Грань реальности
Для Квоты Бессмертных внезапно возродился призрак их судного дня. Растеряв в миллионнолетней стагнации большинство технологий, утратив саму идею экспансии, они поняли, что будут бессильны противостоять людям, как только произойдет широкомасштабный прорыв Вуали.
Они не строили иллюзий – для этого разум харамминов был слишком стар, опытен и циничен. Наблюдая за людьми, они все отчетливее понимали, что их никто не станет ни завоевывать, ни терпеть. Люди рано или поздно пройдут сквозь гравитационное искривление, но не с целью завоевания… нет, просто развивая собственную экспансию, продолжая поступательное движение вперед, временно остановившееся у черного провала мнимой пустоты. И данного факта будет достаточно для кончины Квоты как таковой. Миры инсектов и логриан, изнывающие под бременем перенаселения и уже фактически неподконтрольные своим прежним хозяевам, тут же «взорвутся»…
Единственной возможностью сохранить статус-кво, по логике харамминов, было нанесение превентивного удара по человечеству, который отшвырнул бы молодую цивилизацию назад, столкнув ее на путь регресса.
Но как осуществить подобную акцию, не имея ни армии, ни сопоставимых по мощи технологий, ни космического флота?
Это был трудный вопрос, однако Бессмертные из числа Квоты не зря кичились своим титулом. Хоть их и насчитывалось всего несколько тысяч, но за плечами каждого лежал опыт миллионов лет существования. Они умели ждать, в очередной раз уповая на вечность, как на своего верного союзника… и не напрасно.
Наблюдая за сложной политической и экономической борьбой колонизированных людьми миров, хараммины быстро заметили разобщенность отдельных планет, нашли в этом слабину и, развивая мысль о превентивном ударе, обратили свой взор на технические достижения людей.
Сеть Интерстар, опутывающая звезды и позволяющая осуществлять мгновенную связь между мирами на гиперсферных частотах, показалась им наиболее уязвимой составляющей могущества молодой цивилизации. Гиперсферные маяки, без которых невозможна навигация в аномалии космоса, базировались на тех же мощностях, что и сама сеть, – каждая планета имела свою станцию Гиперсферной Частоты, но воедино их связывал единственный центральный узел, расположенный на орбитах планеты Элио, – столицы существовавшей на тот момент Конфедерации Солнц.
Функции Элианского узла не были продублированы в силу исторических причин. Именно отсюда начала свое развитие межзвездная компьютерная сеть Интерстар, и каждая новая планета, входящая в состав Конфедерации, просто подключала свою станцию ГЧ к центральному узлу. Такая монополия, естественно, являлась порочной, ненадежной практикой, но тут вступали в силу политические и экономические особенности развития самого человечества и Конфедерации в частности: военных и политиков устраивал статус планеты Элио как столицы всех человеческих миров, и они старались всячески поддержать его, в том числе используя монополию на межзвездную связь.
Никто не думал, что за разросшимся сообществом человеческих миров вот уже несколько десятилетий кряду наблюдают холодные, оценивающие глаза.
Хараммины действовали спокойно, расчетливо и методично.
Первый шок от случайного вторжения прошел, повторного прорыва Вуали не произошло, и это позволило харамминам освоиться, начать глубокое изучение новой цивилизации, получить образцы человеческих технологий, а вкупе с ними… и доступ в сеть Интерстар!
В тот роковой миг, когда чужие проникли в общечеловеческую кибернетическую сеть, великий, неколебимый принцип безграничной свободы и анонимности виртуального пространства стал работать против своих создателей.
Пользуясь этим действенным принципом, хараммины смогли не только постичь «изнутри» психологию новой расы, но и восполнить свой упадок технологий, закупая через сеть самые современные и смертоносные образчики человеческих вооружений.
