– Где-то по пути. Вылез один из ниоткуда, – Света говорила медленно и спокойно, обдумывая каждое слово, не сводя взгляда с экрана, где Новые люди аккуратно рассматривают свисающие с потолка на проводах разбитые лампы. – Что было дальше, я не знаю. Меня не трогал, я его тоже, а лишнюю остановку я себе позволить не могла.
– Может быть, помнишь его реакцию или какие-то странности?
Света ответила Мойре многозначительным взглядом, подчеркнув ее необычный вопрос.
– Тот, кого я встретила, был не опасен. Это все, что я знаю.
– Ну это уже что-то! Новые люди не представляют угрозы на станции Вектор – уникальность в чистом виде.
– В любом случае, – недовольным и даже несколько разочарованным тоном начал Курт, – мы не готовы к этому. Как и никто не был готов на Векторе. Они не смогли справиться даже с первыми выводками, а их данные – это разбитая мозаика, да и все с чем они сталкивались, – это всякое уродство да безумие во всех проявлениях. Здесь же здоровый организм, проявляющий признаки мышления и коллективизма. Монстры – это одно, никто не собирался их приручать – лишь разбор на составляющие да изучение внутренностей до самих генов. Но вот они – возможно, среда лаборатории ботаники как-то среагировала? Там многое изучали, поведение растений и прочее, подвергая разным экспериментам всю известную нам растительность, лишь бы улучшить сады для выдачи кислорода с едой. Могу допустить даже, что там же проводили скрещивание с Жизнью, и, забегая вперед, задокументированных проектов я пока не находил. Но они там, а значит, стоит учитывать фактор влияния среды.
– Но всевозможные сценарии прорабатывались, прежде чем нам сюда прилететь! – стал убеждать Курта Наваро, но тот решил оборвать:
– Хорошо, разжую по полной. Я не знаю их среду обитания: чем и как они дышат, состав их крови, питательных веществ и даже того, могут ли они вообще покинуть, смею заметить, не то что бы Вектор, а свою, уж простите за тавтологию, среду обитания. Было правильным решением изолировать их, потому что… да хер знает, уж извините меня за мат, но они – это не монстры, порождение совместимости несовместимого, неа! Тут все куда сложнее. Если попробовать их перевести сюда без заморозки, то они попросту помереть могут без нужных условий для существования. Да и вообще неизвестно, как и что они способны пережить. Я не говорю уже о том, как тесно они сплелись, и, разъединив их трио, мы повлияем на их ментальное и эмоциональное состояние, чего я совсем не хочу делать, не подготовившись. Я даже допускаю тот вариант, что у них психика не выдержит не просто при виде нас, а при первом уходе из единственного известного им мира. В мои камеры их пихнем – так у них такой стресс может случиться, что… варианты, как говорится, все, если так понятнее будет.
– Время – это не наша роскошь, – непоколебимым тоном решила вклиниться Октавия, – изучение того, чем они являются, может…
– Я это знаю, – перебил ее Курт, все ища идеальное решение, – но я ставлю на их уникальность. Сколько таких еще может быть? А если они – это погрешность, ошибка, которая может нас спасти? Ну видела Света еще одного – теперь их официально четверо, и что? Сколько прошло лет, чтобы подобное появилось, не говоря уже об удачных, судя по всему, условиях содержания и обитания! Я теперь даже не уверен, что принесенная Светой кровь является самым важным открытием, без обид, – обратился он к Свете, на что та не среагировала.
– Вы нашли еще таких же людей? – спросила Мойра у Наваро.
– Нет.
– Это плохая новость. Они – это хрупкое, неизведанное, редкое до невозможности явление! Нам повезло. Я даже представить не мог, что некий адекватный симбиоз возможен уже сейчас. Октавия, нельзя с ними спешить.
– Есть подвижки у других станций? – спросила Мойра, балансируя между подчеркиванием слов Курта и разбавлением напряженной ситуации.
– Нет.
– Мне нужно туда пойти и взять все анализы, заодно проверить их интеллект: у нас есть задачки на логику – подкинем, глянем на реакцию, ну и образцы ткани незаметно взять сможем.
– Ваше мнение ясно. Только вы не учли фактора риска.
