Ванильные эклеры
Кристофер аккуратно уселся на вторую подушку и подставил одну чашку на пол ближе к Беате.
– Расскажи про детство, про родителей.
– Ты, наверное, уже догадался, что я русская по фамилии. Так вот, я из древнего и благородного дворянского рода, у нас был огромный белый дом, родители меня очень любили. Но сейчас их нет. Мне было 16, когда ночью отец велел собрать с собой те вещи, которые я смогу сама увезти. Меня направили к бабушке в Испанию. Моя мама оттуда. Вскоре до нас дошло известие, что их убили. Ну вот, собственно, и всё про детство. Кстати, мои родители тоже целовались. И даже в ту ночь мама решила остаться с отцом до конца.
– А как ты оказалась в Китайском квартале? Ты не похожа на других русских, которые, бежав от революции, пытаются всеми силами закрепиться в лучших домах Европы. Прости, я не хотел никого обидеть.
– Ну, ты и не обидел. Наша семья в России всегда казалась всем с чудинкой. Слава Богу, мы не пытались никому доказать обратное. Что касается закрепиться в лучших домах Европы. Ну, а что им делать, если они привыкли к красивой жизни, а работать не умеют? Я не поддерживаю отношений ни с кем из русских. А до Китайского квартала, я еще получила экономическое образование и жила в Париже. Вернемся к творчеству.
Произнеся это, она встала и пошла к столу. Пока она снимала платье, Кристофер быстро поднялся, чтобы помочь ей залезть на стол и занять ту самую позу. Он почувствовал сильный прилив крови. Быть так близко с почти обнаженной желанной женщиной и ничего не чувствовать было бы странно. Он быстро удалился за мольберт.
– Расскажи про Париж. Почему ты оттуда уехала?
– Не всё сразу. Давай оставим это на следующий раз, когда я буду есть эклеры. Я добрею, когда ем, – она улыбнулась, Кристофер улыбнулся в ответ. – Давай лучше поговорим про тебя. А какие у тебя любимые сладости, за исключением рождественского пудинга, его все любят?
– У меня? Хм… яблочный пирог.
– А ты ел штрудель с шариком мороженого?
– Нет.
– Да ты что!? Такие вещи надо исправлять, не затягивая.
– Поможешь мне?
– Думаю, да.
Дальше они замолчали. Кристофер боролся со своим возбуждением и был не против помолчать, чтобы не ляпнуть ничего такого, что могло бы спугнуть ее расположение. Но, конечно, он не справился. Спустя часа полтора молчания Беата спросила:
– А у тебя есть любимый цвет? Вот ты художник, какой цвет у тебя любимый?
– Думаю, теперь зеленый! А у тебя?
– У меня белый. А почему теперь?
– Потому что у тебя глаза зеленые.
Беата замолчала. Это смутило её. Ей показалось это чересчур.
– Я бы хотела закончить на сегодня. Я устала, – сказала она, слезая со стола и собираясь одеваться.
Кристофер понял, что смутил ее.
Она сухо попрощалась и ушла. Немного помедлив, Кристофер продолжил работу.
На следующее утро она пришла вовремя и долго стучала в дверь. Кристофер помчался открывать. Он проспал.
– Прости. Я проспал. Я рисовал ночью. Проходи, пожалуйста. Я сейчас, – и он побежал в ванную комнату привести себя в порядок. «Как хорошо, что я вчера купил много эклеров» – подумал он.
Пока Беата ждала его, она прохаживалась по комнате. Платье на ней сегодня было черное атласное с пышной юбкой чуть ниже колен. Она нашла его папку с рисунками, которые Кристофер рисовал в больнице и в период восстановления после травмы. Там были эскизы, сделанные карандашом: грибы, китайские фонарики, китайский чайник и чашки с зеленым, по-видимому, чаем, и дерущиеся люди без лиц. «Наверное, вот этот человечек с пучком волос – это я» – подумала Беата. Она и половины не успела посмотреть, как из ванной комнаты вылетел очумелый Кристофер.
– Все, я готов.
Глаза его были еще красные. Беата осмотрела его и решила:
– Тебе нужно позавтракать и кофе. У тебя здесь есть приличная одежда?
– Что-то похожее есть. Я вообще-то не пью кофе.
– Очень интересно, конечно. Иди, переодевайся!
– А куда мы пойдем?
– Пробовать яблочные штрудели и пить кофе. А то ты уснешь за мольбертом.
