Крови и зрелищ!

Сержант Гроссмит еще какое-то время продолжал говорить, но инспектор по уголовным делам Робинсон его не слушал.

Рано утром Фрайни на старом грузовике Алана Ли перевозили в «Цирк Фаррела и шоу диких зверей». Самсон ехал тоже, как предполагалось, в качестве сопровождающего. Следуя инструкции, Фрайни была в шарфе, прикрывающем волосы, в трико, мягких туфлях и старом хлопчатом платье.

День предстоял жаркий. На Уильямстоун-роуд никого не было. До Фрайни долетали запахи лета: горячей земли, плавящегося гудрона, потных людей и запахи цирка: навоза, машинного масла и сохнущих рубашек.

Алан Ли припарковал грузовик в цыганском лагере. Здесь стояло несколько палаток, но большинство жило в фургонах, послушно паслись лошади. Дети сновали с поручениями по своим срочным детским делам между стойлами и палатками.

– Пойду разыщу старушку Белл, – сказал Алан Ли. – А Фрайни ничего не угрожает, Саймон. Ты можешь пойти и спросить мистера Фаррела, можно ли нам воспользоваться манежем, и найди кого-нибудь, чтобы подстраховал. Если его нет на месте, спроси Бивансов, можно ли нам взять их страховку. – Он посмотрел на Дорин, которая вышла им навстречу. – Думаю, тебе лучше пойти поговорить с Молли, Дорин. Может, она еще не слышала про Криса.

– Понимаю, что нужно, – неохотно согласилась Дорин. А потом с облегчением заметила: – В этом нет необходимости. Посмотри.

Двое мужчин шли через территорию палаточного лагеря. Один – высокий и дородный, в синей полицейской форме; другой – ниже ростом, в обычной одежде и с ничем не примечательными лицом и фигурой.

– Это полицейские, – сказала Дорин, – я достаточно их повидала, чтобы сразу узнавать этих простаков.

– И точно, простаки, – отозвалась Фрайни. – Мне нужно незаметно одного перехватить. Если он меня при всех поприветствует, то никакой пользы от меня уже явно не будет.

– Ничего сложного. Он будет проходить через наш лагерь. И когда он пойдет мимо моего фургона, я его затащу. Пойдем!

Алан Ли и Дорин, с Фрайни посередине, медленно профланировали по направлению к фургону, стоявшему на основании развалившегося грузовика. Фрайни проскользнула внутрь, а полицейский прошел было мимо, но Дорин спокойно указала ему: «Сюда, пожалуйста».

Через полуоткрытую дверь Джек Робинсон разглядел лицо Фрайни и плавно развернулся. Он уселся на ступеньку фургона и, оглядев лагерь, сказал:

– Мои ноги меня подводят. Я давно не ходил на большие расстояния. А как ты, Терри?

– Ты расслабляешься, Джек, – сказал Теренс Гроссмит, прекрасно знавший, как его шеф любит пешие прогулки миль на двадцать. – Мне тоже все непросто дается. Можешь немного подвинуться, Джек?

Оба офицера уселись, и тогда Фрайни прошептала:

– Привет, Джек! Что ты здесь делаешь, дорогой?

– Стараюсь выяснить обстоятельства дела мистера Кристофера, – ответил он ровным голосом. – А ты?

– А я хочу выяснить, кто намеревается уничтожить цирк Фаррела. Ваше убийство – всего лишь звено из длинной цепи серьезных неприятностей.

– Разве? Но мы нашли убийцу.

– Кто же это?

– Женщина, которая работала в цирке десять лет назад.

– Миссис Фанточини? – спросил ошеломленный Алан Ли. – Ее что, выпустили из тюрьмы?

– Десять месяцев назад, и она снова взялась за свое, – самодовольно заявил сержант Гроссмит. – И часа не прошло, как мы ее арестовали.

– Ох… Но почему? – проговорила Фрайни.

– Именно это я и стараюсь выяснить, – ответил Робинсон.

– Но ты же сомневаешься, что она это сделала. Правда? – спросила Фрайни, достаточно хорошо знавшая Робинсона.

– Не сказал бы, что сомневаюсь, но вопросы у меня есть. Ладно. Будьте начеку, мисс. Не рискуйте. Неприятности имеют свойство передаваться окружающим. Как я понял, вы не хотели, чтобы я вас признал?

– Нет. И зовут меня Ферн.

– Тогда, Ферн, я вас не видел. Пошли, Терри. Как я понимаю, эта старая посудина задержит меня еще на какое-то время. Так кого мы еще хотели найти?

– Янгер, – громко проговорил Гроссмит, для виду заглядывая в записную книжку. – Мисс Молли Янгер.

– Вы не в том лагере, – сказал с подкупающей искренностью вышедший Самсон. – Она там, с работниками цирка. Идите до того высокого места, а там – поверните прямо к слонам.

– Спасибо, – сказал Джек Робинсон, тяжело поднимаясь со ступеньки и увлекая за собой соседа. – Пошли, сержант.

– Бивансы говорят, мы можем воспользоваться их страховкой, – сообщил всем Самсон. – Похоже, Фаррел и вправду изменился. Но он сказал, что мы можем тренироваться на манеже. Что это здесь делали полицейские?

– Заблудились, – ответила Фрайни. – Хорошо, Алан, давай приведем Белл и посмотрим, могу ли я делать стойку на лошади.

Белл была мирная, располагающая к себе лошадка с ровным ходом, широкой спиной. Среднего роста, орехового цвета, с мягкими губами и умными глазами.

Алан Ли зашнуровал на Фрайни холщовую курточку, к ремню которой была прикреплена прочная толстая веревка. Он бросил конец веревки Самсону, который прикрепил ее к свисающему канату, перекинутому через блок, и тянул ее до тех пор, пока Фрайни на фут не поднялась над землей.

Бразды правления взяла Дорин.

– Все в порядке. Забирайся, Ферн. – Фрайни запрыгнула на широкую спину Белл. Лошадь стояла, как скала. – Пошла, Белл, – скомандовала Дорин, и Белл пошла. Фрайни без труда держалась в седле. – Значит, ты умеешь ездить верхом, – проворчала Дорин. – Хорошо. Живее, Белл. – Белл незначительно увеличила скорость, перейдя постепенно на легкий галоп. – А теперь, Ферн, положи обе руки ей на шею и перекинь ноги на правую сторону, как в дамском седле.

Фрайни положила обе руки на шею терпеливой лошади, сдвинулась, но соскользнула, однако быстро вернулась в предыдущее положение. Она попробовала снова, решив с досадой, что от наработанного навыка могло не остаться и следа.

– А теперь с другой стороны, – скомандовала Дорин. И Фрайни, изменив положение, оказалась лицом к противоположной стороне от манежа. А Белл продолжала идти легким галопом. – Еще раз! – приказала Дорин, и Фрайни соскользнула с одной стороны на другую, не упав. Она усмехнулась.

Запах лошади и пота вернули Фрайни назад, к тем трудностям, которые маленькая Фрайни преодолевала, обучаясь скакать на норовистой пони в холодном Шире. У нее ушли месяцы на то, чтобы научиться залезать на спину Эйприл и удерживаться на ней. Эйприл не жаловала новичков. Сейчас Эйприл уже завезла бы Фрайни в ближайший куст крыжовника и там сбросила бы.

– Назад, в начальное положение, – скомандовала Дорин, и Фрайни села в седло прямо. – А теперь ты должна мне довериться. Белли будет бежать довольно быстро, но ты удержишься в седле, встав на колени. Это все равно что котелок над головой[2]. То же самое. Положи обе руки ладонями вниз по обе стороны шеи и подтяни колени прямо на спине лошади. Если ты будешь держать спину над спиной лошади, – ты не упадешь. На минуту – соберись. Давай!

Для Фрайни это движение показалось легким, но странным. Она подумала, что школа с Эйприл сделала ее хорошей наездницей. Тот, кто смог удержаться на Эйприл, способен справиться с любой лошадью при любых условиях. Она стояла на спине Белл на четвереньках. Уже готова была сказать: «Как просто!», как вдруг поняла, что это не так. Лошадь выскользнула из-под нее, и Самсон, подняв ее рывком кверху, вернул обратно на спину Белл. Ремни врезались под ребра. Она сконцентрировалась. Важен был баланс и вера в то, что Белл не свернет и не изменит скорость. Грубая шерсть Белл терла ей ноги. Фрайни закусила губу.

Хитрость состояла в том, чтобы удерживать постоянное давление коленями. Еще четыре круга, и она могла стоять на коленях, не падая.

– Хорошо, – сказала Дорин. – А теперь медленно подними руки и выпрями спину. Ты не упадешь. Попробуй.

Фрайни подавила инстинктивное желание вцепиться Белл в гриву и выпрямила спину. Она нашла равновесие так же, как делала это на бревне в школе. Движения Белл были ровными, как часовой механизм. Фрайни поднялась на коленях, и пустой шатер полетел у нее перед глазами. Она громко рассмеялась и чуть было не упала, но все же удалось сохранить равновесие. В таком деле – не до смеха.

– Продолжай вот так некоторое время, – сказала Дорин. Фрайни и Белл проделали еще два круга. Фрайни выяснила, что ей легче держать равновесие с вытянутыми в стороны руками. Алан Ли смотрел на стройную фигурку с нежной улыбкой. Самсон без усилий закрепил контрольный канат. – А теперь ты встанешь! – сказала Дорин. – Опусти руки. Подтяни ноги. Пошла, Белл!

Происходившее вслед за этим противоречило инстинкту самосохранения и всему, что Фрайни знала о лошадях. Она поборола в себе нежелание совершить такую глупость, подтянула колени к груди и попробовала распрямить спину. Спина отказывалась распрямляться.

– Ноги раздвинь сильнее и горизонтально! Ты достаточно гибкая. Теперь, когда я тебе скажу, оттолкнись руками и встань! Это нужно сделать одним рывком. Ты поплывешь, не соскочишь. Ты можешь это сделать. Давай!

Фрайни постаралась убедить себя, что сможет, но… потерпела неудачу. Белл завершила еще один круг. Фрайни вспотела, и руки ее стали скользить по ореховому крупу лошади. Она поднимала их, одну за другой, чтобы вытереть о хлопковое платье.

– Ты можешь это сделать, – убеждал Алан Ли.

– Не думаю, – хныкала Фрайни в своем перевернутом положении. Мышцы ягодиц напряглись, предвещая судороги.

– И не думай! – сказал Саймон. – Я тебя поставлю. Ап! – проревел он. Произошло это так неожиданно, что Фрайни перестала хвататься за Белл и поднялась, расставив руки и практически стоя на спине Белл. Манеж проплывал мимо, а неведомая сила держала ее на лошади.

Каждый наездник познает силу гравитации, когда лошадь перепрыгивает через препятствие. Но ее эта сила не тащила к земле. Оказалось, что она, наоборот, побуждает ее стоять как скала. Она отметила, что с точки зрения наблюдающего она наклоняется к центру манежа.

– Хорошо. Застынь, – поддерживала ее Дорин. – Я же говорила тебе, это может каждый. Попробуй стойку на руках.

Воодушевленная, Фрайни снова согнулась и положила руки на лошадиную шею.

– Не сюда! Ты потянешь ей шею. В середину!

Пытаясь сдвинуться назад, Фрайни потеряла равновесие и упала. Страховочный канат поднял ее вверх, не дав коснуться опилок. Дорин остановила Белл и стояла, поглаживая ее мягкий нос.

– Вот твоя морковка, Белл. Ферн, с тобой все в порядке?

Потная, в синяках от холщовой куртки, Фрайни была очень горда собой.

– Отлично! У меня все в порядке. Я смогу снова попробовать?

– Да, – ответил Алан Ли. – Снова и снова, каждый день. Думаю, ты будешь стоять хорошо к тому времени, как мы опять двинемся в путь. Видишь? Я же сказал тебе. И вот ты едешь вместе с нами. Ты обещала, – напомнил он ей.

– Да, я обещала, и я поеду. Было отлично.

– Приходи завтра опять, – сказала Дорин. – А пока тебе надо потренироваться делать стойку на руках и держать равновесие. Алан отвезет тебя домой, а потом приедет и снова тебя заберет. А теперь нам нужно отвести Белл в конюшню и привести ее в порядок. Она для тебя творила чудеса, Ферн. Но она – лучшая. Таких лошадок, как она, с такой поступью, больше нет. Молли тренировала ее с тех пор, как она была еще молоденькой кобылкой.

Фрайни вывела Белл. Самсон снял страховку, аккуратно отстегнул ее и отвязал веревку. Он вернул свисающий канат в прежнее положение, точно установив прежнюю длину.

– Никогда не трогай канат и не сдвигай его, – сказал Алан Ли. – От него может зависеть чья-то жизнь. Если ты посмотришь на воздушных гимнастов, поймешь, что я имею в виду. Но Бивенсы не любят аудиторию во время репетиций. Придется тебе тайком пробраться на представление. Тогда ты увидишь, как они держат руку на веревке, чтобы точно знать, что все на месте. А если ее здесь нет… – Он сделал многозначительную паузу, и Фрайни кивнула.

– Ясно. Кем была миссис Фанточини?

– Почему ты спрашиваешь? – Алана Ли, казалось, застали врасплох.

– Джек Робинсон сказал, что арестовал ее за убийство мистера Кристофера.

– Ах да. Она была одной из «Летающих Фанточини». Муж, два брата, Амелия Паркс и ее сестра Элла. Хороши они были. Правда, Дорин?

– Хороши? Да они были великолепны! – отозвалась Дорин. – Не нужно ей было выходить замуж за этого негодяя Джорджа. Вот что. Он по-скотски с ней обращался.

– И что случилось?

– Слушай, это было десять лет назад. И меня здесь не было, – резко оборвала Дорин. – Я знала Амелию, еще когда мы были детьми. Она тогда и муху не обидела бы. Это он ее довел. Украл ее деньги. Говорят… – Она понизила голос и выразительно посмотрела на Алана Ли и Саймона. Те поняли намек и ушли подальше, чтобы им не было слышно. – Она рассказывала мне, что он заставил ее сделать нелегально операцию… ну эту, сама понимаешь, чтобы избавиться от ребенка.

– Почему? – шепотом спросила Фрайни. – Разве они не были женаты?

– Беременная не может работать воздушной гимнасткой.

– Это ужасно!

Глаза Дорин сверкнули. Фрайни отметила, что они не зеленые, как она раньше думала, а темно-серые, почти как уголь.

– Да. А она так хотела ребенка! Но она его любила, поэтому и пошла на это. Но операция прошла неудачно, и она больше не могла иметь детей. Тогда она стала очень странной. Холодной. Никого к себе не подпускала. Но меня в то время здесь не было. Может, Алан знает.

– Алан! – позвала она его. – Что скажешь насчет убийцы?

Казалось, что Алан Ли смутился.

– Да, я был здесь, но я ничего не видел. Давай же, нам лучше поставить Белл обратно, пока у нее ноги не остыли.

На ходу он нехотя начал рассказ короткими, отрывочными фразами:

– Джордж выстроил большой финал. Шестеро воздушных гимнастов, все встречаются в воздухе – довольно просто. Но он настаивал на его собственной трапеции. У него были маленькие руки, и ему нужна была более тонкая перекладина. В тот вечер все они выступали, и он долетел до своей перекладины, а потом руки соскользнули. Он упал. Упал за сеткой, потому что прыжок был с размахом. Двадцать футов до земли. И умер. Когда опустили перекладину, она вся была в машинном масле. А его жена… у нее обнаружили машинное масло под ногтями, а брат погибшего знал, что тот бил жену… Про ребенка они тоже знали. – Он с усмешкой посмотрел на Дорин. – В цирке секретов не бывает. И весь тот день он все твердил ей, что у них нет денег и что она должна пойти на улицу и заработать для него, потому что ни на что другое она не годится. Говорил, что она неуклюжая гимнастка, что ей нельзя доверять в воздухе. Так она его и убила. Сама призналась.

– И я понимаю почему, – заметила Фрайни.

Они уже миновали палаточный лагерь и входили в конюшню, когда их грубо окликнул высокий мужчина с седыми волосами.

– Эй, что это вы там делаете с моей лошадью? – завопил он.

– У нас было разрешение, сэр, – объяснил Алан Ли. – Сейчас мы ведем лошадь назад.

– Вы цыгане все конокрады! – не унимался высокий. Лицо его раскраснелось от злости. – Ставьте ее на место сию минуту!

– Да, сэр, – покорно проговорил Алан Ли.

Фрайни удивилась, почему он не ответил человеку в его же манере. Потом она поняла: Алан Ли, каким бы замечательным он ни был, при всей его красоте и мастерстве находился на низшей ступени цирковой иерархии, а потому он не мог ответить прямо. Его смирение разозлило Фрайни. Она внимательно рассматривала их собеседника, пытаясь понять, что разжигает его гнев. Он был противоестественно злобен.

– А ты сиди в своем лагере, – бросил он. – Не хочу, чтобы хоть кто-то из вас заходил в мой цирк, крал моих зверей и сбивал с толку моих людей.

– Я спросил у мистера Фаррела, – сказал спокойно Самсон, заняв весь дверной проем, он навис над мужчиной. Самсон не улыбался. – Мистер Фаррел сказал, что все нормально. Мы готовим новую наездницу для выхода. Почему бы вам не спросить об этом у мистера Фаррела? – закончил Самсон со зловещим спокойствием.

Мужчина обвел взглядом группу. Глаза его остановились на Фрайни.

– Это ты новая наездница?

Фрайни вспомнила о своем месте в цирковой иерархии и обуздала свой темперамент.

– Да, сэр, – произнесла она, запинаясь, и склонила голову.

– Как зовут?

– Ферн.

– Запомни, кто я такой! – напыщенно проговорил он. – Я – мистер Джонс, владелец цирка Фаррела. – Он ущипнул Фрайни за щеку. – Хорошая девочка. Будешь себя со мной хорошо вести, и я отвечу тебе тем же.

Фрайни удержалась от ответа и лишь вонзила свою мягкую туфельку в дорожную пыль.

– Ставьте лошадь в конюшню! – грубо приказал мистер Джонс. – Проверю, как вы ее выскребли.

– Да, сэр, – снова проговорил Алан, и они повели Белл на место.

– Фу, – сказала Фрайни, когда они чистили Белл и опять угощали ее морковкой. – Что за дикарь? А я думала, да вы и сами говорили, что Фаррел владелец цирка.

Алан Ли посмотрел по сторонам. Широкие перегородки в стойлах надежно оберегали их от посторонних ушей.

– Так и было, – шепотом ответил он. – Отодвинься немного, Белл. Ты на меня напираешь! Говорят, что у этого Джонса половина доли. Его здесь не любят.

– Это и понятно, – ответила Фрайни.

Обед миссис Паркс подали в камеру. Из-за чьей-то халатности ей разрешили пользоваться ножом. Нож был тупой, но его можно было наточить. Когда констебль зашел, чтобы забрать поднос с нетронутой едой, отсутствия ножа он не заметил.

Примечания