По ту сторону Солнца
Не поступив после школы в институт, Аркадий подрабатывал в разных расплодившихся фирмочках, продавая всякую всячину: от дешевой косметики до противогрибковых носков. Состояния на таком бизнесе не сколотишь, а ноги сотрёшь до колен, и, когда пришла повестка из военкомата, Аркадий даже немного обрадовался.
В военкомате ему предложили пойти на курсы операторов радиолокационных станций. Аркадия же больше тянули автомобили, и он смог уломать начальника второго отдела, ведавшего призывниками, направить его на курсы водителей. Получив, таким образом, специальность, он отправился служить.
Неизвестно почему, но ему повезло. То ли судьба ему решила улыбнуться, поразмыслив, что напакостить ещё всегда успеет, то ли в каких-то высоких армейских штабах что-то не сработало, в результате чего появились кое-какие свободные вакансии на тёпленьких местечках, а то ли по протекции вообще перестали служить. Но после двух месяцев службы в части, в коей непонятно кто командовал: старослужащие солдаты или мало служившие офицеры, Аркадий был откомандирован в военный госпиталь. В госпитале он был поставлен на довольствие, получил в своё распоряжение крохотную комнатку и ГАЗ-66, на котором должен был возить продукты, бельё и прочее госпитальное имущество. Вместо командира-сержанта, относящегося к Аркадию также ласково и заботливо, как староста камеры, имеющий уже шестую ходку, относится к новичку-интеллигенту, севшему по недоразумению, теперь начальником Аркадия стала добрая женщина-завхоз, являющаяся вольнонаёмной служащей, а Аркадий оказался единственным срочником в части.
Благодаря частым, но не дальним поездкам, водителем он стал неплохим. На глаза начальству старался попадаться как можно реже, с людьми, с которыми общался по работе, был всегда доброжелателен. В общении с молоденькими медсестрами и санитарками старался не переступать черту недозволенного и со всеми держаться одинаково и, в отличие от некоторых его предшественников, ему удалось прослужить в этом госпитале до самого дембеля. Таким образом, армия дала Аркадию специальность и неплохие навыки вождения, служба у него прошла быстро, незаметно и спокойно, и об армии он вспоминал с тёплым чувством, за исключением разве что, только первых двух месяцев.
На гражданке Аркадию удалось устроиться водителем почтовой машины. Зарплата там была более-менее приличная, работа для него знакомая и денег на жизнь ему вдвоём с матерью вполне хватало. И всё было бы ничего и, быть может, Аркадий бы даже женился, и жена-красавица родила бы ему двух, а то и трёх детишек, и те с радостными бы криками встречали папулю из рейса. И была бы эта семья также счастлива, как и многие, многие другие семьи. Но не суждено было всему этому случиться. Нет, не суждено. Как это ни прискорбно, но не появилась ещё одна счастливая ячейка общества.
Вышло так, что попал наш Аркадий в аварию. Загляделся на девушку-красавицу в коротенькой юбчоночке, замечтался, глядя на ту, которая могла бы стать ему женой, да и врезался на перекрёстке в другую машину. Водитель другой машины, тоже был отнюдь не слепым, и тоже посматривал на гражданок, вместо того, чтобы всё своё внимание сосредотачивать на автодорожных знаках, светофорах и прочих премудростях современной улицы. В общем, виноваты были оба. Обошлось, к счастью, без жертв и без травм. А Аркадия взяли и уволили.
Конечно, некоторые читатели могут сказать, что из-за таких пустяков людей не увольняют. И они будут абсолютно правы. А вот только начальник у Аркадия любил детей и ради них был готов пойти на любые жертвы. При чём здесь какие-то дети? Объясняю: у начальника был друг, очень хороший друг. Друг ещё по институту, а может быть даже и по школе. Гуляли они друг у друга на свадьбах, дружили домами и даже их супруги, стали дружить между собой.
И вот, у жены друга начальника, оказывается, есть брат, двоюродный. Ну не запрещено же иметь двоюродных братьев. А 6рат, между прочим, тоже хороший человек. И не смотря на то, что человек он хороший, ему не повезло, и потерял он работу. А у человека семья, детишки просят кушать. Вот и дрогнуло сердце у начальника Аркадия. И попросил он Аркадия подобру-поздорову, справедливо полагая, что молодому человеку это пойдёт только на пользу, ибо только трудности воспитывают и закаляют настоящий характер, а предприятию будет тоже польза, поскольку отец семейства навряд ли будет заглядываться на девушек, помня, какие последствия это может повлечь.
