Индиль
Тогда Индиль попыталась снова:
– Если Тьма поглотит наши земли, она подступит и к вашим границам… – И она затаила дыхание в ожидании ответа.
Эльф величественно поднял голову и медленно начал говорить, взвешивая каждое слово.
– Значит, твой Владыка призывает нас… твой Владыка… – фавн Ветур, – произнес он, с особой силой выделяя последние слова; надменная улыбка появилась на его губах, но глаза по-прежнему оставались безучастны. – Ему давно следовало сделать это.
– Ветур – не фавн, Милорд … – тихо заметила нимфа.
При этих словах Эльф обернулся к ней, неспешно обошел ее и остановился прямо перед ней, скрестив руки на груди. Он был огромного роста. Индиль скорее чувствовала, нежели видела это. Она смотрела прямо перед собой, не смея поднять глаза, и видела кисти его рук. Длинные фаланги пальцев, украшенные перстнями, белоснежные манжеты, отороченные тонкой золотой тесьмой… Ее сердце билось быстро-быстро, как маленькая птичка в клетке, и она готова была распахнуть дверцу и выпустить его на волю, где оно, вероятнее всего, нашло бы свою погибель.
«Создатель, зачем Ты искушаешь нас? Зачем сводишь нас с созданиями, не дающими покоя ни днем, ни ночью, созданиями совершенными и исключительно прекрасными?..» – думала Индиль. Она медленно подняла глаза на эльфа и вдруг поняла, что не услышала ничего из того, что он говорил ей. Между тем, он продолжал:
– То, что он не носит рога и имеет эльфийские ноги не делает его эльфом. Ведь именно так ты хотела назвать его? Он фавн по сути своей. Самовлюбленный сатир! Поэтому он и правит сатирами и лесными феями. Хотя кто может назвать этот фарс правлением?
«Сейчас самое время умереть, – думала Индиль, не понимая ни одного сказанного им слова. – Он прекрасен. Раствориться в его голосе без остатка… слиться с ним… стать частью этого звука…» Она снова почувствовала легкое головокружение и позволила себе тихо вздохнуть. Оннед, казалось, не заметил этого.
Он прошел вперед и снова повернулся к нимфе спиной.
– Его отец был эльфом, и он был отличным полководцем. Мой отец ценил его… Но он был изгнан, – и, повернувшись к Индиль, с легкой усмешкой добавил: – за свои пагубные пристрастия…
– Любовь к нимфе Вы называете пагубным пристрастием, Милорд? – тихо произнесла она. Эти слова эльфа пронзили ее сердце словно острым кинжалом, и она вдруг почувствовала, как горячо и больно стало в груди.
Эльф же спокойно продолжал:
– Да, я так считаю, – он говорил медленно, выделяя каждое слово. – Любовь к нимфе – пагубное увлечение для эльфа. Оно губит его разум, делает уязвимым и ведомым. Именно эта любовь погубила Алкарона. Однако, надо отдать ему должное. Он был мудрым Правителем и сумел сохранить земли, благосклонно переданные ему нимфами. Ветур же – глупец! Он призывает нас! Он не хочет пачкать свои нежные руки, когда можно позвать Эльфийского Короля, ведь так? Он призывает меня очистить его лес от нечисти! Почему он сам не прибыл сюда с предложением о сделке? Ведь это сделка? – Эльф вопросительно посмотрел на нимфу, приподняв бровь. Ярость, на какое-то мгновение вспыхнувшая в его глазах, вдруг погасла. Все вокруг снова погрузилось в томительную тишину.
– Что я должна передать Владыке Ветуру?
Эльф обернулся на ее тихий вкрадчивый голос, и нимфе показалось, что он вовсе забыл о ее присутствии и лишь теперь вспомнил о ней. Король внимательно посмотрел на нее сверху вниз.