Великий нонсенс, который уже не раз и не два подводил цивилизацию к роковой черте еще со времен давно позабытой сети Интернет, которая когда-то, до выхода человечества в дальний космос, существовала на планете Земля и анонимностью которой успешно пользовались древние террористические организации далекой прародины…
Некоторые ошибки мы склонны повторять вновь и вновь…
Хараммины не действовали вслепую. Они ждали своего часа, наблюдая за медленным упадком, а затем – за развалом Конфедерации Солнц, не выдержавшей прессинга со стороны молодых промышленных миров Окраины, которые жаждали планетных суверенитетов. Военно-космический флот Совета Безопасности Миров подвергался жесточайшей критике, Окраина реально грозила взорваться, инициировав третью галактическую войну, и старая Конфедерация не выдержала многолетнего прессинга, объявила, наконец, о самороспуске и консервации интернационального космического флота. Каждая из планет теперь получала право на полное самоопределение и могла владеть своим собственным космическим флотом, но до реального создания таких сил должны были пройти как минимум десятилетия.
Проникновение в сеть Интерстар предоставило харамминам великолепную возможность для подготовки операции. Действуя, как анонимные клиенты, они закупали через виртуальные каналы не только технику и вооружение, но и информацию. Спрос всегда рождает предложение, и из сотен тысяч оставшихся не у дел бывших офицеров самораспустившейся Конфедерации Солнц нашлись те, кто продал чужакам необходимые данные, начиная от подробной схемы орбитальной обороны Элио и заканчивая кодами доступа к законсервированным компьютерам генерального штаба Совета Безопасности миров, который прекратил свою деятельность вместе с распадом звездного сообщества.
Планируя вторжение, хараммины учли, что после распада Конфедерации Солнц у людей более не стало единого космического флота и централизованного командования силами самообороны планет – то есть настал самый удобный момент для нанесения удара.
Оставалось лишь разрушить сеть Интерстар, и тогда каждая, отдельно взятая планета, лишившись связи на гиперсферных частотах, автоматически попадала в полную изоляцию и становилась легкой добычей для сил «второй волны», которую хараммины намеревались сформировать из инсектов, просто указав правителям похожих на муравейники перенаселенных миров своего скопления на новые планеты, подлежащие захвату и колонизации.
Все было рассчитано до мелочей. В процессе изучения структуры сети Интерстар и психологии людей хараммины, планируя превентивный удар, сделали безошибочную ставку на внезапность нападения и разобщенность человеческих миров. Казалось, что в миг, когда первая ракета, пробив орбитальный заслон, взломала обшивку одной из семи узловых станций ГЧ, расположенных на орбитах Элио, все шансы человечества на выживание как независимой, экспансивной расы были сведены к нулю.
Атаку на Элио развивали всего два крейсера, захваченные харамминами в разное время и укомплектованные экипажами из инсектов. Сами по себе корабли не представляли особо грозной силы, но атака на Элианские станции ГЧ и разрушение центрального сервера Интерстар тут же повлекли за собой непоправимые последствия. В одно мгновение рухнула вся инфраструктура межзвездной связи, отключились не только виртуальные каналы передачи данных, но и связанные с ними подпространственные навигационные маяки.
Человечество оказалось раздроблено, каждая отдельно взятая планета буквально ослепла и оглохла. Сотни световых лет, разделяющих человеческие миры, вдруг стали реальностью, такой же неодолимой, как это было в эпоху первых слепых рывков начала экспансии.
Не было средства, чтобы подать сигнал оповещения, не было и космического флота, чтобы противостоять полномасштабной агрессии хотя бы в рамках атакованной планеты Элио, не было информации о противнике, а когда на стартопосадочные поля Раворградского космопорта опустились «Нибелунги» – челночные носители, специально разработанные для доставки на планеты боевых серв-соединений, то у немногочисленного персонала диспетчерской смены исчезла всякая надежда на спасение…
Из черных провалов открывшихся рамп на стеклобетон посадочных полей ступили грозные шагающие боевые машины. В качестве пехотной поддержки их окружали не фигурки космических десантников, а страшные силуэты ксеноморфов!..
Это было вторжение чуждой расы!..
Наступил самый страшный день за всю новейшую историю цивилизации.
