Кромешник, или Ведьмак XXI века
Глава 13.
Поиск клада – дело не простое
И вот я, удобно устроившись на родном диване, и открыв книгу знаний на нужной для себя странице, уже целый час изучал доступную мне информацию, чтобы затем, уперев свой взгляд в потолок квартиры риторически заявить.
– Не такое это простое дело, искать клады.
– А то! – тут же заявила Жозефина, как всегда незаметно вынырнувшая откуда-то сбоку.
А затем, увидев, что я читаю, как-то страдальчески протянула.
– Вот оно что.
– Что? – непонимающе уставился я на неё.
– Обычный клад искать буду.
– Обычный, да не обычный – как будто бы она что-то знает больше моего, тут же заявила эта маленькая вредина.
А потом, скопировав мой взгляд в потолок, точь-в-точь повторила мои философские слова.
– Не такое это простое дело, искать клады.
– Так – я почувствовал, что начинаю злиться.
Поэтому тут же закрыл большую и умную книгу, и заявил.
– Давай маленькая вредина, рассказывай всё, что знаешь про клады.
Жозефину же моё строгое требование ничуть не смутило, и приняв свою любимую позу школьницы-отличницы, она начала свой рассказ, больше похожий на доклад, или даже на целую лекцию.
– Итак – начала она своим тонким мелодичным голосом.
– Все клады делятся на простые, которые может найти и выкопать любой человек, и зачарованные, которые можно найти и взять только с помощью магии.
– И поэтому, многие зачарованные клады можно «распечатать», лишь зная, каким способом они были закляты, а вариантов этих заклятых кладов, существует великое множество.
– Ибо, например, встречаются клады заклятые так, что выходят из земли только лишь через несколько лет, да и то, именно в тот месяц и день, которые им указал хозяин зарывший их.
– Другие же клады заговорены так, что, к примеру, могут показываться сорока людям подряд, но воспользоваться им сможет только сорок первый.
– А ещё некоторые клады закляты на совершение какого-либо действия, как умного, например, правильно нарисовать пяти или шестиконечную звезду.
– Так и совершенно нелепого, например, клад достанется только тому, кто сумеет влезть на сосну голым вверх ногами, да ещё при этом держа в руках мешок с пшеницей.
– Но всё это ерунда, по сравнению с кладами положенными «на головы»!
– То есть, если клад заговорен на шесть голов, то это значит, что желающий им воспользоваться должен сначала убить целых шесть человек, а только потом и копать сам клад.
– А ещё! – Жозефина нагнетая жуткую атмосферу, закатила глаза под лоб, словно бы открывая мне огромнейшую и страшенную тайну.
– Очень большую опасность для кладоискателей представляют стражи кладов, как одушевлённые, например, тела убитых для этой цели людей или животных.
– Так и не одушевлённые, например, станет какой-нибудь человек копать такой клад, а из земли тут же выскочит ржавый меч или крестьянский серп, и раз, и отрубит ему руку или даже голову.
И Жозефина, в подтверждении своих слов, тут же ладонью со свистом рубанула воздух, причем получилось это у неё, вполне себе правдоподобно, будто бы она и вправду когда-то видела такую страшную картину.
– Так – задумчиво протянул я.
– А что может помочь в поисках кладов?
– Конечно же, различные поисковые заговоры и разные волшебные травы – тут же без запинки ответила Жозефина и начала перечислять.
– Например, ключ-трава отпирает всевозможные замки.
– Растет она на обычных лугах, и добыть ее можно следующим образом.
– Просто спутать лошади ноги цепью, да пустить пастись на луг, и как только та лошадь окажется около ключ-травы, то путы тут же сами собой и спадут.
– А вот уже разрыв-трава рушит всяческие запоры, отворяет замки и разрывает самые крепкие цепи.
– Отыскать её трудно, и где точно растет эта всесильная трава – неизвестно.
– Но если постараться ее можно найти с помощью озерной черепахи.
– Для этого просто нужно разыскать гнездо черепахи, для чего сначала придется долго за ней наблюдать, иногда даже две, или даже три недели, пока черепаха сама не приведет тебя к нему.
– А отыскав гнездо, его вокруг надо густо утыкать, словно забором, прочными веточками, чтобы преградить черепахе путь, и чтобы она не смогла забраться на свои яйца.
– Вот тогда-то черепаха куда-то уползет, и вернется уже с разрыв-травой в пасти.
– Прикоснувшись травой к ограде, она разрушит ее, траву бросит, а сама заберется в гнездо, тут-то разрыв-траву можно и подбирать.
– Но главная трава в кладоискательском деле, это, конечно же, папоротник, который цветет только раз в году, и только на праздник Ивана Купалы.
– И который найти тоже очень сложно, но можно.
– Ибо, просто нужно лечь в папоротниковое поле и слушать, потому, как сначала затрещит папоротник, а потом лопнет и расцветет.
– Вот тогда-то его цвет хватай, и иди с ним вперёд, и где он ярче всего вспыхнет, там клад и копай.
– Ты нормальная?! – буквально взвыл я, от такой полезной, в кавычках, информации, холодным ушатом вылившейся на меня, и слегка остудившей мой энтузиазм в поиске различных сокровищ.
– Где я тебе буду искать лошадь или черепаху?
– Что знала, то и рассказала – лишь равнодушно пожала своими плечами на мой гневный спич, эта маленькая женщина старославянского розлива.
А затем, выдав сакраментальное, моё дело служить, а твоё руководить, гордой походкой отправилась на кухню, наверное, проверять, как там с готовкой справляется наш общий домовой. В коем качестве, данная полукошачья особа, вероятнее всего, его и числила.
Глава 14.
Странное знакомство со странным стражем
В общем, изведя ещё полдня, и прочитав в своей книге всё, что только было можно про всевозможные клады, нычки и захоронки, я всё же нашёл один интересный, и как мне показалось вполне себе рабочий заговор на сосновую шишку. И на следующий день, прямо с раннего утра, пока меня чем-либо не озадачил мой куратор из ордена, рванул в ближайший подмосковный лес.
Причём, не в абы какой, а именно в сосновый, так как данный заговор мог работать только в нём, да и то с оговоркой, если местный лесной хозяин будет в духе и не станет мешать.
Так как все шишки в его лесу, так же, как и хвоя, жёлуди и даже прошлогодняя опавшая листва, являлись его собственностью, и как он отнесётся к её разбазариванию каким-то заезжим туристом, было совершенно не известно.
Но, тем не менее, поколесив по загородным окрестностям с пару часов, я всё же нашел, как мне показалось, вполне себе подходящий сосновый лес для поиска клада, который с полным правом можно было назвать древним. Так как сосны в нём были толстые, кряжистые, а зачастую даже так причудливо изогнутые, словно бы внезапно одервеневшие сытые змеи.
А ещё, я был очень рад тому, что наконец-то поменял унылую обстановку различных кладбищ, на древний и дремучий сосновый лес, место где время практически остановилось, и его буквально можно было потрогать руками.
Ибо вокруг, среди густых зеленых сосен, покрытых мхом и лишайником, просто таки царила атмосфера таинственности и волшебства. Отчего каждое дерево здесь, каждый куст, и даже каждый лист оживали своими собственными секретными историями.
Так что, не спеша прогуливаясь по мерцающим лучам солнца тропинкам этого леса, я словно бы погружался в совершенно другой мир, до краев полный загадок и загадочных существ. Отчего мой взгляд постоянно терялся в густых зеленых зарослях, где могли скрываться лишь древние древесные феи или мистические лесные духи.
А легкий шелест веток над моей головой и пение лесных птиц, всё это создавало неповторимый мелодичный фон, напоминающий об огромном живом организме, дышащем в унисон с великой матерью природой.
И все же, примерно через час такого своего медитативного состояния, я решил прервать свой релакс, и все же взяться за то дело, ради которого уже вполне себе серьезно забрел в дремучую лесную чащу.
Так что, я не стал долго привередничать, а просто подобрал первую же попавшуюся мне под ноги самую большую и круглую шишку размером со свой кулак, и положив её на ближайший пенёк, по смартфону стал читать записанный в него заговор.
« Как замок этим ключом отпираю,
Так и удачу к себе призываю.
Где отныне пройду, там и клад найду.
Сначала вперёд своего слугу посылаю,
А потом злато серебро своими руками загребаю.
Да будет так!»