– Битва с воинами Тьмы не прогулка под луной. Это сильный и опасный противник. Вступая с ними в битву, я подвергаю опасности жизни моих воинов. Какую плату готов предложить твой король? Впрочем, я вправе сам назначить цену, я полагаю.
Он поднялся по лестнице к трону, остановился, величественно подняв голову, и произнес размеренно, выделяя, по своему обыкновению, каждое слово. Он всегда говорил только на эльфийском, хотя владел многими другими наречиями, и всегда говорил медленно и четко, поскольку считал, что эльфийское наречие слишком сложно для представителей других народов.
– Мы отстоим ваши земли. В качестве платы все Нимфийские Владения перейдут под мое правление. – Понизив голос, он продолжил: – Владыка Ветур станет наместником на этой земле, и его сыновья, и сыны сыновей его будут наследовать за ним.
Нимфа, оторопев, смотрела на Короля.
– Я справедлив, не так ли? Это достойная плата за услугу, о которой он просит. Ваша земля будет под вечной защитой эльфов. Вы будете живы и сохраните ваш лес. Разве не этого вы хотите?
– Я передам Ваши слова Владыке Ветуру.
Нимфа почтительно склонила голову и уже собиралась уйти, как вдруг неожиданное, нескрываемое удивление на лице эльфа заставило ее остановиться. Он стоял неподвижно, смотря на нее широко открытыми глазами, чуть разомкнув губы. Несколько мгновений понадобилось Индиль, чтобы понять, что он не в силах отвести взгляд от колье, украшавшего ее шею. Она поспешно скрыла украшение под накидкой.
– Не смею Вас более задерживать, Милорд. Позвольте мне идти.
– Нет! Нет… Ты уйдешь завтра. На рассвете, – произнес Эльф, медленно продолжая подниматься по лестнице, ведущей к трону. – Ночной эльфийский лес не для маленьких нимф, – растерянно, как бы между прочим добавил он.
Из-за колон вышел молодой эльф, встретивший ее у ворот замка, и жестом пригласил следовать за ним. Индиль покорно прошла за ним вверх по лестницам, и вскоре они оказались в просторных светлых покоях, где он и оставил нимфу.
Ночь в замке. Эпизод четвертый
Приближался рассвет. Оннед-Гаиллар восседал на троне, один в огромном зале, терзаемый своими мыслями. Он ждал рассвет и в то же время не желал его. За всю ночь он так и не сомкнул глаз. Колье, увиденное им на шее нимфы, не давало ему покоя. Древние эльфийские камни украшали ее шею. Откуда? Их месторождение было утеряно, уже несколько тысячелетий эльфы не добывали и не обрабатывали эти магические камни.
«Я не могу заблуждаться, – думал эльф. – Их свет нельзя спутать ни с одним другим. Я должен снова увидеть их, пока они в моем замке».
Он решительно поднялся с трона и проследовал в ее покои. Остановившись у входа в небольшую комнату, освещенную лунным светом, он увидел нимфу, безмятежно спавшую на белоснежном ложе. В свете луны она казалась воплощением самой легкости и красоты. Ее локоны золотистыми волнами спадали с ложа, ее белоснежная кожа мерцала в лунном свете. Однако Оннед не видел этого великолепия. Его манили камни. Индиль оставила накидку лежать на скамье у входа, и ничто не скрывало блеска камней на ее груди. «Это они – древние камни эльфов! Их свет ярче звезд. Даже абсолютная тьма не способна поглотить их сияние», – продолжало звучать в его голове.
Он медленно и тихо подошел к нимфе. Вожделенные камни звали, притягивали его к себе. Он стоял неподвижно, широко открыв глаза, и его слегка разомкнутые губы дрожали. Он протянул руку к камням, но на мгновение остановился. Эльф посмотрел на нимфу – та спала. Тогда он снова протянул руку и дотронулся до камней. Едва касаясь их, он провел своими длинными, изящными пальцами от одного камня к другому. Его дыхание сбилось. Его глаза заволокла влажная пелена. «Камни моих предков. Магический чарующий арнмир-гилгалад», – звучало в его голове.
