Грань реальности

– У нас были два боевых крейсера и задача на выживание с множеством неизвестных. А кем мы являлись на самом деле? – Он вскинул взгляд на Грина и, не дождавшись ответа, пояснил: – Вечными лейтенантами, уволенными в самом начале своей карьеры, сразу после развала старой Конфедерации Солнц. За два десятилетия мы успели стать мирными гражданами, обрасти бытом и замашками обывателей. Группа обыкновенных мужчин и женщин в возрасте около сорока лет, в одночасье вырванных из мирной, сытой жизни внезапно грянувшим апокалипсисом, – вот кем мы были… Жизнь приперла нас к стенке, противник навел ствол между глаз, заставив стряхнуть жирок и вспомнить прежние навыки управления боевыми машинами и космическими кораблями. – Белов продолжал смотреть на полковника. – Мы выстояли один бой, второй… и вдруг наступила победа – ты понимаешь, что это значит?

Грин внимательно слушал Белова, пытаясь представить те исторические эпизоды, что скупо описывал седой генерал. Да, он понимал мысль Белова. С внезапной победой к ним пришло иное бремя: ответственность перед всей остальной цивилизацией за принятие ежеминутных решений. По сути, недоукомплектованные экипажи двух космических крейсеров, оказавшись в Рукаве Пустоты, перед приподнявшимся пологом Вуали логрианских устройств, заглянули в абсолютно чуждый человеческому разуму мир скрытого шарового скопления, где планеты переполняла непонятная, чуждая жизнь.

На самом деле проблема, затронутая Беловым, казалась ему намного глубже и разностороннее, чем мог ухватить поверхностный взгляд.

«С того момента, как первый космический корабль покинул атмосферу Земли, прошло два тысячелетия космической эры, на протяжении которых мы не сталкивались с внешним врагом. Космос на поверку оказался пустынным, он был лишен проявлений иной разумной жизни… и постепенно, с течением времени, ожидание встречи притупилось, а наше одиночество во Вселенной из осторожного предположения ненавязчиво превратилось в постулат.

Мы не сталкивались с иными расами и потому постепенно начали ощущать себя хозяевами космоса, – думал Грин, искоса поглядывая на генерала, который мрачно прислушивался к доносящимся сюда звукам «потешной» канонады. – Освоение множества миров разделило цивилизацию, постепенно формируя анклавы планет, которые считали чужаками уже друг друга, а не каких-то мифических ксеноморфов. Мы сами стали друг для друга инопланетянами. Человечество десятки раз разваливалось на куски, пока сеть Интерстар не объединила звезды, связав воедино в виртуальном пространстве несовместимые в реальности планетные поселения…»

– Что молчишь, полковник? – нарушил ход его мыслей Белов.

Грин пожал плечами.

– Мы слишком долго считали себя одинокими, – высказал он скупую, обобщенную мысль.

– Тоже верно, – кивнул Петр Алексеевич, опять потянувшись к бутылке, но на сей раз он разлил ее содержимое неравными долями – себе сполна, а Грину так, на донышке.

Выпив, он вновь посмотрел на полковника и спросил:

– А что-нибудь изменилось за прошедшие годы?

Профессиональная память быстро пробежала по узелкам событий, перебирая их, как четки, и Грин был вынужден отрицательно покачать головой.

– Ничего.

– Правильно, – одобрил его ответ Белов. – По-прежнему несемся вперед, каждый по своей тропинке, хотя все понимают, что пора бы и остановиться. После внезапной атаки на Элио изменилось сознание отдельных людей, – обобщил он свои слова. – А в мирах, которых напрямую не коснулась агрессия, мыслят по-прежнему, хотя теперь рядом с нами, буквально бок о бок сосуществуют две ксеноморфные расы, настолько чуждые, что дрожь по загривку бегает от одного их вида.

Грин опять был вынужден кивнуть. В логике генерала присутствовала изрядная толика его собственных мыслей.

– Мы сосредоточились на харамминах, напряглись и уничтожили их, тем более что сделать это было несложно – несколько тысяч существ на одной планете оказались легкой мишенью.

Полковник, во рту у которого от водки разлилась стойкая, стягивающая кожу на скулах горечь, задумался, медленно и машинально пережевывая бутерброд, взятый с тарелки.

