Ноктамбула. Пробуждение
– Знаешь, последние лет сто мне довольно непросто выходить из дома. Для этого приходится, – мужчина с нескрываемой ненавистью посмотрел на термос, – прибегать к разным ухищрениям. Но ради того, чтобы посмотреть на тебя, я совершил эту небольшую прогулку. И знаешь что?
– Что? – спросила Тайна, наблюдавшая за каждым движением собеседника, как наблюдала бы за ядовитой змеей.
– Я разочарован! Ты – не Плезанс, далеко не Плезанс! Даже обидно тратить на такую, как ты, мое искусство. Однако дело сделано, и скоро ты встретишься с моим величайшим творением, моей… great puppet!
– Чего? – переспросила Тайна.
– Ничего! – передразнил мужчина, одним глотком допил чай и закрутил крышку термоса.
Внезапно Тайна поняла, что трамвай стоит. Двери распахнулись, издав приглушенный вздох.
– О, кажется, моя остановка. – Мужчина встал и направился к выходу. – Надо возвращаться! Чертов Заяц может таких дел наделать в мое отсутствие! Надеюсь, от сервиза хоть что-нибудь осталось…
– Чего вы ко мне прицепились со своими дурацкими марионетками? – спросила Тайна. – Это как-то связано с Черным Королем?
– Он проснется. – Фигура в сером плаще на секунду застыла в дверях. – Ни ты, ни Плезанс не сможете этому помешать.
Потом Кукловод растворился в темноте, а трамвай вновь заскользил сквозь ночь. Тайна не знала, что такое great puppet, но это уж точно не было чем-нибудь хорошим и приятным. «Надо быть начеку», – думала она, глядя в окно. Там клубился туман, и в нем время от времени проступали горбатые тени со светящимися круглыми глазами. Вагон слегка покачивался, плавное движение убаюкивало, и вскоре девушка задремала, прислонившись к стеклу.
* * *Было холодно и неуютно. Тайна потянулась – от неудобного пластмассового сиденья болела спина – и разлепила глаза. Бледный утренний свет делал все окружающие предметы одинаково тусклыми. Казалось, в своем путешествии по нулевому маршруту трамвай случайно заехал в старый черно-белый фильм. Тайна протерла рукавом холодное запотевшее стекло и окинула взглядом открывшийся за окном вид. Вагон, мягко покачиваясь на рессорах, катил через бескрайние заснеженные поля. Было непонятно, где заканчивается укрытая снегом земля и начинается небо – и то и другое было одинакового цвета грязной овечьей шерсти. Временами унылую панораму нарушали темные угловатые силуэты давно разрушенных, занесенных снегом зданий.
Трамвай остановился, двери распахнулись, но никто не спешил подняться по ступенькам. Тайна, единственный пассажир, поняла, что ей пора выходить. Ступив на ломкий и словно запыленный наст, она тут же провалилась в снег по колено. Здесь не было никакой остановки, зато вдалеке виднелся черный силуэт какого-то здания. Тайна вздохнула и, разламывая ледяную корку, прихватившую снег, побрела через поле.
Девушка сосредоточенно шагала вперед, как вдруг ее джинсы за что-то зацепились. Она посмотрела вниз и увидела колючую проволоку, вмерзшую в снег. Железные крючья расцарапали ногу, но замерзшая плоть ничего не чувствовала и почти не кровоточила. Онемевшими пальцами Тайна отцепила проволоку и двинулась дальше.
Здание медленно приближалось. Это оказался приземистый бетонный бункер, наполовину занесенный снегом. На серой выщербленной стене был нарисован знак, похожий на черный цветок с тремя лепестками-треугольниками. Краска, которой был выполнен рисунок, поблекла и облупилась. Рядом со знаком Тайна увидела темный дверной проем. Других дверей или окон в бункере не было.
– Ну, мне точно туда, – пробормотала Тайна, не слишком радуясь отсутствию выбора. Она чувствовала, что идет прямиком в ловушку.
Сразу за дверным проемом начинался темный коридор. Оттуда несло сырым бетоном и чем-то едва уловимым, но все же нестерпимо мерзким. Возможно, мертвечиной. Стальная дверь, искореженная и сорванная с петель, лежала за порогом, словно коврик для ног. Тайна прошагала по ней и углубилась в коридор. Над головой у нее что-то щелкнуло, и через мгновение под потолком зажглась тусклая желтая лампочка, забранная ржавой сеткой. Она осветила небольшую часть коридора. Ничего особенного здесь не было, только бессчетное количество толстых проводов, протянутых по бетонным стенам, поэтому Тайна пошла дальше. Лампочка за ее спиной погасла, и включилась следующая, освещая новый отрезок коридора. Так продолжалось несколько раз, пока Тайна не подошла к винтовой лестнице, уходящей вниз через круглый проем в полу.