Между тем чуткий сон нимфы прервался, и она открыла свои огромные голубые глаза. Эльф, поглощенный великолепием камней, не заметил ее пробуждения. Тихий голос вернул его в реальность.
– Вам нравятся мои камни, Милорд?
Он отдернул руку и сжал пальцы в кулак, не отрывая взгляда от колье.
Нимфа с необычайной легкостью выскользнула из-под его руки и вспорхнула с ложа. Она замерла в необычайном волнении: он был совсем рядом, так близко к ней, что она чувствовала его дыхание. В ее мечтах он всегда представлялся ей таким близким, нежным, внимательным и милым, немного грустным и бесконечно обаятельным. Все это преумножилось в сотни, тысячи раз. Он был настолько прекрасен, что голова ее кружилась, она готова была разрыдаться от переполнявших ее чувств. Смятение и желание бежать овладели ею. Зачем она здесь? Что она делает, что творит? Зачем осталась, хотя не должна была этого делать? Ветур ожидал ее возвращения к рассвету. Теперь он обрушит на нее весь свой гнев. А Оннед… Бежать, бежать отсюда и спрятаться где-нибудь в высокой траве Нимфийского Леса и там, уткнувшись лицом в мягкий прохладный мох, скрыться от всего мира. Огромных усилий потребовалось ей, чтобы побороть волнение и поднять глаза на эльфа.
Некоторое время Оннед стоял неподвижно, застигнутый на месте преступления. Сложившаяся ситуация представлялась ему недопустимой для короля. Он стоял, обдумывая наиболее правильный выход из всех возможных, но лицо его оставалось безучастным, и невозможно было понять, о чем он думал. Он напряженно смотрел вниз, на босые ноги нимфы, видневшиеся из-под длинных полупрозрачных одежд. Наконец, почувствовав неловкость затянувшейся паузы, он сделал шаг назад, не желая коснуться гостьи своими одеждами и, отвернувшись от нее, подошел к окну. Лес освещала Луна – огромный светящийся диск абсолютно правильной формы.
– Когда двое смотрят на Луну, их взгляды встречаются… Каждую ночь я выхожу на опушку леса, к самому обрыву, и подолгу всматриваюсь в лунный свет, и чувствую, что где-то там, далеко, кто-то тоже смотрит на Луну и тоже чувствует мой взгляд… – неожиданно для самой себя произнесла Индиль и тут же по-детски испуганно смутилась и в ужасе опустила глаза.
Будто не слыша ее слов, Эльф смотрел поверх своих владений.
– Твои камни многое значат для меня и для всего эльфийского народа. Откуда они у тебя? – он напряженно всматривался в Луну, ожидая ответа.
– Это подарок, – немного растерявшись, ответила нимфа.
– Подарок?.. – Эльф нахмурил брови. – Кто подарил их тебе?
– Мой отец, Милорд…
– Твой отец? – Он обернулся к ней, удивленно поднял бровь и усмехнулся. – Кто твой отец? Дуб? Ясень?
– Мой отец – эльф, Милорд. Великий эльфийский полководец, который был изгнан из эльфийских владений за свою пагубную любовь – любовь к лесной нимфе, любовь, которую он пронес через всю свою жизнь, и которая ушла вслед за ним. Алкарон принял меня и любил меня как дочь, и подарил мне эти камни – наследие эльфийского народа, и я не отдам их Вам, как бы Вы этого не желали, и что бы Вы мне не предлагали за них.
Эльф всматривался в верхушки деревьев.
– Значит, передо мной не просто лесная нимфа, а наследная принцесса Трона Алкарон?..Тебе следовало сказать мне об этом. Еще два-три столетия и, возможно, ты могла бы править лучше, чем это делает Ветур. Тебе следует больше времени уделять делам государственным.
Индиль лишь отвела взгляд.