Сотни человеческих миров оказались расколоты, разобщены одним варварским и точно продуманным ударом. Уже рухнуло самое слабое звено – прекратилась связь на гиперсферных частотах. Далее, по замыслу противника, следовал удар в самое сердце недавнего человеческого единства: захват штаб-квартиры Совета Безопасности Миров автоматически привел бы к непоправимым последствиям. Нападающие раздобыли коды доступа к центральному компьютеру генштаба, и в случае успеха в руки харамминов попадала вся мощь законсервированной боевой техники бывшего звездного сообщества. Но до заветных бункеров, расположенных под площадью, над которой трепетали на ветру флаги двухсот семнадцати планет, им не дали дойти…
Драматические события на Элио, по сути спасшие человечество от разгрома, окончились плачевно для самих харамминов – их силы вторжения были разбиты ценой огромных потерь среди гражданского населения Раворграда… Далее последовало знаменитое сражение в Сфере Дайсона, прорыв Вуали и дерзкий рейд нескольких боевых кораблей на планету Бессмертных, в ходе которого была уничтожена Квота и обнаружено неизвестное шаровое скопление звезд.
Спустя несколько суток после атаки на планету харамминов был установлен контакт с современными обитателями скопления – цивилизациями инсектов и логриан, до тех пор считавшихся вымершими.
Они, не желая войны, охотно пошли на сотрудничество, не понимая того, что перед ними не полномочные представители человечества, а лишь горстка случайно избранных судьбой людей, вынужденных принимать далеко идущие решения, разговаривая от имени цивилизации… Но кто мог предсказать реакцию отдельных планет и мелких союзов на договоренности, достигнутые с иными расами? В отсутствие связи на гиперсферных частотах моральному бремени этих людей трудно было позавидовать.
Хараммины действительно раздробили человечество. Мгновенный информационный вакуум сделал обитаемые миры далекими и недоступными. В состоявшемся факте был заключен страшный урок, наказание за беспечность, но ничего уже нельзя было исправить.
В эти трагические дни и вызрело решение, показавшееся единственной соломинкой, за которую стоило ухватиться. После контакта с двумя древними расами стало ясно, что обнаруженные незадолго до трагических событий артефакты, а именно: миллионы кристаллов, найденных рудодобывающим комплексом «Спейсстоун» в глубинах Рукава Пустоты, среди разрушенных циклопических сооружений, являются не чем иным, как фрагментами того самого Логриса – мифической электронной машины расы двухголовых ксеноморфов.
Логриане, вступившие в контакт с представителями человечества, опознали эти останки как разрозненные, но функциональные компоненты утраченного в период миграции предтеч Логриса.
Анализ структуры парящих в космосе кристаллов, каждый из которых представлял собой мощнейший мини-компьютер, показал, что, собранные вместе, они по совокупности своих вычислительных ресурсов могут тысячекратно восполнить утрату Элианского компьютерного узла, вновь соединив человеческие миры в сеть Интерстар…
Для этого нужно было всего лишь собрать рассеянные в пространстве Логры, реанимировав тем самым древнюю машину иной расы, и подключить к ней передатчики гиперсферных частот.
Технически все выглядело просто, но от людей, поставленных в безвыходные условия, требовалось изрядное мужество, чтобы пойти на такой эксперимент, – после миллионов лет забвения уже никто не мог поручиться, что воссозданный Логрис будет управляемым…
Однако иного выхода не нашлось, и Логрис, миллионы лет назад раздробленный на отдельные кристаллические фрагменты, был восстановлен в мертвых глубинах Рукава Пустоты.
Риск оказался оправданным: горстка людей, победившая в нескольких скоротечных схватках с захватчиками, стала свидетелем необыкновенной гибкости древних технологий, когда вновь образованный в пространстве кристаллический смерч легко адаптировался к подключенным к нему приемопередающим устройствам, разработанным людьми, и сеть Интерстар, чей глобальный сбой вызвал хаос на двухстах семнадцати человеческих мирах, внезапно ожила. Логрис, как и предполагалось, проводил по своим кристаллам информационные потоки, не искажая их, и уже через несколько дней отдельные планеты обитаемой Галактики смогли вновь услышать друг друга…
Кристаллический смерч, окруженный демонтированными с космических кораблей приемопередающими устройствами гиперсферных сигналов, вращался в абсолютном мраке Рукава, и казалось, что информационная целостность Человечества восстановлена, но люди, ответственные за реанимацию древней машины, понимали, что данный успех может оказаться временным, а дальнейшие события, учитывая разобщенность цивилизации, способны привести к новым, непредсказуемым конфликтам и потерям.
Нужно было воспользоваться моментом и восстановить Конфедерацию Солнц, чтобы скрепить созданный союз трех рас, инициировав тем самым новый виток в истории обитаемой Галактики…
* * *Планета Элио. За несколько месяцев до смерти Кристофера Раули…
Начало событиям, которые привели капитана Столетова на Гефест, где состоялась его сделка с Кристофером Раули, было положено ранним праздничным утром, в день, когда вся обитаемая Галактика отмечала десятилетнюю годовщину со дня новообразования Конфедерации Солнц.
Звонок мобильного коммуникатора раздался внезапно, но полковник Грин встал в этот день рано, намереваясь отправиться в город, и поэтому сразу ответил на вызов.
Голос в трубке был знаком.
– Слушаю, господин генерал. – Он сразу понял, что про любые планы, построенные на сегодняшний день, можно прочно забыть.
– Александр, я бы хотел тебя видеть, – подтверждая его опасения, произнес Белов.
– Да, сэр. Когда и где? – Грин не задавал лишних вопросов, когда речь шла о службе.
– Собирайся и приезжай ко мне в загородную резиденцию. Сегодня тут относительно безлюдно, так что сможем спокойно потолковать. Рыбалку любишь, полковник?
– Нет, сэр.
– Отлично, – неизвестно чему порадовался голос в трубке. – Я буду ждать тебя. Охрана проводит.
В мобильном коммуникаторе запищал частый сигнал отбоя.
* * *В загородной резиденции, которую ведомство контрразведки снимало для своих сотрудников в полусотне километров от столицы Элио Раворграда, этим утром действительно царил сонный покой.
Полковник Грин хорошо понимал, что означает столь неурочный вызов. Ему собирались дать задание, но не стоило заранее ломать голову – какое именно.
Надев гражданский костюм, он взял из подземного гаража личную машину и через десять минут уже выехал на окружную трассу, которая шла вдоль маслянистых вод залива Эйкон, мимо памятника, установленного на месте посадки колониального транспорта «Кривич» и пламенеющих над водной гладью могучих растительных великанов Раворов, к окружающей мегаполис лесопарковой зоне.
Свернув с кольцевой дороги, он провел машину по спиральному спуску многоуровневой развязки и углубился во влажный сумрак лесного массива, следуя по узкому асфальтированному шоссе, которое оканчивалось тупиком парковочной площадки, перед комплексом одно-двухэтажных зданий, в живописном беспорядке разбросанных в тенистой тиши могучих древесных крон.
* * *Генерала он нашел сидящим в раскладном кресле на шатких деревянных мостках, уходивших от края обрывистого берега безымянной лесной речушки, вдаваясь на несколько метров в спокойную, похожую на мутное зеркало водную гладь искусственно созданной запруды. Под сенью деревьев, несмотря на солнечное утро, царил влажный полумрак.
– Садись, Александр, – полуобернувшись, пригласил его Белов, указывая на второе кресло, стоявшее тут же на краю мостков.
– Доброе утро, Петр Алексеевич.
– Доброе… – Генерал произнес это слово так, словно разжевывал его, предварительно пробуя на вкус. Он был сед как лунь, и неудивительно, что сзади его легко можно было принять за старика-пенсионера, коротающего свои дни в занятии рыбалкой. Белову в этом году исполнилось шестьдесят, а бремя забот, которое он нес вот уже десять лет кряду, добавило к возрасту немало своих неумолимых штрихов.
Грин присел в кресло, покосившись на короткое удилище в руках генерала.
«Что это, дань привычке конспирировать свои встречи, истинное увлечение или простая хандра?» – невольно спросил себя он. В день Конфедерации Солнц видеть сгорбленную спину генерала, который десять лет назад в нескольких километрах отсюда с горсткой безумцев остановил вторжение иной цивилизации, было, как минимум, странно…
Сам Грин являлся уроженцем другой планеты – Кьюига, а на Элио прилетел позже, спустя год после неудавшегося вторжения харамминов, однако он до сих пор не мог забыть потрясения, которое испытал, глядя на уродливый, трудно зарастающий шрам, располосовавший тело города. Исполинская, обугленная просека шла от основания мегаполиса к его центру, разрубая массивы зданий на ширину в несколько кварталов, и жуткое впечатление от увиденного осталось в его душе на всю жизнь.