– Логриане и инсекты – наши союзники, – осторожно напомнил он.

– Наши внезапные союзники, – уточнив, кивнул генерал. – Десять лет в масштабах трех цивилизаций – это, Саша, не срок. Но меня беспокоит другое. – Он вытащил наконец цепочку из-за ворота одежды, и подвешенный на ней Логр блеснул своими гранями, поймав свет. – Логрис, – отрывисто произнес старик. – Вот что меня беспокоит на самом деле. Не перебивай… – Белов на секунду умолк, собираясь с мыслями, а затем добавил более спокойно, уже без эмоций в голосе: – На первый взгляд суть Логриса проста: он состоит из миллионов кристаллов, каждый из которых сам по себе является мощным самодостаточным компьютером. Сейчас мы знаем структуру Логра, владеем технологией его производства, понимаем, почему в критический миг машина, созданная три миллиона лет назад, смогла стать проводником сети Интерстар…

Заметив недоуменный взгляд Александра, Белову пришлось пояснить:

– Смысл центрального узла Интерстар заключается в том, чтобы принять информацию и передать ее по адресу. Мы подключили к Логрису приемник гиперсферных частот и стали следить, что произойдет с тестовым сигналом. Каждый кристалл исправно принимал чуждую для него информацию и тут же старался избавиться от нее, передав соседнему Логру. Структура древней машины такова, что кристаллы соединены в нити, и стоило подключить к началу кристаллической последовательности приемник, а к концу – передатчик, ориентированный на станцию ГЧ планеты назначения, как схема заработала: информационный поток следовал через Логрис от приемника к передатчику, не искажаясь при этом.

Грин кивнул. Он видел несколько раз снимки сегодняшнего облика древней машины – на них был изображен черный многокилометровый смерч, покрытый сотнями приемопередающих устройств.

– Значит, мы чисто механически провели по древней машине свою сеть? – все же переспросил он. – Облепили Логрис, как… паразиты?

– Примерно так, – согласился с его нелестной оценкой Белов.

– А что говорят сами логриане? Они не пытались объяснить суть своей сверхмашины? Ведь ксеноморфы наши союзники, – напомнил Грин.

– Этот вопрос висит в воздухе, Саша, – ответил генерал. – Не забывай, что они были рабами харамминов, деградировали вместе со своими хозяевами, а о Логрисе помнили как о чем-то великом, но утраченном. – Петр Алексеевич посмотрел на неподвижный поплавок и добавил: – Десять лет бесперебойного функционирования сети Интерстар показали, что древняя машина лояльна к внедренным в нее информационным потокам, хотя они ежесекундно забирают часть процессорной мощности от каждого кристалла. Суть моего беспокойства не в этом…

– Тогда в чем?

– Не «в чем», а «в ком», Саша… – Белов проводил взглядом медленно плывущую по запруде веточку и добавил: – Десять лет назад мы получили от логриан технологию изготовления черных кристаллов и вот недавно начали их массовое производство.

Грин вздрогнул от этих слов. Он понимал, что фраза, оброненная Беловым, скорее всего, является государственной тайной Конфедерации…

– Для чего? – напряженно спросил он, хотя ответ был известен ему заранее, по крайней мере догадаться было нетрудно…

– А ты сам подумай… – прищурившись, ответил Белов. – Три миллиона лет назад Логры были разработаны с целью сохранения личности, для продления жизни разумного существа после физической кончины телесной оболочки. – Взгляд генерала, направленный на Грина, отражал угрюмую проницательность. – Те кристаллы, по периферии которых протекает наша сеть Интерстар, содержат сущности логриан, почивших еще в доисторическую эпоху, – продолжил свою мысль Петр Алексеевич. – Теперь к данной практике собирается подключиться человечество, – заключил он, продолжая наблюдать за реакцией Грина.

Полковник заметно побледнел. Он умел владеть собой, но сейчас сжатая информация, внезапно поданная Беловым, выбила его из равновесия: хотя слухи о чем-то подобном муссировались в обитаемых мирах уже давно, но им никогда не давалось никакой официальной подпитки, и вот…

– Это государственная тайна Конфедерации? – задал он риторический в данной ситуации вопрос, стремясь не столько получить ответ на него, сколько перевести дух, вернуть утраченное на мгновение самообладание…

Белов усмехнулся вопросу.

– Для кого как, – уклончиво ответил он. – Для рядовых граждан – да, несомненно, но у меня, например, есть список тех, кто уже «ушел в Логрис». В нем высшее руководство планетных правительств, высокопоставленные чиновники самой Конфедерации – те, кто умер в течение последних пяти лет. Как видишь, – Петр Алексеевич постучал ногтем по грани черного кристалла, – мне тоже выдали Логр, а скоро все граждане содружества смогут обладать подобными устройствами. С одной стороны, это правильно, а с другой… – Он покачал головой в ответ на какие-то свои мысли. – Мы ведь не логриане, – вслух произнес он. – У нас иная психология, и мне совершенно непонятно, как поведут себя личности людей, попавшие после смерти в такой вот кристалл?

– А разве исследования в данной области не проводились? – осторожно поинтересовался Грин, который уже вернул утраченное самообладание.

– Нет, – покачал головой Белов. – Есть закон «О правах разумных существ», где четко прописан пункт неприкосновенности личности. К тому же Логрис стал «священной коровой» Конфедерации, не находишь? Поди, подступись к нему…

Александр, подумав, кивнул.

– Вот и выходит, Саша, что мы опять закрываем глаза на потенциальную опасность. С одной стороны, я понимаю – разбирать и исследовать устоявшую за десять лет систему, на базе которой успешно работает Интерстар, глупо и опасно, – поэтому Логрис так тщательно стерегут от всяких сторонних воздействий, а с другой… интегрировать в виртуальную среду Логриса миллионы человеческих сущностей, не зная, как те поведут себя там… разве это разумно? – Он поднял взгляд на полковника. – А если человек не дожил, не долюбил, если «в миру» у него остался смертельный враг? Мы случайно не сотворим кошмар из области изотерики, только не мифический, а реальный, ведь там проходят потоки Интерстар – готовые транспортные артерии для виртуального мира!.. – По отрывистым, полным смысловой нагрузки фразам было понятно, что они итог многочасовых размышлений и наболело на душе у Белова немало, но…

– Петр Алексеевич, но так не может получиться, – возразил ему Грин. – Мы же не в детском саду, в конце концов…

– Может, Саша. Есть два нюанса, которые меня тревожат. Первый является действительной государственной тайной, а второй – технической особенностью Логра, интегрированного в общую массу себе подобных.

Белов внезапно умолк, испытующе глядя на полковника.

Грин понял, чего именно ждет генерал. Он знал старика не первый год, и Александру было ясно, что Петр Алексеевич затеял игру, которая лежит вне рамок официально разрешенной деятельности, потому и смотрит, спрашивая взглядом: готов ли ты, полковник, рискнуть вместе со мной? Если нет – прощайся и уходи, пока старик не наболтал тебе лишнего… Вот что говорили прищуренные глаза Белова.

«Небогатый у меня выбор…» – подумалось в эти секунды полковнику. Мало ли что он знал Белова не первый год… Почему он должен принимать решение вслепую, когда проблема вроде бы обозначена, но нет никакой конкретики, кроме высказанного вслух беспокойства за вероятное будущее?

Генерал продолжал смотреть на него в ожидании, и это давило…

«А разве не проходили мы в прошлом нечто подобное? – внезапно возник в голове Александра вопрос, заданный самому себе. – Нежелание рисковать, делать неудобные выводы, выходящие за рамки официальных версий и полномочий, – разве не это едва не привело нас к краху?»

Они молчали, глядя друг на друга совсем недолго, но за это короткое время множество мыслей успело промелькнуть в голове полковника.

Он внезапно для себя задумался о прошлом, вспоминая, как полтора века назад одно за другим посыпались открытия, опровергающие постулат об одиночестве людей в Галактике…

Сначала был Рукав Пустоты: загадочная полоса мрака, перечеркивающая пространство в том месте, где по всем канонам должны были находиться звезды. Увидели, но не придали должного значения, восприняли как досадное природное препятствие, начали искать обходные пути, а нашли… Сферу Дайсона – брошенную владельцами скорлупу искусственного мира, построенную три миллиона лет назад вокруг тускло-красной звезды…

Потом, как гром среди ясного неба: Деметра.