И как только последние слова моего вербального приказа растворились в лесной тиши, сосновая шишка буквально ожила. Она сама собой поднялась со своего бока, и уверенно оперлась на своё дно.
А затем, слегка поколебавшись из стороны в сторону, словно бы принюхиваясь к чему-то, легко соскочила с пня, и резво покатилась по лесной подстилке куда-то вперед.
При этом запросто перепрыгивая толстые древесные корни, встречающиеся на её пути, и филигранно объезжая различной глубины ямы.
– Вот те раз! – полуневеряще-полувосхищенно пробормотал я себе под нос, и быстрым охотничьим шагом пошёл за своим странным провожатым.
Как раз и думая о том, что само понятие странности в моей жизни стало уж сильно размытым, и уже не являлось тем весомым определением чего-то очень непонятного, которым оно было раньше.
Крупная сосновая шишка все продолжала безмятежно катиться впереди меня, а я, идя за ней, все глубже погружался в полутемный мир дикого дремучего леса. В глубине души радуясь тому, что наконец-то выбрался в лес не на охоту на упырей, а скажем так, на прогулку со смыслом.
Ибо весь последний календарный месяц, воюя с нежитью, мне совершенно некогда было смотреть по сторонам, и замечать красоты окружающей меня цветущей буйной природы.
Зато сейчас неспешно идя по летнему сосновому лесу, я с наслаждением вдыхал его, настоянный на хвое и смоле целебный воздух, и с удовольствием разглядывал рыжих белок, о чем-то цокающих друг с другом где-то там, на верхних ветках высоченных вековых сосен.
А ещё сосновая хвоя перед моими глазами, в зависимости от угла, падающего на них солнечного света, постоянно меняла свой цвет, то светлея, до почти что небесно-голубого, а то и темнея, до почти что грозно-фиолетового. В общем, это был, чудо, что за лес, всем лесам лес, и это всего лишь в полусотне километров от огромного мегаполиса Москвы.
Внезапно, сосновая шишка, до этого равномерно катившаяся передо мной, и к спокойному движению которой я уже привык, остановилась, потом на одном месте, обежала замкнутый круг, и даже в его центре подпрыгнула два раза, как бы говоря мне при этом.
– Вот! Вот тут и копай.
Ну, что ж, сказано – сделано, я снял с плеч своё верное ружьё, и небольшой тактический рюкзак со всякой мелочью на всякий разный случай, и прислонив их к стволу ближайшей сосны, самой настоящей садовой лопатой, на этот случай прихваченной с собой, начал копать яму.
Лесной дерн был влажным и рыхлым, и поэтому копался очень легко, крупных корней мне не попадалось, а мелкие, моя лопата с треском легко разрезала. Так что, уже спустя десять минут, я, даже не запыхавшись, на глубине всего лишь в полметра, негромко стукнул лопатой по крышке какого-то небольшого сундучка.
Моё дыхание от азарта, вожделения и предвкушения, буквально перехватило. И тут, словно большой гриб после обильного дождя, передо мной прямо из земли, стал быстро вырастать совершенно белый лошадиный костяк, в свою огромную натуральную величину.
Клац! Пока я любовался на это чудо чудное и диво дивное, крупные лошадиные зубы едва не откусили мне голову. Нет, я, конечно же, помнил рассказ Жозефины, что у некоторых закладных кладов есть свои мистические или магические защитники.
Вот только я думал, что это будет просто обычный лошадиный череп, смирно лежащий на крышке сундука в качестве этакого живого капкана. И я никак не ожидал увидеть такое вот, вот такое проявление магических сил.
Клац! Дзинь! Я лишь в последний момент успел подставить под вновь смыкающиеся лошадиные зубы свою лопату. Которую те, словно это были большие ножницы по металлу, легко и перекусили.
– Ну, ничего ж себе! – удивлённо подумал я, копейным ударом вбивая остатки своей лопаты в пасть, как оказалось, вполне себе хищной домашней скотины, только притворяющейся при жизни спокойной и травоядной.
И одновременно с этим, резким рывком бросаясь в сторону своего ружья, до сих пор мирно стоящим у сосны, где я его перед этим беспечно и оставил. Ага, фиг там!