Это был путь, по которому боевые шагающие машины противника, внезапно обрушившиеся на столицу Элио, рвались к самому сердцу города, где располагалась штаб-квартира Совета Безопасности Миров.
Чужаков остановили в полукилометре от площади ценой множества жизней. Остановили, несмотря на полный развал военной машины, оставшейся от прошлой Конфедерации Солнц, несмотря на внезапность нападения и отсутствие на планете сколь-либо боеспособных воинских формирований.
Белов являлся одним из тех, кто сражался с харамминами, – это полковник знал точно. «Казалось бы, годовщина победы должна стать его праздником, – размышлял Грин, глядя на старика, – так почему же он вызвал меня именно сегодня, а сам сидит, сгорбившись, на шатких мостках, с этой нелепой удочкой в руках?!»
Очевидно, ему не удалось скрыть свое недоумение.
– Думаешь, у меня крыша поехала от старости? – покосившись на полковника, спросил Белов, перезакидывая удочку так, чтобы ярко-красный поплавок оказался подальше от берега.
Грин тактично промолчал. Тянуться в струнку было глупо, а отвечать невпопад – тем более.
– Ладно. Сейчас объясню. – Белов обернулся к столику, на котором стояла початая пластиковая бутылка без этикетки и красовалась на разовых тарелках нехитрая закуска. Протянув руку, он взял один из двух уже наполненных заранее стаканчиков и сказал: – Расслабься, полковник. С головой у меня все в порядке. Давай… за тех, кто погиб в тот день…
Сделав глоток, Грин задохнулся, но, поборов спазм, все же допил.
Белов, насмешливо глядя на него, шумно выдохнул, потянулся за тонко нарезанным хлебом, но закусывать не стал, только понюхал горбушку и положил на тарелку перед собой.
Александр не решился на подобный подвиг.
– Водка, полковник. Самый древний напиток, – скупо пояснил генерал. – Больше не налью, если слезу вышибает. Мне твои мозги нужны трезвыми.
От города в этот миг внезапно донеслись тугие, ритмичные, тревожащие слух хлопки. Это началось запланированное заранее показное выступление серв-соединений. Действие, чей отзвук долетел до глубин окаймляющего город лесного массива, разворачивалось на специально оборудованных для этого равнинах стартопосадочных полей космопорта, где по историческому сценарию в данный момент высаживались механизированные соединения противника, едва не поставившие десять лет назад жирную точку в человеческой истории.
Белов, прислушиваясь к отдаленному гулу канонады, посмотрел на Грина и внезапно произнес, кивнув на скупо сервированный стол:
– Пир во время чумы…
Грин удивленно приподнял бровь.
– Не шевели ушами, полковник, я знаю, что говорю, – произнес Белов и покосился на поплавок, безжизненно застывший на ровной, как мутное стекло, глади небольшой запруды.
Со стороны космопорта опять донесся грохот…
* * *Полковник Грин прекрасно представлял, что творится сейчас на специально оборудованном демонстрационном поле.
…Стих рев планетарных двигателей челночных кораблей. Их обшивка дышала жаром; в наступившей тишине был слышен треск остывающих пластин брони, а спустя несколько мгновений, перекрывая эти звуки, нервно взвизгнули приводы открывающихся десантных рамп.
