Теория мультииллюзий

В следующую секунду Соня уже сидела сгорбленная, с волосами, закрывающими часть лица. Ничто не выдавало в ней ни лебедя с подмостков Мариинки, ни преемницу Шерон Стоун.

Это ее незнание собственного секретного оружия – оно очень возбуждало Олега и позволяло чувствовать себя выше других ее поклонников. Ему казалось, и как продемонстрировало время, небеспричинно, он единственный разгадал тайну ее привлекательности. То есть, она и так была во многом очаровательна, но секретик, ключик от дверцы, нашел лишь он.

Поклонников подобные пики на плавном графике ее «хорошести», напротив, скорее отталкивали. Для этих просроченных битников Соня была своя девчонка, из тех, что слушает их гениальные стихи с глагольной рифмой и всегда улыбается в ответ. Поэтому, когда девчонка на долю секунды превращалась в богиню – они просто не понимали, что с этим делать.

Соня, впрочем, кажется, тоже не понимала. Но ведь тем увлекательнее! Олег решил обязательно не забыть взять у нее номер телефона, как бы ни вешались на него другие девушки из компании. Он, чего уж там, тоже всегда был избалован женским вниманием.

Но в последнюю ночь похода Олег и Соня внезапно остались наедине. Все отправились смотреть на море, а они нет. Сейчас уже не имеет значения, была ли эта случайность или они, не сговариваясь, ее сымитировали. Важно то, что это оказалось ужасно.

Выяснилось прозаичное – им нечего друг-другу сказать. Вернее, не совсем так. Выяснилось, что из русского языка в миг выкачали все слова, выкачали само понятие слова и обрекли двух неудачников нервно смотреть в разные стороны и молчать. Олег по сей день уверен, несовместимость на таком феноменальном уровне не объяснит ни один гороскоп! Как странно, они, общительные и смелые в компании, способные и убить, и вернуть к жизни шуткой, теперь сидели и пытались заговорить хоть о чем-нибудь, хоть о сраной погоде. Но не клеилось даже этого.

Олег не искал причин, почему. Он просто не хотел больше никогда в жизни испытать столь ужасное чувство бессилия и тупняка. Это были самые неловкие двадцать минут за двадцать пять лет его существования на тот момент (и за тридцать один на сегодняшний). Он бы ни за что не согласился их повторить. Они попрощались на платформе и, снова не сговариваясь, навсегда исчезли из судеб друг друга.

Но прошло много лет, кто знает. Может на этот раз все пойдет лучше. Надо узнать, как она поживает. Олег вернулся за столик с готовностью расспрашивать девушку обо всем на свете.

– Ну давай рассказывай, как жизнь? – опередила его Соня.

– Да в целом хорошо, – пожал плечами мужчина. И с некоторым удивлением почувствовал, что сказал правду, – работа интересная, своя фирма. Так что график свободный. Курить бросил, бегаю. Разве вот что ни костров, ни гитар больше.

– Жалеешь? – спросила она.

Олег на секунду задумался.

– Нет, – произнес он с таким проникновением и искренностью, что Соня засмеялась.

– А ты как? – передал он подачу ей.

– Я тоже хорошо, – кивнула головой собеседница, – разве что не бегаю.

Повисла пауза. Олег запаниковал.

– А… А что за хрень с именами?

– Это, – она смутилась, – Да это я так. Преодолеваю стеснение.

– Тренинг что ли какой-то? – с подозрением спросил Олег. Он с иронией относился к этой набирающей популярность тенденции. Алиса совсем недавно проходила какой-то марафон, но от подробностей его, к счастью, избавила. Соня ухмыльнулась.

– Ну вроде того. А кем ты работаешь?

– Я рисую графику, – равнодушно пожал плечами Олег.

– О! – неожиданно увлеклась она, – и ты молчишь!

Олег рассказал ей о своих проектах. О том, что они объективно крутые. Еще немного, и можно рвать когти в Калифорнию. Но ему и здесь презамечательно.

– А я пишу тексты от имени выдры, – усмехнулась в ответ Соня.

Олег покачал головой.

– Ты снова в своем репертуаре!

Соня вдруг опустила глаза. Он почувствовал себя неуютно – фраза и правда прозвучала двусмысленно.

– В хорошем смысле, – поспешил поправиться он. – Ты…ну, знаешь…

– Ага, – отстраненно ответила она, глядя в сторону.

Обидно вышло. Соня заметно потускнела.

– Так, а почему сегодня не на работе?

– Я приболела немного, – пожала плечами девушка.

– Это плохо. Ну жить-то будешь? – захотел взбодрить ее он.

– Не знаю, – спокойно улыбнулась Соня и посмотрела прямо ему в глаза, – у меня рак.

Олег оцепенел. Соня продолжала нагло буравить его взглядом. Он почувствовал, как бледнеет.

– Прости, не стоило тебе говорить, – протянула она, совершенно точно, без всякого сожаления.

«Да уж, не стоило!» – злобно подумал Олег. И тут же устыдился своих мыслей.

– Нет, что ты, – смог он, наконец, хрипло пролепетать, – мне просто, – он судорожно призывал на помощь все свои дипломатические навыки, – мне просто очень жаль. Я…Извини. Я не знал. Извини, – голос его дрогнул, – это получилась тупая шутка.

– Нет, шутка классная! – развеселилась она, – это я тупая! Ты же не знал. Не надо было так в лоб, – она рассмеялась, вроде даже без нервных ноток и совершенно беззлобно.

Олег паниковал. В голове его психованным семафором мигало: «Как я мог так вляпаться?». Надо собраться. Надо собраться и спросить, как же так вляпалась она.

– Как ты? – Олег очень, очень надеялся, что его фраза звучала достаточно сочувственно.

Соне эти интонации были явно смешны. Она с нежностью посмотрела на мужчину.

– Да я хорошо! Ты чего! Ну, с кем не бывает. В наше-то время!

Это была правда. За последние пару лет в их с Алисой кругу общения от рака умерло шесть человек разной степени близости. Но ни один из них не сидел вот так вот, напротив, не сообщал о своем смертном приговоре оцепеневшему Олегу. Он снова пожалел, что вообще пришел. И снова устыдился своей черствости.

– Я могу что-то сделать? – Олег с удивлением обнаружил нотки мольбы в собственном голосе.

Соня медленно вздохнула. Крылья ее носа сузились. Она взглянула на дно стаканчика, словно надеясь отыскать ответ в узорах застывшей пенки.

Олега это немного пугало. Соня молчала, словно собираясь с мыслями.

– Вообще-то, можешь, – произнесла она нараспев, будто еще не была уверена в необходимости дальнейшей просьбы. – Вернее… – она зачем-то оглянулась. Олег вдруг наполнился решимостью взять все в свои руки.

– Говори, давай, – мягко подтолкнул он, – я сделаю все, что от меня зависит.

Напряжение отпускало. Как замечательно, что ей нужна помощь! Он точно сможет помочь. У него есть деньги, связи. Мама психотерапевт, в конце концов, если первые два пункта не принесут результата. Олег еле сдержался, чтоб не улыбнуться. Закон всемирного тяготения снова врубили на максимум и мужчина ощутил твердыню под ногами. Прекрасное ощущение!

– Слушай, ты не хочешь пройтись?

Олег не хотел. Но с готовностью закивал головой.

До Невы они шли молча. Соня постоянно ненароком обгоняла его, словно забывая, что не одна. Она свернула к лестнице на набережной, спустилась до ее середины и уселась на свой тряпичный рюкзак. Олег последовал ее примеру, правда опуститься пришлось прямо на горячий гранит.

Они сидели на ступеньках, заканчивающихся в мутной, тяжелой воде. Ветер был приятным и теплым. Соня заговорила о погоде. Олег поддержал. Благо в этом году было, о чем поговорить. Олег ждал, когда она поведет разговор в нужное русло, но Соня не спешила. Она словно нарочно мучила его, заставляла фантазировать самые безумные варианты одолжений. Куча денег среди них уже даже не фигурировала. Хит-парад возглавляли мольбы взять дочь на воспитание и убить врача. У Олега кружилась голова.

– Послушай, – вымолвила Соня, – ты, наверное, не знаешь, но я влюбилась в тебя с первого взгляда, – она повернулась и посмотрела прямо на него. Внимательно и, что странно, с противоречащим словам равнодушием.

И Олег вдруг понял, что всегда это знал. Во всяком случае, открыть рот от неуместного заявления не захотелось. А может, концентрация стресса в нем уже так зашкаливала, что превратила способность удивляться в погрешность. Ему вдруг стали понятны и паузы, и палатка. И то, что он совершенно точно больше никогда не пойдет на поводу у желания сблизиться с кем-то, с кем не стоило бы.

– Соня, послушай, – осторожно начал Олег, – не нужно говорить таких вещей. Не время.

Она нахмурилась.

– Каких?

– Ну, – Олег почувствовал раздражение то того, что она вынуждает его разъяснять очевидное, – будто ты прощаешься. Не надо, – вкрадчиво повторил он, – я понимаю, тебе так кажется, потому что, – он не решился продолжать и бойко сменил тему. – Вот что! Расскажи мне подробнее о болезни. Знаешь, у меня есть знакомые врачи, – продолжал он все энергичнее, – не здесь, в Москве. Я не знаю твоей ситуации, но у них был случай…

– Заткнись, – довольно грубо прервала Соня. Олег опешил. – Я не прощаюсь. С чего ты взял? – с искренним возмущением отстранилась она.

Олег обескураженно уставился на девушку.

– Ладно. – моргнул он, наконец. Соня вздохнула.

– Прости, пожалуйста. Просто не перебивай, хорошо? – она смущенно пожала плечами и начала свою нескладную, то и дело проваливающуюся в паузы, тираду. – Так вот! Я…Короче я понимаю, что типа не имею права и блаблабла, – Соня картинно возвела глаза к небу, – но я люблю тебя. Это – факт. И это нихрена не круто.

Олег молчал.

– Я влюбилась в тебя, в твое вот это вот… – Соня сделала руками полукруг. Олег недоуменно перевел взгляд себе на живот, не понимая, что в нем может описываться полукругом. Да что ж такое, даже момент излияния чужой души он думает о себе!

– С самого начала влюбилась. И вот прошло шесть лет, каждый день из которых я думаю о тебе.

Если до этого у Олега просто кружилась голова, то теперь ему стало по-настоящему плохо.

– Я не знал. – сдавленно прохрипел он.

– Да откуда?! – махнула рукой Соня, – Я же ничем себя не выдала, – ухмыльнулась она, – сначала просто писала абстрактные песни. Думала о тебе перед сном и…, – она потупилась и добавила чуть тише, – все такое. Олег поежился. Уж относительно «всего такого» он предпочел бы остаться в неведении. К счастью, Соня вернулась к основной линии повествования. – Сначала это было наваждением. Как и всякая любовь, в каком-то смысле. Но в моем случае, наваждение стало привычкой.

Олег был очень близок к тому, чтобы ущипнуть себя, хотя его бесило даже само это выражение.

– Я мечтала встретить тебя, случайно. Собиралась в кино, с мыслью, что ты выберешь мой сеанс. Я периодически находила твою страницу в фейсбуке и просто смотрела на аватарку. Ты так редко чего постишь, кстати…Но я не об этом. Я так мечтала и так ничего и не сделала. Понимаешь?.. А теперь…теперь…

Олег был готов нырнуть в мутную воду. Или сбежать, чтоб наверняка. Бегает он лучше, чем плавает, столько тренировался. Теперь вот выяснилось – как раз для таких случаев. Она ни за что его не догонит, тем более, учитывая ее бо…

Олег встряхнул головой. Нет, правда, что он за человек-то отвратительный!

– Короче, теперь, я не могу бояться. Могу не бояться? – она вопросительно уставилась в небо, словно в данной ситуации речевые ошибки играли хоть какую-то роль. – Теперь я не могу бояться больше, – выбрала она правильный вариант, – у меня нет времени бояться и мне ничего от тебя не надо, никакого будущего. Поэтому, знаешь, у меня к тебе одна просьба.

Она снова посмотрела ему прямо в глаза. Олег собрал всю свою волю в кулак и не отвел взгляд.

– Всего одна просьба, – повторила Соня, – Ты можешь со мной переспать?

Олег почувствовал себя крошечным и обессиленным. Ему вдруг стало тоскливо-тоскливо. Он перевел взгляд на остров через речку. Здание времен культпоходов и дурацких аббревиатур на том берегу как раз оказалось подстать его состоянию. Жалкое.

– Нет, – спокойно ответил он.

– Ты отказываешь умирающему человеку? – деланно возмутилась она и судорожно засмеялась. Олегу вдруг стало ясно, что эту фразу и эмоцию она срежиссировала заранее, а значит именно такой его ответ и предполагала. Он снова почувствовал раздражение.

– Ты специально ходила в это кафе? – спросил он, надеясь саботировать ее четко поставленный спектакль. Но попытка провалилась.

– Да. – просто ответила она, – всю неделю кроме первого дня. Первый я просто зашла.

Они помолчали.

– И судьба вот постаралась, – пожала плечами Соня.

Олег поднялся.

– Я лучше пойду. Извини. – отрывисто кивнул он, – мне очень жаль.

Он развернулся спиной и занес ногу над ступенькой.

– Тебе совсем не жаль, – бросили ему в спину.

Олег обернулся. Алиса как-то сказала ему то же самое. Не нравились Олегу такие, как бы сказал его отец, предположения. Соня тоже успела подняться.

– Что ты хочешь от меня? – сдался он.

– Ты все прослушал?

– Нет. Но ты же говорила, прекрасно понимая невозможность исполнения своей просьбы.

Соня застыла, видимо обдумывая ответ, достойный такой сложной конструкции. Олег приготовился блокировать все ее контраргументы, но девушка лишь пожала плечами.

– Тебе жалко, что ли? – спросила она с таким непритворным удивлением, словно говорила о последнем кусочке любимой шоколадки.

Олег не выдержал.

– Ты…чокнулась? – Он просто отказывался верить, что кто-то всерьез не видит в подобных разговорах ничего запредельного, – Ты ни с того ни с сего объявляешься спустя шесть лет. Шутишь, пригововаривая, что у тебя рак. Потом заявляешь о своей любви ко мне, требуя…

– Слушай, я понимаю, просьба нетривиальная, – снова перебила она, – я все прекрасно понимаю. Но и ты меня пойми! Ну это же ничего не стоит, ничего не значит. Это же просто секс. А мне, мне станет легче! – Если она играла, то чертовски искренне, – мне это нужно! И да, я не должна была вот так… – она снова сделала полукруг рукой, – но у меня нет времени.

Ее смех заставил Олега поежиться.

– Одно свидание, – настаивала Соня, – ну хорошо, можем не спать вместе. Давай просто посидим в комнате вдвоем. Напьемся, – голос ее вдруг предательски сорвался.

– Я не пью, – отрезал он.

– Ну, конечно, – кивнула она с ехидным выражением лица, – здоровый образ жизни. Я вот тоже не пила.

Он закрыл глаза. Соня, очевидно, и сама пожалела о последней фразе.

– Прости. Этого не стоило говорить.

Да что ж она такая отходчивая!

– Я понимаю, ты не горишь желанием, – буднично заявила Соня. Олег лишь в очередной раз развел руками, – но я прошу об одолжении. Почему нет? Мне ничего больше от тебя не нужно. Чего ты боишься? Ты же меня знаешь.

Глаза Олега полезли на лоб.

– Во, первых, я тебя не знаю.

– Конечно знаешь, – безапелляционно заявила Соня, – я же в своем репертуаре, помнишь? – она улыбнулась шутке и всплеснула руками.

Олег поджал губы.

– Во-вторых, я женат, – ответил он и зачем-то даже показал руку с кольцом. Надежда, что Соню это огорошит была призрачной, однако попробовать стоило.

– О, да! – Горячо закивала Соня – я знаю. Видела твою жену, она – огонь, кстати! Я так рада за тебя, правда! – Он наконец понял, в чем секрет ее неспособности смущаться. Она вела разговор без всякого лукавства и ни в чем не врала. А значит, дело было плохо, – тебе так повезло! Она идеальная!

«Ненавязчиво, ненавязчиво идеальна», – машинально поправил Олег.

– Но! – эмоционально продолжила Соня, – мы ничего ей не скажем. Ты никогда меня не увидишь больше вообще. Отнесись к этому как…как к пробежке?

Она вопросительно посмотрела на хлопающего ресницами Олега.

– Ты не веришь, что мне хватит одного раза? Да, я понимаю! – снова затараторила она, – но хочешь, мы расписку напишем. Типа пойдем к юристу. Договор о неразглашении. Если что – тебе достанется моя квартира, м? Выгодная сделка, соглашайся!

– Что ты несешь? – только и вымолвил он. Пора было это прекращать.

– Это же просто секс, это не то же, что и любовь. Я тебе клянусь! – она аж подскочила в нетерпении, – ты же меня знаешь. Я не из тех, кто семьи разрушает.

– Я. Тебя. Совсем. Не. Знаю, – процедил он.

– Да? – Соня вздохнула, – черт. Ох уж это желание наделять всех вокруг своими навыками.

Олег нахмурился.

– В каком смысле?

Но Соня не пожелала объяснять.

– Ну я же не совсем противная. Ну пожалуйста. Слушай, я знаю, что я тебе понравилась. Ну, тогда. В палатке…Просто…Ну вот не вышло. – голос ее снова дрогнул, Олегу даже показалось, что теперь он звучит с отчаянием, – Помоги мне. Потому что…ты не знаешь, что это такое, – горько покачала головой она.

Олегу стало жаль ее. Жаль. Жалость. Ну и о каком сексе тут вообще может идти речь?

– Извини. Прости, но нет, – он попятился.

– Почему?

Олег выругался уже практически вслух.

– Потому что это неправильно! Неправильно! – зашипел он.

Он не помнил себя таким бесконтрольно злым, брызжущим слюной. Соня оторопело закусила губу и молчала. Он вдруг испугался, что она сейчас заплачет. Но Соня лишь пожала плечами.

– И все? – просто спросила она.

Олег выругался.

– Что значит, все? Что? Значит? Все?

Внезапно Соня стала наступать, как фигурально, так и буквально. Поднялась на ступеньку к нему.

– А то, что я столько лет тебя люблю – правильно? Справедливо? То, что у меня рак – правильно? – она цедила слова, – найди мне хоть одну причину, чем я это заслужила, и я отстану от тебя навсегда.

Он не знал, что ответить. Она выдохнула.

– Извини. Болезнь тут вообще не при чем. Не стоило манипулировать, просто… Просто мне очень надо тебя уговорить.

Она закрыла глаза. Злость Олега исчезла. Он бережно коснулся ее плеча.