Сидя в ресторане, расположенном на 1 этаже одного дорогого отеля, находящегося не очень далеко от студии Кристофера, Беата диктовала заказ официанту:
– Нам, пожалуйста, одну яичницу с сосисками, две порции яблочного штруделя с мороженым, одно эспрессо и два капучино. Все можно приносить по готовности. Спасибо!
Она отдала меню официанту. Кристофер молчал. Внутри него все орало от счастья. Сколько раз, лежа в кровати, он представлял себе, как они сидят вместе в кафе. Они оба молчали, пока официант не принес эспрессо, стакан воды и две чашки с капучино.
– Это тебе, – сказала Беата, подвигая ему одно эспрессо. – А это к штруделю. – указала она на одну из чашек с капучино.
Кристофер быстро выпил горячий эспрессо и запил водой. Дальше официант принес яичницу и 2 штруделя.
– Яичница молодому человеку, – сказала Беата растерявшемуся официанту, указывая головой на Кристофера.
Кристофер приступил к завтраку. Он и не заметил, что, оказывается, был очень голодный, ведь вчера он последний раз ел эклеры с Беатой. Беата спокойно и с удовольствием приступила к штруделю. После того как Кристофер доел яичницу и принялся за штрудель, он решил начать разговор.
– Ты сейчас должна стать добрее, может, тогда расскажешь про Париж.
Беата улыбнулась.
– В Париже я проработала почти год в кондитерской-пекарне. Мы готовили выпечку и сладости для одного кабаре. А по ночам я работала в этом кабаре официанткой. Не надо на меня так смотреть. Официантки в кабаре – незаметные люди. Туда приходят посмотреть и провести вечер или ночь с танцовщицей, ну или со своей супругой. Кстати, у французов принято ходить в кабаре со своими дамами сердца. Правда, эти парочки все равно могут забрать с собой домой одну из танцовщиц для l'amour à trois. А официантки отработают и уходят по своим делам.
Она продолжила наслаждаться штруделем.
– А почему ты уехала из Парижа?
– Это немного личное.
– Кто-то разбил тебе сердце? Ты от него пряталась в Китайском квартале?
– Что? Нет. Мне нет. И я ни от кого не пряталась. Я просто захотела научиться новому, чтобы я могла постоять за себя. Был неприятный случай, когда одна из танцовщиц кабаре, которую я считала подругой, напала на меня и собиралась сделать со мной то, чего я не хотела с ней делать. Я смогла освободиться от нее. А если бы это был мужчина? Я не думаю, что я бы смогла справиться. Вот я и решила научиться защищать себя, – про предсказание цыганки Беата сразу решила никому не рассказывать. Предсказания вообще не стоит разглашать.
– А почему эта подруга танцовщица напала на тебя? Ты прости, но это просто ну очень необычная история.
– Мне кажется, она меня полюбила. Она вообще любила женщин. А ко мне у нее зародились чувства, когда она учила меня танцевать танго. Я так думаю. Это очень страстный и чувственный танец. Мне, наверное, стоило догадаться, но я об этом не подумала. Мне было 19 лет, и я не смогла распознать те сигналы, которые она мне посылала. Я не ожидала такого в свой адрес, тем более от женщины.
У Кристофера закружилась голова от разыгравшейся фантазии – Беата и танцовщица кабаре танцуют в красивом нижнем белье, трогают друг друга и целуются. Он еле смог допить капучино и вести себя непринуждённо. Ему непременно захотелось сделать несколько зарисовок того, что крутилось у него в данный момент в голове.
Расплатившись с официантом, они направились в студию. «Беата оказалась права насчет кофе, завтрака и штруделя» – подумал Кристофер. Кофе бодрил, завтрак необходим, а шрудель –очень вкусный десерт, особенно для любителей выпечки с яблоками.
В студии Кристофер дал Беате ключ, чтобы ей больше не пришлось стучаться в дверь. Приняв нужную позу, Беата приступила к позированию, Кристофер продолжил рисовать. Они болтали в это раз обо всем. Про книги, про музыку, про времена года, про смешные происшествия из детства….
Все эти разговоры еще больше уверили Кристофера, что она самый интересный человек из всех, с кем ему приходилось общаться. Все ее жизненные перипетии наделили ее интересным жизненным опытом, а пережитые трагедии, одиночество и послушание при обучении кунг-фу делали ее очень глубоким и эмпатичным человеком.
По окончании позирования вечером в воскресение они договорились встретиться в следующую субботу в 11 утра. Хотя молодой Лорд отчетливо понимал, что он не выдержит 5 дней не видеться с ней. Он уже знал, что вечером максимум во вторник он придет к ее квартире. Он уже отчетливо понимал, что влюбился в нее с первого взгляда в лавке с красками.
Кристофер стал собираться домой. «Мама, наверное, беспокоится. После событий, случившихся в Китайском квартале, было логично, что она боится повторения» – думал Кристофер. Он так и не узнал, что отец перестраховался и договорился с мистером Стенли, чтобы подобных происшествий больше не происходило с его сыном в этом квартале.
Вечером во вторник Рабиб после тяжелого трудового дня решил похвалить свою новую подчиненную и познакомиться поближе. Он налил черного чаю, достал пахлаву и позвал Беату пить чай. Беата насторожилась. Пить чай с малознакомыми мужчинами по вечерам было не в ее правилах.
– Рабиб, в чем дело? Рабочий день уже закончен. Сегодня он был тяжелым. Давайте сразу поясню, если Вы будете ко мне приставать, я буду драться до последнего.
– Мне это подходит, я не собираюсь к тебе приставать. Я в этой стране тоже одинокий иностранец и решил сегодня попить с тобой чай и получше узнать человека, который так хорошо сегодня поработал вместе со мной. Даю слово, я тебя не трону.
– Хорошо, – она взяла чай и пахлаву. – Откуда ты, Рабиб?
– Из Ливана.
– А почему уехал?
– Я посмотрел не на ту женщину.
– Только посмотрел?
– Нет.
Беата улыбнулась. Рабиб тоже.
– Про тебя я знаю. Не понимаю одно – почему ты не замужем? Твой жених погиб?
– Нет, у меня не было жениха. Не замужем? Да как-то не сложилось.
– Ты красивая. Вот я и не понимаю, как тебя еще никто замуж не затащил.
– Я хорошо пряталась.
Кристофер прождал весь вечер вторника у двери квартиры Беаты. Поздно вечером он вернулся на такси домой. Беата тоже вернулась домой поздно.
В среду встретиться не получилось по причине присутствия гостей в доме Торнов, и мама просила Кристофера непременно присутствовать.
В четверг вечером измученный и очень соскучившийся Кристофер прибежал к заветному подъезду. Беата с работы вернулась вовремя.
– Привет!
– Привет! Ты что здесь делаешь?
– Ну, я.. я проходил мимо…
– Врешь?
– Да.
– Чего ты хочешь?
– Я не знаю. Прошло уже 3 дня. Я думал, как ты? Вдруг у тебя что-то случилось.
– У меня все в порядке.
– Я ждал тебя во вторник. Ты не пришла.
– Я поздно вернулась. Есть хочешь?
– Нет. Да.
Беата рассмеялась.
– Пойдем, поможешь мне приготовить. Ты же умеешь готовить?
– Да. Вернее, нет.
Они вошли в ее квартиру. После прихожей двери вели в небольшую гостиную, слева от которой находилась кухня, а справа спальня. Двери из спальни вели в большую комнату, которую Беата использовала как гардеробную и будуар. Дверь из нее вела в ванную комнату. Беата быстро провела экскурсию по своей квартире, просто указывая рукой на комнаты. И пошла на кухню. Она была очень голодная.
Она поставила кастрюлю с водой на плиту. И достала спагетти.
– Кристофер, помоги мне.
– Да.
– Порежь базилик, а потом открой бутылку вот этого вина.
Сама она в это время мыла большие помидоры. Кристофер готовил в первый раз. Беата догадывалась об этом и не стала давать ему портить помидоры. Она сама их порезала и достала небольшой кусок прошутто. Она нарезала его небольшими квадратиками. Кристофер открыл вино.
– Достань, пожалуйста, вон с той полки два фужера. Хорошо. Разливай вино.
Кристофер делал всё, как было велено. Беата взяла один фужер и сделала жест рукой Кристоферу.
Они выпили по глоточку.
– Можно я немного осмотрюсь?
– Можно, но немного.
Пока Беата натирала пармезан, Кристофер с фужером медленно прошел к ней в спальню. Там стояла очень красивая резная кровать с балдахином.
– У тебя шикарная кровать.
– Ну, я все-таки княжна!