Оннед молчал. «Она совсем еще ребенок, – думал он, – но будь она Королевой…» – Известно ли тебе, что украшение, которое ты носишь, не просто драгоценные камни? Это грозное оружие, которое раскрывает свою мощь только в руках эльфов. Ты не сможешь воспользоваться ими как должно. Для тебя они – красивая драгоценная вещь и памятный подарок. Для меня – благополучие моего народа. В моих сокровищницах великое множество камней, не уступающих этим по стоимости и красоте, и множество украшений, не менее изящных и притягательных, чем это. Возьми взамен то, что придется тебе по душе, и верни мне священные камни моего народа, которые Алкарон забрал из эльфийских земель без дозволения.
– Прошу простить меня, Владыка, но я не отдам Вам ни единого камня из этого колье. Я предпочту хранить то, что так дорого Вам, у себя…
– Ты носишь на шее украденную у эльфийского народа реликвию и гордишься этим? Ты можешь вернуть ее и получить прощение за твоего отца, но ты не принимаешь моего предложения! Чего ты хочешь? Зачем ты явилась сюда с этими камнями?
– Я никогда не расстаюсь с ними. Алкарон дал их мне перед своей последней битвой. Помимо воспоминаний, эти камни – все, что осталось у меня после него. Он сказал, они будут беречь меня от Тьмы…
– И ты веришь в его слова?.. Ты не покинешь мой замок с этими камнями.
– Вы не можете забрать. Эти камни можно передать только по доброй воле, иначе они утратят свою силу.
– Ты права, я не могу забрать их у тебя. Но я могу оставить тебя здесь…
– Вы больше не можете задерживать меня. Я прибыла к Вам с посланием от моего Короля. Удерживать меня здесь против моей воли – значит объявить войну тому, кто обратился к Вам за помощью. Вы хотите эти камни, чтобы защитить Ваш народ от Тьмы… Я понимаю. И Вы не придете к нам на помощь… Это мне тоже понятно. Помогать соседям не в Ваших правилах…
Скрестив руки на груди и чуть отклонившись назад, Оннед внимательно изучал ее взглядом. Она была права, и они оба знали об этом.
– Я дал ответ твоему Королю. Если он примет мои условия, я сдержу слово. Тьма вас не тронет. Ты права, я не могу задерживать тебя. Но однажды ты вернешься сюда и отдашь мне камни по своей воле. Потому что эти камни всегда возвращаются к своим истокам.
– Если позволите, – произнесла нимфа.
Оннед глубоко вдохнул прохладный ночной воздух – и ничего не ответил. Остановившись в дверях, он бросил ей через плечо:
– Скоро рассвет. Уходи с первыми лучами.
И он ушел быстрыми неслышными шагами в лабиринт бесконечных коридоров.
– Он прекрасен … – прошептала Индиль и улыбнулась.
Она медленно подошла к окну и до первых лучей солнца наблюдала за тем, как тают на небе звезды. На рассвете она покинула замок Эльфийского Короля.
Ветур. Эпизод пятый
Индиль вернулась в Нимфийские земли ближе к полудню. Она отпустила оленя и поспешно вошла во дворец. Залы, обычно наполненные музыкой, смехом и танцующими нимфами, теперь погрузились в изматывающую тишину, от которой становилось тревожно и неуютно.
Владыка Ветур, вальяжно расположившись на троне, играл в руке виноградинкой. Позади его белоснежного трона, скорее напоминавшего ложе в силу своих размеров и ниспадавших с него шелковых тканей и нежнейших мехов, стояла одна из его нимф, подобная греческой богине, неподвижная и почти незаметная.
Ветур в это утро был облачен в белые одежды с золотым поясом, а в его светлых, аккуратно убранных локонах, красовался золотой венец. Лицо же его было мрачным как никогда. Он медленно поднял на Индиль свои глаза цвета красного каштана и вопросительно посмотрел на нее исподлобья. Он ждал.
– Владыка Ветур! – легким кивком головы приветствовала его нимфа. В напряженном ожидании он невольно подался вперед и встал, высокий, изящный, грациозный, вечно юный правитель нимф.
Сын эльфийского полководца и лесной нимфы, он унаследовал решительность и ловкость своего отца и удивительную грацию и вечную молодость своей матери. Вместе с тем он отличался вздорным нравом, был вспыльчив и не принимал отказов. Его мать с детских лет воспитывала в нем сознание того, что весь мир был создан для него одного и должен был лежать у его ног. Однако завоевание мира не входило в его планы. Юность свою он провел, охотясь на диких животных и преследуя прекрасных нимф, и, взойдя на престол, не оставил своих увлечений, но дополнил их влечением к хорошему вину и красивым дорогим вещам.
Союз Алкарона, его отца, и простой лесной нимфы не был одобрен Эльфийским Королем, и эльфу пришлось покинуть родные земли и уйти за возлюбленной в Нимфийские леса. Нимфы, на протяжении многих веков призывавшие к правлению эльфов, передали свои земли в правление Алкарона. Несколько веков он мудро правил. Он погиб в одной из битв от полученных ран, а она умерла вслед за ним, поскольку нимфа, лишенная корней, всегда погибает вслед за тем, кого любит.
Индиль твердыми шагами прошла мимо Ветура в одну сторону, затем в другую, и остановилась, глядя мимо него в открытое окно, не решив еще, какими словами передать ему ответ Эльфийского Короля, чтобы не вызвать бурю негодования. Ветур не владел своими эмоциями, и его вспышки гнева всегда пугали ее.
– Индиль, ты сильно задержалась, – произнес Ветур, пытаясь говорить спокойно, но она слышала напряженные струны в его голосе, готовые оборваться в любую минуту.
– Прошу простить меня, Владыка. Эльфам потребовалось больше времени, чтобы принять решение, нежели мы предполагали.
– Что ответил Оннед? – Ветур замер в напряженном ожидании.
– Он хочет наши земли в обмен на помощь. Вам он предлагает быть в них наместником, – быстро проговорила нимфа и затаила дыхание.
Ветур широко открыл глаза и сжал губы. На его лице читались возмущение и обида.
– Его жажда власти не знает границ! Я не отдам ему ни горсти моей земли! – Он замолчал на несколько мгновений, словно задумавшись. – Мы выступим сами. У нас достаточно воинов… – И подняв глаза на нимфу, он отдал приказ куда-то мимо нее, вглубь залы: – Равó ко мне!
И тут же в зале появился огромный фавн, облаченный в доспехи. Он вошел и остановился, закрыв собой выход. Раво, полководец Ветура, был суров и молчалив, и всегда оказывался там, где Ветур ожидал его видеть. Лицо его было изуродовано глубоким шрамом, а копыта истерты и местами грубо обиты металлом. Индиль всегда поражало, насколько тихо и стремительно перемещалось это огромное, полностью покрытое доспехами существо. Когда в детстве ей случалось пробегать мимо него, он чуть приоткрывал рот, выставляя вперед нижнюю челюсть, и следил за ней своими безумными глазами, и каждый раз ей казалось, что еще немного, и он схватит ее своей ручищей и проглотит. Вот и теперь, войдя в залу, он выдвинул нижнюю челюсть вперед и уставился на Индиль. Она никогда не понимала, что означает этот взгляд, а спросить боялась, поэтому научилась делать вид, что не замечает его. Тем не менее, она сделала шаг в сторону, чтобы не стоять на его пути.
– Эльфы не придут, – сообщил Ветур полководцу. Пройдя несколько шагов вглубь залы, он добавил: – Созывай Совет, Раво. И посылай за дриадами. К исходу этого дня они должны быть здесь.
Раво удалился, не проронив ни слова, так же тихо и внезапно, как и появился, и Индиль показалось, что в зале стало светлее. Она растерянно посмотрела вслед фавну.
