Руки оторву!

Глава 2

Вставай, вставай, похмельем отягченный

Три громких гудка выбросили меня из постели, зеленое табло стальной метеостанции сообщило время и температуру воздуха: 06:00; + 24 градуса по Цельсию.

Я умылся, натянул футболку и шорты и вышел на плац перед неприветливым черным параллелепипедом с окнами-бойницами. Мимо протопали стройными рядами бойцы в камуфляже. Я пристроился за последними солдатами: решил принять участие в пробежке. Мы бежали по залитым солнцем асфальтовым дорожкам, потом повернули в гору. Земляная тропа была утрамбована тяжелыми ботинками до твердости камня и глубиной была по грудь бегущим, мне кромка доходила до середины живота. Пара поколений служивых прорыли ногами этот путь наверх. Каждый шаг давался с трудом, икры ныли, пот заливал глаза. Через два километра идея утренней пробежки уже не казалась мне такой привлекательной, но отступать было поздно. Когда мне стало казаться, что я сейчас рухну, мы вбежали на вершину горы.

Теплый ветер приятно ерошил волосы на голове, сушил мокрую футболку. На самом верху был небольшой вытоптанный пятак с флагштоком. Сержант, который бежал первым, уже приготовил флаг Лобаня к подъему. Когда я, последним, прибежал к месту подъема полотнища, он начал тянуть за веревку. Черно-белое полотнище с изображением китайской монеты поползло навстречу солнцу. Солдаты встали кругом, в который включили и меня, положили руки на плечи и понеслись по кругу, вопя, улюлюкая и даже завывая.

Увлеченный зажигательным движением, я кричал вместе с парнями, чувствуя крепкие руки на своих плечах. Зеленые горы и долины неслись каруселью вокруг, унося усталость и заряжая энергией.

Вниз мы мчались, хохоча во все горло, распевая какую-то разухабистую испанскую песенку.

Заскочив к себе, я принял душ, переоделся в предупредительно оставленную одежду – черную футболку и шорты с неизменной эмблемой Лобаня – и пошел искать кухню.

В Нижней зале меня ждал Беппе и завтрак: вареные яйца, белый хлеб, сливочное масло, овсянка и апельсиновый сок. Посуда на столе была из блестящей стали, вилки и ложки с коричневыми ручками из геттинакса напоминали маленькие штык-ножи. А у стиля Устинова есть будущее. Скромненько, но крепенько и брутальненько.

После завтрака Беппе утащил меня в зеркальный павильон, и мы продолжили занятия по древнему искусству (не путать с древнейшей профессией).

Доктор начал, как и вчера, с Койсанат[12].

– На прошлом занятии мы изучали защиту от недружественных прикосновений, – тоном заправского лектора вещал Беппе, жмурясь от удовольствия, – итак, молодой господин…

– Беппе, это невыносимо, мы же договаривались. Называйте меня Володей, юношей, учитывая разницу в возрасте… Как угодно, но прекратите изображать из себя дядю Тома[13]: масса[14] то – масса это, хватит уже…

– Как скажешь, Володенька, но повторить пройденный материал все же придется.

– Защита от Койсанат требует создания образа зеркального доспеха, который защищает все тело, или следует сломать нападающему пальцы и запястье, – припомнил я предыдущий урок, – не следует позволять никому приближаться к себе на расстояние вытянутой руки, не предприняв вышеупомянутых мер безопасности, либо сохранять дистанцию недосягаемости любой ценой.

– Неплохо, – похвалил Беппе, – наукообразно, точно, понятно. Заняться преподаванием не думали?

Я не стал отвечать на этот явно отвлекающий вопрос, внимательно следя за действиями доктора. Все время, пока мы беседовали, Беппе подбирался ко мне крошечными шагами, двигаясь хитрым зигзагом. Но в момент, когда доктор принял позицию укола в точку Тензо[15], я не стал отстраняться и услышал тонкий звон разлетевшегося гвоздя Карроха[16].

– Отлично, и когда же вы превратили себя в стальную статую? – с несколько преувеличенным восторгом, лукаво щурясь, поинтересовался преподаватель.

– Когда мы сели в электромобиль, – довольный собой, рисуясь, сказал я.

– Ну, что же, молодой… человек, а теперь внимательно осмотрите себя, – уже серьезно предложил Беппе, указывая на левую сторону груди.

Я вгляделся, представляя броню на груди по сантиметру. Прямо напротив сердца торчала зеленая шпилька с синей головкой.

– Если бы это был гвоздь Карроха, вам бы сейчас зачитывали приговор в Плавильне за дела и безделицы, – доктор похлопал меня по плечу, – всегда – это означает каждую секунду времени, неизменно, непрерывно, всечасно, денно и нощно, перманентно и если хотите – хронически, но вы обязаны быть начеку или станете добычей своих недоброжелателей и не сможете оценить, как прекрасна дарованная вам короткая и яркая жизнь.

Беппе вынул из моей груди зеленую шпильку, положил ее в стеклянную пробирку и засунул во внутренний карман. Увидев, что я с интересом наблюдаю за его манипуляциями, объяснил:

– Не серийная вещь, из воздуха такое не сделаешь, это нейростимулятор и диагностическая машина. На сутки добавляет энергии, хорошо тонизирует кровоснабжение мозга, а значит, повышает внимание, а также считывает основные параметры организма и сохраняет их в базе памяти. Поверьте, состояние вашего здоровья – моя главная забота. Эта иголка – моя разработка: ручная сборка. У меня есть запасная, я потом вам ее обязательно выдам, в составе аптечки, которую формирую по поручению господина, упрямо именуемого вами Ченом Лобанем.

Но мы отвлеклись. С защитой вы ознакомлены, теперь перейдем к нападению, уверен, вам понравится. Самый простой способ подобраться к объекту – убедить его в полной вашей лояльности, заставить почувствовать себя в абсолютной безопасности. Здесь необходим комплексный подход к передаче информации: используйте вербальную коммуникацию и язык тела: опущенная голова, взгляд рассеянный, направлен в сторону, никаких проникновенных зрительных контактов. Фразы выверенные, полные оптимизма, пронизанные духом сотрудничества и взаимопомощи: «Мы из одной группы, цели у нас общие. Все под контролем, мы должны доверять друг другу, иначе станем уязвимы», и т. д. Такая тактика работает в отношении рядовых граждан, продвинутый пользователь реальности сразу раскусит подвох. В таком случае, если перед вами искушенный противник, следует положиться на блицкриг, внезапную скоростную атаку. Лучше всего – момент, когда объект считает, что находится в одиночестве.

Теперь перейдем непосредственно к геометрии атаки. Все уязвимые точки человеческого тела соответствуют пересечению диагоналей любого воображаемого четырехугольника, наложенного на части тела. Воздействие на эти точки может оказывать оздоровительное, парализующее или разрушительное действие. Желаемый эффект достигается тремя способами: физическим, опосредованным (с помощью магических игл) и ментальным. Последний метод доступен только адептам, посвятившим себя искусству без остатка, но даже их возможности ограничены законами образных воздействий. Поэтому сосредоточимся пока только на первых двух. Простое, непосредственное воздействие на противника вам более чем знакомо. Хочется, однако, обратить внимание на недостаточно оцененные большинством бойцов точки на руках и ногах, особенно отметим предплечья и голени как спереди, так и с обратной стороны конечностей. Теперь об уже знакомых вам гвоздях Карроха. Создавать их человеку не под силу, поэтому их следует просто собирать в месте, которое называют Сад боли. Туда нам еще рано, поэтому первоначальный запас вы получите от меня.

Беппе протянул мне золотой портсигар, украшенный рубинами и изумрудами. Драгоценные камни создавали схематичный портрет Лобаня. Внутри из мягкой подложки торчали рядами черные пирамидки. Я вытащил иглу. К моему удивлению, она была сантиметров десять, а портсигар выглядел как стандартный. Доктор усмехнулся:

– Этот небольшой фокус с пространством станет одной из будущих тем наших уроков. Вернемся к нападению, vorwärts![17]

Беппе создал двух сомбрэнов самого угрожающего вида, и под его руководством я обездвиживал, вызывал спазмы, парализовал тела и конечности моих зазеркальных противников.

Через пару часов я устал, но все же заметил и пресек неожиданную атаку своего тренера. Состояние настороженности не покидало меня, не позволяя застать врасплох. Правда, теперь, имея магические иглы, игра в «нападалку» становится двусторонней, но сообщать об этом моему учителю я не торопился.

Беппе объявил перерыв, мы съездили на пляж, славно поплавали под надзором катера и аквалангистов. Когда вернулись к месту упражнений, нас ждала походная кухня, которая привезла обед. Заправившись гороховым супом, пшеничной кашей с мясом и овощами, мы утолили жажду, распаленную специями, компотом из каких-то экзотических фруктов и продолжили занятия в зеркальном павильоне.

– Теперь мы займемся созданием теней предметов. Я уверен, что у вас не возникнет сложностей при создании копий картин или продуктов. Трудно представить и материализовать сложные по составу предметы, такие как пистолет или кислота. Упростить задачу может наличие копируемой вещи, ее достаточно показать зеркальному лабиринту. Если такая процедура невозможна, следует четко представлять конструкцию и состав воспроизводимой вещи. Начнем с холодного оружия. Следует учитывать, что лучше всего для ножей, сабель, мечей и т. д. подходит марка стали 5ХГС. Прошу ознакомиться с ее характеристиками и структурой. – Беппе повесил на зеркало небольшой плакат с изображением кристаллической решетки и специальными терминами. – Не создавайте каких-либо сложных привинчивающихся или клееных рукояток – только цельнометаллические предметы…

Это было только начало.

Я создавал ножи, сабли, арбалеты, луки и стрелы, пистолеты, автоматы, хлеб, масло, мясо, рыбу, иголки, крахмал, уголь и селитру. Казалось, это будет длиться вечно, но на фоне темнеющего неба Беппе произнес наконец такую желанную фразу:

– На сегодня все.

Но любопытство взяло верх над усталостью, и я спросил:

– А золото из свинца делать будем?

– Нет, это устаревший способ. В далеком прошлом, до разрешения использовать методики зеркального лабиринта, применялось изменение структуры угля для получения алмазов, их и перевозить проще, и стоимость несоизмерима с презренным металлом. Но во время процесса выделялось много тепла и радиации. Для безопасности сырье помещали в огнеупорную оболочку, вокруг нее создавали подушку из инертного газа и все это заключали в свинцовый короб. Через несколько использований свинец, бомбардируемый частицами, превращался в золото. Это был всего лишь побочный эффект, как вы понимаете, но весьма занятный и небесполезный. Поедем ужинать, а то и я уже утомился.

В быстро сгущающихся сумерках мы отправились к черному зданию, которое служило местному гарнизону казармой, командным пунктом и скрытой вертолетной площадкой.

– Как там Виктор? – вспомнил я о товарище, чуть не погибшем на сексуальном фронте.

– Лучше, чем можно было ожидать. Операция прошла без осложнений, но двигаться он сможет только недели через две. А воспользоваться благосклонностью медсестричек не раньше, чем через три месяца. Полное восстановление работоспособности я прогнозирую не ранее чем через четыре-пять месяцев. Так что соратник ваш выбыл из театра происходящих событий на вышеуказанный период времени.

«Оно и к лучшему, – подумал я, – сейчас быть рядом со мной небезопасно».

За разговором мы подъехали к полифункциональной базе, и после легкого ужина – жареная рыба, вареный батат и зеленый чай – я воспользовался дезактиватором и отправился спать.

Голос тут же забубнил: «Стратегия победы – это всесторонняя подготовка страны, армии, дивизии, полка, батальона, солдата и каждого гражданина, независимо от пола и возраста, к войне.

Иосиф Виссарионович Сталин перед Великой Отечественной войной внимательно изучил работу Б. М. Шапошникова[18] «Мозг армии». Особенное внимание генерального секретаря Коммунистической партии вызвали сведения о скором экономическом крахе страны, которая объявляет всеобщую воинскую мобилизацию. Потеря тридцати процентов сотрудников – мужчин (десять процентов от населения страны) приводит к замиранию хозяйственной жизни страны через три месяца.

Необходимо было создать трудовые резервы из женщин и юношей непризывного возраста. Так началось активное привлечение «слабого пола» в чисто мужские профессии: учитель, врач, механизатор, токарь, фармацевт, официант и т. д. быстро утратили свою первозданную мужественность.

Одновременно и взаимосвязанно с созданием экономической платформы для ведения войны велась интенсивная идеологическая пропаганда. Ковался солдат победы: спортивное движение ГТО (готов к труду и обороне), общество ОСОАВИАХИМ[19], детские, подростковые, молодежные движения: октябрята, пионеры, комсомольцы – все эти структуры на деле доказали свою эффективность, подготовив к боевым и трудовым подвигам несколько поколений советских людей.

Несмотря на экономическую и идеологическую готовность Советского Союза к военному конфликту, имелись и серьезные тактические просчеты: доктрина войны на чужой территории провалилась после нападения фашистской Германии 22 июня 1941 года. Немецкая ставка на бронетехнику и массированные удары авиации принесли свои недолговечные плоды.

Тактика успешных действий известна со времен Сун Цзы: ударяй полным в пустое, избегай полноты. Прежде чем переходить к активным действиям, необходимо выяснить слабые места обороны противника и сосредоточить на этих направлениях мобильные группировки войск. После прорыва уязвимых участков атаку необходимо провести по всей линии фронта. Угроза окружения заставит противника отступить.

Подобное использование «пустого» известна со времен монгольского нашествия. Конница сминала слабый фланг противника, заходила в тыл вражескому войску и нападала сзади на центр и другой фланг, смешивала боевые порядки и гнала обезумевшую от страха толпу на монгольскую пехоту и стрелков, которые и завершали разгром.

Описанный способ хорош для позиционного сражения. Если же войска находятся в движении, необходимо устанавливать местонахождение слабо обученных формирований, интендантских, инженерных частей. Постоянно беспокоить противника нападениями и диверсиями. Создавать у солдат вражеской армии ощущение неуверенности, использовать в ночных схватках воинов выдающихся боевых качеств, обязательно оставлять в живых свидетеля самого стенического сложения. Велика вероятность, что он – творческая личность. Его рассказы, разогретые богатым воображением, посеют страх среди неприятельских солдат.

Важную роль в сражениях играет выбранная местность для размещения войск. Следует всегда оказываться на месте раньше противника, навязывать ему ландшафт и положение, выбирать неудобное для него и удобное для себя. Если он все-таки застал войска врасплох на месте, где неудобно вести бой, – следует отступить. Если враг преследует – контратакуй, беспокой его авангард засадами и внезапными нападениями.

Используй свой ум как оружие – не оставайся в плену стереотипов, смотри, что делает противник, и отвечай на его действия. Если он устал – атакуй, если он силен – жди момента, когда он расслабится. Для конницы неудобны леса и овраги, для пехоты – открытая местность.

Всегда знай куда отступить и как наступать и будешь непобедим…»

Глава 3

Две головы хорошо, а четыре руки лучше

Над Славеном еще не взошло солнце, а я уже не мог спать – прошлый день оставил нерешенные вопросы: как расколдовать Тве, где Сивуха, где Тричар, что, а главное, как сказать троллям? А ведь через день-два в поход, на Каррохову пустошь.

Во время утреннего моциона и завтрака изломал себе голову: с чего начать? Понял, что самому не справиться, нужна помощь.

Семка! Это же не голова, а дом советов, все знает. Крикнул Беляну – приказал найти кого-нибудь из возниц, пусть толмача разыщут и привезут.

Семка приехал быстро, пока пили с ним чай с вареньями: вишневым да малиновым, я все ему рассказал. Толмач только брови поднимал, все выше и выше. Когда закончил, они ему под волосы на лбу заползли.

– Значит, так, – прервал затянувшееся молчание Семка, – сначала тролли. Они пока не беспокоятся – Тве часто пропадает на два-три дня: то пьет, то за девками посадскими ухлестывает. Но если он скоро не объявится – беда, четырехрукие шутить не любят. Выхода два – найти кафров и узнать, как его расколдовать, или все им рассказать как есть, пусть сами решают.

Я на секунду представил, что будет, если они все узнают: евроцыганам конец! Запылает Нижний Славен, дружина станет на защиту города – дымища, кровища, вонища, – нет, это не выход. Золото не поможет – троллям алчность неведома.

Остаются кафры, но где их взять? Да и не признаются они ни за что.

Тут и Семка подключился:

– Кафры у нас нечастые гости, далеко им ехать, и холодно у нас. В Тугарию и Хуннурию они почаще заезжают, я туда с посольствами ходил. Про камбону-рыбу слышал, что она вроде наших карасей, только они зимуют – в лед вмерзают, а камбона засыхает, когда вода уходит. Тамошние рыбаки ее в руслах рек выкапывают, пока сухая – порошок чудодейственный делают, а жрать хотят – в воде замачивают…

– Постой-ка, постой-ка! – завопил я, осененный догадкой. – Беляна, тащи купальную кадку, да побыстрее.

Дворовые притащили деревянную бадью, наполнили ее горячей водой и, удивленно таращась на меня и Семку, ушли, почесывая в затылке.

Я засунул Тве в воду, но ничего не произошло, только из крошечного рта пошли пузырьки. Семка выхватил тролля из воды и перевернул вниз головой. Вода тонкой струйкой вытекла из тролля и… огромная серая туша рухнула в кадку, забрызгав все вокруг. Словно бледный паук, Тве выполз из кадки, кашляя и вопя что-то на своем. И без перевода было понятно, о чем идет речь. Я хлопнул его пару раз по спине, от третьего хлопка тролль увернулся, наконец прокашлялся, тяжело опустился на стул, отдуваясь.

– Проклятые ублюдки, я им сердца выну и псам скормлю, – почти без акцента сказал Тве, дрожа и прихлебывая горячий чай, – я их бьерненами затравлю, я… У-у-у-х!

Ну, что ж, сейчас его успокаивать бесполезно, будем ждать, когда буря уляжется сама собой. Беляна принесла браги и самогона, с удовольствием разглядывая голого тролля. Я ее прогнал, а Тве посоветовал одеться. Одной проблемой меньше, но где искать Сивуху и Тричар?

– Может к Вострому пойдем, про меч расскажем? – снова прочитал мои мысли толмач.

А и верно, он у нас сыскной, пусть и покажет, что не зря хлеб государев ест. Тве налегал на самогон, прислушивался к шушуканью в коридоре – чисто кот шестилапый. В доме оставлять его нельзя – набардачит.

Вместе и поехали в детинец – к Михайле Вострому.

Сразу к дьяку не попали, дорогу преградил неприметный мужичонка:

– Михаил Иванович беседу ведет важную – не велели беспокоить!

Ждать пришлось недолго, Вострый вышел поприветствовать нас лично. Пожал нам по очереди руки, пытливо всматриваясь в глаза, пригласил в допросную. Обычный человек, но взглядом пропекает до затылка. Не хотелось бы оказаться на табуретке против него, зная за собой вину, вынет все – сам выложишь. Но разговор пошел не о нас, наши приключения в Нижнем Славене Вострого интересовали мало. Как оказалось, он все о пережитых нами приключениях знал, со всеми подробностями. Дьяк расспрашивал нас про Сивуху и про Тричар, делая пометки время от времени гусиным пером на испещренном заметками листе бумаги, который лежал перед ним.

– Тебе, Василий, и тебе, Тве Ульхеймов, следует к походу готовиться, засим дело Сивухи и Тричара я на себя возьму, – подытожил Вострый, – сыщем и богатыря, и меч, чай, не иголка в стоге сена.

Я и тролль уже затопали к дверям, когда Михайло задал свой последний вопрос, будто нож в спину метнул:

– А ведь морок распознать и развеять может только тот, кто с ворожбой поганой знаком, откуда же витязю православному о том ведать? Скажи, Василий.

Я замер на долю секунды, но справился с невесть откуда налетевшей паникой и повернулся к Вострому с самой искренней улыбкой, лихорадочно соображая, что же мне соврать. Но в голову ничего дельного не приходило, пришлось воспользоваться дежурной фразой, которая помогает выиграть время:

– Чего, чего?

– Можешь не отвечать сейчас, Тримайло, но помни, что ничего не укроется от князя и слуг его, знай, что за каждый чих отчитаешься, и если есть вина за тобой – понесешь наказание. Иди и крепко подумай, – ровным голосом сказал сыскной дьяк и отвернулся.

Я пошел догонять Тве, проклиная собак легавых с их фокусами и подколками. Вот ведь выбрал же момент, дознаватель хренов. Но крыть нечем, древнее искусство благословением не назовешь. А если это не Божья работа, то чья? Прав Вострый, пора как следует обдумать все.

Но думы пришлось отложить: на улице ждал гонец от Осетра. Конный отряд в триста копий может выступить уже через два дня. Воевода ждет подтверждения готовности от троллей и завтра, к десяти утра, собирает у себя старших похода: меня, Тве, Петра – для обсуждения плана и принятия окончательных решений.

Тве заторопился к своим, мы его на тарантасе довезли до казарм. По дороге я все-таки уговорил тролля никаких действий против евроцыган не предпринимать. Вернемся из Дикого Поля, там решим, как с ними рассчитаться.

Тролли приветствовали своего предводителя радостными криками. Тве сердито зыркнул на меня: злится, что помешал с Абрашки и компании шкуру снять. Может, и придется еще с ромалами порхатыми посчитаться, а его ярость нам и в Диком Поле пригодится.

По возвращении домой, в Боярскую слободу, я еще с улицы услышал шум суматохи в моем дворе. Встревоженная дворня, вооружившись чем попало, перекликаясь и подбадривая друг друга пронзительными воплями, гонялась за… соколом. Хищная птица, презрительно поглядывая на неловких преследователей, перелетала с места на место, но двор упорно не покидала, еще больше распаляя «охотников». Возница тут же присоединился к беготне, предварительно достав из-под сиденья тарантаса лук и стрелы.

– А ну-ка хватит! – крикнул я. – Никифор, не вздумай стрелять, еще в своих попадешь. Что здесь происходит, Беляна?

Ключница, раскрасневшаяся от погони, объяснила:

– Мрассовский сокол-то! Вон висюлька на нем басурманская. Не иначе к лазутчику прилетел, взять его хотим, что он принес – воеводе отдать, он-то, поди, разберется!

Теперь и я заметил на лапе сокола золотую кисть. Гроза голубей и кроликов вдруг взвился в воздух и сел на мое предплечье, больно впившись когтями в кожу и мышцы, появилась кровь. Внимательно разглядывая меня желтым глазом, сокол деловито отведал содержимое моих капилляров и протянул мне лапу с кистью. К пятому противостоящему когтю была привязана медная трубка. Как только я взялся за нее, крылатый гонец резко дернул лапой, и капсула с посланием осталась в моей руке. Сокол снова требовательно клюнул меня в руку. А, понял, щас получишь, заслужил.

– Беляна, принеси в светлицу свежего мяса, да побольше! Всех благодарю за бдительность, но тревога ложная. Гонец действительно от мрассу, но не злонамеренный. А сейчас разойтись, всем заниматься своими делами.

В светлице желтоглазый убийца перепелок чинно приступил к трапезе, а я сумел вынуть письмо от Улдуса. Бумага гласила: «Получил от тебя весть, Василий, клятву свою исполню. Степь знает твое имя, встречать тебя будут три бунчука[20]: Мэлс-дуурш, Ак-акча[21] и султанчи Азамат. Почему сын Амана идет с нами, он сам тебе расскажет. Жду тебя у Восточного леса пять дней, как Ургал вернется. Шептунов не отправляй больше, прошу».

Ургал с удовольствием рвал мясо и поглядывал на меня. Я взял небольшой кусок пергамента с прикроватной тумбы, кое-как заострил перо гусиное. Все-таки мои руки под мелкую работу приспособлены плохо. Подумал, что написать, но ничего, кроме перефразированного послания Святослава Храброго[22], на ум не приходило. Так и вложил в гильзу нехитрое послание: «Иду на вы!»

Сокол увидел, что я закончил возиться с контейнером, и перелетел на многострадальное предплечье. Теперь я понимаю, зачем ловчим длинные кожаные перчатки. Ургал немилосердно когтил руку и в ожидании уставился на меня. Для того чтобы приладить гильзу на место, пришлось повозиться. Попробуйте одной рукой попасть в маленькое, почти игольное, ушко ниткой, имеющей на конце кисть, и завязать узел, тогда вы поймете, с чем мне пришлось столкнуться. Но с помощью зубов и невнятных ругательств все получилось. Как только я закончил, Ургал вернулся к мясу. Я распахнул окно, но крылатый гонец покосился на меня с укоризной, продолжая трапезу.

«Ладно, сам разберется, когда в обратный путь», – решил я и спустился в кухню – перекусить.

Возле печи расположились возничие и прочие подсобные рабочие, общим числом шесть человек, и метали кости. После каждого броска игроки разражались громкими криками. Империя азарта в отдельно взятой людской. Я ни за азартные игры, ни против. Отношусь нейтрально ввиду полного равнодушия. Но понять могу, ибо многогрешен. Вот только в данном конкретном случае призрак зеленого стола стоял между мной и едой. Голод пробудил недовольство, и я по-держимордовски гаркнул: