влетал в сетку с невероятной силой, колыхая прогнившие верёвки. Савва, выгребая игровой снаряд из-за спины, с руки откатывал его обратно.

Когда очередь доходила до Данила или Феди, они били по мячу щадяще, дабы товарищ сумел отразить его или хотя бы попытаться.

– Куда ты пинаешь, балбес?! Беги теперь, раз башкой своей тупорылой не соображаешь! – гаркнул Кирилл Тимофею, запустившему шар прямо в скопление зрительниц на скамейках.

– Сам беги, надоел! Отныне я не игрок твоей дурацкой команды! – психанул хулиган и удалился с поля.

– Пфф, тоже мне, потеря века! Незаменимых нет! – декларировал капитан и задумался. – Хм, кого бы взять?

Ответ не заставил себя долго ждать:

– Меня!

Рядом с Кириллом возникла Диана, и Осипов растаял. Серьёзная и напористая, она не походила на ту хохотушку Дейч, к какой он привык. Подобное перевоплощение добавляло ей привлекательности, открывало неизведанную грань.

Сейчас Данил любовался аккуратным белоснежным личиком девчушки без опаски, что она рассекретит его. Диана слишком увлеклась разговором с командиром “Искателей”, и Осипов, пользуясь случаем, созерцал объект своего вожделения.

– Ладно-ладно, убедила… – сдался Кирилл. – Но если пострадаешь, не ной. Сама попросилась, – предупредил он.

Дейч, моментально просветлев, рьяно закивала головой и, получив пас от одного из игроков, пнула мяч в ворота. Бабурин, проспав момент удара, пустил очередной гол.

– Господи, ну неужели так сложно отбить этот долбаный мяч?! – забрызгал слюной капитан команды.

– Я тебе не Яшин, умник… – пробормотал Бабурин.

Послышался гул множества голосов. На поле прибыл второй отряд.

– Вот и соперник пожаловал, – озвучил Кирилл и зажал мяч подмышкой.

Тем временем…

С букетом полевых цветов в руке Егор Витвинин вышел из леса на солнечную лужайку, отведённую под футбольное поле, и проследовал к скамейке, где заметил двух девушек, оживлённо общающихся с облепившими их детьми. В одной из вожатых парень сразу узнал Ксюшу.

Приблизившись к блондинке, он прикрыл её глаза ладонью, на что та улыбнулась и сказала:

– По тебе часы можно сверять, Егор…

– Учителя в школе говорили то же самое, если я опаздывал на урок на полчаса, – хохотнул Витвинин и прошептал девушке на ушко. – Я украду тебя ненадолго?