Картографический крейсер «Терра», порт приписки планета Кьюиг, внезапно обнаруживает потерянную колонию, где потомки поселенцев, прилетевшие на колониальном транспорте «Бристоль» в отрыве от остальной цивилизации, вели затянувшуюся на сотни лет войну с деградировавшим анклавом разумных насекомоподобных существ.

Увидели, но не ужаснулись, благо Совет Безопасности Миров тогда еще правил в пространстве – было кому заниматься внезапно обозначившейся проблемой. Людей и инсектов срочно расселили, и человеческие миры покатились дальше в своем развитии, следуя узкими и извилистыми тропками планетных суверенитетов.

Инсекты не казались опасными, а первый контакт с деградировавшими остатками некогда могущественной расы, три миллиона лет назад построившей Сферу Дайсона, пробудил скорее жалость и брезгливое любопытство обывателей, чем тревогу в среде военных, хотя полоса мрака, преградившая путь вперед, после ряда находок уже не могла ассоциироваться с природным явлением. Звезды из этого пространства смахнул не природный катаклизм, а война, противостояние, которое имело место три миллиона лет назад, – это стало ясно после обнаружения первых артефактов и блуждающих во мраке, опаленных планетоидов, лишившихся своих светил…

А человечество, словно снежная лавина, продолжало по инерции сползать вперед, к своим целям, не замечая, что вот уже более полувека, как под рифлеными подошвами первопроходцев похрустывают останки трех древних рас.

Это сейчас разложенные по полочкам сознания, внесенные в анналы истории факты начали выстраиваться в стройную картину событий, а полвека назад, при взгляде на чернильный провал Рукава Пустоты, всем казалось, что прошлое необратимо, оно кануло в вечность, а мы пойдем дальше, преодолев наполненный останками Рукав…

Глаза Белова напоминали об этом. Они предлагали определенный выбор, и Грин наконец ответил:

– Я готов выслушать вас до конца, Петр Алексеевич.

Белов взял со столика пачку сигарет.

– Я уже сказал тебе, в каком незавидном положении мы оказались десять лет назад, в Рукаве Пустоты… – прикуривая, напомнил он. – Перед нами открылось неизвестное шаровое скопление звезд, а за спиной осталось расколотое на отдельные миры человечество. Ни инсекты, ни логриане не хотели войны, они достаточно выстрадали под властью харамминов и смотрели на нас как на освободителей, искренне надеясь на союз и помощь. Этого хотели и мы, но понимали, что правительства большинства миров, с трудом отвоевавших свои планетные суверенитеты, вряд ли согласятся с нашим мнением. Их не атаковали хараммины, да и большинству, особенно на Окраине, было плевать на все, кроме собственных экономических интересов. Хаос, наступивший после падения сети Интерстар, вразумил лишь старые миры, которые раньше образовывали ядро Конфедерации. Остальным нужен был стимул более весомый, чем идея нового единения человечества перед фактом отбитой атаки харамминов и контакта с двумя иными расами.

Белов выбросил сигарету с изжеванным фильтром и взял новую. Он явно нервничал.

– И как разрешилась ситуация? – испытывая неоднозначные чувства, спросил Александр. Он, конечно, знал новейшую историю, но с лакированных страниц учебников людям предлагалась несколько иная интерпретация фактов.

Последующие слова Белова только усугубили расхождение свидетельства очевидца и официальной версии событий десятилетней давности:

– Решение о создании новой Конфедерации было одобрено после восстановления гиперсферной связи, на виртуальном совещании, где присутствовали только главы правительств и первые министры планет. По сути, союз был куплен, Саша, в обмен на полученную от логриан технологию, обещающую виртуальное бессмертие. Понимаешь? Гарантированное бессмертие. – Он выговорил это словосочетание с каким-то внутренним надрывом, а потом закончил, уже спокойнее: – Сначала для присутствующих в тот момент на совещании, а потом, со временем, для всех, кто пожелает «уйти в Логрис». – Произнеся это, генерал отвернулся и уставился на мутную гладь запруды.

В первый миг откровение, прозвучавшее из уст Белова, показалось полковнику дикостью, но, задумавшись, он понял, что Петр Алексеевич говорит правду. Трудно было вообразить, что девяносто процентов независимых человеческих миров вдруг добровольно пойдут на союз.