Кристофер, смущенный своим наблюдением, улыбнулся. На прикроватном столике он заметил большую книгу. Это была та самая книга из французского магазина об искусстве половых сношений. Он открыл ее, пролистал несколько страниц. И закрыл. Он не хотел, чтобы Беата увидела, куда он залез. Он поторопился отойти подальше от кровати, но в голове у него засела мысль, которая теперь будет его мучить: «Что это за книга такая, и почему она лежит на прикроватном столике, как любимая книга для чтения на ночь?!» У него загорелись уши.
– Все готово.
Беата, не привыкшая есть традиционную английскую еду, повергла Кристофера в недоумение. Ужин для него был экзотичен. Но, как оказалось, очень вкусный. Сочетание продуктов и вина подарили ощущение некоего праздника.
– Непривычная еда?
– Да. Но вкусная. Я как-то не задумывался, что ты умеешь вкусно готовить. Ты меня постоянно удивляешь. Я вообще восхищаюсь тем, что ты успела уже посмотреть этот мир, научиться многим очень интересным и полезным вещам. Ты однозначно самый интересный человек в моей жизни. Прости, если я тебя смущаю, но я не могу молчать.
Беата покраснела и улыбнулась.
– Не смущай меня. Если бы у меня был выбор… Я бы лучше жила с родителями в Российской империи.
Поужинав, Беата попросила Кристофера оставить ее. Она планировала совершить необходимые для женской красоты ритуалы, тем более она ощущала неловкость от того, что он может задержаться после ужина. Кристофер и сам понимал, что ему лучше уйти, дабы не переборщить со своим обществом.
Утро субботы было очень теплое. Беата пришла на 15 минут раньше, открыла дверь, и, войдя в саму студию, увидела свой портрет. Кристофер сидел на корточках рядом с другим мольбертом, он не ожидал увидеть ее так рано и не успел отвернуть портрет.
Беата замерла. Картина была выполнена масляными красками очень красиво. Линии тела, волосы, нос, губы, глаза. Беату накрыла сильнейшая эмоциональная волна. Она поняла, какими глазами ее видит Кристофер. В это время он встал и встревоженно ждал ее реакции. Портретом он был доволен, но не знал, как отреагирует дорогая его сердцу девушка. В этот момент Беата порывисто налетела на Кристофера и начала страстно целовать его. Он неосознанно отреагировал на ее порыв. Да и как тут было не отреагировать? Продолжая страстно целоваться, они быстро начали стаскивать одежду друг с друга и, сшибая мольберт и ширму, двигаться к дивану. Кристофер еле успел достать из заднего кармана штанов контрацептив, который отец велел всегда и везде носить с собой. Не прекращая целоваться ни на секунду, Кристофер без сопротивления со стороны Беаты повалил ее на кровать. Быстро надев защиту, он вошел в неё. Хотя это вызвало некое сопротивление, Беата сильно вцепилась в его плечи, и Кристофер почувствовал что-то теплое и липкое между ее ног. Кристофер хотел приостановиться и посмотреть.
– Не останавливайся, – запыхавшись от страстного пыла, прошептала Беата. Нос и лоб у нее был сморщен, глаза прищурены от небольшой и в то же время приятной боли.
К стыду Кристофера, их первое занятие любовью закончилось весьма быстро. Он испуганно посмотрел в ее глаза и очень нежно поцеловал ее. Она ответила ему.
– Как ты?
– Все в порядке. Надо было предупредить… Вернее, я ничего такого не планировала.
С этими слова она стала немного отодвигать его, чтобы вылезти.
– Мне надо в ванную.
Кристофер очень распереживался, он понял, что ей было неприятно, и она собирается уйти после ванной. Он накинул на себя покрывало как юбку с запахом, потому что был тоже немного запачкан кровью, и побежал в прихожую к ванной. Он был и счастлив, и напуган. Как себя правильно с ней вести? Она! Она выбрала его как своего первого мужчину! Она старше него, с таким жизненным опытом и совершенно не знавшая про половую жизнь между мужчиной и женщиной. Он хотел, чтобы она стала его женщиной, любила его, но он не знал, что она чувствует к нему. Тот факт, что первый раз она занялась сексом именно с ним, безумно радовал его, ведь ей не с кем было сравнивать. А в своих способностях хорошего любовника он сомневался все больше и жутко переживал из-за этого.
Она вылетела из ванной и направилась собирать свою одежду и быстро одеваться.
– Подожди. Не уходи, пожалуйста, – Он ходил за ней, боясь притронуться. – Я понимаю, что что-то сделал не так. Прости. Я постоянно думаю о тебе, мне кажется… Нет, я абсолютно уверен, я влюбился в тебя с первого взгляда! Я не могу тебя потерять. Я не хотел тебя ничем обидеть.
– Тебе придётся все это повторить потом. Я ничего сейчас не способна слышать. Мне надо побыть одной, – она выбежала из квартиры.
Кристофер постоял какое-то время. Он был абсолютно подавлен. С ним произошло то, чего он желал больше всего на свете с того момента, как увидел ее в первый раз в лавке с красками. И в то же время он не ожидал, что все выйдет так. Что она девственница и что она убежит от него как ошпаренная. Он же мечтал о девушке, которая мыслит не стандартно, вот «Бог и услышал его молитвы». В своей голове он все представлял совсем по-другому.
Решив оставить ее сегодня в покое, но завтра обязательно проведать, если она сама не придет в студию, он поплелся в ванную смыть с себя кровь от ее невинности.
Весь оставшийся день субботы в голове Кристофера прокручивалась счастливая сцена полового акта с Беатой. Весь день прошел с не выключающимся ощущением взорванного фейерверка внутри. Домой Кристофер вернулся только под ужин, который не осилил и наполовину. Родители подметили, что сын точно не в себе. Расспрашивать они ни о чем не стали, но нельзя было не догадаться по нему, что он сияет от влюбленности. Высшая степень эмоционального возбуждения не давала ему уснуть и ночью. Не было чувства усталости.
Ели дождавшись утра, он без завтрака помчался в студию. По дороге он заехал в кондитерскую, купил еще ванильных эклеров, хотя вчерашние остались не тронутыми в студии. И в цветочный магазин. Он выбрал для нее большой букет белых еще не распустившихся до конца пионов.
Беата опаздывала. И за эти 25 минут Кристофер извел себя окончательно. Ведь он совершенно не знал, что ему делать, если она не придет. Какие подобрать слова, и насколько сильно она собирается его избегать. Что у нее за чувства к нему, и что на уме. Но она пришла.
Когда в двери зашуршал ключ, сердце у Кристофера запрыгало и участилось дыхание.
– Привет!
– Привет! Это тебе, – он схватил букет, подлетел к ней и протянул ей. – Я очень переживал, даже, по-моему, не смог уснуть ночью, постоянно думал о тебе….
Она взяла букет, прижала к себе и вдохнула аромат цветов.
– Спасибо! Они очень красивые.
Они замолчали. Молчание было крайне неловким. Потом Беата начала:
– Я тоже так и не поняла, заснула я все-таки ночью или нет, – она положила букет и начала медленно приближаться к Кристоферу. – Я заготовила речь и не одну о том, что… это было недоразумение и нам лучше закончить картину и больше не встречаться. Но, увидев тебя… – она подошла вплотную к нему. – Я поняла, что хочу ещё.
Он неуверенно наклонился к ней и начал нежно целовать ее в губы, она так же спокойно отвечала ему. На этот раз медленно и аккуратно они стали продвигаться к дивану. Молча они разделись, заглядывая друг другу в глаза и не отрывая взгляд. Они смотрели друг на друга большими, доверчивыми, влюбленными глазами.
– Можно я попробую сесть сверху.
– Да, конечно.
Кристофер надел защиту. Они медленно приняли позу. И после этого, медленно сев на него, она начала двигаться. Она взяла его руки и положила себе на грудь, а сама уперлась своими ладонями в его плечи. Периодами она опускалась к нему, чтобы поцеловать, но потом поднималась и молча показывала ему, как ласкать ее грудь руками. Спустя время она начала стонать.
– Еще чуть-чуть.
Она громко выдохнула и сжалась, а потом по ее телу побежала дрожь. Кристофер был настолько счастлив, что его любимая получала должное удовольствие от занятий любовью с ним, что кончил почти вместе с ней на ее глубоком выдохе.
Он потянулся к ней, чтобы поцеловать ее лицо. Настолько красивой она ему не казалась еще никогда.
– Помоги мне слезть, – она засмеялась. – У меня свело ноги выше колен.
Он помог ей лечь сбоку и облокотиться на него, положив голову ему на плечо. Он обнимал ее одной рукой. Разговаривать не хотелось. Было приятно помолчать. Бессонная ночь дала о себе знать. На час они оба провалились в сон.
Проснулись они от того, что, несмотря на то, что было уже тепло, они все равно немного замерзли спать голые и без одеяла. Проснуться вместе оказалось счастьем.
– Замерзла?
– Немного. Давай выпьем чаю. У тебя же есть эклеры?
– Разумеется, есть!
Они оба улыбались. Эта улыбка еще долго не будет уходить с их лиц.
– У меня только есть возражения по поводу чая! Предлагаю пойти в кафе и отметить шампанским потерю твоей невинности.
Сидя за столиком в кафе, после второго бокала шампанского, Кристофер завел разговор, который вызывал у него любопытство:
– Прости меня, конечно, но ты не кажешься мне скованной и неопытной в постели. Если бы не вчерашнее… То я бы ни за что не поверил, что я у тебя первый мужчина.
Беата покраснела.
– Ну, есть одна книга. Я купила ее в Париже. Там рассказывается о том, как этим правильно и разнообразно заниматься.
– Мне кажется, я видел ее на твоем прикроватном столике. И ты что, всю ее прочитала?
– Ну, да. Что-то даже перечитывала. Я же не железная, и сидеть, сложа руки, мне не хотелось. Надо же было хоть в теории представлять, что меня ждет.
– А ты научишь меня?
– Я думаю, нам придется учиться вместе.
Оба покраснели и посмотрели друг на друга озорно, но вместе с тем нежно.
После кафе они опять отправились в студию, переступив порог которой они сразу начали целоваться, как будто давно не виделись. Раздевая друг друга по дороге к дивану, они опять занялись любовью.
До вечера они решили не одеваться, предпочитая пить чай с эклерами абсолютно голыми. Ближе к вечеру Кристофер поставил пластинку, и заиграла легкая музыка.
– Я тебе не говорила, но я с детства обожаю танцевать.
– Я хочу пригласить тебя на танец, – он протянул ей руку.
Беата словно вспорхнула в его объятия. Она встала на цыпочки и прижималась к нему свои голым и возбужденным от чувств телом. Не сводя сияющих глаз друг с друга, они закружились в танце по студии. За окном уже смеркалось, а одна влюбленная и обнаженная пара танцевала первый танец вместе. Оба очень хотели, чтобы этот вечер не кончался.
Последующие недели по будням они встречались в студии. Беата после работы летела к нему. А он ждал ее с эклерами и сэндвичами, купленными в кафе. Сходу она напрыгивала на него и увлекала за собой на диван.
Ощущение настоящей жизни они испытывали только наедине друг с другом. Теперь обычный мир стал для них второстепенным и каким-то параллельным. Когда они находились в разлуке, всё их сознание было сконцентрировано на воспоминаниях о том, что происходило у них во время секса друг с другом. Стоны, выдохи, изгибы, руки, взгляды, губы – всё это стояло у них перед глазами в те моменты, когда они вынуждены были быть не вместе на диване. Их чувства полностью поглотили их.
Они светились, и любой прохожий, не говоря уже о родителях и руководителе на работе, понимали, что перед ними окрыленный любовью человек.
Рабиб был рад за нее и был снисходителен в работе.
Торны не могли не радоваться за сына, он изменился кардинально. Вместо язвительного и делового молодого человека они завтракали с заботливым и вежливым ребенком. Он обнимал и целовал родителей перед уходом в студию.
Выходные дни они безвылазно проводили у Беаты на квартире. В это время можно было передохнуть от чаепития с эклерами. Беата готовила быструю, простую, но вкусную еду. Или им в то время все казалось вкусным.
Им ничего больше не было надо, важно было только быть вместе. Стоило им только увидеть друг друга при встрече, как их тела уже до прикосновений включались в процесс полного возбуждения. Они занимались этим везде – в студии и в квартире Беаты: на диване, кровати, в ванной, в гардеробной, на столах, у столов, на стульях. В студии Кристофера были очень удобные стулья: большие, мягкие, крепкие, с высокой мягкой спинкой и без ручек. Влюбленные по нескольку раз в день занимались на них любовью. Кристофер садился на стул и обнимал ее за спину и шею или бедра; Беата садилась на него сверху, упираясь ногами в задние ножки, а руками она держалась за спинку стула.
Они перепробовали много поз. Занимались любовью шутливо и грубо, трепетно и нежно. В некоторых комбинациях поз Беата подсказывала, что надо стимулировать ее клитор рукой, иначе она не успеет получить полное удовольствие. Иногда подсказывала, что надо гладить или щипать грудь. Они заботливо относились к тому, чтобы каждый раз каждый из них кончал.