Ноктамбула. Пробуждение

– Сколько раз мы вот так же гуляли по парку… – задумчиво произнес Фолко, пиная желтые листья.

– Много раз, – пожала плечами Тайна. – Только тогда вокруг не было психов…

– Тайна, я хочу, чтобы ты знала. Это ничего не меняет между нами.

– Ты о чем? О психах?

– О том, что ты ничего не помнишь, о твоей амнезии. Я говорил с твоим лечащим врачом, он мне все объяснил. Но для меня это не важно. Ты по-прежнему остаешься моей девушкой. Мы с тобой вместе навсегда.

– Да? – произнесла Тайна, несколько удивленная тем фактом, что она, оказывается, чья-то девушка.

– Разумеется! – горячо воскликнул Фолко. – Я бы от тебя не отказался! Подумаешь, амнезия! Мы справимся с этим вместе. Ты все вспомнишь. А если нет… это тоже ничего не изменит.

– Ну хорошо, – пожала плечами Тайна, не совсем понимая, что за сложную мысль пытается донести до нее Фолко.

– Жених и невеста, жених и невеста! – донеслось откуда-то слева.

Тайна оглянулась и увидела Олесю и Милу, сидящих на скамейке. Младшая сестра хихикала, старшая, как всегда, сидела с отсутствующим видом и смотрела глазами-крестиками куда-то мимо Тайны.

– А это мои подруги – Олеся и Мила, – сказала девушка, направляясь к скамейке. – А это Фолко, он принес мне апельсины.

– Очень приятно! – вежливо поздоровалась Мила.

– А я хочу апельсин, – заявила Олеся.

– Фу, как некультурно! – одернула ее сестра. – Надо подождать, пока тебя угостят, а не выпрашивать!

– Сейчас все мы будем есть апельсины, – произнесла Тайна. – А Фолко их почистит.

– А, да, конечно, – засуетился молодой человек и достал из рюкзака потрепанную записную книжку. Туда, насколько помнила Тайна, Фолко записывал тексты и аккорды песен.

Из блокнота вывалился блестящий предмет и звякнул о гравий. Тайна увидела плоский металлический нож странной формы, с длинной рукоятью и коротким лезвием. Ее глаза загорелись любопытством.

– Что это? Твое жало?

– Ага, досталось по наследству от Бильбо Торбинса, вместе с мифриловой кольчугой. – Усмехнувшись, Фолко поднял нож с земли, подбросил его в воздух и не очень ловко поймал. – А вообще это скальпель! Я на каникулах работал в морге и стащил его на память, как сувенир.

– И что, ты им трупы резал? – Тайна посмотрела на Фолко так, словно видела его в первый раз.

– Трупы? – Фолко снова подбросил скальпель и на этот раз все-таки уронил его. – Нет, я уборщиком работал. Просто хотел подкопить, чтобы на море съездить…

– А-а… – разочарованно протянула Тайна.

Почистив апельсины и раздав их девушкам, Фолко спрятал скальпель между страницами. Лезвие не влезало полностью, рукоять торчала из блокнота, словно закладка.

Друзья еще долго сидели в тени деревьев, разговаривали и смеялись. Фолко рассказывал о том, что происходит в фэнтези-клубе, о том, каким фурором стала ночная дуэль Тайны и Кристины.

– Милиция всех допрашивала, – сказал Фолко и как бы между прочим добавил: – У нас все думают, вы из-за меня подрались…

– Мы подрались, потому что Кристина – дура, – уточнила Тайна, вытирая рукавом куртки текущий по подбородку апельсиновый сок.

– Да это понятно… Я говорю, что в клубе думают…

Время пролетело незаметно. Санитар, который присматривал за порядком в парке, окинул компанию выразительным взглядом и постучал пальцем по циферблату наручных часов.

– Я скоро снова приду. – Фолко поднялся со скамейки.

Краем глаза Тайна заметила, что Мила за его спиной копается в апельсиновых корках. Это было странно, потому что на людях старшая сестра Олеси всегда притворялась мягкой игрушкой.

– Обязательно приходи! – воскликнула Олеся. – Не забудь апельсины.

– Приходи, приходи, – кивнула Тайна, заглядывая Фолко за плечо.

Мила снова лежала на скамейке, между горкой апельсиновых корок и блокнотом.

– Ты меня не проводишь? – спросил Фолко, забрасывая блокнот в рюкзак.

– А… ну да, пойдем.

К воротам больницы они пошли окольным путем.

– Скажи, как это – ничего не помнить? – нарушил молчание Фолко.

– Наверное, плохо, – безразлично пожала плечами Тайна.

Она-то, к счастью, прекрасно помнила все, что с ней было, начиная с пробуждения в бетонной канаве.

– Я помогу тебе все вспомнить, – пообещал юноша. – Мы найдем твою семью…

– Ну да, а в крайнем случае новую сделаете, – раздалось за спиной.

Тайна и Фолко одновременно повернулись на голос и увидели Кристину. Художница выглядела хуже обычного, словно последние несколько недель провела в концлагере, а не в психиатрической лечебнице. Темные глаза на осунувшемся лице странно блестели.

– Что тебе? – поморщилась Тайна.

– Ничего особенного. Просто поговорить.

– Давай поговорим.

Кристина бросила презрительный взгляд на Фолко и холодно произнесла:

– Давай уж лучше за ужином. Вы так мило воркуете, не хочу вам мешать.

Не дожидаясь очередного ехидного комментария, Тайна двинулась в прежнем направлении, к воротам больницы. Замешкавшийся Фолко догнал ее спустя несколько секунд.

– Интересно, что ей от тебя нужно?

– Как «что»? Поговорить. – Тайна удивленно посмотрела на своего спутника. – Ты же слышал.

– Ну да, а о чем?

– Если хочешь, я тебе все расскажу, когда ты в следующий раз апельсины принесешь.

Фолко украдкой оглянулся и произнес:

– Мне вот что интересно. Кристина до сих пор пользуется своим… даром?

– Нет, – уверенно ответила Тайна. – Ее картинки больше никого не могут убить.

– Это точно? Почему ты так решила?

– Я видела, как она нарисовала одного из санитаров, мертвого, в петле. Он до сих пор жив, ходит как ни в чем не бывало и даже не думает вешаться.

– Понятно, – кивнул Фолко. – Но это еще ничего не доказывает.

– Разумеется, доказывает. – Тайна наградила молодого человека прохладным взглядом. – Кристина все время что-то малюет – на стенах, подоконниках, даже на салфетках в столовой. Сегодня за завтраком Мамонт вытирался такой. Ее рисунки лишились силы.

– Интересно почему…

– Какая разница? – безразлично уронила Тайна.

На ужин была запеканка из гречки. Тайна без энтузиазма прожевала сухую, царапающую горло массу и запила ее глотком чуть теплого чая.

– Она права, – вслух подумала Тайна.

– Кто? – спросил сидевший напротив нее Мамонт.

– Одна больная из нашей палаты. Она считает, что повара нас травят, и постоянно пишет об этом президенту.

– А, ну это еще ничего, – молодой человек издал басовитый смешок. – В нашей палате один дед письма самому Ленину пишет.

Однажды Тайна своими глазами видела Ленина, на балу у мадам Тюссо. Но тот факт, что некоторые пациенты краснодарской психиатрической больницы состояли в переписке с экспонатами «Лучшего в России музея восковых фигур», явился для Тайны новостью.

– И что, Ленин ему отвечает? – спросила она.

– Сомневаюсь, – фыркнул Мамонт. – Ну а то, что нас травят, я с первого дня понял. После того, как на завтрак дали кашу с салом!

За спиной Тайны возникла Кристина.

– Наелась? Идем.

Тайна, без сожаления оставив гречневую запеканку, пошла следом за художницей. Мамонт и Олеся проводили их удивленными взглядами. Девушки молча поднялись на второй этаж и остановились возле окна. В коридоре никого не было.

– О чем будем говорить? – поинтересовалась Тайна.

За окном начинало темнеть. Ветер стих, и парк пребывал в оцепенении, словно зачарованный гипнотическим маятником.

– О нас. И о том, что здесь творится, – проговорила Кристина.

– Я уже знаю, что повара нас травят… если ты об этом.

– Слушай, не придуривайся, – устало отмахнулась Кристина. – Все очень серьезно. Или ты думаешь, я просто так решила поболтать?

– Рассказывай. Я слушаю.

Кристина задумчиво посмотрела на деревья за окном, хотя казалось, что ее взгляд устремлен намного дальше.

– Все дело в этой больнице, – сказала она. – И в Игоре Валерьевиче. Его интересует не только психиатрия. Он исследует… таких, как мы.

– Каких таких? – не поняла Тайна.

– Каких таких! – передразнила Кристина. – Экстрасенсов. Сверхлюдей. Тех, кто обладает особыми талантами!

– А я здесь при чем?