Костяное копыто злобной не упокоенной зверюги, с такой силой врезалось в мой бок, что я легко изменив направление своего движения, благо, что не врезался своей головой в уже другую сосну росшую неподалёку.
И зацепившись ногой, за корень которой, кубарем полетел на сухую лесную подстилку, загребая полные пригоршни сухой хвои, и такого же сухого лесного мха. И пусть до своего ружья я добраться всё-таки не смог. Но зато такой вынужденный цирковой кульбит всё же дал мне время вытащить свой боевой меч.
Глава 15.
А вот и леший
И теперь хищно набегающий на меня большой и белый костяк, встретил уже не бесполезный сельхозинвентарь, а самая настоящая боевая и прекрасно закаленная булатная сталь.
При встрече с которой, пара больших желтых зубов уже давно мертвой лошади, тут же полетела на сухую лесную подстилку, которую ещё секунду назад вспахивал своим носом я сам.
– Ага, получил свинья! – аж взвизгнул я от охватившего меня азарта, и начал рубить большой конский костяк уже всерьёз.
Впрочем, тот бояться совершенно не умел, и пер на меня, словно танк, как, хоть в первую мировую войну, хоть во вторую. Чем в принципе облегчил мне задачу и сэкономил мне время по своему расчленению.
Короче говоря, уже спустя минуту, под моими ногами лежала целая куча белых изрубленных в труху костей, верх которой венчал разрубленный на четыре части большой и старый конский череп.
– Ну вот, как-то так – я, с чувством выполненного долга, убрал свой меч обратно в ножны, и пошёл смотреть на отбитый мной в жарком бою клад.
Который, впрочем, очень меня не впечатлил. Так как в нём совершенно не было ни блестящего золота, ни больших драгоценных каменьев, а вот серебро было.
– Прямо, как по Фрейду – подумалось мне.
– О чем думаешь, то и случается.
В общем, в небольшом сундучке, видимо сделанного в свое время из крепкого мореного дуба, как раз и позволившему ему пережить все эти века, оказалось никак не меньше трёх килограммов различных серебряных монет, да десяток красивых медных подсвечников, вот и весь клад.
Думаю, что походу дела мне досталась очень давношняя церковная казна. То ли зарытая самими монахами, ещё в далёкие смутные времена, а то ли наоборот, припрятанная разбойниками до лучших времён, видимо которые для них так и не наступили.
Я стукнул друг о друга два сильно позеленевших от времени медных подсвечника, словно чокаясь на свадьбе хрустальными бокалами, послушал их мелодичный постепенно затухающий звон, и ни к кому не обращаясь, заявил.
– А что, для первого раза вполне себе неплохо.
Так как, во-первых, я вполне себе успешно испробовал вполне себе рабочий заговор для поиска различных кладов, а во-вторых, нашёл то, что и искал. А именно старое или даже можно было сказать, что древнее серебро, которое было так необходимо в моей работе, и ценилось в ней даже выше чем золото.
Ибо оно в ней было мерилом не богатства, а самой моей жизни. Так как золотом от упырей, и других представителей злобной голодной нежити, не откупишься и не отобьёшься, а вот серебром запросто.
Ибо патроны, начиненные этим благородным металлом, были той самой безотказной валютой, которую любая нежить принимала и понимала всегда, особенно если в голову, и особенно если дуплетом.
– Кхм, кхм – внезапно раздалось тихое покашливание за моей спиной, от которого я вздрогнул, а затем старческий надтреснутый голос заявил.
– Стало быть, успокоил конягу проклятущую, славное дело сделал, славное.
Я резко обернулся, но только для того, чтобы увидеть перед собой, спокойно сидящего на небольшом пеньке небольшого человечка, ростом не выше моего домового, одетого в совершенно невзрачную одежду, с добрыми глазами цвета дубовой коры и совершенно зелёными волосами.
– Здрав будь лесной хозяин великого леса, зовут меня Белояр – тут же сориентировался я, и сразу же решил польстить местному лешему.
– И ты здрав будь, добрый молодец, зови меня Агафоном – улыбаясь ещё шире, прокхекал лесной дед.
– От дела лытаешь или дело пытаешь?
Поняв, что запас старославянских слов у меня закончился, я ответил просто.
– Клад ищу, дедушка.
– Клад? – как-то игриво протянул этот зелёноволосый дед.
– Клад это хорошо.
– А может быть и мне, добрый человек, подмогнуть чем сможешь?
– А я в долгу не останусь, ты даже в этом и не сомневайся, ибо тогда весь клад себе забрать сможешь.
Уже очень серьёзно, и перейдя на чистейший русский язык, заявил этот лесной дед, и был совершенно прав. В том смысле, что найти в лесу клад и выкопать его, это было ещё полдела. Ты его ещё попробуй из леса вынеси, если его хозяин того не захочет.
– А чего ж не подмогнуть-то – в унисон лешему ответил я.
– И в чём ваша проблема дедушка?
– Вот в них – невысокий хозяин местного леса, резко ткнул своим коротким толстым пальцем куда-то в самую хвойную чащу, из которой, очень издалека, сейчас доносился победный волчий вой.
– Волки? – удивлённо уставился я на лешего.
– Так нет ничего проще – поднял я своё ружьё и расплылся в довольной улыбке, так как после жутких упырей и противных гулей, данные серые лесные хищники казались мне не страшнее декоративных болонок.
– Волки у меня – равнодушно махнул рукой местный леший.
– Всё равно, что дворовые собаки, у вас, у людей – тут же осадил меня дед Агафон, а затем уже более грустно добавил.
– А это оборотни, и моей власти над ними нет, так как они хоть и звери, но всего лишь на половину, а не бывает так, чтобы власть была только наполовину.
– Ибо она, или есть, или её вовсе нет.
– Вот и режут они теперь оленей да лосей в моем лесу, да благо если бы ели, а то просто так играючи, силу свою измеряючи.
– Первогодки они там все, только-только перекидываться научились, вот и бесятся от звериных чувств и силы в себе.
Дед Агафон досадливо сплюнул, сорвал большой красный мухомор, внезапно выросший под его ногами, и да же не морщась стал его есть, причем большими кусками.
Мол, отравлюсь всем назло, и всё тут.
Глава 16.
Знакомство с оборотнями
– Понятно – задумчиво протянул я, думая про себя, а так ли сильно мне было нужно выкопанное недавно серебро, ибо оборотни, это всё же оборотни, и сориться с ними без очень веской причины всё же не стоило.
Вот только причина у меня была, и действительно довольно веская. Так как, как там говаривала моя тётка, когда силу мне передавала. Наш род всегда защищал мир добра от сил зла.
А то, что сейчас и творили расшалившиеся оборотни-живодеры, как раз и было тем самым опасным злом. И пусть оно было, так сказать, небольшим и местечковым, но так и море из капель состоит.
Сегодня, мимо одной несправедливости пройдёшь, завтра, на другую глаза закроешь, а потом, так и не заметишь, как по уши в дерьме окажешься. И будешь ещё удивляться, а как это оно всё так получилось, а откуда это оно?
Местный лесовик, видимо, прекрасно понимал мысли, которые сейчас бродили в моей голове, так как от досады вгрызался в свой мухомор, словно бульдог в баранью ногу. И видимо мой ответ изрядно его удивил.
– Возьмусь, дедушка – весомо заявил я ему, закидывая своё ружье за спину.
– Вот только завтра возьмусь, так как нет у меня с собой серебряных пуль, а без этого идти на оборотней смерти подобно.
– Хоть завтра, да хоть и послезавтра – местный леший откинул далеко в сторону, так и недоеденный им мухомор, радостно соскочил со своего пня, и теперь, словно мартовский заяц, едва ли передо мной не приплясывал.
– Только избави меня от этакой напасти ведьмак, а то ведь подчистую изведут всю животину в моём лесу, что ж мне потом, одними белками командовать.
– Кромешник – вежливо поправил я зеленоволосого старичка, нагнулся за совсем недавно выкопанным мной сундучком, а когда разогнулся, то его уже и не было.
Да и действительно, чего дальше болтать-то, жизнь-то она не слезливый сериал, ибо, как там говаривал мой призрачный предок татарских кровей, дело сделано, в смысле, раз мужик сказал – значит, мужик сделает.
Ну, а дальше, даже не смотря на протяжный волчий вой, я спокойно выбрался из дремучего соснового леса, и так же спокойно добрался до дома. Где сразу же и приступил к отливке круглых серебряных пуль.
Так как картечь, хоть и была хороша, но она была хороша только на очень близкой дистанции, а подпустить к себе оборотня вплотную, это значило поставить свою жизнь на кон.
То ли ты его завалишь, а то ли, и он тебя. Не зря же всяческие Ван Хельсинки в фильмах, и другие охотники на нежить и нечисть, так любили использовать различное дистанционное оружие, ой не зря.
Жозефина, по своему обыкновению оказавшаяся рядом, и до этого заворожено смотрящая, как я отливаю в специальные пулелейки маленькие серебряные сферы.
В какой-то момент взяла мой нож, и на одном из блестящих шариков нацарапала им обычный крест.
– Зачем это? – удивился я, так как в моей книге знаний, ничего подобного написано не было.
– Один из моих хозяев завсегда так делал – авторитетно заявила моя слуга женского рода, и я не стал ей перечить, пусть рисует, может быть и будет какая польза.
Ведь не всё, и не все хозяева магической книги до меня, писали свои заметки в неё. Оно ведь, как бывает в жизни, кто-то что-то забыл, а кто-то что-то и не успел. В общем, вот так мы дальше и провели вечер, я отливал пули, а Жозефина моим булатным ножом царапала их гладкие бока.
А на следующий день, рано утром, я уже вновь стоял в знакомом сосновом бору, и внимательно прислушивался к далекому волчьему вою.
Кажется, он раздавался где-то там, я всё-таки выбрал одно из направлений ведшее к месту ближайшего воя, и стал очень осторожно углубляться в лес. И именно, что осторожно, так как, то, что волчий вой раздавался очень далеко, совсем не значило того, что рядом со мной сейчас не было этих опасных и хитрых зверей.
Тем более, что на первую тушу сильно растерзанного оленя я наткнулся уже спустя каких-то полчаса, своей такой неспешной индейской ходьбы, и был действительно удивлён, и даже немного взбешён.
Так как браконьеры-оборотни не тронули от совершенно целой туши ни кусочка, они просто порвали небольшой лани горло, и просто бросили её на потребу другим падальщикам леса.
И для меня это было настолько диким и не понятным, что я уже начал презирать ещё неведомых мне оборотней, даже ещё больше, чем простых злобных упырей.
Ведь те-то хоть нападали и убивали из чувства голода, что было вполне себе понятным и даже оправданным, а эти твари убивали животных только ради забавы.
И судя по тому, как громкий волчий вой, кругами перемещался по местному в основном сосновому лесу, оборотни-беспредельщики просто так, словно неуловимый ветер, носились по всему этому огромному древнему бору, при этом режа всех на своём пути.
В чём я и убедился, найдя на своём пути ещё две мёртвые туши, молодой лосихи и её небольшого лосёнка. Отчего, теперь уже не я боялся оборотней, а им нужно было начинать бояться меня.
Бабах! Первый выскочивший на не далекую от меня лесную поляну серый лесной хищник мгновенно получил от меня серебряную пулю в свое плечо, после чего скуля свалился в траву.
– Ага! – аж взвизгнул от удовольствия я.
– Получил сволочь!
А затем, немного подумав, понял, что совершенно не знаю, как отличать обычных волков от оборотней. Вот будет неудобно перед лесным дедом Агафоном, если я только что застрелил его любимую серую зверушку.
Ан, нет, всё нормально, я вновь поднял своё ружьё, но выстрелить не успел, ибо не ползают обычные волки с пулей в плече, так споро и ловко к ближайшим кустам, в которые я, конечно же, не полез.
Решив до последнего придерживаться заранее продуманной мною тактике, а именно держаться, насколько это вообще было возможно в лесу, самых открытых мест, и палить с них во всё серое, что только движется и шевелится.
Так что, следующего оборотня я подстрелил, когда он наивно попытался напасть на меня сзади, видимо думая, что я его не увижу. Вот только чистый сосновый лес, это ему не мрачный дубовый, где за толстыми кряжистыми стволами, может легко спрятаться не то что волк, а даже целый медведь.
Так что, подстрелил я хитрожопого оборотня легко, влёт, словно глупую утку, решившую в самый разгар сезона охоты, за место густых и надежных камышей, выбраться на чистейшую озёрную воду.
Глава 17.