«А ведь пошли… – подумал Грин. – Но только не народы, а власть предержащие, и не из чувства общности, а в обмен на личное бессмертие…»

– Выходит, что технология Логра явилась цементом, который скрепил вновь создаваемую Конфедерацию?

– Да, – закашлявшись дымом, ответил Белов, по-прежнему глядя на ленивое течение темной воды, в которой отражались кроны деревьев. – И теперь настала пора более широкого выполнения тех обещаний, – не оборачиваясь, пояснил он. – Технология Логра передана нам в полном объеме, и заводы по производству кристаллов уже запущены.

– Значит, процесс неизбежен?

– Однозначно. – Белов обернулся и добавил: – Вскоре об этом будет объявлено официально.

Рука полковника Грина невольно потянулась к сигаретам, хотя курил он редко, только в минуты крайнего волнения.

– А второй нюанс, – напомнил он.

– Попытки исследований все же проводились, – ответил ему генерал. – Результат – нулевой. Как только Логр попадает в массу себе подобных, вся внешняя информация, подаваемая на него, натыкается на непонятный блок, не проникая дальше периферии кристалла.

– Это та самая особенность, что позволила провести каналы передачи данных Интерстар по периферии кристаллов? – прикуривая, уточнил Александр.

– Да, – подтвердил Белов. – Основное ядро кристалла недоступно для проникновения. Неизвестно, что происходит там, внутри, но исследователи сделали из этого свой, порочный, на мой взгляд, вывод: поскольку личность, оказавшаяся в Логре, автоматически «замуровывается» там, значит, суть процесса необратима и безопасна…

Он замолчал, тряхнув головой, словно пытался отогнать от себя какое-то наваждение, навязчивую мысль, и поэтому в разговоре на некоторое время наступила пауза.

– Я собираюсь поручить тебе очень опасную миссию, полковник, – наконец, нарушив тишину, произнес Белов. – Основное ядро исполнителей уже подобрано, ты внесешь в список от силы пару кандидатур, учитывая, что могут возникнуть обстоятельства, когда твоя группа вдруг окажется вне закона и вне цивилизации…

Последние слова Белова не испугали Александра, который уже был морально готов к подобному обороту событий.

– Акция, насколько я понимаю, будет тайной? – сухо осведомился он.

– Абсолютно, – подтвердил генерал. – Более того… ее не санкционирует ни одно гражданское или военное ведомство. – Белов внимательно посмотрел на Грина, и на этот раз в глазах старика четко просматривалось то внутреннее напряжение, которое он тщетно пытался скрыть до этого за антуражем невинной рыбной ловли с водочкой и легкой закуской.

– Цель операции? – Грин не любил долгих полунамеков в этой части инструктажа.

– Вторжение в Логрис, – скупо ответил ему Белов.

Некоторое время над мостками и темной запрудой висела напряженная тишина, наступившая после двух оброненных Беловым слов.

Оба – и генерал и полковник – понимали: это словосочетание таило в себе потенциальный заряд такой силы, что, разорвись сейчас поблизости орбитальная бомба, эффект был бы меньшим.

Александр откинулся на спинку неудобного деревянного кресла, приготовившись слушать. Краем сознания он отметил, что тревожные звуки канонады, доносившиеся со стороны космопорта, стихли.

Театрализованное представление окончилось, начиналась будничная жизнь…

– И все же, Петр Алексеевич, какую опасность могут представлять личности, если, по вашим словам, они навек «замурованы» там?

– Любую! – резко ответил генерал. – Не сосредотачивайся на терминах, Саша. Логр… Логрис… Человек не логрианин, понимаешь?! Они делали машину «под себя», а наша психология на поверку диаметрально противоположна образу мышления ксеноморфов. Мы скорее похожи на харамминов, не находишь?

– Да… – согласился с собеседником Грин.

– Вот и я про то. Не забывай, что у нас имеется своя история развития электронных сетей, и от логриан мы отстали разве что в миниатюрности электронных машин определенного класса. Попробуй вспомнить, начиная со времен пресловутого мыслесканера Джедиана Ланге, сколько было попыток перенести сознание в компьютер? Кто этим, как правило, занимался, и чем кончались подобные эксперименты?