Снизу доносились неразборчивые голоса.
– Она уже здесь! – чей-то возглас эхом разнесся по бункеру.
Заинтригованная, Тайна начала спускаться по лестнице. Внизу было холодно; в воздухе висел острый запах сгоревшей изоляции, который не мог замаскировать вонь гниющей плоти.
Вскоре взору Тайны открылся огромный зал. Освещена была только его центральная часть, и в этом световом пятне располагалось нечто, напоминавшее огромный компьютер. Сооружение, занимавшее пространство от пола до потолка, выглядело как плотоядный гриб-паразит. В переплетении стальных конструкций и электрических кабелей хаотично мигали сотни лампочек и сверкали десятки экранов разной величины. Несмотря на то что два или три монитора были разбиты, а провода с нарушенной изоляцией сыпали искрами, странный агрегат функционировал.
Тайну настолько заворожил вид компьютера, что она не сразу увидела человекоподобное существо, притаившееся в переплетении проводов. Безволосая голова казалась неестественно большой, черные зрачки злобно глядели из темных провалов глазниц. Сообразив, что его заметили, существо проскрипело:
– Так нечестно – убегать с игрового поля.
Только сейчас Тайна поняла, что это ребенок. У него был высокий голос, и говорил он, странно растягивая слова.
– А я тебе говорила, что она убежит, – второй голос раздался с обратной стороны конструкции.
Послышалось жужжание электрического мотора и металлический лязг. Нижняя часть компьютера медленно повернулась вокруг своей оси, и Тайна увидела маленькую девочку. Как это ни удивительно, но девочка составляла с гигантской машиной единое целое. Ее тело ниже груди состояло из пластиковых шлангов и стальных штативов, на которых крепились зловещего вида приборы, похожие на механических насекомых. Провода пронизывали тело девочки, словно разноцветные черви, источившие бледную плоть. На худом лице, обрамленном жидкими белесыми волосами, выделялись огромные голубые глаза, удивительно живые для человека, выглядевшего как экспонат анатомического театра.
– А вы вообще кто? – спросила Тайна.
– Война давно закончилась, – невпопад ответила девочка.
В глубине сооружения что-то щелкнуло, снова заработал мотор, и верхняя часть компьютера повернулась, предоставляя Тайне возможность лучше разглядеть похожего на пластиковый манекен мальчика. Он также был придатком безобразной машины. Его худая шея, казалось, с трудом держала вес крупной лысой головы.
– Война закончилась, но никто за нами не пришел, – произнес он.
– Потому что никого не осталось, – сказала девочка, не отрывая от Тайны удивительных голубых глаз.
– Вообще никого.
– На всем континенте.
– На всей планете.
– А-а… понятно, – кивнула Тайна. – Вы – оружие. Вас просто забыли выключить.
В компьютере что-то загремело, залязгало. Секунда – и лицо голубоглазой девочки оказалось в паре сантиметров от лица Тайны. В воздухе разлился резкий запах формалина и еще каких-то химикатов.
– Мы не оружие.
Стальное щупальце начало медленно исчезать в недрах компьютера, унося с собой ребенка-киборга. Вместе с девочкой ушел и химический запах.
– А чем вы здесь занимаетесь? – спросила Тайна.
– Мы играем, – сердито сказал мальчик. – А ты сбежала из игры. Так нечестно.
– А я тебе говорила, надо знать меру, когда прокачиваешь своих героев, – проворчала девочка. – Потом они вылезают из Виртуреальности, и начинается!..
Тайна вспомнила кубики, упавшие с неба. Этот компьютер считал целый город своей настольной игрой, а живых людей – чем-то вроде пластмассовых фишек, которые можно двигать по своему усмотрению. Но ирония заключалась в том, что этими несчастными детьми, изуродованными и слитыми с машиной, играл кое-кто более могущественный. Тайна чуть прикрыла глаза и попыталась расфокусировать зрение, как уже делала в музее восковых фигур. И вскоре увидела множество туго натянутых серебристых нитей. Одним концом они лепились к жуткому компьютеру, а другим уходили в бетонный потолок.