В сумеречном чреве «Нибелунгов» пришло в движение что-то огромное, затем раздался нарастающий утробный гул, который терялся на высоких частотах, – это выли, набирая обороты, стабилизирующие гироскопы многотонных боевых машин, и спустя минуту напряженного ожидания на откинутый пандус ближнего к трибунам челнока вдруг легла гигантская тень. Из десантного отсека, сотрясая стеклобетон посадочных полей, тяжкой поступью вышел первый «Фалангер» – шестидесятитонный боевой робот, похожий на увеличенную в тысячи раз, покрытую камуфлированной броней жабу…
Кошмарное сервоприводное наследие прошлых галактических войн человечества на этот раз окружали не люди в бронескафандрах, а закованные в природный хитин инсекты…
За первой боевой машиной показались вторая, третья…
Всего их было десять. Трибуны притихли, глядя то на «Фалангеров», то на окружившие их фигуры ксеноморфов, казавшиеся жалкими букашками на фоне шагающих исполинов, то на беззащитный, хрупкий из-за своей высотности и многослойной структуры мегаполис, который должен был по историческому сценарию принять на себя мощь совокупного удара шестисот тонн смертоносного металла…
Первые четыре серв-машины тронулись с места, двигаясь по стартопосадочным полям в сторону кольцевой автомагистрали, но, ощутив разрозненное сопротивление нескольких огневых точек космопорта, внезапно остановились и произвели залп.
Оглушительный грохот автоматических орудий, режущие глаз стробоскопические всплески огня, дымящиеся клочья, разлетающиеся от попавших под залп автомашин… и бетонные обломки зданий, падающие, словно перекаленные шлаковые бомбы, извергнутые из жерла внезапно ожившего вулкана, – все это слилось во впечатляющую демонстрацию, не отражающую, впрочем, и сотой доли происходивших в действительности событий.
На трибунах сразу в нескольких местах истошно заплакали перепуганные и ничего не понимающие дети…
* * *Отзвуки показательного выступления серв-машин долетали до тенистых глубин леса, заставляя деревья шуметь и вздрагивать, роняя с крон мелкие веточки и сорванную листву.
Белов отложил удилище.
Какая, к дьяволам Элио, рыба… Ее никогда не водилось тут, если в запруду специально не выпускали известное количество карасей перед приездом очередной группы отдыхающих.
– Почему вы не пошли на праздник, Петр Алексеевич? – спросил Грин.
– А что мне там делать? – насупился Белов. – Пялиться на показуху?
– Ну а память? Как же так, ведь вы…
– Саша, перестань, – оборвал собеседника Белов. – Те, кто действительно закрыл грудью Элио, погибли в тот день, под лазерными залпами и ступоходами «Фалангеров»… Я пришел на площадь подле здания Совета Безопасности уже после, когда бой отгремел и собравшиеся начали доставать провалившиеся сквозь перекрытие городского уровня машины врага, чтобы извлечь останки их пилотов. – Белов пожевал пустыми губами и добавил: – На самом деле ветеранов боя на Элио осталось всего ничего: полковник Горкалов, как ты знаешь, погиб спустя несколько дней в Сфере Дайсона, так что выжили только президент Конфедерации Шейла Норман и адмирал Сокура. Тогда он был лейтенантом… – припомнил Белов. – Служил в охранном подразделении складов РТВ. Вот они трое, реквизировав боевые машины с консервационных складов, и встали поперек глотки нашим «братьям по разуму»…
– Но в реанимации Логриса вы уже участвовали, – уточнил Александр, заметив, что Белов неосознанно теребит тонкую цепочку, висящую у него на шее. К ней был прикреплен черный колючий кристалл, и Грин, проведя мгновенную аналогию, смог наконец предугадать смысловую нагрузку их неурочной встречи.
– Да, – скупо ответил Белов. – Потому и сижу тут…
– Реанимация Логриса кажется вам ошибкой? Я правильно понял? – полковник Грин вопросительно посмотрел на седого генерала.
– Нет, Саша, – покачал головой Белов, мысленно погружаясь в омут воспоминаний. – Реанимация древней машины была неизбежна, – произнес он. – После уничтожения центрального узла Интерстар мы все заглянули в бездну разобщенности и одиночества, которая раньше казалась незаметной… А оказалось, – он невесело усмехнулся, – что между звездами лежат бездны световых лет и мы вовсе не боги, которые властны над разумом и материей, а лишь горсть эгоистичных, самонадеянных существ, прихотливо развеянных по невообразимому пространству…
Генерал на миг замолчал, прислушиваясь к звукам возобновившейся канонады, а затем продолжил свою мысль под глухой аккомпанемент отдаленного рокота: