Рукопись, найденная на руинах дома в древней Мексике

ВВЕДЕНИЕ

Я, Карлос Арана Кастанеда, 1935 года рождения, летописец эпохи разума, должен довести до конца то, что начато не мной, и даже не людьми – несколько тысяч лет назад.

Мои предыдущие книги всегда были подробными отчетами, в которых я описывал ученичество у дона Хуана – индейского мага из Мексики. Дон Хуан хотел, чтобы я понял и усвоил понятия и практические методы, бывшие для меня совершенно чуждыми. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как только представить его учение в виде повествования о том, что происходило, ничего не изменяя и не добавляя от себя. Само собой, что простой хронологический пересказ не вместил бы смысла того, что я должен был передать. Вместо новых событий можно лишь представить новое осмысление прежних – с точки зрения повышенного уровня осознания. Введение новой координаты роста осознания делает нашу самую обыденную жизнь неисчерпаемым источником новизны.

Само собой, что нагуаль удержал всё взвешенным, когда я топорно «ушел из жизни», наскоро сляпав некоторые обстоятельства. Все, кто хотел моей неудачи, поверили. Это и было целью маневра, который я же и упомянул в своих работах. Все члены моей партии поступили аналогичным образом, кроме Кэрол Тиггс. До конца дней нам следовало жить в доме нагваля Хулиана.

Несмотря на то, что мои отчеты и ранее были ошеломительны для меня самого, но то, что я не мог упомянуть в них, по своей несоизмеримости не подходило даже туда, рискуя свести всю мою тщательную работу к бормотанию сумасшедшего. Чтобы привести всё к обыденному синтаксису, потребовалось еще 20 лет скрупулезной работы по соединению вспоминаний, отрывочно разбросанных по моим книгам.

2019 год.

От «редакции»: вынуждены выделять курсивом и указывать номер книги Кастанеды (например: КК, кн.7) в тех местах текста, которые уже были в изданных книгах, чтобы роботы-поисковики не распознали «заимствованный контент», но таков изначальный смысл изложения – показать версии памяти разных уровней осознания и связь между ними.

ГЛАВА 1. СМЕНА ЭПОХ

«В тот день мы находились в доме, где жила команда нагваля.

– Пойдем-ка прогуляемся, – сказал дон Хуан, положив руку мне на плечо. – Или нет, лучше идем на площадь – там как раз полно народу, – сядем на скамейку и потолкуем.

Я был несколько удивлен, так как находился в доме уже пару дней, но он со мной практически не общался, разве что поздоровается, и все.

Я последовал за ним, и в молчании мы дошли до городской площади. Когда мы сели на скамейку я спросил, о чем мы будем говорить»;

– Мы продолжим разговор, начатый некогда в Оахаке, – ответил дон Хуан. – От тебя потребуется полное напряжение всех твоих сил и огромная устремленность в осуществлении сдвигов в одну и в другую сторону между уровнями осознания. Иначе объяснения тебе не понять. Поэтому на время нашей беседы я требую от тебя полнейшей концентрации и настойчивости.(КК, кн. 7).

Мы будем обсуждать твое личное будущее. Я не раз говорил тебе, что ты являешься замыкающим звеном нашей линии. Но это не совсем так. На самом деле наша линия, состоявшая из четырнадцати нагвалей, не единственная, а последняя из серии четырех магических линий, существовавших в эпоху разума.

Почти жалобно я сообщил ему, что он перегружает меня ответственностью и ставит меня в неловкое положение, заставляя ощущать изрядное неудобство. Дон Хуан взглянул на меня, вскинув брови. По губам его пробежала усмешка, которая тут же исчезла.

– Всему виной твое чувство собственной важности, – подмигнув, сообщил он. – Чувство собственной важности – главнейший и самый могущественный из наших врагов. Подумай вот о чем: с одной стороны, наше чувство собственной важности заставляет нас чувствовать себя никчемными в моменты нашего величия, в моменты открытия шанса, но с другой – заставляет верить в свое величие там, где наши мелочные притязания не стоят и гроша. Каждый человек на этой планете – великий кухонный маг! – глаза дона Хуана заискрились, и я подумал, что он, похоже, вот-вот рассмеется.

Новые видящие рекомендуют направить все возможные усилия на обеспечение адекватности жизни воина. Когда происходят великие события, нужно уметь быть величественным ровно столько и настолько, насколько велико событие. Но в повседневной жизни среди мелочей необходимо быть непосредственным, подобно ребенку, а если это вдруг невозможно, то нужно уметь быть смешным. Этот порядок действий привлекает силы на нашу сторону.

«Он обратил мое внимание на двух пожилых дам, только что вышедших из церкви. С минуту они постояли наверху гранитной лестницы, а затем начали осторожно спускаться, отдыхая на каждой ступеньке.

– Внимательно следи за этими женщинами, – сказал он. – Но рассматривай их не как людей, а как тонали. Женщины, держась друг за друга, дошли наконец до конца лестницы и опасливо пошли по гравийной дорожке, как по льду, на котором они в любой момент могли поскользнуться.

– Смотри на них, – тихо сказал дон Хуан, – трудно найти тональ более жалкий, несмотря на то, что они якобы верят в высокие силы и готовы наорать на каждого, кто не перекрестится, войдя в храм.

Обе женщины были тонкокостными, но очень толстыми. Им было, пожалуй, за пятьдесят. Вид у них был такой измученный, словно идти по ступенькам церкви было выше их сил.

– Смотрите под ноги, дамы! – драматически воскликнул дон Хуан. Они взглянули на него, явно смущенные этим выпадом.

– Моя мать однажды сломала здесь правое бедро, – сказал он и галантно подскочил к ним, помогая преодолеть ступеньку.

Они поблагодарили его, а он участливо посоветовал им в случае падения лежать неподвижно, пока не приедет скорая помощь. Женщины перекрестились.

Дон Хуан вернулся и сел. Его глаза сияли.

– Эти женщины не настолько стары и слабы, однако же они – инвалиды. Все в них пропитано опасением – одежда, запах, отношение к жизни. Как ты думаешь, почему?

– Может, они такими родились?

– Нет, такими не рождаются – такими становятся» (КК, кн. 4). . Они методично действовали вопреки Силам, движущим нас по жизни, и именно поэтому у них всё получилось именно так, как они и хотели. Как хотел их разум. Но не тело. Твой разум должен договориться с телом, учитывая потребности друг друга, и только тогда можно достичь наилучшего результата. Твое тело будет учить ум, а ум – тело.

– Но дон Хуан, ты так говоришь об уме и теле, будто имеется некая третья часть, – возразил я.

– Имеется, – сообщил он. – Но говорить о ней мы сейчас не будем. Мы еще и не начали разговор, ради которого я тебя позвал.

Он сменил тему, сообщив мне, что знаки указывают на близость новолуния и говорят о том, что продолжить беседу мы должны у него дома – либо в большой комнате с удобными креслами, либо на заднем дворике, окруженном крытой галереей. Дон Хуан объяснил, что когда он кому-нибудь что-либо объясняет в одном из этих двух мест, никто другой туда не входит.

Мы вернулись в дом, по дороге я расспрашивал его о характеристиках лунного цикла, но так как на ходу писать я не мог, то всё забылось.

Мы сели, и дон Хуан начал объяснять. Эпоха безмолвного знания длилась 2352 года, ровно столько же продлится и эпоха разума. И она в настоящее время близится к концу.

– По сути, ты, – сказал дон Хуан – являешься последним нагвалем уходящей эпохи, по крайней мере, это касается конкретно нашей линии магов. Однако должен сказать тебе, отбросив всякую ложную скромность, что наша линия как бы является центральной для всего человечества. Так уж вышло, что мы с тобой – ключевые фигуры человечества, если ты понимаешь, о чем я говорю, – он загадочно замигал и многообещающе закивал с видом рекламного агента, затем состроил многозначительное лицо главы государства и захохотал. Он сложился пополам. Он почти рухнул на землю. Два-три раза он пытался что-то сказать мне, но в конце концов просто повернулся и двинулся прочь, то и дело сотрясаясь всем телом в приступах гомерического смеха. Я сидел ошеломленный.

Вернувшись, он сказал, что смешным здесь является то, что самый захудалый сектант говорит ровно то же самое. Такова шутка Орла.

– Маги передают свои знания, это единственный способ дойти до конца, освободив себя от груза, передать его в руки нуждающихся, – продолжил он. – Каждый нагваль нашей линии, включая меня, так и делал. Но у тебя, Карлитос, не будет преемника в лице нового нагваля. Поэтому ты рискуешь не обрести полное знание. Тут твой маневр с написанием книг оправдывает себя. Мы с Хенаро тебя высмеивали, лишь возбуждая в тебе твою страсть к записыванию и обнародованию записей. Также мы делали это для того, чтобы несколько умерить эту страсть, которая была ничем иным, как командой Орла. Именно так и завершается эпоха, насколько мы знаем теперь: тайные знания передаются всем, кто захочет слышать, освежая кровь будущих линий. Новые нагвали, которые примут вызов, подхватят это знание, чтобы организовать новые линии. Мы назвали это время – временем открытого текста. Когда оно закончится, никто не знает, но предположу, что оно продлится 84 года, видимо, начиная с 1960-х. 84 года – это день для эпохи. И это же – время жизни одной партии магов в линии. Однако, – пояснил он, – все устроено так, чтобы партии сосуществовали одновременно полсрока своего существования. Поэтому за 588 лет существования линии получается не семь партий, а четырнадцать.

Я лихорадочно строчил, обливаясь потом от одной мысли о том, что завтра я всё это забуду, а записи уже сегодня положат в сейф Сильвио Мануэля, как они делали всегда, когда дело касалось информации, которая могла мне навредить в первом внимании.

Как бы читая мои мысли, дон Хуан сказал, что когда и если эти записи будут мне нужны, я их найду. Впоследствии так и вышло, но это оказалось уже в то время, когда я умер для социума. Тем не менее, придерживаясь неуклонности своего стремления ответственно и эффективно закончить начатое, я пишу эти строки и безмолвно знаю, что когда и если эти записи станут нужны, их найдут те, кому они предназначены.

– Послушай, дон Хуан, что это будет за эпоха?

На это дон Хуан ответил.

– Мы не знаем. Пути Орла неисповедимы. Но я говорил тебе не один раз: вставший на путь знания должен обладать огромным воображением. Насколько развито воображение, настолько ты вúдишь. Ты уже сейчас мог бы понять, что эта эпоха будет третьей и последней для людей.

– Люди исчезнут?

– Нет, но из них уйдет намерение, дух, чтобы перейти в некие иные формы. Так уже было не раз за время существования Земли. Они навсегда останутся формами, имеющими коллективное мышление по типу муравейника или роя пчел.

– Кто придет людям на смену? – я услышал свой голос со стороны, вся картинка вокруг стала еще более цветной и объемной.

Я смотрел на дона Хуана, и он молчал, но в ушах у меня четко раздался его голос.

– Нечто на основе кремния, как человек существует на основе углерода.

Это был голос видения.

Дон Хуан понял, что с меня достаточно и сместил мой уровень осознания.

… «Неожиданно я почувствовал, что теряю почву под ногами и с отчаянием попросил его объяснить, что же я должен понять. Дон Хуан громко рассмеялся.

– Взгляни-ка лучше на этого парня в зеленых штанах и розовой рубашке, – прошептал он» (КК, кн. 4). …

ГЛАВА 2. СТАЛКИНГ ВЫСШИХ СИЛ

Прошло несколько месяцев. За все это время дон Хуан ни разу не вернулся к теме смены эпох.

– Религиозные люди на самом деле не любят бога. Если считать богом те силы, которые нас ведут, само собой. Но тогда кого же они любят на самом деле, как ты думаешь? – язвительно спросил он.

Я ощущал некоторое неудобство, и это заставило меня вступить в спор. Я заявил, что его указания несколько кощунственны, и что после того, как мне всю жизнь долбили о греховности и грехе, эта тема была для меня болезненной.

– Любить бога – значит отдать ему всё свое время и силы, – произнес дон Хуан, не давая мне места для отступления. – Не так, как делают обычные люди по нескольку часов в воскресенье. Для воина связь с богом или духом, абстрактным, нагвалем – не принцип, а чисто стратегический вопрос. «Твоя ошибка заключается вот в чем: то, что я говорю, ты рассматриваешь с точки зрения нравственности.

– И я действительно считаю тебя человеком высоконравственным, дон Хуан.

– Ты просто заметил мою безупречность. И это все, – произнес он.

– Безупречность – не более чем адекватное использование энергии, – сказал он. – И все, что я говорю, к вопросам морали и нравственности не имеет отношения. Но чтобы понять это, тебе необходимо самому накопить достаточное количество энергии» (КК, кн. 7).

– Вокруг нас нет греха или осуждения. Есть лишь законы, по которым течет энергия. Видящий автоматически становится безупречен, следуя течению энергии, – продолжил он. – Но ты не заметил моего вопроса: кого люди любят на самом деле? Смотри: если высшая Сила, полезная для нас требует определенных шагов, то не совершая их, мы всегда попадем мимо силы, то есть в слабость. Всё, что делает нас слабыми не стоит относить к богу, не так ли, Карлос? Отнесем это к дьяволу, это же понятия религиозных людей, давай будем говорить на их языке.

– Человек, не проявляющий интереса к богу, обязательно проявит его к дьяволу потому, что интерес нельзя удержать в коробке, – он использовал непереводимую испанскую идиому. – Так уж вышло, дорогой, что все в этом мире стоит вверх дном.

Несмотря на отсутствие интереса к богу, каждый из таких людей, при случае, легко вступает в богословские или эзотерические споры, готов убить за свое мнение. Ты, Карлос, не первый и не последний, кто попал в эту секту. Главным правилом этой секты является табуирование подобных ключевых вопросов. Вот поэтому тебя сейчас и трясет, даже несмотря на то, что ты уже находишься в повышенном осознании.

И точно, я не заметил, как сдвинул свою точку сборки.

– Как видишь, твоя религиозность все-таки послужила на пользу твоему обучению, – дон Хуан чуть не задохнулся от смеха.

Довольно долго мы молчали. Мне хотелось обдумать сказанное доном Хуаном. Неожиданно он заговорил:

– Все что больше нас, отражает нас самих, подобно зеркалу. Поэтому большему мы приписываем свои собственные свойства. Не умея безлично понимать зло и беду, мы разделили и бога надвое. Расчленили на бога и дьявола. Все, что нам кажется недопустимо плохим, – мы приписываем дьяволу, а приемлемое – богу. Но кроме бога здесь никого нет, иначе – не бог это. Так уж вышло, что половина людей чтит богом – дьявола, перепутали по неведению, купившись на легкость его достижения, а другая считает дьяволом всевышнего бога, обвиняя его в несовершенстве. Согласно мифологии дьявол – это некое существо, не принявшее бога. Вот твои прежние друзья и есть такие существа.

– Но я не могу с этим согласиться! – вскрикнул я.

«– Окружающие нас люди являются черными магами. А поскольку ты с ними, то ты тоже черный маг. Задумайся на секунду, можешь ли ты уклониться от тропы, которую они для тебя проложили? Нет. Твои мысли и поступки навсегда зафиксированы в их терминологии. Это рабство. А вот я принес тебе свободу. Свобода стоит дорого, но цена не невозможна. Поэтому бойся своих тюремщиков, своих учителей. Не трать времени и сил, боясь меня.» (КК, кн. 4).

Я вспомнил, что уже слышал, словно во сне, как женский голос говорил мне нараспев: «Девяносто девять процентов людей – одержимые, чуть ли не зомби, поскольку не имеют своей (божьей) воли, выполняя чужие воли. Не принятый бог – это значит, что человек имеет валентность, свободные концы, и на эти концы неизбежно кто-то пристраивается. Ясно кто. Бог как бы не заинтересован нас защищать, поскольку он заинтересован в нашем свободном выборе, и все сделано так, что должны быть заинтересованы мы. Но поскольку сами мы состоим из бога, то «так же, как и он» выпендриваемся, мол, «ой, зачем нам этот бог? – мы даем ему свободу, ха-ха». Но это уподобление подобно тому, как один ковбой вытаскивает базуку, а другой шариковую ручку. Не в том мы положении. Богу богово. В общем, не принятый бог – это, прежде всего, сразу, одержание. Ну, конечно, не как в идиотских сказках про экзорцизм, но достаточно, чтобы перестать отдавать отчет о своих действиях. Так что, как говорится, если бы бога не было, его тут же следовало бы изобрести. Чтобы прикрыть наши уязвимые места», – я почти вспомнил, кому принадлежал этот голос…

– Продолжим разговор о смене эпох, – прервал дон Хуан мое вспоминание после некоторой паузы, и весело подмигнул, как бы разряжая мое гнетущее настроение.

То, что тебе следует знать на сегодня – видящий выслеживает высшие силы точно так же, как он поступал с собой, людьми, другими существами. Все эти выслеживания готовили его к главному – сталкингу духа. Нам важно узреть черты духа, чтобы стремиться к нему, а не от него. Всё не столь сложно ведь, это дьяволята – черные маги – всё усложнили.

Смотришь по сторонам, наблюдаешь: есть Солнце, Луна, Вода, Земля, сам человек сложно устроенный. Даже просто цветок с удивительной формой, цветом, с рождением, жизнью и смертью. Я, человек, не могу всего этого сделать (создать) и задаюсь вопросом: «кто мог такое сотворить?» Ответ как бы очевиден – что-то на порядки разумнее, чем я. А я могу только пользоваться уже созданным и то не всегда умело.

Он поправил ветку растения, растущего возле нас.

– Это правильный, изначальный путь поиска бога в нашей жизни. Самая простая логика приводит к богу, иначе как бы пришли к этому древние без науки и комфорта? Сложная логика состоит из комплекса простых логик, и если с простой логикой что-то не так – то всё превращается в болото, во враньё. Нельзя применять сразу сложную логику, надо копить простые логические ходы, основанные на внимательном наблюдении. Когда ты чувствуешь, что само так не могло произойти – значит – за этим кто-то стоит.

Это ведь просто. С помощью простой логики можно обнаружить тысячи логических ошибок у этих серьезных людей и даже признанных ими же писателей. Так зачем нам такая сложная логика «от лукавого», если все в ней путаются, не пройдя и двух шагов? Она пригодится уже после того, как простая логика будет безошибочна и исчерпает себя эффективно. Чаще всего сложная логика понадобится нам для того, чтобы вывести заблудших из псевдологических тупичков.

Я без труда понимал им сказанное, остро осознавая то, что он именно этим и занимался со мной – с помощью сложной логики он лишь выводил меня из тупиков, куда я забрался сам или с чужой помощью.

Он продолжил непринужденно.

– Заблудиться легко. Вот привыкает человек привирать: ну, вот немножечко совру, якобы понимаю, о чем говорю, на втором слове – опять совру. И так далее. Через 5 слов человек уже идет в обратную сторону. Врать не надо и не надо привыкать. Не надо бояться ошибиться, выглядеть некомпетентно. Во лжи человек выглядит максимально некомпетентно, позорно. Ему приходится лживо говорить или трусливо молчать. Не проще ли постараться узнать все же правду? Неужели не интересно? Не интереснее позора и трусливого молчания?

Воин прежде всего тот, – наставительно сказал дон Хуан, – кто не хочет быть трусливым и лживым даже перед самим собой. Он действует так, будто все его мысли и чувства известны духу, а это так и есть.

Я воодушевился как антрополог и спросил дона Хуана, не могу ли я осуществить сталкинг Высшего путем собирания признаков бога, с этой целью я подготовил постановочные вопросы:

1. чего хочет бог?

2. как отличить бога от небога?

3. есть ли что-нибудь кроме бога?

4. выгодно ли нам то, чего хочет бог?

5. при выполнении каких условий бога может не быть?

Таким образом, по моей идее, имея (месяц, год) эти вопросы перед глазами, я мог бы начать получать на них ответы. По мере того, как я говорил, я начал терять исходный импульс. В конце концов, я умолк, так как осознал всю несерьезность своей аргументации.

Дон Хуан сдержанно улыбнулся и сказал, что я могу делать что угодно, но очевидно, что я не могу в начале пути знать его конец.

– Основной темой этого формального разговора двух нагвалей является то, что видящий обязан рассматривать свои достижения с двух точек, с личной и безличной.

У меня непроизвольно открылся рот, он шутливо подбил мою челюсть пальцами кверху и продолжил.

– Непостижимые силы, ведущие нас, в то же самое время являются и живыми существами, и циклами безличной энергии. Возьмем, скажем, дух. Это живая сила, она на порядки живее, чем мы с тобой, однако с точки зрения течения энергии, это такая же сила, как ее описывают ученые-физики. Для нас в обиходе она представляет собой множество своих проекций в виде циклов, подобных лунному. И это несмотря на тот факт, что одной из главных проекций духа является само время! Осознай: тот же цикл – это проекция проекции на проекцию! Тем не менее, каждая из подобных проекций является весьма вещественной для нас, настолько, что мы не осознаем её, а пребываем внутри неё. Мы тоже являемся одним из видов проекции духа, как и осознание, которым наделяют нас, тоже является такой проекцией.

Я понимал так же остро, как и тот факт, что мое понимание мне не поможет, даже в случае, если я вдруг запомню сказанное. Обычно такое раздвоение означало, что моя точка сборки начала возвращаться в состояние низкого осознания. Я знал это ощущение, будучи в повышенном осознании, но и в страшном сне мне бы не приснилось то, что я знал бы это в обычном мире…

… «Я ничего не слышал. Дон Хуан резко встал, взял лампу и сказал, что мы перейдем под рамаду. Он вывел меня через черный ход и обвел вокруг дома по краю чапараля вместо того, чтобы просто пройти через комнату и выйти через переднюю дверь. Он объяснил, что нам важно дать знать о своем присутствии. Мы наполовину обошли дом с левой стороны» (КК, кн. 7). …

ГЛАВА 3. ПРАВИЛЬНЫЙ ДЬЯВОЛ

«Мы с доном Хуаном и доном Хенаро сидели за столом в доме дона Хенаро. Мы только что вернулись с окрестных гор, где собирали растения. Неожиданно дон Хуан сдвинул уровень моего осознания» (КК, кн. 7).

Я тут же завопил, не давая ему начать, то, что беспокоило меня на этом уровне осознания и изводило необъяснимой тоской на обычном.

– Дон Хуан! Но как такое может быть, чтобы все люди ошибались и, сами того не ведая, становились приспешниками дьявола? Как же Иисус Христос, Святая Дева Мария, маленькая Дева Гваделупская, святые? Неужели они все тоже дьяволы?

– Нет, напротив, все эти люди были магами и людьми Знания. Открою тебе по секрету, Иисус был нагвалем нашей линии, но не четвертой, а первой ее части. Он был изюминкой той линии магов, наподобие того, как и наш арендатор. Если сравнить время их жизни, от 33-го года до нашей эры по 1723 год, получится ровно три цикла по 588 лет. Только маги любят и принимают абстрактное, нагваль. Переворот случается при переходе информации от них к людям.

Именно мы, маги и видящие, особенно нового цикла, как раз и занимаемся богоугодным делом. Но посмотри, что делают люди во главе с церковниками, считая магов исчадием зла. Пока ты в повышенном осознании я объясню тебе: они заблуждаются лишь потому, что проецируют свои чувства на обыденность. Но это энергетический факт: движение вверх к целостности себя лежит через нагуальную стадию, которая, как нам известно, является чистым воплощением женской, кошачьей природы, тьмы. Мы на пути к свету должны преодолеть тьму, вобрав ее в себя. Возьми вот Хенаро – его дубль соткан из тьмы. Целостность и означает простую вещь: тьмы и света должно быть ровно по половине. Ни один свет, ни одна тьма сами по себе не являются силой.

Я заявил, что ученые физики давно открыли, что любая сила основана на внутренней борьбе между ее полюсами.

– Вот именно! – сказал Хенаро и уснул.

А дон Хуан снова заговорил.

«– Вот наглядный пример: твое отношение к Хенаро. Для правой стороны твоего осознания, он уважаемый и внушающий страх маг дон Хенаро, человек, чьи непостижимые действия восхищают меня, и в то же время наполняют совершенно диким ужасом. Для левой же стороны моего осознания, он просто Хенаро, а иногда даже Хенарито, безо всяких «донов», мягкий и добрый видящий. И все, что он делает, так понятно и так соответствует тому, что делаю или пытаюсь сделать я сам» (КК, кн. 7).

Существует два типа черных магов. Первые – это те простолюдины, кто погряз в астральном болоте нелогичности и невнимательности, серые маги, не принявшие бога. А вторые – это те древние видящие, черные маги, умудрившиеся принять дьявола. Есть и третий вариант мага, правильный, когда воин физически естественно минует дьявольскую стадию на пути к богу.