– Света сказала, они безвредны. Да и вряд ли нанесут нам вре…
– А я не про вас говорю, Мойра. Вы все видели, в каком состоянии она вернулась всего три дня назад. – Октавия неожиданно долго смотрела на Свету, после чего резко повернула голову в сторону Курта и стоящей рядом Мойры. – Думаете, они смогут выстоять против объектов исследований? На Векторе достаточно доказательств не в пользу надежности запертых дверей. Ты указал на их редкость, на их уникальность, что сразу ставит их жизни в приоритет. Их нужно вывести из места обитания, где они беззащитны перед страшнейшей угрозой для любого. Здесь они будут в большей безопасности, чем на Векторе. По вашим же словам, Курт, можно сделать вывод: там они такие же чужие, как и мы.
– Мы сможем их защитить, – Наваро был преисполнен решимости, – да, прямо там возвести изоляцию для них от остальной станции. Тупо расчистить местность поблизости и проводить все исследования без рисков навредить им в процессе транспортировки сюда.
Октавия смотрела на него, чуть задрав голову, лицо ее не выражало ничего, будто застывший механизм, чьи горящие глаза изучают объект настолько глубоко, насколько легко теряется из вида все окружение.
– Больше скажу, я бы оставил их там как минимум для наблюдения их же жизнедеятельности в естественном окружении. Если это все же закономерный результат симбиоза, а не отклонение, то нельзя списывать со счетов их дальнейшее эволюционное развитие. Я ведь прав? Сейчас по развитию интеллекта они практически дети – не интересно узнать, какими они станут через неделю, две?
– Они могут никак не измениться за такой…
– Они окрепнут, – обернулся Наваро к Курту, – станут выносливее, им же всего день от роду. Десять дней наблюдения – и, кто знает, возможно, они проявят большие интеллектуальные признаки, которые помогут нам минимизировать риски. Второго шанса может и не быть.
– Предлагаешь обосноваться на Векторе? – Мойра профессионально выдерживала нейтралитет, скорее собирая информацию, нежели принимая одну из сторон.
– Нет, – ответил он кратко Мойре и, твердо проговаривая каждое слово, поочередно налаживал с каждым, кроме Октавии, зрительный контакт. – У нас есть оборудование, есть связь и безопасная зона, все, что нужно, – оградить новорожденных от остальной станции, сделать временный аванпост и следить за тем, куда приведет их жизнь. Остальная работа продолжится, как и планировалось. Напомню: помимо них, у нас огромный Вектор, тысяча научных исследований и бессчетное количество неизвестных нам существ – работы и так очень много, а если мы поспешим с ними… вы и так все знаете.
Наваро умел располагать к себе, умел отлично анализировать и твердо принимать решения, исходя из нужд и возможностей, ведя за собой людей, говоря им то, что они хотят слышать. Но все это, к сожалению для всех, но к счастью для Октавии, было полезно лишь в краткосрочной перспективе. Просчитывая все это время варианты будущих событий и всех переменных, отталкиваясь от находившихся перед ней людей и произнесенных ими мнений, Октавия быстро приходила к единому выводу: Наваро умеет доминировать лишь в локальных ситуациях. Это и стало главным для нее аргументом, чтобы именно позволить, разрешить ему сейчас руководить, дав добро на реализацию его плана.
Протоколов действий было просчитано много, на каждую возникшую преграду или нестандартную ситуацию есть свои варианты действий, заранее просмотренные и дополненные Октавией еще до прилета сюда, – это ее маленькая гордость. Но уж что-что, а найти Новых людей никто всерьез не предполагал: найти выживших сотрудников, что все эти годы кое-как да выстрадали новый день, причем в любом из состояний, будь то физические изменения или ментальные, – это да, найти все еще активных монстров во плоти – разумеется, но вот нечто среднее, что-то не являющееся ни тем, ни другим… На такие протоколы действий не предусмотрели. И если в другое время она бы опять прокляла человеческий фактор, то сейчас ей это кажется судьбоносным, словно сама жизнь подстроила ситуацию так, как надо. Ведь и прилет Наваро она так же проглядела: одно другое исключает, подумала она про себя сейчас с совсем уж непривычными ей чувствами.