Товарищ Аркадия по несчастью, тоже уволенный за пару недель до него за появление на работе в нетрезвом виде, пригласил Аркадия на собрание Организации, членом которой сам состоял.
Здесь следует заметить, что некоторые слова у граждан описываемой страны вызывают неоднозначную реакцию. К большинству слов граждане относились вполне спокойно. Даже к тем словам, громко произносить которые, было не совсем прилично. Со временем же эти слова, как тихие захватчики проникали всё глубже и глубже в общество, и их стали произносить даже с высоких трибун. Другие же слова, вполне приличные, обрели совсем другое значение. Например, если вместо слова “товарищ”, человека назовут “гражданином”, то этот гражданин начинал не только плохо себя чувствовать, но и собираться в дальнюю дорогу. В свою очередь, слово “товарищ” тоже претерпело некоторую трансформацию, и одни члены общества стали им обозначать других, которые им совсем товарищами не являлись. Безобидное слово “член” в этой стране тоже имеет несколько значений. Бывает член предложения, математический член, член-корреспондент, член объединения и прочая. И вот, члены (да простят они меня) Организации, во избежание разных кривотолков, стали называть себя сотоварищами. Так вот, сходив раз-другой на собрание Организации, Аркадии стал тоже сотоварищем этой Организации, и у него сразу же открылись глаза на всё происходящее в стране, и не быть сотоварищем Организации и горячим сторонником её идеологии, он, как честный член (тысячу извинений) общества уже не мог.
Теперь Аркадий ясно видел, кто виноват во всех его бедах и бедах его страны (отнюдь не бедной). Он стал участвовать во всех собраниях и мероприятиях, проводимых Организацией, благо свободного времени у него для этого было предостаточно. Затем освободилось место водителя у подполковника Шипилова, и на это место командиром их отделения был рекомендован Аркадий. Поговорив с Аркадием, и за десять минут выяснив, что он полностью разделяет идеологию Организации, а за двадцать минут уяснив, какой он водитель, подполковник Шипилов взял Аркадия своим личным водителем.
Аркадий стал получать зарплату ничуть не меньшую, чем в почтовой автобазе, возить Шипилова по разным важным делам Организации, выполнять мелкие поручения своего босса, и его жизнь вошла в нормальную колею.
Наружность Аркадий имел довольно привлекательную, а черная форма, в которую он был облачён как сотоварищ Организации, только усиливала эту привлекательность, и, хотя Аркадий всегда старался соблюдать дистанцию и знать своё место, однажды он сорвался.
На Ирину он поначалу не обратил особого внимания – малолетка, она и есть малолетка. Отношения у них установились чисто дружеские: Аркадий всегда готов был помочь ей поднести что-нибудь, пошутить, иногда подшутить, но всегда безобидно. Виделись они не особенно часто, но постепенно, а затем всё чаще и чаще, особенно после того, как их семья переехала в другой район, видеться они стали каждый день, поскольку Аркадий стал возить её в школу и из школы. Девица же в его присутствии становилась все развязнее и развязнее, её шуточки становились всё более откровенными. Аркадий только удивлялся: откуда в этой пигалице появляется такая стервозность, какой нет даже у его знакомых подружек, отнюдь не являющихся монахиням.
В конце концов, произошло то, что и должно было произойти. Произошло на заднем сиденье машины подполковника Шипилова – на широком, удобном сиденье "Ниссан-Патрола".
Невесёлые думы Аркадия – говорить или не говорить и если говорить, то, что говорить, прервал севший в машину подполковник. – Домой, – как всегда он был немногословен.
Краем глаза Аркадий посмотрел на его нахмуренное, как всегда безо всяких эмоций лицо. "Ну, как я ему скажу, что благодаря мне, его любимая дочь лишилась невинности на заднем сиденье его машины? Он же тут же меня и убьет. Даже не застрелит, а просто проломит мне голову своим кулачищем " – содрогнулся Аркадий, представляя свои перемешанные с кровью мозги, размазанные по ветровому стеклу и приборной доске.
В полном молчании они подъехали к дому подполковника, и тот, вылезая из машины, отрывисто бросил:
– Завтра. В девять. Здесь.
Подполковник уже собрался, было, покинуть машину. Но вдруг остановился и, повернувшись к Аркадию, внимательно посмотрел на него и спросил:
– Ты ведь не женат и живешь вдвоём с матерью? Других родственников нет?
Аркадий удивлённо посмотрел на босса – тот никогда не интересовался его семейными делами и с трудом, сквозь спазмы, неожиданно сдавившие его горло, коротко ответил:
– Нет.
– Хорошо, – кивнув, подполковник выбрался из машины и скорым шагом скрылся в подъезде своего дома.
По дороге домой, Аркадий сосредоточил всё внимание на дороге, ни на что не обращая внимания и выбросив из головы всё, о чём спросил его Шипилов.
Поставив машину на законное место под окнами своего дома, Аркадий поднялся на второй этаж в квартиру, где он проживал вдвоём с матерью.
Мать в комнате, в ожидании своего любимого сериала, смотрела по телевизору какую-то ерунду, и Аркадий тихонько просочился в свою комнату. Сняв форменные брюки и, оставшись в одних трусах и рубашке, он аккуратно сложил брюки, сунул их под матрац, уселся сверху и задумался над вопросом Шипилова.
Неужели Ирка всё рассказала папаше? Сколько раз она стращала Аркадия тем, что всё расскажет отцу, если Аркадий не сделает то-то и то-то. Ей вообще нравилось держать его в напряжении, а, видя как ему не по душе её шантаж, старалась ещё больше запугать его, пообещав рассказать отцу, что Аркадий её изнасиловал. Неужели она всё рассказала отцу?
– Сынок, а что ты так сидишь? Случилось что-нибудь? – заглянула в комнату мать.
– Нет, мама. Все в порядке, – принялся Аркадий стаскивать рубаху.
– Тут тебе письмо какое-то пришло. – Протянула мать конверт. – Прочитаешь и иди на кухню, я тебе сейчас ужин подогрею.
Аркадий рассеянно разорвал конверт, не ожидая от этого конверта ничего ни хорошего, ни плохого. Рассеянно прочитав текст один раз, другой, Аркадий бросил письмо на стол, недоуменно пожал плечами и поплёлся на кухню ужинать – его занимали совсем другие мысли, а до чьих-то глупых шуток ему сегодня не было никакого дела.
Перед тем как заснуть, Аркадий твёрдо решил завтра же поговорить с Шипиловым и всё ему рассказать, пока этого не сделала его дрянная дочка, если она, конечно, ему ещё ничего не рассказала.
"Что-то завтра будет?" – успел подумать Аркадий и тут же забылся сном младенца, не подозревая, какой сюрприз ему приготовил босс…
4.
"…По постановлению Верховного парламента, теперь в каждом населенном пункте, перед каждым зданием правоохранительных органов будет установлен памятник великому полководцу в борьбе с преступностью – Ф. Дзержинскому или же (в зависимости от политических взглядов большинства сотрудников) – не менее великому борцу – Малюте Скуратову. Делается это для устрашения преступных элементов и для вдохновения сотрудников правоохранительных органов. Для улучшения работы Органов здравоохранения, перед всеми учреждениями здравоохранительных органов будут установлены памятники Пирогову, Семашко или Вишневскому. В сельской местности для вдохновения сельских тружеников, на каждом поле и перед каждой фермой должны быть установлены памятники лидеру аграрной фракции – тов. Харахорину. Таким образом, в ближайшем будущем наша страна полностью избавится от преступников и болезней, и будет полностью обеспечена продуктами собственного производства…".
(Из сообщений агентства ИАНВ).
– Ну, шо ты гонишь? Санёк, шо ты гонишь?
Разговор продолжался уже с полчаса, и Сане Букину это все надоело до чёртиков, особенно, это "шо ты гонишь". Он вообще не хотел начинать этот неприятный и, как он очень подозревал – бессмысленный разговор, предпочитая обойтись без него. Но как без него обойдёшься, имея такого компаньона?! Чёрт бы его побрал! И зачем он только связался с ним и его деньгами, будь они трижды прокляты?..
