Птица с окрасом жёлтый Финч

– Вокруг тебя, какая-то чёрная искрящаяся дымка, вроде, – Я задумалась на мгновение, решая каким сравнением лучше передать то, что видела, – Вроде грозовой тучи, вот что это. Ты будто находишься внутри маленькой грозовой тучи. Ты, правда, ничего не ощущаешь? Тебе не больно? Вообще никакого дискомфорта?

– По-моему, ты в конец тронулась умом. Вот что я ощущаю. – Поразмыслив немного ответил он, и, несмотря на мои просьбы приблизился ко мне. На этот раз я не отшатнулась, хоть и опасалась, что вещество окружающее его причинит мне вред. Чем бы ни была эта субстанция, она явно служила предупреждением.

Я с любопытством поводила рукой прямо перед ним, пытаясь ухватиться за то эфемерное облако. Несколько раз сомкнула и разомкнула пальцы, но не почувствовала ничего.

– Так вот что он сделал со мной, – произнесла я вслух. – Он научил меня видеть. Этот чудовищный запах трясины, превращающийся в пыль ядовитый плющ, ты окружённый тучей… Теперь я вижу. Эта мерзость буквально прёт из тебя. Понятия не имею, что он со мной сделал, но у него определённо к этому талант. – Я многозначительно замолчала, обдумывая только что произнесённые слова, а потом увидела, как Тёма отстранился от меня. Не просто отошел в сторону, но закрылся, окончательно и бесповоротно. Я ощутила это его решение каждой клеточкой своей кожи. Если что-то ещё и объединяло нас прежде, то теперь… Он закрыл последнюю дверь. Захлопнул с грохотом прямо перед моим лицом. – Думаю, это твоя аура, – зачем-то добавила я, – Я как-то видела такое на картинках. Людей, чьё тело окружала некая энергия. Разноцветная энергия. Все цвета радуги. Некоторые мастера даже как-то могут считывать информацию, изучая эти цвета. С тобой же всё понятно и без учёных.

– Ты в конец рехнулась. – Протянул он. – И что же тебе понятно? Чё ты придумываешь?! Ищешь повод для ссоры? Так он и так есть.

Из его рта вырвался нервный смешок.

– Я серьёзно, – произнесла я почти шёпотом, – Она чёрная и… Я даже не знаю, как тебе это сказать… Она отвратительная. Просто омерзительная. Как будто что-то тухлое, явно испорченное.Не знаю почему так подумала, но это именно то, что я чувствую глядя на неё. Тебя за ней почти не видно. Непонятно только зачем старик сделал это с тобой? Зачем он сделал так, чтобы я её видела?

Он подошёл к зеркалу, только лишь для того чтобы убедится, что я разыгрываю его.

– Не держи меня за дурака. Зря ты к нему повадилась. Очевидно же, что он промыл тебе мозги. Ну и старикан! Просто умелец. А, впрочем, если рассудить, тебе же лучше. Проще будет принять всё то, что я собираюсь тебе сказать. Если это действительно так. Если ты видишь всю эту хрень. – Он повадил руками у своего лица.

Что-то в его голосе укололо меня, и я вспомнила про задвинутый под стол чемодан. А в это время растение, словно бы затаившееся под потолком, вдруг расправилось, словно набрало в грудь воздуха и, шевелясь, цепляясь коготками за рельеф обоев, беззвучно поползло вниз по стене.

– Что ты собираешься мне рассказать? О чём ты? – Внезапно мне стало плевать на его ауру. На то, что она чёрная и отвратительная. Нет. Потерять его я никак не могла. Как бы он не выглядел, чтобы ни чувствовал, мы с этим справимся. Вместе. – Нееет. Ты же не собираешься… – я бросилась к нему, вдруг всей душой осознав, что теряю его, но вместо того чтобы заключить меня в объятья, так как он делал это раньше чтобы успокоить меня, он вдруг оттолкнул меня. Я обомлела.

«Нет. Такого просто не может быть. Он не может так со мной поступить. Человек, который оберегал меня и защищал несколько лет, не мог так просто оттолкнуть меня, будто я обычная надоедливая злопыхательница».

– Ты чё обалдела?! Нет! Даже не вздумай теперь ко мне подходить. Очевидно же, старик сделал это для того, чтобы тебе легче было отпустить меня. Как бы там ни было, если верить твоим словам, я весь теперь у тебя на виду, так ведь?

Я медленно неуверенно кивнула.

– Так вот смотри, это всё и есть моя душа. – Он поводил руками по своему телу, и я смогла прочесть золотистую надпись на его серой футболке, «My life, My rules». – Теперь ты её видишь. Ты прозрела! Господи, Рита, я столько времени провел, отыскивая причины наших недомолвок в себе, а оказалось, что ты просто не видела меня таким, какой я есть. Не представляешь как долго я думал, что это я тебе чего-то недодаю, а выходит видишь как… Видимо я просто не способен дать тебе больше. Ты даже не представляешь, как тяжело это признавать… Своё поражение, но ты тяжёлая. Я характер имею ввиду.

«Почему он так выразился «тяжёлая»? Прямо как старик говорил».

– Ты постоянно что-то ищешь. В себе, в людях, во всём вокруг. И ты постоянно недовольна тем, что найти этого не можешь. Не думаю, что найдётся мужчина, который захочет искать это что-то вместе с тобой, но ты попробуй. Кто его знает, может тебе и повезёт. – Он вздохнул, но не тяжело, а с облегчением, будто выплюнул из себя всю ту гадость, что копил годами. – Теперь всё встало на свои места. Теперь ты видишь, какой я настоящий, и я вижу, не стоит этого скрывать… То, что ты видишь, не нравится тебе, хоть ты и думаешь, что всё так же любишь меня.

– Но я люблю…

– Я не люблю тебя! Я вообще никого никогда не любил и вряд ли любить буду. В такое поверить можешь?! Мне прям стало легче дышать. Такое облегчение понимать, что это не моя вина. Просто камень с души.

– Ты… это не всерьёз. – тихо проговорила я, утирая с лица слёзы.

– Да куда уж серьёзней. Неужели не видишь? Как можно не замечать очевидного? Ты ведь такая умница. Ты всё всегда знаешь наперёд. Что угодно можешь предугадать, а меня даже не прочувствовала. Я ведь ждал тебя сегодня не просто так. Хотел поговорить. Решил всё, как только ты убежала из дома с утра, даже не потрудившись попрощаться со мной.

На самом деле я обдумывал этот разговор уже несколько месяцев и состоит он вот в чём: Я должен проверить, чувствую ли я ещё к тебе хоть что-то. Нам обоим стоит это проверить, прежде чем рубить сгоряча. Нам стоит пожить отдельно какое-то время. Может неделю, а может и две. Так что у тебя как раз будет время разобраться со своим мудрецом, а у меня будет время проверить свои чувства.

– Но ведь ты сказал, что не любишь – заметила я. – Что же тут проверять?

– Да. Сказал. Но нужно проверить. Не хочу ошибиться. То, что ты видишь… Если на самом деле видишь… Я действительно чувствую себя именно так. Мне нужно разобраться в своих мыслях.

– Ты не можешь бросить меня сейчас… Когда всё так плохо. – Произнесла я еле слышно, не желая верить его словам. Не веря своим ушам. В груди моей что-то сильно сдавило. Я буквально почувствовала, как кровь застывает в моих венах, а земля уходит из-под ног.

«Твоя жизнь более не будет прежней» – грохотом прозвучало в моих ушах. Глупая! Я ожидала чуда. Каких-то перемен, но не потерю всего того что имела.

«Всё это из-за пьянок – Я попыталась найти хоть какое-то объяснение произошедшему. – Он всегда любил выпить. Выпить, покушать и повеселится».

«Ты с самого начала знала, что эти отношения недолговечны. Знала, что такой день наступит. Так чему же ты удивляешься?» – вновь услышала я тот же назойливый, всегда правый голос.

«Нет. Ни в этом дело, – возразила я голосу. – Я уподобилась ему. Потеряла саму свою суть. Я пила и гуляла вместе с ним. Не заметила даже, как всё изменилось. Как растолстела от обилия еды, которую умела готовить и пристрастилась к алкоголю, под действием которого я более не была Ритой. Я была довольная собой Рита, ровно до тех пор, пока действие спиртного не прекращалось».

– Я не бросаю тебя. Ты ни в чём не виновата. – Поспешил он прервать ход моих мыслей. – Просто давай на какое-то время расстанемся. Ничего страшного нет в том, что мы отдохнём друг от друга. Многие пары так поступают. Поскучаем немного… – Что-то в выражении моего лица озаботило его. Он напрягся. – Тебе что плохо?