Все ждали от нее последнего и решающего слова. Чуть вернувшись в реальный мир, отложив всю игральную доску в сторону, не произнеся ни слова, Октавия дала им ожидаемую отмашку, после чего Наваро уверенно принялся раздавать команды. Ей же сейчас остается лишь смиренно наблюдать да смакуя выжидать, чуть отступив. Позволяя Наваро именно сейчас проявить себя как лидер, она помогает ему быстрее ошибиться, столкнуться со своими же, основанными на пресловутых чувствах и самоотверженности неправильными решениями, дабы в кратчайший срок ему стало понятно, где находится его место в иерархии Улья. Октавия знает причины его ошибок, его грядущей неудачи, и пусть из-за этого пострадают люди – все это более чем терпимо, ведь так она расчистит поле, позволив мешающей ей фигуре самой выкопать себе яму и самой же туда упасть. Работы еще очень много, они ведь толком даже еще не начали изучать фауну станции, так что, если даже Новые люди погибнут, наверняка, подчеркивает она себе, найдутся еще. Ну а если нет, то как минимум сам Вектор полностью окажется в ее руках для исследований, без страха перед ошибками пресловутого человеческого фактора, влияние которого пусть случится раньше, нежели позже.
11
Октавия почти с удовольствием смотрела на то, как быстро вокруг нее развиваются события. Курт и Мойра принялись за подготовку к грядущему контакту с новорожденными, в спешке покинув Центр управления. Наваро же сразу выдал Троице приказ провести полный анализ содержимого всего уровня, где находятся Новые, чтобы знать, с кем придется столкнуться при установке карантина и аванпостов. Заодно необходимо изолировать все двери, дабы даже примитивные создания не добрались до объектов исследований. Здесь Октавия спорить не стала, особенно учитывая содержимое внутренностей Вектора. Стоило бы вообще произвести аварийную расстыковку уровней или же хотя бы отдельных блоков, отделив один от другого и законсервировав до момента готовности к проведению раскопок. Даже больше, развивала она мысль, следовало бы делать все это на планете, где если и случатся прорыв и побег инопланетных созданий, то пусть и живут там: с планеты-то они бы точно не сбежали. К сожалению, руководство отсекло этот вариант: куда проще на ближайшую звезду закинуть прицепом, на крайний случай можно и на планету уронить, сказав потом, что доказательств работы со станцией извне и нет вовсе, – упала сама, причем уже давно, документы уже и так давно подделаны. Ей это нравилось – просчитывать каждый вариант и всегда держать отмеченные галочкой строчки у себя на виду, подстраиваясь под новые условия уже имеющимися выводами, как и полагается в такой момент. Скромная улыбка вновь пробивается на ее бледном лице, когда она представляет заслуженную похвалу от семьи, гордившейся ее работой и даже таким хитрым ходом, как отпуск вожжей Наваро, дабы он поскорее выгорел и прибежал к ней за помощью, наконец, перестав ставить палки в колеса. Муж наверняка бы обнял, как всегда, громко сказав о своих чувствах и гордости за нее, как и ее сыновья, ее любимые двое парней подростков, поддержали бы маму, разумеется, оставив постоянные, но добрые подтрунивания друг над другом. Как и всегда, она жалеет о том, что их нет рядом с ней, хотя в сердце чувствует все то тепло и заботу, которую ей посчастливилось найти так давно. Этого было достаточно, даже простых мыслей о них было достаточно, чтобы почувствовать счастье.
– Света, я хочу, чтобы ты пошла с ними, – произнес Наваро в паре метров от Октавии, прямо около выхода из Центра управления.
– Нет.
Наваро обернулся синхронно со Светой. Оба смотрели на Октавию, появившуюся словно из ниоткуда: она была вырвана из своего мира неожиданно прозвучавшей просьбой. Вот и первая ошибка, подумала она про себя.
– Она остается здесь.
Такой момент Октавия не могла отпустить на самотек, пусть это и вредило несколько ее плану, да и так она бы избавилась от самого ненадежного человека на Улье. Но что-то близкое к инстинкту мешало ей позволить эту глупую опрометчивость. И, как ни странно, в глазах Светы она в ту же секунду увидела почти идеально скрываемое облегчение, пусть и причины для этого были вполне ясны, но все же и тут ей показалось, что кроются за этим совсем не произошедшие с ней там события.
– Я думал, ты не будешь мешать мне работать, – недовольно произнес Наваро, подойдя ближе.
– Отпустить ее из карантина было уступкой тебе, оставить ее здесь будет ответной уступкой мне.
Наваро хотел было что-то ответить, но промолчал, приняв ее условие. И только он собрался обернуться и пойти к Свете, как Октавию позвал лидер Троицы, причем отдельно уточнил, что дело касается ее недавней просьбы. Света подошла к Наваро в ту же секунду, как ушла Октавия.
– Она права, будет лучше, если я останусь.
– У Хью и Клима много работы, лишние руки только помогут, к тому же ты была…
– Именно поэтому я не хочу туда возвращаться!
– Твоя медкарта говорит о полном выздоровлении, колено тебе вылечили. – Света стояла столбом, неизменно придерживаясь сказанного ранее. – Слушай, они идут на большой риск, ты это знаешь, и будет лучше их подстраховать. Будто ты не жертвовала ради безопасности и сохранности жизни других сво…
– Я прямо сейчас этим занимаюсь! – сделав ближе шаг, строго поставила она точку, сразу же пойдя к выходу, скрипя зубами и сжимая кулаки, пытаясь сдержать слишком сильные чувства, делиться которыми с кем-либо она не намерена.
Закрыв за собой двери, Света делала глубокие вдохи и выдохи, потрясывая головой, приводя мысли в порядок. Причин для беспокойства и буйства разных и противоречивых чувств было слишком много, и этот факт лишний раз доказывает: с Вектора она вернулась другим человеком. Раньше она бы не позволила себе отказаться от приказа, как и не оставила бы своих без прикрытия, более того, Света думала бы лишь о работе, готовя снаряжение и прорабатывая тактику, а не зацикливалась бы на умалчивании истинной истории, связанной с новорожденными.
Лучше она займется вопросом посерьезнее – попыткой наконец-то узаконить новую систему координат со всеми данными и параметрами, так неожиданно свалившимися на нее тяжелым грузом за последние дни, где каждое ее решение сталкивается с неизвестными и оттого пугающими причинно-следственными связями. Первым грузом на очереди является история Харви Росса. Его прибытие на станцию больше десяти лет назад в итоге принесло изменения не только на Вектор, но и повлияло на многих людей, среди которых неожиданным образом оказалась и она. И все могло бы быть не так страшно, да и легко хочется списать все на обычную жизнь со своими причудами, выкидывая из головы фатализм или прочий символизм, – только вот между ней и Харви стоят еще два человека. Хотя важен лишь второй, самый последний, передавший ей, сам того не зная, наследие Вектора. Он-то и является вторым грузом, проросшим в ней эмоциональными корнями из-за куда большего на нее влияния, чем пережитый на Векторе ужас, за чью жизнь она до сих пор считает себя в ответе. Это тот человек, имя которого никто, кроме нее, не знает и вряд ли вообще узнает, уж точно не здесь и не в ближайшее время. Но это и не нужно, думала Света, тепло и с заботой вспоминая его: для всех здесь главное – это то, что он оставил ей наушник с судьбоносным сообщением, а миру – свою кровь с антителами.
– Не берите щиты, – встав у входа в оружейную, немного зажато произнесла Света, глядя на неоднозначные взгляды Клима и Хью, проверяющих вооружение за центральным столом. – Для многих они не преграда, – продолжила она словно по заранее подготовленному сценарию, – берите холодное оружие ближнего боя, лучше больше, чем меньше, оставьте малый и средний калибр: там обычно либо мелкие твари, либо большие. Причем мелкие – не просто единичные, а целые виды, живущие по своим законам. Еще те твари, но наши костюмы вроде пробить не могут. И отдельно скажу, там не только звериная фауна. Сама инопланетная Жизнь умеет защищаться – смотрите, куда ступаете, что трогаете, будьте готовы ко всему. А еще частые перебои с энергией – не пугайтесь хаотичного открытия дверей, берите блокираторы и сварку. Костюмы крепкие, вы это и так знаете, но мой пару раз чуть не прокусили сволочи побольше овчарок, лучше возьмите запасные пластины.
Оба смотрели на нее не отрываясь, ответственно вникая в каждое слово, и лишь после окончания ее речи, переглянувшись и подтвердив намерения, они вновь взглянули на Свету, но уже с другой целью.
– Нет, я с вами не иду.
– И решение это приняла ты или…