Некоторое время Кристина молча стояла, сложив руки на груди и глядя на Тайну.

– Я так и знала, что у тебя не все дома. Ты не просто странная. Ты вообще ничего не понимаешь!.. Посмотри. – Она задрала пижаму, продемонстрировав впалый живот и торчащие тазовые кости. – Что это, по-твоему?

– Шрам, – пожала плечами Тайна. – От моего жала.

– Точно. А где шрам от моего меча? Следователь говорил, что ты не была ранена, а я отлично помню, как проткнула тебя насквозь!

Тайна расстегнула пижаму, обнажив грудь. Никакого шрама не было.

– Нет шрама, – согласилась она, застегивая пуговицы. – Ну и что здесь такого? Это же был всего-навсего меч. Почему я должна меняться из-за какого-то меча?

– Наш дорогой доктор как-то сказал, что экстрасенсы нашего уровня чаще всего бывают сумасшедшими, – покачала головой Кристина. – Хорошо, попробуем по-другому. Ты хочешь, чтобы тебя изучали?

– Конечно нет, – не задумываясь, ответила Тайна. – Этого мне совсем не хочется.

– А тебя будут изучать, можешь мне поверить! Я тоже не сразу поняла, что здесь происходит. Игорь Валерьевич пользуется гипнозом, он каждый день вводит меня в транс. Я сама рассказала ему про рисунки и про все, что делала с их помощью! Он действительно хочет вылечить меня, – Кристина нервно рассмеялась, – вернуть мне мои способности!

– Ты больше не можешь рисовать? – на всякий случай уточнила Тайна.

– Я могу рисовать, только толку от моих рисунков ноль! Игорь Валерьевич считает, это связано с какой-то психологической травмой. Знаешь, я боюсь… что он все-таки сможет меня вылечить.

Кристину начала бить легкая дрожь, на лбу выступила испарина. Всегда уверенная и решительная, теперь она выглядела напуганной и сломленной. Тайна поняла, что жалеет ее.

– А что же в этом плохого? Пускай вылечит. А ты потом нарисуешь чего-нибудь этакое… как он отравился гречневой запеканкой, например.

– Ну да, как же!.. Он будет держать меня под гипнозом или под наркотиками. И рисовать я буду только под его контролем. Мои рисунки… это же… такая власть!

– Не думаю, что меня можно использовать, – сказала Тайна, несколько секунд поразмыслив над словами Кристины. – То, что делаешь ты, понятно любому. А то, что делаю я… Я и сама не знаю, что я делаю.

– Ты недооцениваешь нашего доктора! – воскликнула Кристина, и ее голос эхом разнесся по пустому коридору. – Он разберется, как тебя использовать! А если не разберется, то тебя разберет по кусочкам. Он очень интересуется трепанацией черепа и, кажется, считает, что с помощью операций на мозге можно создавать экстрасенсов. Знаешь, – Кристина неожиданно перешла на возбужденный шепот, – в больнице есть запретное крыло. Некоторые считают, что там содержат опасных психов. А другие – что там проводятся эксперименты на людях. Ты же не хочешь, чтобы в твоей голове кто-то покопался?

– Мне бы это не понравилось, – сказала Тайна. – А что ты предлагаешь? Сбежать?

– Нет! Нас поймают и вернут обратно. Нужно убить Игоря Валерьевича! Это единственный выход. Ты мне поможешь?

На лестнице раздались шаги. Девушки оглянулись и увидели санитара, похожего на обезьяну, с тяжелой челюстью и татуировками на толстых пальцах.

– Почему не в столовой? – обратился он к Тайне. – Симонова, а тебя ищет доктор.

Бросив на Тайну затравленный взгляд, Кристина удалилась в сопровождении санитара.

– Всем встать!!! Быстро!!!

В палате вспыхнул верхний свет. Тайна почувствовала, что с нее сдернули одеяло, открыла глаза и увидела санитаров, которые ходили между кроватями, грубо расталкивая пациенток.

– В коридор! Шевелитесь! Всем построиться вдоль стены!

Тайна нехотя спустила ноги с кровати, нацепила тапочки и вместе с Олесей поплелась к двери. Медбратья бесцеремонно стаскивали с коек перепуганных женщин.

– Что происходит? – зевая, спросила Тайна.

– Не знаю… – прошептала Олеся. Милу она, как всегда, крепко прижимала к груди.