– Послушай. Соня. У тебя стресс. Все вот это – это твоя реакция на горе. Это адекватная реакция на горе. Ты не любишь меня, ты просто…

– Нет, люблю! – закричала она, дернув плечом и скинув его ладонь с него, – Я тебя люблю! Не надо мне говорить глупости! Всегда любила тебя и боялась, я всего всегда боялась, и теперь у меня нет времени боятся! У меня нет времени флиртовать с тобой, у меня нет времени стать красивее, чем твоя жена и отбить тебя у нее! У меня нет никакого желания. Она классная, я видела. Господи, какая она классная, – окунулась она в свои мысли, но почти сразу вынырнула обратно, – я хочу тебе счастья. И еще – поставить точку в этой гребанной истории, закрыть гештальт. Сейчас это модно, все вокруг только и делают что закрывают гештальты. Почему мой гештальт не может сделать доброе дело и закрыться? Закрытья!

– Гештальт – это вообще про другое, – затараторил в ответ Олег.

Она горько выдохнула.

– Да насрать. Я хочу прекратить мучиться. Я знаю, мне станет легче, как ты не можешь понять? – Она ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Ты мне нахрен не нужен, – сказала она тихо, – мне нужно избавиться от тебя! Помоги мне.

– Это не ты говоришь, это болезнь, – Олег все больше убеждался – даже пойди он у нее на поводу, это не поможет.

– Да какая разница! Даже если и так! Какая, в жопу, разница?

– А что потом? – попытался он направить ее по пути своих размышлений.

– Потом просто вычеркнешь эти два часа из своей жизни. Господи, ну всего лишь два часа твоего времени.

Бесполезно.

– Я люблю жену.

– Я не прошу тебя любить меня! Я прошу меня трахнуть!

Соня раскраснелась. Смотрела на него со злостью. Мужчина покачал головой.

– Пока, Соня. Извини, пока. Прощай.

Олег развернулся, и что есть сил рванул вверх по ступенькам.

Он не оглядывался. Он бежал все быстрее и быстрее. Лишь оказавшись у парадной своего дома, остановился отдышаться. Вместо привычных дофаминов его организм получил стресс и теперь мстил за предательство покалыванием в боку. Олег стоял, согнувшись, опершись ладонями на колени.

В висках пульсировала злость. «Как она посмела все это устроить? Да кто она, вообще, такая?» – вопрошал Олег.

– Олег Викторович, с вами все в порядке? – раздалось над ухом.

Олег разогнулся. В проеме приоткрытой двери стоял консьерж.

– Да, – приветливо махнул рукой мужчина, – да все в порядке. Просто отдыхаю.

Консьерж кивнул и поспешил вернуться в парадную.

«Надо все-таки выяснить как его зовут», – подумал Олег и поймал дверь, прежде чем она успела закрыться.

***

Через пару дней Олег успокоился. Подумал, что из них двоих он вел себя куда неадекватнее. Вернее, ей-то можно вести себя, как угодно. У нее справка. А вот он просто идиот.

Скептицизм к анализу чужих действий и мотиваций наделил Олега еще одним редким навыком. Он умел принимать. Даже Алиса, чья основная заповедь гласила «не осуждай, да будь выше этого», однажды сказала, что он слишком принимающий. Так что в том, что его пыл утих не было ничего удивительного.

Непривычным являлось его внезапное желание сделать нечто большее, чем понять и простить. Хотя, если взвесить, данная ситуация заслуживала каких-то действий с его стороны меньше прочих, уже случившихся и, вероятно, еще только предстоящих.

Словом, ему показалось, Соне все же можно попробовать как-то помочь. Он же хороший человек, а не мудак какой. Для начала просто поговорит. Убедит, что это стресс. Первая стадия принятия неизбежного. Этакая специфическая вариация отрицания. Еще неизвестно какие фортели выкидывал бы он, будь у него забронирован билет на тот свет.

Поэтому Олег очень обрадовался, когда Алиса попросила его забежать в скандинавское кафе «Jasen’» и купить для нее панна-коту. Вернее, сначала он спровоцировал ее желание трехкратным дифирамбом в сторону тамошних новых пирожных, затем выбросил эту деталь из головы и только потом обрадовался, как же удачно все совпало. Оставалось надеяться, что десерты там действительно ничего, потому что, по правде, Олег не то, что их никогда не пробовал, он даже не помнил, как выглядит витрина с ними. Но тут дело такое. Всегда можно выкрутиться, сказав, что о вкусах не спорят.

Олег переступил порог и оглянулся. Никого не было. Вернее, не было ни Констанций, ни Ауриэлей, ни даже Эрик и Киан, на худой конец. Просто какие-то левые люди с обычными именами. Олег сел за свободный столик и стал ждать. Заказ, конечно же.

После того, как пана-кота была красиво упакована и подана, он решил подождать полного восстановления дыхания. Заказал вторую бутылку воды. Вышел в рабочий чат с намерением решить отложенные вопросы прямо сейчас, чем всполошил всех в этом чате.

Потом он сдался и стал просто ждать Соню, глядя в окно.

Прошел час. Экран загорелся, динамик пропищал. Алиса.

«Да сколько можно-то?» – чертыхнулся он.

Олег медленно соскользнул с высокого стула. Чувствуя раздражение, природа которого была ему совершенно не ясна, он подошел к мальчику-бариста и протянул коробку с пирожным.

– Вы не могли бы его разогреть?

Бариста открыл коробку и с удивлением посмотрел на посетителя. Олег ответил невозмутимым взглядом. Бариста кивнул, вытащил зыбкий десерт кондитерскими щипцами и понес в микроволновку. Не в свое дело он не полез. Готический мальчик, левое ухо которого больше напоминало трафарет разнокалиберных окружностей, а плечи служили убежищем для чудных существ, с пониманием относился к причудам других.

Микроволновка загудела.

– Хорошо тут у вас. Приятно, – как мог непринужденно сказал Олег, облокотившись на стойку.

Олегу было неловко. И поскольку опыта в столь прекрасном чувстве у него имелось крайне мало, маскировать его он совсем не научился. Мужчина за стойкой, пусть и совсем юный, это понимал и приветливо улыбался. Тогда Олег решил не юлить, тем более, что мальчик почему-то вызывал доверие. Ему было лет восемнадцать, а может больше или меньше – сейчас вообще ничего нельзя сказать по внешнему виду. Субтильные ребятки, увешанные брендами, работают в кофейнях, а состоятельные бизнесмены, вроде него, носят неброские толстовки.

Олег нервничал, но решился.

– Можно попросить вас об услуге? – спросил он, опуская пятьдесят рублей в банку с надписью «на светлое будущее»

Бариста усмехнулся, глядя на купюру поверх пары монеток.

– Скорее уж, о маленьком одолжении.

Олег непонимающе уставился на него. Бариста добродушно рассмеялся.

– Это шутка была, пожалуйста, не обращайте внимание. Просто вы так театрально…

Он сымитировал его жест с деньгой. Олег вдруг понял, что и правда сделал два несвязанных действия одновременно, и выглядело это нелепо. Улыбнулся.

– Я не в этом смысле.

– Да я знаю, – отмахнулся мальчик, чем снова вызвал симпатию.

– У вас среди частых посетителей есть девушка…Такая…, – Олег замялся, понимая, что не может подобрать никаких особых примет его подруги, – темненькая. Но не брюнетка. С челкой! И глаза… – Олег запнулся и обреченно выдохнул. – умные и немного тревожные. Простите, цвет я не помню.

Микроволновка оповестила о проделанной работе. Мальчик не сдвинулся с места, внимательно глядя на смущенного Олега.

– О, – радостно продолжил последний, – у нее имя странное! Галадриэль. Или еще какой-нибудь бред типа…Траумель.