Вне барьеров. Книга 1

Личный статус: генетически чиста.

Родители: Кейтлин Даньелз <открыть досье>, Нейл Даньелз <открыть досье>.

Образование: окончила Высший университет Европейской Коалиции города Нью-Берн по специальности «Обеспечение безопасности в информационной среде» в 2179 году.

Карьера: ведущий специалист по обеспечению безопасности КБИТ.

Статус наблюдения: находится под наблюдением.

Нарушения, выявленные под наблюдением: не выявлено.

ИГП: Винсент Бейкер <открыть досье>.

Статус ИГП: не подтвержден.

Текущий статус: жива.

Эрика отключилась от базы данных, тихонько вздохнув. На секунду ей стало страшно открывать свое досье, но ничего особенного в нем не было. Но тот факт, что ее избранник из полиции, все же немного беспокоил ее. Так и до паранойи недолго, если начать думать, что его специально приставили к ней. Надо отдать должное Линде, если бы не она, то Эрика бы и не стала выяснять до встречи, кто Винсент по профессии. Теперь придется быть осторожной и, главное, не вызывать никаких подозрений. Черт. На самом деле она уже успела забыть о планах на вечер, проведя всю ночь в поиске информации. Усталость будет не лучшим ее союзником. Возможно, лучше будет уйти с работы, немного поспать и подготовиться.

– Знаешь, я себя на самом деле не очень хорошо чувствую, – начала Эрика.

– Выглядишь ты и правда так себе, – с легким беспокойством сказала Линда, а затем нахмурилась: – Вот только не смей, сославшись на самочувствие, отменять все!

– Я не собираюсь ничего отменять. Именно поэтому лучше пойти домой и попытаться привести себя в порядок.

– Ага! Все-таки он тебя зацепил, – улыбнулась Линда, подмигнув ей. – Конечно, иди, я тебя прикрою перед боссом.

– Спасибо тебе, – Эрика обняла подругу и, собрав свои вещи, поспешила покинуть здание офиса.

Старший лейтенант Бейкер быстрым шагом направлялся к кабинету капитана. Нужно было срочно отрапортовать об итогах первой части операции и получить одобрение для начала второй. Винсент пересек необычайно оживленный для столь раннего времени суток отдел по борьбе с повстанческой деятельностью – сегодня все были оставлены на ночь полным составом, операция была слишком важна – и коротко постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, он вошел в кабинет.

– Старший лейтенант Бейкер прибыл, – он отдал честь. Капитан Кантор хмуро посмотрел на него из-под своих густых седых бровей.

– Вольно. Докладывай, – своим обычным грубым голосом проговорил капитан.

– Повстанцы забрали оружие, благодаря чему нам удалось проследить их передвижение, – начал рапорт Винсент. – На данный момент мы с абсолютной точностью знаем расположение их штаба. Местность уже окружена и находится под скрытым контролем – никто не покинет это место без нашего ведома.

– Значит, все прошло согласно плану?

– Не совсем, сэр, – у Винсента непроизвольно сжались кулаки, но голос он держал под контролем. – Мы потеряли троих людей.

– Как это произошло? – капитан буквально впился в Винса своим тяжелым взглядом, голос стал на несколько тонов холоднее.

– Повстанцы перекрыли улицу, застав нашу группу врасплох и отрезав путь к отступлению.

– Застали врасплох? – зло переспросил капитан. – Как они могли застать врасплох, если вся операция была, черт побери, направлена на то, чтобы нас не застали врасплох!

– Нам до последнего не было известно, где ими была задумана засада. Полицейский патруль, пущенный по пути следования грузовика, не выявил на этом участке ничего подозрительного. Они перекрыли проезд фурой. Это произошло очень быстро. Все мотоциклисты были снабжены модом реакции перед операцией, но этого оказалось недостаточно, чтобы им удалось скрыться с места засады.

– Мы еще вернемся к этому вопросу, лейтенант, – строго сказал капитан, умышленно пропустив в его звании «старший».

Намек Винсент понял, во второй части операции никаких просчетов уже быть не должно, иначе придется отвечать сполна.

– У вас все готово для начала второго этапа?

Тут дверь без стука отворилась, в кабинет заглянула молоденькая секретарша и взволнованно сказала:

– Здесь генерал, скоро будет у вас, – а затем также быстро исчезла в дверном проеме.

Капитан сразу переменился в лице – генерал был редким визитером в штабе полиции.

– Бейкер, приступайте ко второй части немедленно, – с нажимом в голосе сказал капитан.

– Так точно, – Винсент уже развернулся к двери, как она вновь отворилась, и в кабинет зашел сам генерал Ломбер-тс. Он был высокий, статный, всегда с идеально уложенными короткими светлыми волосами.

Так сложилось, что генерал Ломбертс был отцом его лучшего друга, и хоть Винсент за свою жизнь видел его лишь раза три, но они надолго врезались в память. За эти годы генерал не сильно изменился – лишь в уголках его пронзительно-голубых глаз залегли более заметные морщины. Винсент сразу же отступил в сторону, отдавая честь.

– Генерал, – подскочил капитан, тоже отдавая честь.

– Вольно, – размеренным тоном проговорил Ломбер-тс, – я решил приехать и лично убедиться в том, что операция проходит в соответствии с установленным планом.

– Конечно, генерал. Мы очень рады, сэр, то есть, операция идет, как нужно, сэр. Старший лейтенант Бейкер как раз доложил мне о текущей ситуации. У нас все под контролем, и мы уже полностью готовы приступить ко второй части, сэр.

– Операция проходит под вашим контролем, старший лейтенант? – обратился он к Винсенту.

– Да, сэр.

– У вас есть что дополнить к словам капитана? – хоть голос его звучал и спокойно, но от него шел мороз по коже.

Винсент на секунду помедлил с ответом, быстро переведя взгляд на капитана, который нахмурился сильнее обычного после вопроса генерала.

– Первая часть операции достигла поставленной цели – нам стало известно местоположение штаба «Сопротивления». Однако все наши попытки минимизировать потери не увенчались успехом. Трое людей, задействованных в операции, погибли от рук повстанцев, – повторно отрапортовал Винсент.

– Досадно это слышать, – произнес генерал, но голос и выражение его лица нисколько не переменились. – Однако цель достигнута, а значит, операцию можно считать успешной. Это главное.

– Да, сэр.

– Вы можете идти, старший лейтенант. Приступайте ко второй части операции.

– Так точно, сэр, – Винсент еще раз отдал честь и покинул кабинет, направившись прямо к операторам, которые следили за перемещением груза.

– Есть что доложить?

– Все без изменений, сэр. Сигнал идет стабильный, участок уже проверен – никаких сомнений, что груз доставлен именно в штаб «Сопротивления», – ответил ему ближайший из трех операторов.

– Отлично. Где сержант Морган? – чуть громче сказал Винсент, окидывая взглядом отдел.

– Я здесь, сэр, – пробасил двухметровый накачанный парень, вставая из-за своего стола.

– Объявляю полную готовность к началу второго этапа операции. Сообщи всем группам. Выдвигаемся через пятнадцать минут.

– Будет сделано, сэр.

– Старший лейтенант? – услышал он тоненький голос секретаря. – У вас звонок на линии.

– Я занят, – отрезал Винсент.

– Это миссис Даньелз, сэр. Мне отклонить звонок?

Сердце Винса предательски застучало, мысли понеслись совсем в другом от операции направлении.

– Переведи звонок в мой кабинет, – коротко приказал Винсент и поспешил выйти из отдела – он прямо ощущал, как краснеет, и не хотел, чтобы его кто-то видел. Войдя в кабинет, он плотно закрыл за собой дверь и подошел к экрану.

– Мистер Бейкер, доброе утро, – сразу же заговорила КИРИ. – Вашего ответа дожидается миссис Даньелз. Соединить?

– Соединяй.

На экране тут же появилась красивая, хоть уже и не молодая, ухоженная женщина в белом медицинском халате, который контрастировал с ее темными волосами, завитыми в крупные кудри. Ее серые глаза лучились добротой, а на губах играла легкая улыбка.

– Винс, дорогой, прости, что отвлекаю и звоню так рано. Просто хотела еще раз все уточнить насчет сегодняшнего вечера. Я только что говорила с Эрикой, и она все подтвердила. Так что сегодня все в силе, и она будет ждать тебя в восемь, – тут Кейтлин загадочно улыбнулась и добавила заговорщицким тоном: – И знаешь, что-то мне подсказывает, что она переменила свое мнение об этой встрече. Она немного сложный человек, ну, мы это уже обсуждали, – женщина чуть пожала плечами, будто извиняясь. – Но в последнем разговоре она весьма охотно говорила о планах на вечер, так что предчувствия у меня хорошие.

– Спасибо, миссис Даньелз, – Винсент опять почувствовал, что краснеет, сам не узнавая своего голоса. – Да, у меня все готово, я заеду за ней к восьми.

– Очень хорошо, – сказала Кейтлин. – Что ж, тогда не смею тебя больше отвлекать, да и мне самой уже пора бежать. Хорошего тебе дня и желаю удачи.

– И вам хорошего дня и… спасибо за все, – сказал Винс. Кейтлин улыбнулась ему в ответ и отключилась.

Винсент уже собрался выйти из кабинета, как вдруг остановился и сказал:

– КИРИ, открой фотографию, – уточнять запрос не пришлось. На экране открылась именно та, которую он хотел. На ней в лучах солнца были запечатлены две молодые девушки в парке. Подруги стояли обнявшись. Но Винсента интересовала только одна из них. Он жадно смотрел на ее длинные темные волосы, мягко спадающие на плечи, на красивые выразительные серые глаза и на ее чудесную искреннюю улыбку. Как же ему нравилась эта улыбка. О том, что Эрика его избранница, он узнал месяц назад. Никто никогда не знает, когда это произойдет. Алгоритм подбора идеального спутника жизни был очень сложен и занимал много времени. Кому-то везло, и он узнавал имя своей второй половинки, когда ему едва исполнялось восемнадцать, а кому-то, как Винсенту, приходилось ждать гораздо дольше. Хотя «ждать» в его случае не особо подходящее слово – он был слишком занят своей карьерой и работой в целом, чтобы так уж часто думать об этом. За это время случались у него и романы, но долго такие отношения не длились: кто-то уходил, обижаясь, что Винсент не мог уделять достаточно времени из-за работы в полиции, а кто-то потому, что находил настоящего избранника. И вот когда этот день все-таки настал, Винс даже поначалу растерялся, не зная, что ему делать дальше. Сразу срываться и ехать знакомиться он, конечно, не рискнул, решив для начала лишь написать письмо, где выразил желание организовать такую встречу. И как показала практика, это было правильным решением – его письмо было проигнорировано, так что кто знает, во что бы это вылилось, появись он просто у нее на пороге.

Вместо Эрики через пару дней с ним связалась уже ее мать – Кейтлин – предложив заехать на следующий день к ним домой на ужин, чтобы все обговорить и познакомиться получше. Правда, она не забыла несколько смущенно упомянуть, что Эрика в силу некоторых обстоятельств будет отсутствовать. Хоть и немного обескураженный этим фактом, Винсент согласился.

Семья Даньелз оказалась очень приятной, и они тепло приняли Винсента. От них он и узнал, что все-таки происходит с его избранницей. Тщательно подбирая слова, Кейтлин разъяснила, что Эрике просто нужно больше времени, чтобы принять эту новость. Что у ее дочери довольно сложный характер, и ей не очень нравится, когда решают за нее, поэтому она несколько скептически относится ко всей системе расчета идеальной пары. Но Кейтлин оптимистично заверила, что в ближайшее время все наладится, и она сама приложит все усилия для этого.

Остальная часть вечера прошла за разговорами о самом Винсенте, о его жизни, о том, чем он занимается, и об Эрике тоже. Так к концу вечера он уже обладал довольно широким спектром знаний о том, что нравится и что не нравится его второй половинке. И именно в этот день он впервые увидел ее, хоть и только на фотографиях. Выйдя немногим позже из дома семьи Даньелз, он уже был влюблен, бесповоротно и безоговорочно, твердо решив, что он непременно завоюет ее сердце.

Признаться, весь этот месяц Винсент не просто терпеливо ждал, когда будет назначена встреча. Ему очень хотелось отправить ей по адресу цветы или что-нибудь еще, но он останавливал себя, руководствуясь тем, что эффект от таких знаков внимания сейчас может быть совсем обратным. Но вот отговорить себя поехать рано утром и, припарковавшись недалеко от ее дома, дождаться, когда она выйдет на работу, он уже не мог, да и не хотел. Даже мимолетный взгляд на нее придавал ему сил. Хотя его беспокоило, что чаще всего он видел ее не то задумчивой, не то и вовсе расстроенной чем-то. Он бы все отдал за то, чтобы все проблемы, беспокоящие ее, исчезли.

Винсент выключил компьютер и, приложив немалое усилие, выкинул все лишние мысли из головы, вновь сконцентрировавшись на предстоящей операции, и поспешил выйти из кабинета.

Рэй сидел на диване у самой дальней стены их убежища, пытаясь сосредоточиться на отчетах, которые ему пришли от других лидеров «Сопротивления», но это было не так просто из-за шума. Несмотря на то, что многим из них пришлось всю ночь не спать, об усталости никто и не думал. Как только они убедились, что за ними нет погони, оружие было доставлено в убежище, где почти сразу же развернулось празднование столь удачного перехвата. Рэй не возражал: последние месяцы выдались довольно тяжелыми, и его людям нужно было хоть немного расслабиться. Однако сам присоединиться к общему веселью он не мог – нужно было решить несколько неотложных вопросов, а также отправить Лоренсу отчет. Лидерство накладывало много обязательств, и не сказать, что Рэю все давалось легко. Он никогда не стремился занять этот пост, но после смерти Френса оказалось, что других кандидатов на эту роль никто и не видит.

Прошло уже два года с того рокового дня, когда Френс с небольшой группой отправился проверить сообщение об очередном очаге работорговли во внешнем Нью-Берне. Работорговля была бичом внешних городов, особенно тех, что были южнее, а значит, и ближе к африканскому континенту, куда и шла поставка рабов. Чаще всего в их руках оказывались те бедолаги, которые сильно задолжали одной из многочисленных преступных группировок и таким способом возвращали долг, ведь больше у этих людей брать было нечего. Также под большой угрозой находились молодые девушки, которых могли просто силой утащить и продать, особенно если они в одиночку зайдут слишком далеко от хоть немного, но охраняемой полицией части города, прилегающей непосредственно к барьеру. Но самым страшным явлением было, когда родители сами продавали своих детей, даже младенцев, работорговцам – порой страшная нужда толкала людей и на подобные поступки.

«Сопротивление» вело ожесточенную борьбу с работорговлей, реагируя на любые сообщения о продаже людей.

Часто им удавалось освободить пленных, беря их под свою защиту, но спасти всех было невозможно. Участь тех, кого все-таки забрали, была незавидная: чаще всего они попадали на рудники и шахты, где и умирали не то от изнурительного труда и нечеловеческих условий, не то от генной болезни, которая могла проявиться из-за отсутствия доступа к лекарству.

В тот день группа Френса должна была только разведать обстановку, чтобы скоординировать их действия дальше, но сообщение оказалось ловушкой: они нарвались на засаду многочисленных боевиков из хунты, которые решили нанести ответный удар за все сорванные «Сопротивлением» поставки людей. Никто не выжил. Гибель Френса стала сильным ударом для всех. Он был настоящим лидером – опытный, бесстрашный, умеющий вести за собой людей. Он был словно скала, защищающая повстанцев и простых людей от всех угроз. Внешность его соответствовала: почти два метра ростом, мускулистый, с густой черной бородой, в которой лишь в последние годы появилась легкая проседь, с ярко-карими глазами, взгляд которых мог быть как пронзительным, внушающим трепет, так и по-отечески добрым. Еще одной отличительной его чертой был глубокий уродливый рубец на щеке от страшной раны, которую он получил много лет назад. Рубец всегда был жутким напоминанием Рэю о том, насколько он обязан Френсу, ведь если бы не он, то его собственная жизнь оборвалась бы еще в тринадцать лет.

Рэй немного поморщился, пытаясь отогнать эти воспоминания и вновь сосредоточиться на отчетах, но мысли сами лезли в голову.

«На небе было ни облачка, и ничто не могло укрыть от жарких лучей июльского солнца, накаливших воздух настолько, что даже дышать было горячо. Рэй сидел на пыльной лестнице одного из давно заброшенных зданий, прячась от жары в тени навеса. От скуки он крутил в руках складной многофункциональный нож, далеко не новый – лаковое покрытие местами облупилось, некогда золотистая эмблема давно стерлась, и остался лишь контур, кое-где виднелись точки ржавчины. Один элемент и вовсе был отломан, его ниша пустовала, оставалось только гадать, что за инструмент был раньше там. Но для Рэя он представлял особую ценность. Его подарила ему мать на тринадцатилетие, сказав, что раньше он принадлежал его отцу. Было это правдой или маленькой ложью во благо, Рэй не знал, потому что никогда не видел своего отца. Он умер еще до его рождения. Его убили грабители в день, когда ему пришлось задержаться на заводе из-за какой-то провинности, и поэтому он не смог попасть на автобус, развозящий рабочих до города после смены. Ничего ценного у него не было, но это не спасло ему жизнь. Его матери, оставшейся без опоры, находящейся тогда на последнем сроке беременности, пришлось нелегко.

Рэй мало знал про эти годы, потому что мать редко рассказывала о них, хотя он и не стремился расспрашивать, понимая, насколько тяжело даже вспоминать об этом. Сейчас жизнь у них тоже была не из легких. Чтобы в одиночку содержать себя и Рэя, мать разрывалась между двух мест работы: она была уборщицей в двух офисных зданиях, в одном в утреннюю смену, в другом – в вечернюю. Дома они почти не виделись, и Рэй большую часть времени был предоставлен самому себе. Особенно сейчас, летом, когда занятий в школах внешнего города не было.

Целыми днями он и его друзья шатались по городу, нарушая все мыслимые и немыслимые запреты уходить далеко от безопасного прибарьерного района. Они исследовали заброшенные районы, здание за зданием, в поисках хоть чего-нибудь интересного, оставляя на каждом нацарапанные небольшие знаки, смысл которых был известен только им. У них даже была нарисованная от руки приблизительная карта города на большом листе бумаги, которая занимала почетное место на стене их тайного убежища. Их убежище было их гордостью, они нашли это место в позапрошлом году. Это было старое офисное здание, первые этажи которого сильно пострадали то ли от взрыва, то ли еще от чего. Оно не представляло интереса ни для людей без определенного жилья – были дома и намного лучше, без дыр в стенах, ни для логова каких-нибудь группировок – слишком близко к безопасному району, где больше полиции. Да и с виду оно казалось довольно шатким, но тем не менее стояло уже много десятилетий и не думало разрушаться дальше.

Когда Рэй с друзьями забрались в него, они и не думали, что найдут там что-нибудь интересное. С трудом пробравшись через заваленные бетонными блоками проходы к лестнице, они поднялись на самый верх и попали в круглый панорамный кабинет. Вид там был просто потрясающий: весь город был просто как на ладони, хоть это было далеко не самое высокое здание. Конечно, его состояние оставляло желать лучшего – большая часть окон отсутствовала, везде была грязь и разруха, но потенциал этого места они увидели сразу. Все следующее лето они занимались обустройством убежища: заделывали дыры в оконных проемах найденными на других этажах кусками фанеры, вычищали мусор, таскали случайно найденную ими в других зданиях мебель – и все это происходило в атмосфере строгой секретности, по возможности не привлекая ничье внимание. В итоге, когда все было закончено, они стали обладателями самого крутого убежища во всем внешнем городе. По крайней мере, им так казалось. Теперь это место нужно было охранять даже тщательнее, чем раньше. Поэтому они условились никогда не выходить из жилого района все вместе, а добираться до здания с убежищем по отдельности, встречаясь уже где-то рядом.

Вот и сейчас Рэй как раз и ждал друзей, чтобы подняться в их обитель и обсудить план на сегодня. Но их все не было, и Рэя начинало это раздражать, хотя одновременно в нем росло чувство беспокойства. Как бы они ни храбрились, но ходить поодиночке в заброшенных районах было опасно даже днем, хоть пока в особые неприятности они не попадали.

Тут Рэй, которому надоело сидеть, решил спуститься на улицу, хоть покидать тень и выходить на солнце ему не очень хотелось, но обзор из-за боковых стен там был довольно скудный. Оглядевшись по сторонам, он заметил вдалеке небольшой человеческий силуэт, стремительно приближающийся к нему почти бегом. Сначала Рэй хотел было отступить обратно к зданию, но довольно быстро признал в бегущем человеке одного из своих друзей – Эвана – и поэтому наоборот пошел ему навстречу. Добежав до Рэя, Эван резко остановился и, наклонившись к земле, опираясь руками о ноги, тяжело отдышался.

– Я… Думал… Опоздал… Что… Ждете… Меня, – с трудом выдавил из себя Эван, все еще пытаясь успокоить дыхание.

– Ты и опоздал. Только не ты один, – недовольно пробурчал Рэй, пнув ногой дорожную пыль.

Эван выпрямился и убрал прилипшие ко лбу черные волосы. Кровь начала отступать от лица, возвращая ему привычную, почти болезненную бледность. Несмотря на то, что уже два месяца солнце щедро одаривало землю своими лучами, загар к Эвану не приставал, в отличие от его друзей, которые уже несколько раз успели обгореть за летние месяцы.

– А где остальные? – спросил он уже нормально.

– Я бы и сам хотел знать. Ты-то почему задержался?

– Меня… Мать отпускать не хотела, – потупив взгляд, ответил он.

Рэй промолчал. Скандалы в семье Эвана по поводу его дружбы с Рэем и остальными были не редкостью. Эван был единственным ребенком в семье и весьма одаренным. В их классе он был лучшим в учебе, и ни у кого не оставалось сомнения, что он с легкостью сможет попасть на бюджетное место в университете Нью-Берна, а значит, и получить билет в более-менее стабильную взрослую жизнь. Поэтому родные возлагали на него большие надежды, и подобное шатание по городу считали чересчур опасным, и не без оснований, конечно. К слову, Рэй о себе подобных иллюзий не питал, учеба давалась ему не так легко. Он вообще еще слабо представлял, чем займется после школы, и старался пока не думать об этом. Времени еще было много.

Из-за того, что Эван стал выделяться с первого же дня в школе, отношение в классе к нему сложилось неоднозначное. Его довольно долго гнобили, всячески издевались. Трудно сказать, сколько бы это продолжалось и к чему могло привести, но однажды после занятий Рэй случайно заметил, как двое школьных хулиганов схватили Эвана под руки и силой потащили куда-то. Они тогда еще не дружили, но и в общем издевательстве над ним он не участвовал, предпочитая держаться от этого подальше. Но в тот день он решил вмешаться, тем более его лучший друг Дэн поддержал его немым согласием, достаточно было одного взгляда и кивка, и они вместе побежали туда, куда утащили Эвана. Нашли они их на школьном дворе. Сумка Эвана и все ее содержимое уже лежало в грязной луже, впрочем, как и хозяин. Когда Эван пытался подняться, его «похитители» со смехом толкали его обратно в грязь. Во дворе они были не одни, многие ученики после занятий задержались там, но никто не вмешивался, просто наблюдая, многие даже не скрывали ухмылок. Рэю в тот момент было все равно, как к этому отнесутся остальные, он просто хотел прекратить это, поэтому он без промедления окликнул задир, привлекая их внимание к себе. Разгоряченные своей жестокой забавой, за которую им ничего не грозило, они довольно быстро переключились с Эвана на новоявленных защитников в лице Рэя и Дэна. Но соперники из них были несравнимо сильнее, чем Эван. Поэтому уже через пару минут задиры позорно бежали со двора один с разбитой бровью, а другой с губой. Во время этой небольшой потасовки Эван продолжал сидеть в луже, растерянно глядя на происходящее, не веря, что кто-то решил за него заступиться. Когда все закончилось, остальные присутствующие ученики тоже стали расходиться, кто-то разочарованный, что все так быстро закончилось, а кто-то подгоняемый чувством вины, что сам никогда бы не стал вмешиваться в происходящее. Но один не ушел. Остался довольно высокий для своего возраста парень, учащийся на два класса старше. Он производил довольно сильное впечатление своей манерой держаться, а кожаная куртка и собранные в длинный хвост волосы добавляли ему крутости. Он медленно подошел к Эвану, который обернулся, только когда почувствовал нависшую над собой чью-то тень. Рэй и Дэн тоже замерли в нескольких шагах, не зная, что произойдет дальше. Парень, не меняя выражения лица с отстраненно-серьезного, протянул Эвану руку. Тот взялся за нее и позволил помочь ему встать из лужи скорее от удивления, чем действительно осознавая, что происходит. Так они и познакомились с Колином, четвертым членом их небольшой дружеской группы. Впоследствии он говорил, что решил подойти к ним, потому что его впечатлил их поступок и что людей, способных на такое, не так и много. Даже существенная разница в два года не стала преградой для их дружбы, но как самый старший среди них Колин как-то само собой стал их негласным лидером.