Полковник промолчал, мысленно оценивая предложенные проблемы, а Белов еще подлил масла в огонь:

– Мы не можем проникнуть в отдельно взятый Логр, но не факт, что личность, замурованная в нем для вечного бытия, не в состоянии самостоятельно покинуть виртуальное узилище. А ведь там, по периферии кристаллов, текут информационные потоки сети Интерстар, – еще раз жестко напомнил Белов. – Пять процентов мощности каждого Логра автоматически отданы на проводку каналов сети. Логрис уже десять лет как не мертв – он живет, дышит в ритме всего человечества. Наши информационные потоки, от которых зависит все: экономика, политика, межрасовое общение, – проложены через кладбище логрианских душ, среди которых за прошедшие десять лет стали появляться и человеческие Логры.

Белов потянулся к бутылке и разлил водку по двум стаканчикам.

– Я уже стар и потому не боюсь. – Петр Алексеевич расстегнул ворот одежды, снял тонкую цепочку с Логром и положил ее на стол. Некоторое время он угрюмо смотрел на поблескивающий гранями черный кристалл, а потом произнес: – Он вовсе не успокаивает меня, как некоторых избранных на сегодняшний день. Я страшусь не своей смерти, а того дня, когда будут наконец выполнены все пункты договоренностей десятилетней давности и каждый получит подобный кристалл…

Он оторвал взгляд от гипнотизировавшего его Логра и тяжело посмотрел на полковника:

– Что будет, если мы ошиблись хоть на йоту, и все человеческие амбиции, страх, ненависть, любовь, мудрость и глупость действительно уйдут туда, в машину, сквозь которую текут информационные потоки, связующие на сегодняшний день четыреста миров и три чуждые друг другу расы? Не станут ли некоторые из нас новыми харамминами, творящими циничный беспредел там, в виртуальных глубинах Логриса и Интерстара?

Белов подтолкнул кристалл к Грину и произнес:

– Бери.

Наступила напряженная молчаливая пауза.

– Зачем? – наконец спросил Александр, действительно не понимая, какое отношение к предстоящей операции имеет личный кристалл, выданный генералу?

– Этот Логр видоизменен, – пояснил Петр Алексеевич. – Над ним работали лучшие компьютерные техники моего ведомства. Он отличается от стандартных аналогов тем, что будет доступен для вхождения извне, по выделенному каналу гиперсферной частоты.

– А вы?

Старик усмехнулся.

– Если ты будешь действовать быстро и правильно, то я еще не успею скончаться, – хмыкнул он.

Грин посмотрел на Белова и понял, что спорить в данной ситуации бесполезно.

– Что я должен сделать с кристаллом?

Губы Белова тронула недобрая усмешка, показавшаяся Грину зловещей.

– Пусть его получит один избранный мной человек… Некий Кристофер Раули.

– Кто он такой? – спросил Александр, которому ничего не сказали произнесенные генералом имя и фамилия.

– Личность неприглядная, – сознался Белов. – Говоря откровенно, сволочь, отморозок, каких в среде наших врагов еще стоило поискать.

– А конкретнее?

– Четвертый сын в семье владельца колонии на Гефесте, – начал пояснять Петр Алексеевич, но полковник тут же остановил его вежливым жестом:

– Мне ничего не говорит название, – сознался он. – Это где?

Белов махнул рукой.

– Богом и людьми забытый мирок Окраины, признанный негодным для колонизации из-за ядовитой атмосферы. Там три поколения Раули качали нефть из природных запасов небольшой котловины. Не дожидаясь своей очереди на наследство, последний отпрыск семейки Кристофер рано покинул отчий дом, переселившись на обитаемые миры. Закончил государственную академию Кьюига, по специальности ксенобиолог, но свой диплом использовал только в качестве прикрытия. На самом деле молодой человек рано вкусил прелести криминального бизнеса, втянувшись в какие-то темные дела еще в период учебы, а после окончания академии быстро исчез…

Белов, кряхтя, нагнулся, вытащил небольшой кейс, который лежал между ножками легкого раскладного кресла прямо на дощатом настиле, и, открыв его, извлек на свет кристаллодиск.