Когда глухие шаги Раво стихли, Ветур, выждав еще некоторое время, медленно подошел к Индиль.
– Что предложил тебе эльф?
– Я передала все слово в слово: он предлагает помощь в обмен…
– Я это уже слышал, Индиль! Это он предложил мне, зная, что я никогда не соглашусь на подобное предложение! Что он предложил тебе?
– Я не понимаю… Что он мог предложить мне? – недоумевающе Индиль посмотрела на сводного брата. Он сжал губы и с силой сдавил пальцами виноградинку. Виноградинка лопнула в его руке, и брызнул сок. Небрежным движением Ветур бросил раздавленную ягоду на блюдо с фруктами и вытер руку о белоснежную салфетку. На салфетке остались розовые пятна от виноградного сока. Он подошел к Индиль, остановился прямо перед ней, почти касаясь ее, и произнес тихо, шипя, как змея, сквозь зубы, смотря сверху вниз, прямо ей в глаза:
– Я не знаю, о чем вы договорились с Эльфийским Королем, и что он обещал или предлагал тебе, но я не отдам ни единой горсти земли без боя. Если понадобится, я буду биться и с ним! Я никому не позволю устанавливать правила на моей земле! – И его прекрасное, вечно юное лицо исказилось ужасной гримасой.
– Ты с ума сошел, Ветур! – так же тихо произнесла в ответ Индиль, пронзая его взглядом. – В чем ты обвиняешь меня? По твоему приказу, а не по своей воле я была у эльфов. Тебе самому следовало говорить с их Королем. Ты проявил неучтивость по отношению к нему, ты не удостоил его своим визитом. В чем ты смеешь обвинять меня?! Ты безумен, Ветур! Никогда я не давала тебе повод усомниться в себе!
Ветур, не отрывая от нее глаз, прошептал еще тише, скорее по движению его губ можно было догадаться о сказанном:
– Уходи, Индиль! Уходи, пока я не приказал… – Он не договорил: ярость, переполнявшая его, не позволила ему закончить фразу.
– Самовлюбленный глупец! – так же тихо ответила Индиль: – Ты ничего не видишь дальше своих зеркал!
– Иди прочь! – Ветур обрушился на нее сверху, с высоты своего роста.
Отпрянув от неожиданности, Индиль взмахнула легкими одеждами и быстро вышла из залы.
Ветур вернулся на королевское ложе, достал из своих одежд золотой медальон и открыл его. С портрета, скрытого в медальоне, на него смотрел Эльфийский Король – Оннед-Гаиллар. Ветур резко защелкнул медальон и с силой сжал в руке, будто желая раздавить и его. «Я доверял тебе, Индиль!» – прошипел он сквозь зубы.
Из-за трона появилась нимфа. Она проплыла перед Ветуром и тихо опустилась рядом с ним, на край его ложа. Одной рукой она обвила его шею, а другой тихонько взялась за цепочку медальона и осторожно, но настойчиво потянула к себе. Резким движением Ветур вырвал цепочку из ее руки и оттолкнул нимфу.
– Пошла прочь, Лотимэ! Там, где ты появляешься, одни неприятности!
– Я ли создаю их, Ветур?
– Встань, Лотимэ, и никогда больше не смей садиться сюда! Или, может, ты возомнила себя королевой?
– Но ведь ты обещал мне…
– Я обещал отцу, что буду заботиться о сестре. Я снова дал волю эмоциям, не разобравшись. А если ты ошибаешься?
– Не сестра она тебе! Она не эльфийка, она даже не нимфа, она – недоразумение, которое твой отец притащил в этот замок.
– Уважай память моего отца! И не смей оскорблять Индиль. В отличие от тебя, она хотя бы ведет себя достойно.
– Подобное поведение ты называешь достойным? Она всю ночь провела в эльфийском замке. Чем она, по-твоему, была занята? Точно говорю тебе, у нее договор с эльфами. Откуда у нее украшения эльфийских мастеров?
– Отец дарил ей.
– Откуда у нее этот медальон? Тоже подарил твой отец? – Она усмехнулась и встала. – Этот медальон она могла получить только из рук эльфа. Почему она так задержалась? Наверняка опутывала его своими сетями, а он, не будь глупцом, пообещал жениться на ней, дабы завладеть частью твоих земель. Она же наследная принцесса, и часть этих земель станет ее, как только она выйдет замуж.
Ветур молчал.
– Ветур, – протянула Лотимэ, – ты же слышал, что она сказала: «эльф хочет твои земли в обмен на помощь». Он – хочет – твои земли! А тут и воевать не придется. Демоны не полезут туда, где эльфы. А потом он каким-нибудь хитроумным способом отнимет у тебя оставшиеся земли и престол, и станет полноправным правителем, а ты будешь бегать по его поручениям… Ну или они просто убьют тебя. – Она пожала плечами, изобразив полное безразличие.
Ветур умоляюще посмотрел на нее.
– Я должен извиниться перед Индиль. Я оскорбил ее.
– Ветур, – позвала Лотимэ, – ты что, ни слова не слышал из того, что я сказала тебе? Ничего с ней не случится. Она к эльфам уйдет. Или к своему ненормальному фавну в чащу. Она не пропадет. Ты лелеешь ее, а она твою погибель готовит…
– Считаешь, она лжет мне?
– Да, Ветур. Она лжет тебе!
Лотимэ снова подползла к своему королю и присела к нему на колено. Она обвила его шею руками и, наклонившись к самому его уху, прошептала:
– Ей никогда не быть королевой, правда? Ведь у нас уже есть королева, правда, моя любовь? Зачем нам еще одна?..
Ее рука скользнула по его лицу. Она потянулась к нему, желая поцеловать, но он встал, оттолкнув ее, и презрительно посмотрел на нее сверху вниз своими каштановыми глазами. Лотимэ не удержалась на ногах и упала.
Он уходил от нее быстрыми неслышными шагами, а она сидела на полу около его трона и смотрела ему вслед. Выходя из залы, он бросил медальон назад, через плечо, будто то была никому не нужная безделушка. Когда он скрылся в коридорах замка, Лотиме встала, подошла к лежавшему на полу медальону и подняла его.
Побег. Эпизод шестой
Вернувшись в свои покои, Индиль упала в плетеное кресло и замерла на несколько минут, положив руки на витые подлокотники. Она откинула голову назад и закрыла глаза. Прохладный нимфийский воздух немного успокоил ее мысли. Некоторое время она неподвижно оставалась в кресле, и могло показаться, что она спит.
Спустя некоторое время Индиль поднялась и подошла к зеркалу. Она расплела косы и принялась расчесывать свои длинные светлые локоны. Потом она долго сидела перед зеркалом и смотрела на себя, не видя своего отражения. Перед ее глазами мелькали отрывки прошедшего дня. Она пыталась вспомнить лицо Оннеда, но изображение все время убегало от нее, и она видела лишь его руки. Тогда она открыла маленький ящичек под зеркалом, в котором хранила свой медальон – и вдруг… Индиль быстро закрыла дверцу. Медальона на месте не было.
– Не это ли ты ищешь?
Она быстро обернулась на голос. В дверях стояла Лотимэ. Она небрежно разжала поднятую руку и выронила заветный медальон – он выпал из ее руки и повис, покачиваясь на тонкой золотой цепочке.
– Что это? – придав своему голосу полное безразличие, спросила Индиль. – Новая безделушка? Ветур подарил?
– Ты отлично знаешь, что это. Это твоя вещь, Индиль. И я хочу знать, откуда она у тебя.
– Впервые вижу. Оставь меня, Лотимэ, я должна отдохнуть с дороги. И впредь прошу не появляться в моих покоях без моего на то позволения и не тревожить меня.