НашлаСь! Как найти путь к себе с помощью женской сумочки

Подарок

⠀

Кто родом из того же детства, что и я, 70-х годов ХХ века в СССР, меня хорошо поймет. Что нам было нужно в нашем детстве? Коробка игрушек, и чтобы тебя любили, – последовательность можно поменять. Жили мы довольно скромно, мама – инженер, папа – водитель, поэтому игрушек хороших и интересных у меня почти не было, доставались редко, только в случае подарка. Помню, однажды мой двоюродный дед, которого я никогда раньше не видела, решил послать мне подарок на мое семилетие. Он жил на Украине, близ той самой Диканьки, которую я здесь упомянула неслучайно, скоро поймешь, почему. Двоюродный дед Володя был родным братом моего родного деда Гриши, бывшего мужа моей бабушки. Расстались они много лет назад со страшным скандалом и никогда не общались после, поэтому получить подарок «с той стороны» было как-то необычно само по себе.

Посылка пришла на адрес бабушки, которая с подозрением посмотрела на деревянный ящичек и сказала: «С чего это вдруг он решил тебе подарок прислать?» Потом она взвесила ящик на вытянутой руке и вынесла вердикт: «Слишком легкий. Варенья там точно нет!» Из ее слов и взгляда я заключила, что ждать ничего хорошего не стоит. Мы приступили к распаковке. Крышку пришлось отдирать стамеской, я затаила дыхание. Под крышкой ящика лежала смятая бежевая упаковочная бумага, как сейчас говорят, крафтовая, а тогда-то самая что ни на есть обыкновенная.

Подняв первый слой, мы обнаружили под ним второй. На лице бабушки ясно читалось подозрение. Она наверняка думала, что все это какой-то жестокий обман. Помяв бумагу руками и не нащупав ничего твердого, она явно утвердилась в своем убеждении. Мы в какой-то мистической коме (сами понимаете, откуда была посылка) продолжали вынимать один слой бумаги за другим, молча и сосредоточенно. У бортиков бумага была смята в более плотные комки, мы ее доставали, и, казалось, конца и края нет этому бумажному потоку, уже весь пол комнаты скрылся под горой мусора, а я все стояла и ждала, когда же из этого волшебного ящика появится что-то прекрасное, ведь у каждого фокуса должен быть яркий финал.

Под одним из слоев вдруг промелькнуло что-то бело-голубое. Сердце забилось от предвкушения! Еще слой, и я вижу ее! Это была чудесная маленькая куколка в голубом с белыми кружевами длинном платьице, со светлыми длинными волосами, заплетенными в косу и с белыми туфельками на маленьких каблучках. Алёнушка или Снегурочка, что-то напоминало в ней эти сказочные образы, в общем, невеста. Она была красива, но холодна, вполне в стиле наших сказок. А, как известно, в сказках речь вовсе не о реальных принцах и принцессах, а о состоянии души. Код любой сказки можно расшифровать, допустив, что героиня – это Душа, или Анима, непроявленное, а герой – это Анимус1, или реальный человек, для которого и рассказывается сказка, который и совершает подвиги, чтобы со своей Анимой воссоединиться, в основном спасая ее, и обрести целостность. Поэтому сказки и заканчиваются браком, то есть нахождением или пробуждением своей Души. Это цель любого Путешествия.

Куколка, как олицетворение моего женского, была, несомненно, красивая, нежная, миниатюрная, только пока немного замороженная, ей явно требовалось пробуждение и чего-нибудь «для согрева». При этом она обладала неповторимой уникальностью и была совсем не похожа на своих современниц. Она не была куклой-девочкой, а была куклой-девушкой. Такой куклы точно не было ни у кого из моих знакомых!

Когда мы нашли куклу, все вдруг встало на место и даже преобразилось. Стало понятно, что дед положил такое количество бумаги с одной только целью – уберечь куколку при пересылке. И как же резко поменялось отношение с разочарования и подозрения на признательность и благодарность! Бабушка, конечно, как человек прагматичный не смогла не заметить, что в такой огромный ящик могло влезть еще несколько банок варенья, посылать одну куклу, по ее мнению, было как-то не по-хозяйски. Но потом и у нее отлегло.