Вскоре женщины построились в неровную линию, растянувшись, как и было приказано, вдоль стены. Мимо пронесся Игорь Валерьевич. Его серый костюм был помят, волосы всклокочены. Казалось, его тоже выдернули из постели, как минутой раньше – Тайну и остальных пациенток. Он влетел в палату, где четверо санитаров переворачивали матрасы и перетряхивали постельное белье.

За окном было темно. Тайна прислонилась к стене, ожидая, когда обыск закончится и можно будет вернуться в кровать. Тем временем Игорь Валерьевич вернулся в коридор и, заложив руки за спину, прошелся вдоль шеренги. Его сопровождал мрачный, заспанный медбрат. Женщины были напуганы, двое или трое негромко всхлипывали. Неожиданно доктор остановился возле Олеси и произнес:

– Дайте мне вашу куклу.

Олеся сделала шаг назад и вжалась в стену.

– Куклу сюда!

Тайна встала перед Игорем Валерьевичем, загораживая собой подругу, и произнесла:

– Вы что, в детстве не наигрались?

– Артур! Забери куклу, – распорядился доктор.

Санитар одним движением отодвинул Тайну и вырвал тряпичную игрушку из объятий Олеси. В этот момент Тайна заметила бурые пятна, покрывавшие платье Милы, очень похожие на кровь.

Сестра Олеси оказалась в руках у Игоря Валерьевича. Сама Олеся плакала и пыталась что-то сказать, но на нее уже никто не обращал внимания. Доктор бесцеремонно залез кукле под платье и достал оттуда окровавленный скальпель.

– Олесю в изолятор. Остальных в палату.

– Чего встали? – рявкнул Артур. – По кроватям, живо!

Пациентки поплелись обратно, подгоняемые тычками и окриками. Олесю, которая билась в истерике и просила вернуть ей сестру, увел Артур. Игорь Валерьевич, держа окровавленную игрушку за ногу, растворился в глубине темного коридора.

Лежа в постели, Тайна размышляла о том, как могла использовать Мила украденный у Фолко скальпель. А утром больницу облетела новость – ночью кто-то из пациентов убил санитара. О том, что подозрения падают на Олесю, знали еще не все, но история уже успела обрасти ужасающими подробностями. Некоторые говорили, что Эдуарду перерезали сонную артерию и выкололи глаза, а некоторые – что убийца успел расчленить тело и кое-что употребить в пищу. Тайна знала, что ничего этого Мила сделать не могла. Вероятно, все ограничилось одним-единственным, точным ударом, да и сам потерпевший в этот момент, скорее всего, спал.

На завтрак в тот день была перловая каша.

– А где Олеся? – спросил Мамонт, подсаживаясь к Тайне.

– Ты что, еще не слышал? Ее заперли.

– Серьезно? – удивился парень. – Она что, буянила?

– У Милы нашли скальпель, которым убили Эдика. Олесю заперли в какой-то изолятор, а что будет с Милой… – Тайна неопределенно передернула плечами. – Вообще не представляю, что с ней будет. Ее забрал Игорь Валерьевич.

– Мила – это Олесина кукла, да? – осведомился Мамонт.

– Да. Ее сестра. Она зачем-то спрятала скальпель под платьем.

– Дурдом, – пробормотал Мамонт и больше вопросов не задавал.

Кристина как сквозь землю провалилась. Тайна искала ее весь день, но так и не нашла. Зато, исследуя укромные закоулки парка и больничного здания, она не раз натыкалась на рисунки, выполненные углем или осколками кирпича. Особенно ей понравились две картины. Первую, самую большую, Тайна обнаружила на бетонном заборе, по верху которого вилась колючая проволока. С присущим ей умением Кристина изобразила здание психиатрической клиники, охваченное пламенем. К сожалению, этот шедевр скрывали густые заросли сирени, и поэтому насладиться им могли лишь самые любопытные пациенты. На другой картине был изображен Игорь Валерьевич. Он лежал лицом вниз, а из его затылка торчала рукоять скальпеля. Рядом Кристина дорисовала очки, очевидно, слетевшие с доктора во время падения, – одного стекла не было, а другое треснуло. Этот рисунок располагался на задней стене больницы, как раз под окнами рабочего кабинета Игоря Валерьевича. Тайна отметила, что обслуживающий персонал не торопился стереть со штукатурки портрет своего начальника.

После ужина, когда Тайна выходила из столовой, у двери ее встретил Игорь Валерьевич. За его спиной маячил угрюмый Артур.

– Здрасте, – поздоровалась Тайна и хотела пройти мимо.

– Не торопись, – остановил ее доктор. – У меня есть к тебе одно дело.

– Какое?

– Скоро узнаешь. Идем.

Они миновали весь первый этаж и остановились перед большой металлической дверью. Артур достал связку ключей и открыл замок. Тайна увидела полутемный вестибюль, из которого вели несколько дверей. У дальней стены стоял запылившийся бюст Ленина из серого камня. «И здесь он», – подумала Тайна.

– Пошевеливайся, – буркнул Артур.

– А это, наверное, запретное крыло? – спросила Тайна, переступая порог.

– Да, можно и так сказать. – Игорь Валерьевич бросил на Тайну странный взгляд. – В эту часть больницы обычным пациентам вход закрыт.

– А почему?

– Здесь содержатся больные, которым нужен особый уход.

– Это здесь вы проводите опыты, что ли? – произнесла Тайна, оглядываясь.

Игорь Валерьевич и его помощник обменялись удивленными взглядами.

– С чего ты взяла? Какие еще опыты? – спросил доктор.

– Не знаю… медицинские, наверное.

– Много болтаешь, – недовольно бросил Артур и подтолкнул Тайну к двери, за которой оказался узкий коридор.

Здесь царила непривычная тишина, лишь под потолком гудела единственная люминесцентная лампа. Время от времени она мигала, погружая коридор в полную темноту.

– Куда вы меня ведете? – спросила Тайна.

– Что, испугалась? – усмехнулся Артур.

– Нет. Просто интересно.

– Придется тебе немного подождать, – сухо произнес Игорь Валерьевич. – Скоро все узнаешь.

Процессия, состоявшая из доктора, санитара и пациентки, миновала гудящую лампу и остановилась возле массивной двери, сваренной из толстых стальных прутьев. Пока Артур перебирал ключи и возился с многочисленными замками, Тайна разглядывала помещение по ту сторону. Это был длинный, широкий зал с высоким потолком и бетонным полом. Справа и слева, через равные промежутки, располагались небольшие комнаты, в которые вели двери-решетки, по пять с каждой стороны зала.

– Тайна!

Это был голос Олеси. Девушка стояла в одной из камер, схватившись за прутья.

– Привет, – поздоровалась Тайна.

В этот момент Артур схватил ее за локоть и, протащив до ближайшей пустующей камеры, затолкал внутрь.

– Успеете еще наговориться, – сказал он, повернув в замке ключ.

Девушка огляделась. Здесь не было ничего, кроме кровати, небольшого стола и унитаза. Мебель оказалась привинчена к полу.

– Что-то мне здесь не нравится, – пробормотала Тайна, возвращаясь к решетке.

Игорь Валерьевич и Артур уже ушли.

– Тайна, ты не знаешь, что с Милой? – донесся из-за стены голос Олеси.

Их камеры располагались с одной стороны зала, поэтому Тайна не могла видеть подругу.

– Не знаю, ее забрал Игорь Валерьевич.

– Вдруг он ее обижает?!

– Слушай, заткнись. – Тайна узнала голос Кристины. Художница появилась из полумрака и тяжело облокотилась на решетку своей камеры. – Достала всех своей идиотской куклой.

Олеся что-то обиженно пискнула и замолчала.

– Ты тоже здесь? – удивилась Тайна. – Как дела?

– Нормально. Не успели мы прикончить этого козла. – Кристина апатично пнула мощные железные прутья.

– Не успели, – согласилась Тайна. – Что это за место?

– Личный зоопарк доктора. А мы – его подопытные обезьяны.

– Значит, он все-таки будет нас изучать?

– Ага. – Художница невесело рассмеялась. – Этот маньяк решил, что операция на мозге мне поможет. Сегодня ночью меня ждет трепанация черепа.

В камере напротив Тайна заметила какое-то движение. К решетке подошел высокий худой мужчина. Его лоб от виска и до виска пересекал рубец с точками от снятых швов. В глубоко запавших глазах Тайна уловила что-то очень знакомое. Где-то она уже видела этот взгляд, но где?..

– Он поймал тебя! – воскликнул мужчина срывающимся голосом и рассмеялся. – Доктор тебя поймал! Поймал вавилонскую блудницу!

– Вы это мне? – уточнила Тайна.

– Тебе, тебе! Кому же еще!

– Лучше не отвечай, – сказала Кристина, возвращаясь на свою койку. – Он еще больший псих, чем эта, с куклой.

– Я ее знаю! – крикнул мужчина. – Это же Тайна!

Он схватил со стола потрепанную книжку и начал быстро перелистывать страницы, слюнявя пальцы.

– Вот, слушайте! «И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена была облачена в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным».

– На меня не похоже, – отрезала Тайна. – В этой вашей книжке глупости написаны.

– Что?! – возмутился мужчина. – Это святые откровения! Даже тебе не позволено говорить так про Библию! – Он потряс книгой в воздухе.

– Не переживайте так, – успокоила его Тайна. – Сами посмотрите, разве то, что вы прочитали, хоть немного меня напоминает? У меня нет золотой чаши. И багряного зверя тоже нет.

– Что тебе не нравится? – подала голос Кристина. – Отличный портрет. Прямо Сальвадор Дали.

– Ты можешь провести остальных, – защитник Писания приник к решетке, его голос упал до яростного полушепота, – но только не меня. Я вижу то, что ты прячешь от остальных, – клеймо на твоем челе.

– Какое клеймо? – насторожилась Тайна.

– Рога! – выкрикнул мужчина, тыча в нее пальцем. – Рога на твоей голове!

Тайна наконец поняла, почему этот человек показался ей знакомым. Такой же взгляд был у Ивана Николаевича, большого специалиста по части рогов и прочих странностей. Но что могло связывать здешнего поклонника Библии с директором приюта для детей-индиго, кроме того, конечно, что оба они были психопатами?

Закончив свою обвинительную речь, мужчина встал на колени и замолчал.

– Аллилуйя! – за стеной кто-то негромко рассмеялся. – Восславим Господа за передышку! Если Папа надумал помолиться, это надолго.

Кроме Тайны и Олеси, с этой стороны помещения была заперта еще одна женщина.

– Меня зовут Оля, – представился голос.

– А меня – Тайна. Он что, действительно твой папа?

– Еще чего!.. На моей памяти было много постояльцев, но этот хуже всех. Представь, скоро четыре месяца, как мне приходится слушать Библию! Поэтому я называю его Римским Папой. Сокращенно – Папой.

– А как его настоящее имя?

– Не знаю. Он сам этого не знает, у него выпадение памяти. Бродил по вокзалу, пока не угодил в милицию. Они его сюда отправили. Такие, как Папа, для Игоря Валерьевича – находка.

– Это почему?

– Никто никогда не хватится, делай что хочешь.

– Понятно, – протянула Тайна. – Скажи, а тебе не знаком человек по имени Иван Николаевич?

– Опиши его подробнее, – заинтересовалась Оля.

– Высокий, бородатый, – припомнила Тайна. – Любил рассуждать о страхе…

– И умел создавать черный туман, от которого люди сходили с ума, – закончила за нее Оля. – Конечно, я помню его. Я же одна из первых, старожил закрытого крыла, так сказать. Откуда ты знаешь Ивана?

– Мы встречались. Он тоже говорил о рогах, как и этот ваш Папа.

Некоторое время за стеной было тихо. Тайна уже решила, что разговор окончен, когда Оля снова заговорила:

– Иван попал в больницу после того, как зарубил топором собственную жену. Врачам он сказал, что проснулся утром и обнаружил, что лежит в объятьях отвратительного чудовища.

– Может, его жена в тот день накраситься забыла? – встряла в разговор Кристина. – Или бигуди не сняла?

– Это вряд ли. – Оля, по всей видимости, не сочла шутку удачной. – Игорь Валерьевич начал изучать этот случай и вскоре обнаружил у Ивана странные способности. Иногда, во сне, его окутывала черная дымка. Обычно она была еле заметна, но иногда уплотнялась и расползалась вокруг, словно живая. Больным, чьи кровати стояли рядом с кроватью Ивана, становилось хуже. Некоторые окончательно теряли рассудок. А однажды, во время утреннего обхода, санитары обнаружили в палате нечто. Говорят, это была уродливая тварь, наполовину человек, наполовину… что-то еще. С когтями и зубастым клювом.

Такое превращение из человека в монстра Тайне довелось наблюдать собственными глазами, когда черный туман из продырявленного батута растекся по котельной.

– И что было дальше? – спросила она.

– Тварь прикончили. А когда дело было сделано, оказалось, что никакого монстра нет. Санитары убили человека, одного из пациентов. Этот туман что-то делал с людьми, которых касался, изменял их, но после смерти все становилось как прежде. После этого случая Ивана перевели в запретное крыло. Доктор много работал с ним, провел несколько операций на мозге и в итоге научил управлять черным туманом. А потом Иван сбежал вместе со своей подружкой.