– Вы и есть great puppet, – произнесла Тайна, с жалостью глядя на остатки накачанной консервантами плоти, когда-то бывшей обычными детьми. Хотя, может, и необычными. «Они тоже индиго, – подумала девушка. – Поэтому из них сделали оружие и заставили сражаться».
– Great puppet?.. – удивилась девочка. – Великая марионетка? О чем это ты?
– Вы никем не играете, все это обман, – сказала Тайна. – Это вами играют.
– Глупости! – воскликнул мальчик, затравленно оглядываясь.
– Что ты несешь?! – Девочка странно поежилась, словно по ее напичканному трубками и проводами телу прошел слабый электрический разряд.
– Вы и сами это прекрасно знаете, – вздохнула Тайна. – Кукловод вертит вами, как пожелает. А вы делаете вид, что ничего не происходит. Я уже такое видела.
– Заткнись!!! – одновременно крикнули мальчик и девочка.
Лязгая металлическими позвонками-сегментами, из глубины компьютера возникло гибкое щупальце, на конце которого блестело острие. Просвистев в воздухе, оно ударило в то место, где Тайна только что находилась, – она едва успела отскочить. Во все стороны полетели бетонные крошки. Один осколок оцарапал Тайне висок. Чудовищный компьютер, ставший похожим на фантастического скорпиона, поднял хвост. Машина атаковала снова и снова, оставляя щербины в полу, пока девушка не оказалась загнанной в угол. Длины шипа было недостаточно, чтобы пронзить ее, но и уйти она не могла. Тайна прижалась к стене и рассеянно вытерла окровавленный висок ладонью. Загнутое стальное острие мелькало вверх-вниз, с грохотом ударяя о бетон. Глаза детей были прикованы к Тайне, на восковых, одутловатых лицах застыло напряжение.
К стальному хвосту тянулось десятка два нитей. Тайна понимала, что не сможет перерезать их все коротким ножом, тем более что массивное острие царапало и крошило бетон, не давая приблизиться и на шаг. И тут в одном из мониторов (все они сейчас показывали «снег») Тайна заметила какое-то движение. Точка росла, пока не превратилась в белого кролика с красными глазками, идущего на задних лапах, словно персонаж мультфильма. В шелковом жилете, камзоле и кружевном жабо, он держал над головой зонтик, которым прикрывался от телевизионного снега.
Хвост в очередной раз ударил в пол и остановился. В гулком подземном бункере воцарилась непривычная тишина.
– Быстрей, быстрей! – воскликнул Кролик, беспокойно дергая усиками. – Я не могу держать его бесконечно!
– Кого? – не поняла Тайна. – Хвост?
– Время, разумеется!!! Оно ох как это не любит!
Тайна приблизилась к компьютеру. Подсоединенные к нему дети оцепенели, как будто превратились в уродливых пластиковых кукол. Из монитора высунулась рука, затянутая в белую шелковую перчатку.
– Хватайся! Королева Плезанс ждет!..
Интерлюдия седьмая
Глаза Василиска
– Тайна! Тайна-а-а!!!
Из распахнутых больничных ворот навстречу Фолко все еще бежали чудом спасшиеся пациенты. Одежда на некоторых дымилась и тлела, каждый второй лишился волос и бровей. Санитары укладывали обожженных вопящих людей на носилки; тех же, кто мог передвигаться самостоятельно, отправляли к припаркованным неподалеку машинам скорой помощи.
Едкий смолянистый дым застилал все вокруг. Пожарные в касках и защитных костюмах поливали из брандспойтов почерневшие оконные проемы. Мощные водяные струи сбивали пламя, но спустя секунду пожар разгорался с новой силой.
У Фолко была привычка засиживаться допоздна, слушая музыку и читая очередной роман-фэнтези. Чтобы не мешать родителям, спящим за стеной, он надевал наушники и включал старый, подаренный ему еще на тринадцатилетие, кассетник. Обычно Фолко слушал русский рок, но в этот раз, сам не зная почему, включил радио. Рука, покрутив колесико, будто сама отыскала местную радиостанцию, где шел срочный выпуск новостей.