Грех

Но вернемся пока в более раннее детство. На фоне тотального дефицита игрушек особенно тяжело переживаются моменты, когда игрушки, которых так не хватает, ты видишь у кого-то в полном достатке и даже с перебором. Особенно мучительно это переживается в возрасте 3—4 лет, когда тебя еще не научили сдерживать свои чувства. Моей подружке Наташке очень сильно повезло. Ее папа, дядя Боря, руководил каким-то заводом и даже ездил за границу, откуда и привозил любимой дочке все это девичье богатство. Чего только у нее не было! Куклы всех размеров и мастей, фермы животных, а главное – чудесный кукольный домик, в котором было абсолютно все, что необходимо в кукольной жизни. Полностью оборудованные комнатки с мебелью и крохотной посудой, шкафы с одеждой и даже ванная комната с маленькой розовой ванной, в которой можно было купать кукол. Куколки, которые жили в домике, были такие маленькие, что просто прелесть! При этом у них двигались ручки, в которых держались чашечки, и ножки, на которые надевались туфельки. Все это чудо еще и пахло как-то совершенно по-особенному. Сейчас я понимаю, что это был за запах. Это был запах высокого качества и роскоши.

Наши мамы дружили, и каждый раз, когда мы бывали у них в гостях, самым чудесным и завораживающим был момент игры. Причем Наташка совершенно спокойно относилась ко всему своему добру, а у меня просто слюнки текли. Уходить не хотелось и хотелось одновременно, потому что сложно было выносить эту пытку, ведь ты можешь только играть, это все не твое и твоим никогда не будет!

Однажды среди вороха фирменных игрушек я разглядела маленькую сумочку коричневого цвета, под кожу, на длинном ремешке. Хотя эта сумочка предназначалась одной из кукол, я прекрасно представила ее своей маленькой дамской сумочкой. Это было чувство жесточайшего искушения, помнишь, как Голлум говорил: «Моя прелесть», вот что-то такое случилось и со мной. Весь вечер я носила эту сумочку в руках и представляла себя взрослой. Мне казалось, что она ужасно мне идет, а главное, что она мне совершенно необходима!

Последняя мысль, прежде чем засунуть сумочку в карман, была: «Она все равно не заметит пропажи, ведь у нее столько игрушек!» И я это сделала. Страх грехопадения был побежден неизвестно откуда взявшимся чувством убежденности в правоте своих действий. Пожалуй, тогда я впервые почувствовала волю своего Сердца. Знаешь, когда голова говорит, что так делать не надо, а Сердце убеждает – делай! В такой момент не работают общественные или любые другие ограничения, ты чувствуешь, что должна сделать так, и все. А потом ты получаешь подарок, который поначалу кажется проклятием.

Инициация №1

Я принесла свое сокровище домой и положила под подушку. Так я спала несколько ночей, а утром доставала сумочку, чтобы поиграть во взрослую женщину. Я понимала, что надо это делать, когда меня никто не видит, ведь мама может спросить, откуда эта красота.

Как-то у нас были гости. Меня покормили и отправили играть в комнату.

Это была частая практика, мама была очень общительна и не представляла жизни без встреч с подругами. Поэтому я очень хорошо помню свою комнату с закрытой в нее дверью и время с собой наедине. Мне не было скучно, скорее одиноко, но я была послушная девочка и не дергала взрослых. Помню четыре стены, закрытую дверь и темно-красный линолеум на полу, сколько же времени я так проводила? Совсем не помню, чтобы мама играла со мной или читала мне. Почему я этого не помню, а комнату с полом помню хорошо? Вот загадка! В этой комнате, несмотря на скудность интерьера и выбора игрушек, всегда находились какие-то приятные занятия. Например, однажды папа привез откуда-то целый мешок очищенного фундука. Папа ездил в дальние рейсы и часто подвозил попутчиков, которые расплачивались с ним чем бог пошлет. То привезет живую утку, то огромные куриные яйца с двойными желтками, которые обычно списывали на фабриках, как неликвид или раздавали работникам в счет премии. А в этот раз, видимо, бог послал мешок фундука.

Мешок стоял в углу той самой комнаты, таскать оттуда орехи запрещалось, потому что много орехов вредно, как объяснила мама. Но ведь мешок был раскрыт и просто накрыт сверху журналом с надписью «Болгария» и красивым загорелым мужчиной на обложке. У него на лице была родинка, и улыбался он хитро, одними глазами. Мне он очень нравился, поэтому, каждый раз подходя за горстью орехов, я улыбалась ему в ответ и спрашивала его разрешения, вместо того чтобы спрашивать маму. Потом я представляла, что он дал мне его, поднимала журнал и с легким сердцем брала очередную горсть. Мне казалось, что так я соблюдаю все необходимые формальности, и совесть меня совсем не мучила.

Этот мешок с орехами был моей тайной и моим сокровищем. «Болгарин» с хитрой улыбкой стал его стражем, который по моей просьбе выдавал мне очередную порцию лакомства и снова закрывал свой «сим-сим». Никаких плохих последствий от переедания орехов я не помню, и тайна взаимоотношений с симпатичным «болгарином» оставалась не раскрыта до настоящего момента, а вкус фундука навсегда закрепился как вкус детства и периодически требуется моему организму именно для ритуала заботы о своем Внутреннем ребенке. Вот как почувствую, что хочется фундука, понятно, что пришло время снова позаботиться о моей маленькой Внутренней девочке.

Еще комната с красным линолеумом всплывает в памяти, когда думаю о своем детском вокальном таланте. Лет с пяти я уже пела в хоре радио и телевидения. Мой дедушка Гриша, о котором расскажу чуть позже, очень вдохновился моим желанием петь. Поэтому однажды он привез с собой катушечный магнитофончик с подключаемым к нему микрофоном, чтобы записать, как я пою. Вместо фонограммы на другой катушке звучала моя любимая песня Высоцкого «Кони привередливые», а я с микрофоном на длинном проводе расхаживала по пустой комнате с красным линолеумом и пела дуэтом с Владимиром Семеновичем.

Когда позже я слушала эту запись, то не могла поверить, что это мой голос. Он звучал так высоко и пронзительно, что, казалось, совершенно не подходил к песне. Но зато по характеру все было точно!

Не знаю, что именно я понимала в словах этой песни, сомневаюсь, что много, но точно я проживала эти чувства, и они почему-то были мне близки.

Словом, комната с красным полом играла своеобразную роль в моей маленькой жизни. Вот и в этот раз взрослые закрыли дверь на кухню, где сидели и говорили на недетские темы, и, видимо, сидели они не за пустым столом, судя по шумному смеху, я же была предоставлена сама себе. Вот как раз и момент для игры с сумочкой, решила я.

Мне казалось, или на самом деле играла тихая приятная музыка, и я танцевала с сумочкой, то держа ее за ремешок, то вешая на плечо. Хотя это было не очень удобно, я справлялась, важнее было само действие. Только теперь я понимаю весь его символизм. Это было первое осознание своей принадлежности к женскому сословию! И проводником стала именно сумочка. Через много лет я поняла, как было важно для маленькой девочки убедиться, что она – женщина. Это был момент самоидентификации, который является неотъемлемой частью развития. Дальше мы уже развиваемся в своем направлении, которое выбрали.

Но, как известно, если происходящее тянет на инициацию, оно должно сопровождаться событием, закрепляющим новое положение вещей. И такое событие произошло. Это было вовсе не то, чего я боялась, а боялась я, конечно же, разоблачения. И этот страх – важный момент инициации, страх нужен, ведь, по сути, ты готовишься умереть и возродиться, пусть и символически. И страх отвлекает тебя от другого, более страшного страха, это такая уловка психики, иначе ты можешь избежать инициирующего события, а Душа-то уже все подготовила!

Я продолжала танцевать и даже напевала мелодию. Кружась по комнате в полном восторге, я оказалась у балконной двери. Дверь была приоткрыта и занавешена, так как стояло лето, и солнце могло нагреть комнату. Внизу под занавеской лежало какое-то пушистое чудо! Раньше я никогда не видела ничего подобного! На вид оно было необыкновенно красиво: оранжево-черные полоски на меховом тельце завораживали! Существо было живое, оно ползало, жужжало и шевелило прозрачными крылышками. Округлая форма и нежная пушистость производили впечатление невинности, и мне захотелось его потрогать. Я села на корточки и дотронулась до существа, оно было мягким. «Боже, какое чудо, – подумала я, – надо положить его в сумочку, может быть, ему в ней понравится, и он останется там жить». Я уже продумывала, как буду его кормить, и потянулась к нему двумя пальцами, чтобы взять это нежное создание как можно осторожнее.

Уже через секунду я орала во все горло от пронзительной боли! Боль сконцентрировалась в большом пальце, я смотрела на него, кричала и недоумевала, потому что я не могла понять, что произошло. Я не видела никакой раны, но палец раздувался на глазах и болел так, что выносить это было невозможно.

Взрослые гурьбой высыпали из кухни. Мама схватила меня в охапку и понесла в ванную. Палец надо было держать под струей холодной воды, я не переставала плакать от боли и разочарования. Папа сказал, что это был шмель и что он его убил. Я была зла на шмеля, но все же мне было его жаль, ведь он был такой красивый!

Не помню, как меня лечили, но помню, что завладела вниманием родителей на весь вечер, и это само по себе было приятно. Боль и отек постепенно уходили, но урок был ясен и вряд ли забудется когда-нибудь.

Удивительно, но после случившегося отношение к волшебной сумочке изменилось. Она уже не давала мне того ощущения эйфории. Как будто сумочка выполнила свою миссию, и мне она больше не была интересна. Я даже вернула ее подружке, так же незаметно, как и забрала. Но с того момента во мне что-то поменялось. Изменение было неуловимым и бесповоротным, оно проявлялось медленно, вначале незаметно, практически бессознательно, и вылилось в приобретение, а вернее, в раскрытие некоторых качеств моего характера, которыми теперь я очень дорожу. Возможно, потому что это не те качества, которые во мне воспитали, а те, что были заложены природой.

Несомненно, и у тебя есть качества характера, которые ты очень хорошо в себе знаешь с самого детства. Обычно это те твои проявления, которые досаждали взрослым, но при этом вследствие какой-то чудесной случайности никто над ними не «поработал», и тебе не пришлось их притуплять или прятать.

Я отлично помню и знаю одно из таких своих качеств, несмотря на то, что уже во взрослой жизни мне пришлось его реанимировать, о чем расскажу немного позже.

Граф

Когда в моем детстве появился дед Гриша, мамин папа, мне было года четыре. Семья восприняла возвращение блудного отца по-разному. Бабушка, его бывшая жена, так и не сумевшая простить Графа, как она его называла, категорически не принимала ситуацию. Мой дядя Серёжа, их сын, был с ней заодно, а вот мама, которая в глубине души отлично знала, что от бабушки невозможно было не уйти, отнеслась к появлению отца по-хорошему. Дед стал приезжать в город на Неве каждый год, а мы начали ездить в Киев, где, кстати, жило еще много очень приятной и любвеобильной родни по маминой линии.

Граф был морским офицером, статным и очень красивым, судя по фотографиям, которые хранились в альбоме у бабушки. Свою персону он носил с огромным достоинством, был хорошо образован и очень много читал. Несмотря на крестьянское происхождение, он сделал прекрасную военную карьеру, в восьмилетнем возрасте самостоятельно покинув родную деревню в украинской глубинке и поступив в школу в Полтаве, а потом и в военно-морское училище. Так что можно себе представить силу характера!