«Мне действительно было плохо. Как это поскучаем? Как это поживём отдельно? Зачем это? Кому это надо»?

«Это надо тебе, – с упорством произнёс голос. – Ты сама до этого довела. Разве нет»?

Мой мозг в прямом смысле слова разрывался от противоречий. Мне казалось, что всё вокруг меня рушится, превращается в прах. Грохот падающих каменных глыб звучал в моей голове. Эти камни – мой дом. Моя крепость. Моё убежище и он нещадно рушил их. Я даже помыслить себе не могла, как это, заснуть не обнимая его? Проснутся, не увидев его поутру? Но главным было то, что он не хотел ни обнимать меня, ни просыпаться рядом со мной. С этим я, к сожалению, ничего поделать не могла. Очень хотела что-то сделать, предпринять, но не знала что.

– Может лучше приляжешь? Ты побледнела.

Их стало слишком много на стене – побегов ядовитого плюща, чтобы я и дальше не обращала на них внимание. Они разрастались достаточно быстро, извиваясь подобно змеям. Всего мгновение я наблюдала, как они добрались до стола, ощупав его поверхность, а потом скрылись под столешницей, привлечённые чем-то куда более интересным, чем канцелярские принадлежности стоящие на столе.

– Ты забрал кошку – тяжело дыша, выдавила я.

Понятия не имею почему, но на тот момент эта проклятая кошка значила для меня больше, чем всё остальное.

«Если он уходит только на время, если не прощается со мной, то зачем он забрал это несчастное животное, которое, кстати, меня любило куда больше чем его?»

– Далась тебе это кошка! Не думал, что тебя это так затронет. У тебя же на неё аллергия. Лучше приляг на диван.

– Да не хочу я ложиться! Я хочу, чтобы ты был рядом, как и прежде! Мы вместе выясним, что не так с твоей аурой. Вместе разберёмся, что так сильно гложет тебя. Старик не просто так показал мне твою сущность. Он хотел чтобы я увидела, как тебе на самом деле плохо, не только мне… Объясни зачем ты забрал Лилу?

– Это моя кошка, Рита, – произнёс он тоном, не допускающим возражений. – Я видела, что он как мог, сдерживал накопленные эмоции. Ощущала, как сильно он жаждет, чтобы этот затянувшийся разговор закончился. – Мне захотелось взять её с собой и только. Не ищи причин для беспокойства. Ты всегда драматизируешь больше, чем нужно. Хочу дать тебе совет… Знаю ты не послушаешь меня, но всё же… Попытайся найти себе работу. Обычную человеческую работу, с окладом, отпуском и выходными. Просто… Так дальше продолжатся не может. Да, спорить не стану когда-то ты писала очень достойные вещи, но какой в них смысл, если сейчас твоё творчество не приносит дохода? Ты всё забросила и сама разобраться не можешь, что же тебе делать дальше. Ты и сама это понимаешь, так ведь? Возможно, поэтому ты и не пишешь, тратя время впустую. Ты придумала себе проблемы, которых нет.

Наверное, в ту секунду меня зашатало, точно не помню. А может то зашатался мир вокруг меня, и я всё-таки плюхнулась на так и не расправленный диван, чтобы не свалится в обморок.

«Как он мог?! Тот человек, что поддерживал меня и верил в мой потенциал, как мог он произнести подобные страшные слова? И даже если всё это правда так волнует его, почему он не сказал мне этого раньше? Да, у меня есть проблемы. В последнее время мне всё труднее связывать слова в предложения. И да, я подолгу могу не жить реальностью вообще, потому я и писательница. Но если всё действительно так плохо, он, зная кто я есть, должен был каждый день пытаться донести до меня эту мысль, а не убегать, поджав хвост».

«Значит, не захотел» – ответил мне голос, посмеявшись надо мной.

«Замолчи! – Мысленно приказала я. – Заткнись и никогда больше не разговаривай со мной. Просто умолкни, проклятый ты голос».

– Почему же ты раньше молчал?

– Я же мужчина. Как я мог сказать тебе, что мне нужна помощь? Как мог признать, что не тяну материально нас обоих? Не тяну твои затяжные депрессивные состояния?

– Ну, вот сейчас же сказал? Что перестал быть мужчиной? – Не скрывая обиды в голосе, спросила я.

Он взялся за ручку чемодана. Всё-таки взялся и вытащил его из-под стола. Спрятанный, укрытый небрежной тенью, он был извлечён на свет, как самое неопровержимое свидетельство его намерений. Я посмотрела на него и увидела оторванные ростки плюща, что обвили чемодан практически полностью, пока мы продолжали разговор.

«Так они подчиняются мне? Действуют согласно моим намерениям? Вполне возможно, если учесть, что всё это время я желала чтобы этот чемодан исчез. Чтобы его не было никогда. Почувствовал ли Тёма, как рвутся от натяжения побеги невидимого его глазу плюща? Ощутил ли напряжение когда рвал их?»

– Рита, тебе нужно на что-то отвлечься. Было бы неплохо, если бы это дело ещё и приносило доход, а то ты сойдёшь с ума в этих стенах. – Он оглядел нашу квартиру так, словно видел склеп, – И меня сведёшь с ума заодно. Займись, наконец, своей жизнью. Разберись со своим шизанутым Гуру, и тогда, возможно всё наладится. А я скоро вернусь.

«Повторюсь, никогда я этого не понимала, не понимаю и сейчас. Причин, по которым мужчины так поступают. Терпят до последнего, ничего не говоря о возникших проблемах своей женщине? Доводят ситуацию до абсолютной крайности, из которой выход найти уже почти невозможно. Почему сразу не сказать правду? К чему давать беспочвенные надежды, за которые человек заинтересованный будет держаться, как за спасительную соломинку»?

Какое-то время он просто стоял передо мной.

«Ждал, что я стану его останавливать? Опасался, что я наброшусь на него с кулаками? Или быть может, ждал от меня каких-то последних слов».

Я не знала чего он ждал, поэтому просто молчала, наблюдая, как вибрирует от напряжения его черная аура. Тогда-то я и заметила жёлтую птичку, что сидела на перилах нашего балкона. Взъерошенную, чем-то напуганную. Похоже, всё это время она наблюдала за происходящим, выжидала чего-то, а когда Артём наконец осмелился направится к выходу, так и не дождавшись от меня ни действий ни слов, стремительно влетела в квартиру и напала на него. Напала на моего мужа так, будто он причинил этой птице боль.

Не прекращая полёта, Финч с размаху врезался в голову Артёма, проткнув маленьким оранжевым клювом кожу на его голове. Тёма ошарашено вскрикнул от неожиданности, и, сначала даже не поверил, что всему виной маленькая жёлтый вьюрок, а не я, но когда птица вновь бросилась в атаку, он выпустил чемодан из рук и попытался сбить надоедливую птицу первым, что попалась ему под руку – моими старыми записями, скреплёнными зажимом – увесистый никчёмный труд, который в свою очередь, мог принести птице немало увечий, если бы та, хоть раз угодила под удар.

– Нет! – вскрикнула я, перепугавшись до смерти за жёлтого Финча. – Не надо. Не трогай его! – Попыталась я остановить Артёма. Я даже задуматься не успела, в чём же причины столь странного, совершено нелогичного поведения пернатого. А дело было в том, что я хотела прогнать Артёма из своей жизни. В ту самую минуту, я мысленно пожелала ему, чтобы он катился ко всем чертям. Того же пожелала и птица, в отличие от меня, избрав иную тактику – не стоять столбом, а действовать, прогонять.

– Угомони её тогда! Прогони.

Я замахала руками, пытаясь успокоить взбесившегося вьюрка, и минутой позже всё-таки смогла отвлечь его от Тёмы. Выгнала обратно на балкон. Птица, явно недовольная моим поведением, важно уселась на перекладине и вроде бы успокоилась.

– Ты видела, что эта тварь сделала? Она проткнула мне кожу на голове. Ты… это вообще возможно, чтобы птицы вот так нападали на людей?! Откуда она взялась здесь вообще?

– Не знаю, откуда он здесь, но эту птицу я уже видела прежде в доме старика. Не знала, что он проследовал за мной. Это… как-то странно. – Я ещё раз взглянула на птицу.

– Да уж, без сомнений странно. Смотри, до крови мне кожу проткнула, тварь. – Он показал мне испачканный кровью палец.

Мне не хотелось его жалеть, осматривать его раны. У меня и своих то было полно, и потому, я просто сказала:

– Ты вроде собирался уходить?

Он посмотрел на птицу, приготовившись, что вьюрок вновь набросится на него, но Финч теперь сидел неподвижно и просто наблюдал за ним.

– Да. Я пошёл, но всё это крайне подозрительно.