Вектор: Послесловие
Никита Владимирович Чирков
Вектор #3
Заключительная часть трилогии. Вектор был найден и окружен Сферой – огромным сооружением, обеспечивающим безопасное расконсервирование станции. Втайне от всего мира секретной научной группе Улья необходимо обуздать расплодившуюся внутри станции иноземную жизнь, чтобы создать лекарство от заражения, способного изменить человека до неузнаваемости. Но вскоре они находят таинственного человека, напрямую связанного с ужасом Вектора. Он многое знает и хитро ведет свою никому не понятную игру, предлагая помощь на подозрительно простых условиях. Еще больше все усложняется из-за диверсии на Улье, что заставляет всех героев потерять доверие друг к другу.
Содержит нецензурную брань.
Никита Чирков
Вектор: Послесловие
АКТ 1
1
Октавия не просто так находилась в своей небольшой, единственной индивидуальной каюте на базе Улей, руководство которой стало для нее важнейшим событием не только в карьере, но и в жизни. Она села на край одноместной кровати, ее большие глаза смотрели строго вперед из-под пепельно-угольных волос. Достав из нагрудного кармана куртки три фотографии, Октавия позволила себе насладиться в некотором смысле наградой за отсутствие изъянов в ее планах и последствий рискованных действий. Снимки были заламинированы, цветные, размером десять на пятнадцать, с острыми краями. Тишина и мрак позволяли ей поймать нужную гармонию для интимного момента, так как в обычное время человеком она была крайне закрытым и порой чересчур прагматичным. Некоторые не раз думали, что Октавия Сэлдон – больше механизм, лишенный эмпатии, нежели обычный человек с эмоциями, но это всегда был ошибочный вывод. Просто у нее отлично и не без причины получалось скрывать личное от остального мира. И вот, держа в руках фотографии, она в очередной раз рада сохранению этой стороны ее жизни в тайне от всех, потому что это ее жизнь, личная, осквернить которую другим людям не позволено ни при каких условиях.
На одной фотографии запечатлена она с мужем, который каким-то образом, будучи еще тем крупным весельчаком, был единственным, чей юмор задевал в ней нужные струны. Причем, несмотря на крепкий вид, сам он был добрейшим человеком. На другой были ее двое сыновей, куда больше походивших на отца по нраву и внешности, но все же, что им передалось от мамы – так это ум и характер, способный к любым перипетиям. Оба еще не определились со своим будущим, хотя их всегда притягивали звезды: видимо, влияние Октавии сыграло роль. Хотя, если бы они взяли пример с отца и занялись сельским хозяйством, она не была бы против – даже наоборот: приятно знать, что по возвращении домой ее бы встречала вся семья. Третье фото было общее, все улыбались, и казалось, словно оно было сделано только вчера, настолько свежи воспоминания… Она знала каждый миллиметр этих снимков, дарующий ей все те неугасаемые вспоминания и чувства, которых она более нигде не могла получить. Хотелось бы ей выйти с ними на связь и поговорить, поделиться чувствами, узнать об их делах и том, как проходят каникулы у детей на ферме, где отец держит хозяйство. Но работа была секретной и опасной, а объединять одно и другое – не ее привычка.
Как раз в этот самый момент на всей стене включился виртуальный экран, одарив всю каюту бледно-голубым свечением, врезавшись небольшим, практически неощутимым теплом в правую сторону тела Октавии. Она медленно встала, положила фотографии на стол под экраном и, практически смакуя грядущий неприятный диалог, коих в ее карьере было намного больше, нежели в личной жизни, голосовой командой приняла вызов по видеосвязи.
– Я слушаю, – встала она перед экраном на середине комнаты, прекрасно зная наперед все слова и обвинения, как и следующие сразу же за ними, но уже с ее стороны, парирования и аргументы.
– Правильно ли мы понимаем: обратная связь со станцией, как и взятие всех систем под контроль, были налажены без нашего разрешения, как и нашего ведома?
Все тот же давно знакомый ей властный тон, будто бы она человек чуть более низшего сорта, нежели они – люди, находившиеся так далеко, что впору повесить на них ярлык выдумки. Три лица в небольших квадратах на одной линии, слегка затемненные, как владельцы группы компаний по созданию и поддержке подобных Вектору станций, так и практически монополисты в прокладывании человеческого следа все дальше от Земли, все глубже в любой из сторон Вселенной.
– Я ведь здесь за этим. – Октавия чувствовала себя крайне гармонично в этой атмосфере, никогда не боясь гнева кого-то свыше и уж тем более не привыкшая что-то умалчивать или искать более приятные чужому уху формулировки. – Первый и важнейший этап выполнен, было бы неплохо и похвалу услышать.
– Ты должна была дождаться прибытия роботизированной техники, дабы избежать жертв и риска человеческого фактора! – все так же отчитывающе продолжал голос тучного человека из левого окошка.
– Насколько я знаю, конечно, если ничего не изменилось и меня не оповестили, но лишняя неделя, даже лишний день – это роскошь, которой мы лишились не так давно. Если вы со мной не солидарны, то уж станции Малый Горизонт и Луч-2 вряд ли опровергнут мои слова.
– А люди, которых вы отправили на Вектор и которые там погибли, они вас не тревожат? – тихим, но уверенным голосом задал свой вопрос худой человек справа, пока Октавия игнорировала входящий вызов на ее коммуникатор, ныне лежавший на столе, сигнал с которого отдавал вибрацией в правый напульсник на ее руке.
– Это их работа!
– Сэлдон, не подумайте неправильно, мы прекрасно понимаем сложившуюся ситуацию в мире, не просто же так были выделены огромные деньги и ресурсы, чтобы взять станцию под контроль. Но мы должны помнить, что если будем действовать опрометчиво и необдуманно, то вряд ли отличимся от тех людей, что когда-то уничтожили всю жизнь на Векторе. Причем уничтожили тем, чему даже названия официального не дали, – оно ведь так и называлось, просто «Жизнь».
Октавия тяжело вздохнула, желая чуть ли не обронить жалостливо всецелое понимание собственной вины и безудержную страсть, выполняя обещание никогда более не идти наперекор приказу. Но что-то она не вспомнила ни одного случая, когда так делала, так что незачем пытаться реализовать ранее нереализуемое.
– Прямо сейчас все системы Вектора производят диагностику, дабы потом можно было приступить к расконсервированию. Это стало возможным лишь благодаря тому, что те, кого я привела, сделали свою работу. Да, ценою своей жизни, но разве это не риск, на который идти для них – вынужденная мера? Иначе они бы не занимались тем, чем занимаются. Если вы считаете, что я вот так легко пожертвовала людьми вместо того, чтобы подождать еще дней десять, пока придут бездушные машины, – то вы ошибаетесь. Там были люди, которых я отлично знала, и именно поэтому обратилась лишь к ним, понимая прекрасно, насколько важно все сделать быстро. Вектор под моим контролем, что еще надо? Я же не виню вас или ваших предшественников за тот забытый всеми ужас на станции?
– Вы отправили туда пять человек, верно? – явно стараясь сдерживаться, нейтрально произнес самый старший из них, мужчина посередине. На что Октавия лишь кратко кивнула, имея к этой теме личный интерес, который хотелось бы по максимуму скрыть.
– Пять оперативников быстрого реагирования из частной армии, подготовленные и опытные – вам не кажется, что подобные решения выглядят как опрометчивый ход, больше похожий на отправку скота на убой, особенно зная, куда их отправили и с каким противником пришлось им столкнуться? Получить доступ вы могли бы через дронов, которых вы не удосужились дождаться.
– Мы получили не только это, – с трудом выдавила из себя Октавия, не желая раньше времени раскрывать кое-какой козырь. – Но ситуация приобретает не ту форму – есть выжившая. Она подключила удаленный доступ и вернулась на базу. И она… она принесла образцы крови неизвестного нам человека, содержание антител в которой было подтверждено. Результаты отправлю вам сразу же после окончания.
Явно находясь не рядом друг с другом, они, чуть отклонившись и выключив звук, переговаривались по приватной аудиосвязи. А обсудить точно было что: все же случившаяся на Векторе трагедия, унесшая тысячи жизней сотрудников станции, толком не принесла результата, а именно – изучения иноземной биологической Жизни с последующим обузданием всех побочных эффектов для человека при контакте с ней, в основной список которых входит не только полная потеря здравомыслия и рассудка, но и в разных степенях биологическое преображение, превращающее человека или любое животное то в немыслимое и ужасное существо, то в некого рода аномалию, вроде бы неспособную к поддержанию собственной жизнедеятельности, но все же преодолевающую любые трудности ради так называемой эволюции. И вот после того, как Вектор был официально потерян с радаров, а на деле руководство пыталось изучить найденный образец Жизни путем прямых полевых испытаний, станция была забыта. Все же если о случившемся станет известно общественности, то полетевших голов будет слишком много, да и влияние на человечество такого обмана и одобрения жертв будет невообразимо чудовищным. Инсценировка уничтожения Вектора прошла успешно, люди скорбели, но в подавляющем большинстве излишних вопросов не задавали, веря в «официальные» заключения о столкновении станции с далеко планетой, откуда обломки уже были доставлены для опять же «официальной» экспертизы. А так как вся затея принесения тысяч жизней сотрудников станции в угоду спасению миллионов провалилась, люди, стоящие за судьбоносными приказами, видя полную потерю контроля, решили просто забыть Вектор, надеясь, что это был лишь единичный случай. До недавнего времени таковым оно и было.
– Октавия, как вы считаете, на данный момент, разумеется, насколько мы близки к созданию лекарства от Жизни? – Мужчина посередине всерьез проявил интерес, почти начав разговаривать с ней на равных.
– Сложно сказать. Образцов мало, уже вскоре после окончания диагностики станции мы начнем изымать результаты исследований, а заодно и сами объекты жизнедеятельности. У нас еще очень много работы, а станция ой какая немаленькая. Отчего у меня вот какой вопрос: может, я работать пойду?
По руке вновь пробежал входящий вызов, который она вновь проигнорировала.
– Наличие крови с антителами многое меняет, это значит – иммунитет возможен, если только нет ошибки или это не аномалия. Человеческий организм может противостоять этой заразе, и, в свою очередь, мы должны сосредоточиться на этом, поскольку ранее не было подтверждено подобное. Значит, надо многое пересмотреть. Держите нас в курсе всех действий, если что-то будет нужно – мы это дадим. Но впредь информируйте, с нас не убудет, – несколько резко и с ощутимой щепоткой надменности произнес центральный и отключил общую связь, оставив Октавию одну.
Все прошло практически так, как она ожидала, правда, исключение все же есть – антитела. Желания оповестить об этом начальство до уверенных тестов на живом человеке не было, а теперь они все уже строят некие планы и перспективы – а значит, могут куда более активно вмешаться в ее только-только начавшуюся работу. Дополнительное недовольство подчеркивалось тем самым человеком, принесшим образцы крови неизвестно кого. Все же пусть выжившая и обладает высоким авторитетом и крепким досье, да и как-никак смогла выполнить задачу – но слишком уж туманна вся история, поведанная ей о событиях на Векторе, в частности – смерть близкого для Октавии друга, которого она туда отправила для большей уверенности в исполнении изначальной задачи.
Бледно-голубое свечение угасло окончательно, ввергнув ее каюту во власть кромешной тьмы. Но продлилось это ровно до момента, как виртуальный экран, что напротив спальни, медленно по указанию Октавии отобразил изображение с камер наблюдения. Октавия стояла посередине, держа руки в карманах и чуть склонив голову, глядела почти по центру на огромную станцию Вектор. Цилиндр – самое простое описание строения, вокруг которого, словно торчащие вены, выпирали монорельсы для большего удобства перемещения по уровням, сконструированным так, чтобы в случае каких-либо проблем можно было разделить Вектор на части. Благодаря вращению внутри создавалась искусственная гравитация, и даже сейчас этот механизм продолжает исправно работать. Полностью окруженная Сферой, стенки которой находились от станции на расстоянии самое малое в километр, еще и закрепленная восьмью штангами прямо к корпусу, станция Вектор ныне не освещалась. Лишь маяки да редкие иллюминаторы, позволявшие внутреннему освещению подавать признаки жизни, доказывали существование станции внутри непроницаемых стен. Все же они в космосе, а станция немаленькая – риск упустить вырвавшееся существо или же обломок с находящимся на нем вирусом или бактерией слишком велик. Вот и построили своего рода гроб, хотя на деле Сфера – практически пробирка для исследований. Туда был проложен мост для транспортировки людей и оборудования посредством горизонтального лифта, который находился левее Улья, прямо под мостиком. Все остальные выходы заблокированы снаружи, а большинство иллюминаторов уплотнены специальным виртуальным полотном, дабы существа все так же верили в неизменный за пределами их логова мир, откуда не придет ни враг, ни уж тем более конкурент. Станция отсюда была видна далеко не полностью, лишь центральная часть с основными шлюзами. Неподготовленный зритель мог испугаться масштабов, будто бы гигантское сооружение, заслонившее собой вообще все, вот-вот поглотит его, а сам он – лишь крошечный организм перед величественным сооружением.
Запрос на вход к Октавии отдался небольшим сигналом с панели двери, ранее поставленной ею на блокировку. Нажав на сенсор, она вернулась к виртуальному экрану и оперлась спиной на стену сквозь изображение, как раз в момент входа Наваро, решившего остановиться сразу за створками двери. Он был выше ее на половину головы, крепкий мужчина сорока лет с довольно добродушным видом, что особенно ее раздражало. Она повернула голову направо, уловив его заинтересованный взгляд.
– Ты не отвечала на мои вызовы.
– У меня были на это причины, – ответила она коротко и уверенно, с интересом прослеживая реакцию недавно прибывшего начальника службы безопасности.
– Ясно. Не думаю, что должен это уточнять, но все же закреплю: я не твой враг, мы здесь делаем одно дело, и, насколько мне известно, делегирование обязательств – стандартная практика.
Октавия молча ожидала, словно хищник, наблюдающий за жертвой с неподдельным азартом и любопытством.
– Я здесь ради работы, пусть и знаю тут половину твоего персонала, но цель моя – обезопасить всех вас, как и сам проект…
– Мешаю тебе работать?
– Нет.
– Тогда в чем…
– На данный момент. То, ради чего мы здесь, – это не просто изучение или сдерживание, цену наших ошибок ты знаешь. Я здесь и сейчас пытаюсь наладить наше взаимопонимание.
Октавия пыталась увидеть в нем несказанные слова, причем совершенно не скрывая этого процесса.
– Ты отправила команду Пилигримов из трех человек – изволишь ответить, куда и зачем? Буквально сегодня утром они улетели отсюда, причем в журнале даже точка прибытия не указана, а значит, либо они дезертиры, в чем я крайне сомневаюсь, либо им поручили что-то, не должное выходить за рамки круга осведомленных.
Наваро старался выглядеть легкомысленнее, несколько более дружелюбно, но чем больше он общался с Октавией, тем больше понимал: преимущество за ней, чуть-чуть, но все же он ей уступает. Не получив ответа, он стал чуть серьезнее:
– Атия и Горди перераспределят энергию сот для более эффективной защиты Сферы.
Неожиданно Октавия слегка улыбнулась, словно подтвердив свои домыслы:
– Значит, ты все же ставишь меня перед фактом.
Наваро смотрел на нее и всецело понял тупик этой встречи, от которой ему остается лишь угадывать отношение Октавии к его последним словам: то ли она рада, то ли разочарована, то ли подтвердила надобность точить когти, видя в нем противника. Молча развернувшись, он ушел за двери, не увидев, как улыбка с ее лица тотчас же исчезла.
2