Начав учёбу в институте при Константине-немощном, а закончив при Михаиле-реформаторе, Саня избежал распределения в отдалённую губернию и смог остаться в родном городе. Проработав в небольшом КБ с год и убедившись, что при зарплате в 120 р. прожить можно разве что только в том случае, если прекратить есть, пить, курить и одеваться, Саня без сожаления ушёл из этого КБ на вольные хлеба, тем более, что страна начала превращаться в одну большую, крикливую барахолку, где всегда можно что-то выгодно купить и продать, если, конечно, имеешь деньги и связи.
Заняв у родителей и родственников сравнительно небольшую сумму, Саня занялся челночным бизнесом именно в тот момент, когда этим бизнесом заниматься было ещё выгодно. Благодаря этому, ему и удалось скопить небольшую сумму, а его кредиторам не потерять свои деньги в сберкассе. С этой суммой он начал было заниматься скупкой и продажей валюты, но в первый же день к нему на рабочее место на улице подошли два молодых человека с решительными лицами и накачанными мускулами и вежливо поинтересовались, с кем он работает. Получив исчерпывающий ответ, молодые люди, опять-таки вежливо, попросили помощи для голодающих детей Африки. Саня помог детям и, оставшись, всё же с небольшой прибылью, закрыл лавочку.
Один дальний родственник помог Сане устроиться в небольшую фирмочку, занимающуюся бизнесом, заключавшемся в скупке-продаже всего, что можно продать и купить. Руководил и владел фирмою товарищ Соколов. Особых доходов фирма не приносила, но давала возможность нескольким её сотрудникам не только не умереть с голоду, но даже кое-что откладывать на чёрный день. Конечно, если бы налоговые органы всерьёз взялись за дело, фирме пришлось бы туго. Но то ли налоговики ещё не успели до неё добраться, охотясь за более крупной рыбой, то ли товарищу Соколову помогали его товарищи по бывшему райкому, у которых были везде свои люди, а точнее, которые сами сидели во всех структурах органов государственной власти… В общем, фирма была как кактус, за которым никто не ухаживает – и не цветёт и, вроде бы, не чахнет.
Если бы не болезнь товарища Соколова, то, возможно, он мог бы развернуться намного шире. В связи же с этой самой своей болезнью он был вынужден появляться на работе всё реже и реже, доверяя Сане, который к тому времени стал практически его замом, управление фирмой.
Образовалась фирма на деньги, заработанные товарищем Соколовым в период великой борьбы с пьянством, развернутой в середине 80-х. Имея возможность приобретать спиртное без особых затруднений, товарищ Соколов его помаленьку перепродавал, естественно, с выгодой для себя.
И всё бы шло хорошо, но на такой работе он сам был вынужден дегустировать свой товар. Постепенно эти дегустации перешли в болезнь, сопровождаемую острыми приступами. Когда Саня появился в фирме, приступы у её руководителя случались примерно раз в месяц-полтора и длились около недели. К тому времени, когда Саня стал заместителем, болезнь перешла в новую фазу, и промежутки между приступами у Соколова стали короткими как зимний день, а сами приступы болезни продолжительными, как полярная ночь на Северном полюсе.
В один из дней, когда шеф болел, порог их фирмы, располагавшейся в квартире на первом этаже жилого дома, переоборудованной в офис, переступил молодой человек, представившиеся Васькой Чикиным. Дела в фирме шли туго. За реализованные товары деньги магазины платили вяло, банк, в котором у фирмы был открыт один из главных лицевых счетов, стоял на грани банкротства и не спешил расплачиваться со своими кредиторами. А тут Соколову предложили большую партию сока, пива и мороженого. Он позаимствовал у одного товарища крупную сумму. Фирма закупила на эту сумму соки, пиво и мороженое, и торговля, кажется, пошла на лад. А Соколов на радостях снова заболел.
И тут случилось непредвиденное. Случилось то, что не смог бы предугадать ни один экономист, будь то Карл Маркс, Адам Смит, академик Абалкин и председатель Госплана в одном лице. Непонятно почему, на улице вдруг резко похолодало, зарядили сплошные дожди, и несознательные горожане ни в какую не захотели наслаждаться прохладительными напитками. В результате, реализация товара резко упала, и ко времени отдачи кредита денег не было. Положение было неприятное.
Вот в этот-то самый момент и появился в офисе Васька Чикин. И появился не один, а с целым чемоданом денег. Разглядывая мятые, грязные купюры, в основном мелкого достоинства, Саня поинтересовался, откуда деньжата, на что Васька, загадочно усмехнувшись, ответил, что заработал их на Дальнем Востоке, трудясь в поте лица своего.
Затем он предложил сотрудничество: он вкладывает в их фирму деньги и становится их компаньоном, а они принимают его на работу и предоставляют полную свободу действий,
Если бы Саня сам не вложил все свои деньги в эту фирму, он бы ответил отказом или бы предложил Ваське ждать выздоровления Соколова. Но он был, можно сказать, совладельцем фирмы, а кредиторы уже грозились их разорить. Это в лучшем случае… В общем, Саня согласился на предложение Васьки. А фирма была спасена и приобрела ещё одного совладельца и сотрудника.
В один из праздников, устроенных по случаю окончания эпопеи со злосчастными соками, Васька, развалившись в кресле шефа и закусывая водку арбузом, рассказал Сане, как он заработал свои деньги.
– Понимаешь, Санек, – закинул Васька ноги на стол, сплёвывая арбузные семечки на пол. – Деньги валяются прямо под ногами. Нужно только уметь их поднять и вовремя смыться. Ты вот в институте учился, перебивался со своей стипендией с хлеба на воду, промышлял, небось, мелкой фарцой, и, что? Что у тебя сейчас есть? Подержанная "семёрка", которая сейчас снова в ремонте?
– А у тебя что есть? – насупился Саня.
– Ха! Да всё, что захочу! Надо только мозгами пошевелить. Ты вот пока сидел за своими формулами, мой знакомый кореш, которого из школы выгнали, пошел работать в морг чернорабочим. А сейчас он замдиректора кладбища. Во карьеру сделал человек!
– Ну, для такой карьеры не нужно быть гигантом мысли. Здесь большого ума не надо.
– Не надо! – скривился Васька. – Много ты понимаешь. Да для такой-то карьеры как раз ум и нужен. И не только ум, а ещё и знание человеческой натуры. У него вон сейчас "СААБ" последней модели, четырёхкомнатная квартира в центре города, у любовницы двухкомнатная квартира, домина за городом, а еще, если он захочет…
– Ну, так что ты не пошёл к нему работать? – перебил его Саня.
Васька внимательно посмотрел на собеседника, плеснул себе в чашку водки, выпил и, чавкая арбузом, ответил:
– Я, Санек, самостоятельность люблю. Я мог бы, конечно, пойти работать к корешу, но тогда я стал бы ему обязанным, был бы под ним. А это не по мне. И потом, трясти родственников покойников, это одно, это для меня слишком скучно, а провернуть выгодное дельце – это совсем другое, это по мне. Тут нужно мозгами пошевелить. Вот, к примеру, как я заработал полтинник, что принес вам? – Васька плеснул себе еще водки, выпил, не поморщившись, и продолжал нравоучительным тоном: – А заработал я его быстро и просто. Покупаешь чей-нибудь паспорт, разные бланки, печати – это все не проблема. Твой компаньон снимает квартиру с телефоном и сидит на этом телефоне, ждет, а ты едешь, куда-нибудь к черту на кулички, в какой-нибудь Мурманск или Владивосток. Олухов там полно. Приходишь в контору, торгующую рыбой – там таких тоже полно, и берешь у них на реализацию машину рыбы.
– А документы?
– Слушай сюда. Я же тебе говорю. У тебя на руках все накладные, бланки с печатями фирмы "Три тополя на Плющихе" с адресом этой самой снятой квартиры. Суёшь им чужой паспорт и остальные бумаги и всё. Дело сделано. Ну, позвонят они на всякий случай на фирму, а твой кореш уже давно ждет ихнего звонка. Он подтверждает, что такая фирма на самом деле существует и оплату она гарантирует.
– А как же ты чужой паспорт с чужой фотографией покажешь?
– Головой же думать надо. Вытаскиваешь листок с чужой фотографией и вставляешь со своей, из своего паспорта. Всего и делов-то.
– Так ведь номера-то в паспортах разные.
– Ну и что? Кто на них смотрит-то, на эти номера? Риск, конечно, есть, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.
– И, значит, ты эту машину рыбы у них увёл?
– Зачем? 3ачем мне одна машина? Я беру у них на реализацию одну машину рыбы. Продаю эту рыбу где-нибудь поблизости в розницу и, оставаясь почти без прибыли, отдаю им деньги.
– А смысл?
– А смысл в том, что я после этого беру у них уже две машины рыбы и обязуюсь отдать деньги уже не через неделю, а через две недели. А на самом деле отдаю деньги через две недели и несколько дней. Они за эти дни позвонят мне на фирму. Там извинятся, сошлются на непредвиденные задержки и дело сделано. Я прихожу, тоже извиняюсь, отдаю деньги и прошу на реализацию уже пару вагонов рыбы, обещая вернуть деньги через месяц. Они ждут месяц, два, потом заявляют, начинают искать, звонить, а страна-то у нас большая, не какая-нибудь Бельгия. Иди, найди. Квартиру ту уже продали или кто-нибудь другой снимает, паспорт оказывается украденным еще два или три месяца назад у какого-нибудь гражданина Слюнькина. И все дела. Есть, правда, и расходы – заплатить водилам, продавцам, да и продавать надо быстро, не заламывая цены, но зато народ доволен, малоимущие разные. И я доволен, а олухи в следующий раз будут внимательнее.
Посмотрев на довольную физиономию Васьки, Саня про себя удивился, как человеку с такой рожей кто-то мог доверить пару вагонов рыбы. Саня не доверил бы ему даже клочок использованной туалетной бумаги, а тут пара вагонов. Или они там все слепые были или пьяные в стельку…
Разговор этот происходил полгода назад – осенью. С тех пор Соколов в фирме почти не появлялся, Васька заходил лишь изредка и Саня один занимался всеми делами фирмы, это ему порядком надоело, и он уже искал пути выхода из игры. Дела в фирме шли кое-как. И не потому, что Саня так плохо их вел или две девушки-сотрудницы и еще один молодой человек бездельничали на работе, а просто потому, что более крупные фирмы с большими капиталами и большими оборотами стремительно завоевывали рынок и вытесняли с него разную мелочь.
К концу весны Саня намеревался собрать все деньги, расплатиться с кредиторами, рассчитаться с сотрудниками и выйти из дела.
А на прошлой неделе, в обеденный перерыв, когда Саня был один, в офис заглянул Васька в сопровождении какой-то подозрительной личности явно уголовного вида. Усевшись напротив Сани, Васька заявил ему, что есть возможность сорвать хороший куш, и для этого нужны деньги, причем наличные.
Очень уж не хотелось Сане иметь дело с таким компаньоном, и он предложил Ваське забрать те пятьдесят «лимонов», что он принёс осенью, а чуть попозже и проценты с этих денег, но Васька заявил, что ему ''Нужно денег больше, а через неделю он их вернёт и еще с процентами".
В конце концов, он уломал Саню, и тот, позвонив двум кредиторам, с которыми ему уже приходилось иметь дело, занял у них крупную сумму.
Через пару дней Васька получил деньги и исчез на три дня. А вчера Саня залез в стоявшую в углу комнаты коробку из-под телевизора, в которой у них хранилось разное имущество фирмы, и на дне коробки обнаружил с десяток новеньких, аккуратно завернутых в промасленную бумагу "Макаровых" и пару коробок патронов к ним.
После такой находки он целый день пытался найти Ваську, названивая по всем известным ему телефонами и всё напрасно.
И вот сегодня, как обычно по пятницам, он отпустил всех пораньше и уже сам собирался закрыть офис и отправляться домой, как неожиданно заявился Васька.
Саня сидел за столом, когда тот, войдя и что-то буркнув насчет приветствия, направился к коробке. Саня ему напомнил, что у них не арсенал и решительно потребовал, чтобы Васька прекратил использовать офис для своих грязных, тёмных делишек. Васька начал доказывать Сане, что сейчас можно заработать только на оружии, наркоте или спиртном и, что это и есть дело для настоящих мужиков, а торговлей мороженым пусть занимаются бабы и слюнтяи. Саня стоял на своём и потребовал ещё раз, чтобы Васька избавил офис от оружия и вернул деньги. В ответ на эти требования, Васька и взорвался со своим "шо ты гонишь", на что Саня постарался ответить как можно более вежливо:
– Я на тебя не гоню. Можешь организовать свою фирму, купить лицензию и торговать любым оружием – хоть танками. А сейчас я хочу, чтобы ты прекратил заниматься здесь криминалом. Во всякое случае, пока я здесь. Вот когда я уйду, можешь делать всё, что хочешь, если, конечно, Соколов тебе позволит. Впрочем, не думаю, что он будет сильно сопротивляться.