«…но точное количество жертв еще неизвестно, – донеслось из динамика. – По нашей информации, возгорание произошло в техническом крыле и быстро распространилось на все здание городской психиатрической больницы. На месте трагедии работают спасатели, пожарные и бригады волонтеров…»
Фолко сам не заметил, как поднялся с кровати. Дослушав репортаж, он оделся со скоростью солдата-новобранца и, потратив на такси остатки стипендии, приехал на место.
Фолко понимал: пожар – это серьезно, но не был готов к тому, что увидел. Это был настоящий ад. Люди в ожогах и волдырях, перемазанные сажей, возникали прямо из огня. Они бежали, не разбирая дороги, падали на землю и с криками катались по траве, пытаясь потушить пылающую одежду. Спасатели накрывали их одеялами и кусками брезента, но пострадавших было слишком много, и носилок не хватало. Отовсюду слышались стоны, рыдания, безумный хохот и вой сирен. На пожарных и спасателей, отдававших приказы хриплыми, сорванными голосами, пациенты не обращали никакого внимания.
– Тайна!!! – в который раз заорал Фолко, но ему ответил лишь чей-то дикий вопль, донесшийся из-за забора.
– Гори-гори ясно, чтобы не погасло! – орал пожилой мужчина в разорванной пижаме, размахивая руками и приплясывая. – Птички летят, колокольчики звенят!!!
Двое санитаров схватили его под руки и куда-то увели. Фолко знал, что он здесь лишний, но не мог просто наблюдать со стороны, как огромная больница превращается в угли. От мысли, что Тайна может все еще находиться где-то там, в охваченных огнем коридорах, ему становилось дурно. «Только бы с ней ничего не случилось», – эта мысль крутилась в голове, как заевшая пластинка.
Пожар пока не охватил центральный вход, однако из распахнутых дверей валил густой черный дым. Пожарные и врачи занимались своими делами, на Фолко никто не обращал внимания. Он побежал к дверям больницы, но на полпути его повалил на землю мужчина в форме спасателя:
– Ты совсем идиот?! А ну быстро встал и убрался отсюда!
В этот момент в здании что-то затрещало и с грохотом обрушилось. Из распахнутых дверей вырвалось облако пыли, сажи и каких-то мелких осколков.
Остановивший Фолко спасатель сорвал с пояса рацию и заорал:
– У нас обрушение!.. Центральный вход заблокирован!
Потеряв интерес к Фолко, он побежал к своим коллегам.
Юноша с трудом поднялся на ноги, поправил сползшие набок очки и принялся озираться. Вокруг носились люди – медперсонал, пациенты и спасатели. Раздраженно смахнув с одежды прилипшие камешки, Фолко повернул налево и двинулся в обход здания. Он надеялся найти не охваченное огнем окно или открытую дверь, но все окна были забраны толстыми решетками, а возле служебных выходов толпились пожарные. Они рубили двери большими красными топорами, вероятно, чтобы проникнуть внутрь и отыскать тех, кто еще мог уцелеть. Как назло, больница была похожа на крепость, и обычных дверей здесь не ставили, только бронированные, с мощными замками и засовами. Фолко с досадой признал, что, околачиваясь здесь, он только мешал спасателям делать свою работу. Он уже хотел повернуть обратно, когда из присыпанных пеплом кустов выскочил взъерошенный парень в грязной пижаме. На его лице, черном от сажи, влажно блестели белки глаз. Он налетел на Фолко, и вместе они покатились по усыпанной гравием дорожке.
– Осторожно! – крикнул Фолко, отталкивая парня, от которого несло дымом.
Тот вскочил на ноги и затараторил:
– О, прости, прости. Я просто убегал от санитаров. Они ловят тех, кто сбежал. И не дают вернуться в больницу!
– А зачем тебе возвращаться? – спросил Фолко, поднимаясь с земли. – Там опасно.
– Ты не понимаешь, там огонь! – отмахнулся парень. – Огонь дает силу! Я выпью его, и пожар прекратится! Хочешь со мной? Мы будем пить огонь вместе!
– Нет, спасибо. Скажи лучше, ты не знаком с девушкой по имени Тайна? Она лечилась здесь.
– Я знаю Тайну. Она всюду вместе с этой кудрявой ходила…
– С Олесей, да! – воскликнул Фолко. – Когда ты последний раз видел Тайну?! Не знаешь, она успела покинуть больницу?
– Да, да, успела, – покивал парень. – Я видел, как она села в трамвай и уехала.
– В трамвай? – нахмурился Фолко. Больница находилась за чертой города, и трамвайных путей здесь не было. – Ты уверен?
– Я видел это своими глазами! Она села в трамвай и укатила!
В этот момент из-за деревьев возник крупный мужчина в милицейской форме.
– Здесь нельзя находиться гражданским! – сказал он, хватая Фолко за локоть.
Парень, собиравшийся выпить огонь, попытался улизнуть, но милиционер сграбастал его за шиворот.
– Я ничего не сделал! – возмутился Фолко. – Я просто ищу свою подругу!
– Идемте-ка отсюда, – скомандовал милиционер, направляясь к воротам. – Снаружи разберемся.
– Я и сам могу идти! Благодарю!
Фолко предпринял попытку высвободить руку, само собой, безуспешную. Похоже, его поиски грозили закончиться в отделении милиции.
Когда задержанных вели мимо дверей, где несколько минут назад произошло обрушение, перемазанный сажей парень внезапно рванулся в сторону. Затрещала ткань, и он понесся к пылающему зданию, срывая с себя остатки одежды. Выругавшись, милиционер отшвырнул обрывок пижамы и бросился в погоню. Недолго думая Фолко побежал в противоположную сторону. Миновав ворота и пространство, занятое спецтехникой, он смешался с толпой. К месту происшествия уже съезжались родственники тех, кто лежал или работал в больнице. С каждой минутой количество гражданских увеличивалось, и работники милиции начали оттеснять их подальше от забора. Кто-то принялся натягивать желтую заградительную ленту.
Фолко отошел в сторону и вытащил из кармана потертый бумажник. Там, в прозрачном кармашке, хранилась фотография, сделанная Атликой в дендрарии, – Фолко с гитарой и Тайна, которая, как он надеялся, с интересом слушала его пение. Юноша сомневался, что встреченный псих действительно видел Тайну. Но кто-то другой, у кого мозги не набекрень, мог узнать ее по фотографии.
Фолко сделал несколько шагов, направляясь туда, где были припаркованы машины скорой помощи, и тут его взгляд наткнулся на тряпичную куклу, лежавшую в грязи лицом вниз.
– Да ладно… – удивленно пробормотал Фолко, поднимая ее с земли. Это была игрушка Олеси, и, покопавшись в памяти, он даже вспомнил, как ее звали. – Мила, если не ошибаюсь? Рад тебя видеть!
Платье куклы покрывали пятна сажи, а волосы из оранжевых ниток, прежде аккуратно уложенные, растрепались и торчали в разные стороны.
– Ну, хоть кто-то знакомый, – буркнул Фолко. – Жаль только, ты не сможешь рассказать, где сейчас Тайна…
Кукла безучастно взирала на Фолко глазами-крестиками. Решив при случае вернуть ее Олесе, молодой человек сунул Милу под мышку и направился к машинам скорой помощи.
Битый час Фолко ходил по пустырю перед больницей, где уже развернули шатер для пострадавших и даже организовали полевую кухню. Никто не узнавал девушку на полароидном снимке. Получив отрицательный ответ от дежурившего возле палатки милиционера, Фолко услышал чей-то взволнованный голос:
– Эй! Молодой человек! Вы сказали – Тайна?
Оглянувшись, Фолко увидел странную парочку – нервного альбиноса, одетого как английский джентльмен, и высокую светловолосую девушку со шрамами на лице.
* * *Проведя весь день в поисках Тайны, Фолко чувствовал себя разбитым и подавленным. Он надышался дымом и теперь постоянно кашлял, а глаза сделались красными, как у того альбиноса с кружевным платком. Фолко то и дело отчаянно тер их, хоть и понимал, что от этого станет только хуже. От одежды и волос за километр несло дымом, однако он, не раздеваясь, с размаху упал на кровать и закрыл глаза. В руке он по-прежнему сжимал Милу, словно какой-то нелепый талисман. Фолко так и не увидел Олесю, но выбросить игрушку не смог. Мила сейчас была единственной связующей ниточкой между ним и Тайной, какой-никакой, а их общей знакомой.
Фолко прищурился, поднял куклу перед собой и спросил:
– Как ты думаешь, она жива?
Кукла, как и следовало ожидать, ответила вежливым молчанием. Юноша вздохнул и положил ее рядом с собой. Все-таки стоило принять душ и переодеться, а потом уже решать, что делать дальше.
Сегодняшние поиски не дали ровным счетом ничего. Разве что эта странная встреча с альбиносом и его спутницей… Фолко до сих пор не знал, что думать по их поводу. Кажется, они были одаренными, но правильно ли он поступил, рассказав им про трамвай, на котором якобы укатила Тайна? Услышав об этом, девушка со шрамами на лице чуть из штанов не выпрыгнула, словно знала, о чем идет речь.
– Фигня это все, – пробормотал Фолко, поднимаясь с кровати. – Одни ненормальные кругом…
Молодой человек долго стоял под горячим душем, словно надеялся вместе с грязью и запахом дыма смыть плохие мысли и дурные предчувствия. Он размышлял: почему на его пути встречались такие люди, как Тайна и Кристина? Ведь, по идее, одаренных было не так много. Могло ли быть так, что подобное притягивалось к подобному? Нет, Фолко не считал себя экстрасенсом, контактером или кем-то в этом роде. Но все же иногда подобные мысли закрадывались в голову…
Однажды, когда Фолко еще учился в школе и называл себя именем, данным родителями, а не взятым из «Властелина колец», с ним произошло нечто необъяснимое. Он проснулся посреди ночи и увидел, что по комнате плавают бледные светящиеся сферы, похожие на медуз. Они были разного цвета, размера и постоянно меняли форму. У родителей Фолко был старый ночник, похожий на вертикальную колбу, наполненную прозрачной жидкостью и парафином. Когда лампа нагревалась, парафин плавился и начинал принимать причудливые формы, разделяясь на капли, которые перемещались вверх и вниз по колбе. Проснувшись той ночью, Фолко словно очутился внутри этого ночника. Иногда сферы сталкивались между собой и бесшумно разлетались, а иногда зависали прямо над кроватью, словно хотели разглядеть спрятавшегося под одеялом подростка. К счастью, у наводнивших спальню сущностей не было глаз, иначе Фолко наверняка сошел бы с ума. Почти до самого утра он следил за разноцветными пузырями, но потом все же уснул. Когда прозвенел будильник, странное видение исчезло.
С тех пор Фолко больше не сталкивался с желеобразными сферами, но порой видел иные, не менее странные вещи – то, чего не замечали другие люди. Порой в сумерках или на рассвете он видел существ с горящими глазами, которые куда-то крались, полупрозрачных призраков или черных рогатых тварей. Стоило моргнуть или потереть глаза, как видения исчезали.
Впервые заговорив с Тайной возле библиотеки, Фолко сказал, что однажды видел в лесу живого хоббита. Это наверняка прозвучало как ничего не значащий треп фаната фэнтези, неловкая попытка найти общий язык с понравившейся девушкой. Однако Фолко говорил вполне серьезно. Да и сама Тайна тогда призналась, что, гуляя по Краснодару, встретила Василиска…
За год или два до этого Фолко осторожно намекнул Кристине, что иногда видит необычные вещи. Она тут же заявила, что это дар и что его нужно развивать. Сейчас, стоя под горячими струями душа, юноша подумал: а вдруг она была права? Если он действительно мог видеть невидимое, оставался шанс, что его снова притянет к Тайне… или ее притянет к нему. Как бы то ни было, Фолко не верил, что их встреча возле библиотеки была случайностью…
Смыв с себя мыльную пену, он обмотался полотенцем и покинул ванную.
Фолко собирался позвонить на горячую линию и узнать, не отыскалась ли девушка с потерей памяти, называвшая себя Тайной. Погруженный в невеселые мысли, он зашел в свою комнату и потянулся к стоявшему на тумбочке телефону… но замер, так и не коснувшись трубки. Пока он мылся, кто-то изрисовал обои фломастером, прямо над кроватью. Очки лежали на стопке книг, возле телефона. Юноша надел их и, не веря своим глазам, вгляделся в детские каракули. Некто, обладавший весьма скудными художественными талантами, попытался изобразить трамвай и девочку, машущую рукой из его окна. Неподалеку был нарисован грустный человечек. Судя по пунктирным линиям, идущим от его глаз, он плакал. Фолко в изумлении посмотрел на подушку – там сидела кукла, рядом с ней лежал фломастер.
Решив, что это чей-то безумный розыгрыш, Фолко огляделся. В комнате все было по-прежнему – полки прогибались под тяжестью книг, гитара в углу ждала, когда он заменит порванную недавно басовую «ми», а с плакатов на стенах смотрел Виктор Цой.
– Это еще что? – произнес Фолко.