Нимфоманка

Она засмеялась.

– Огава-сан, пожалуйста, постарайся понять свою маму! Она хочет тебе…

– Знаю, знаю! – оборвала меня Огава, становясь серьёзной.

– Знаешь, есть такой вид пауков, забыла, как они называются, самка привлекает к себе самцов испуская такие особенные феромоны. После спаривания она съедает своих партнеров!

Огава смотрела прямо на меня.

– Это ты к чему? – спросил я

– Догадайся! – Огава пошла к двери, и остановившись около неё обернулась ко мне и сказала:

– Твой рассказ мне на самом деле понравился!

Огава скрылась в подъезде, а я почапал на работу. Надо сказать, что к работе в магазине я быстро привык. Я помнил то щемящее радостное чувство, когда десятилетним ребёнком, бродил между полок с товарами в магазине отца. Тогда этот магазин казался мне огромным лабиринтом, в котором меня ожидают волшебные приключения. И хотя он был гораздо меньше, чем тот, в котором я работал сейчас, для тогдашнего меня он казался просто бесконечным. Мне нравился запах красок и растворителей и ещё запах железа. У железа есть совершенно особенный запах! Ну и конечно мне нравилось смотреть на полки с электроинструментом ярких, весёлых цветов. Огромные перфораторы, кругло шлифовальные машины, угрожающие скобозабивные пистолеты, казались маленькому мне оружием космических рейнджеров. В общем, работать в магазине мне нравилось! С клиентами я быстро нашёл общий язык. Почти каждый из них нуждался в советах, и я с удовольствием их консультировал, не пытаясь им ничего навязывать. Не знаю так ли уж хороша эта тактика, но как мне кажется, после этого клиенты частенько что-нибудь покупали. Отец пару раз заходил в магазин, когда была моя смена. Думаю, он разговаривал обо мне с управляющим, надеюсь я не вызвал его неудовольствия! Сложнее всего, бывало, с теми покупателями, которые считали себя всезнайками. Они думали, что уж точно знают больше, чем мальчишка-продавец. В таких случаях, меня спасало только моё ангельское терпение. В этот день у нас не вышли сразу два кассира, и я разрывался между залом и кассой. После пяти часов, отец пришёл помочь и стало немного полегче. Видя то, как он ловко управляется с кассовым аппаратом, я подумал, что мой старик ещё не до конца растерял хватку. Пришедший с утра товар не успели расставить и как только у меня выдавалась свободная минутка, я тут же шёл к стеллажу, чтобы расставлять коробки с очередными саморезами по дереву или металлу.

– Привет, Миура-семпай! – услышал я над ухом знакомый голос. Это конечно была Огава-сан собственной персоной.

– Трудишься? – спросила она с притворным сочувствием.

– Работаю! – сурово отвечал я, – а ты что здесь делаешь?

– Старая кошёлка потащила меня с собой! У нас вентилятор сгорел, душно, дышать нечем! – пояснила Огава, – я не собиралась с ней идти, но, когда она сказала, что идёт в магазин Миура, я решила составить ей компанию! Правда, не ожидала застать тебя здесь! Это твой магазин?

– Моего отца, – отвечал я, – погоди! Ханада-сенсей тоже здесь?!

– Здесь, здесь, твоя драгоценная сенсей! Строит глазки какому-то мужику на кассе!

– Это мой отец! – пробурчал я.

– Понятно, я ещё подумала, что он на тебя чем-то смахивает! Ну что покажи мне тут всё! Я же всё-таки покупатель! – заявила Огава.

– Мы не проводим экскурсии по нашему магазину, – сказал я строго, – но для своей дорогой кохай, я сделаю исключение!

– Будьте так любезны, Миура-сан!

Я повёл Огаву вдоль стеллажей показывая и рассказывая ей о наших товарах. Дойдя до конца прохода, я увидел Мари, которая болтала с моим отцом. На ней было лёгкое светлое, почти белое платье, казавшееся полупрозрачным, густые чёрные волосы были собраны в плотный тугой хвост. Несколько шаловливых прядей выбились на свободу и Ханада-сан то и дело поправляла их тонкой белой рукой. Когда она улыбалась ямочки на её щечках делали Мари похожей на ребёнка. Она была необыкновенно привлекательна. Отец что-то лепетал, он краснел, бледнел, короче говоря, выглядел как школьник на первом свидании. Мне даже стало за него стыдно.

– Как она умудряется так действовать на мужчин! – Огава напомнила о себе совершенно неожиданно. Честно говоря, едва увидев Мари я совершенно позабыл о Рине.

– Не могу поверить, что я её дочь! У нас нет ничего общего! – со злостью сказала Огава.

– У вас гораздо большего общего чем ты думаешь! – сказал я ей.

– Правда? Тогда почему ты смотришь на неё, а не на меня? Пойдем, покажешь мне, где тут у вас вентиляторы! – не дожидаясь моего ответа, Огава пошла вдоль по проходу между стеллажей с товарами и мне с трудом оторвав взгляд от Ханады-сенсей пришлось последовать за ней. Скоро к тому месту, где у нас стояли вентиляторы подошли отец и Ханада-сан. Тут уж мой старик разошёлся вовсю! Ощутив себя в своей стихии, он мне и слова не давал вставить, скакал козликом вокруг Мари и руками размахивал. Когда Ханада-сенсей встречалась со мной взглядом, то тут же отводила глаза. Мне показалось, что в моём присутствии, она ощущает себя неуютно. Я вспомнил как она только что беззаботно улыбалась наедине с моим отцом и мне стало не по себе. Короче говоря, мой старик втюхал ей дорогущий вентилятор со скидкой почти 50 процентов и даже вызвался отвезти его домой к Ханаде-сан.

– Подмени меня, Такаши-кун! – сказал мне мой старик чисто директорским тоном.

– Как прикажете, босс! – в тон ему отвечал я.

"А вдруг заказы попрут, когда он свалит?!"  – подумал я с ужасом.

Кажется, Огава всё это время наблюдала за мной.

– Дай мне твои контакты, Миура-семпай, – неожиданно попросила она, глядя мне в глаза.

– Конечно. Без проблем!

– Пока, семпай!

– До завтра, Миура-кун! – улыбнулась мне Мари и пошла вслед за дочерью. Под её лёгким платьицем упруго раскачивались её округлые бёдра. На этих бёдрах я изучил каждый миллиметр, но сейчас я не мог предъявить на Ханаду-сан никаких прав. Я вдруг осознал, насколько уязвимо моё сегодняшнее положение. То, что я теперь сам плачу за отель ничего не меняет! Наши отношения будут продолжаться пока Мари этого хочет. И ни одной минутной дольше!

– Пройдёмте на кассу! – вопил мой старик, волоча вслед за Ханадами коробку с вентилятором. Положительно, он продолжал вести себя как идиот. Они уехали, почти сразу в магазин потекли клиенты. Случилось как раз то, чего я боялся. Я разрывался между кассой и торговым залом, но клиенты всё равно были недовольны тем, что всё происходит так медленно. Управляющий сидел за кассой, но мы всё равно не справлялись. Отец вернулся через почти два часа, и я сразу смог вздохнуть свободнее. Но всё равно к концу рабочего дня я был выжат как лимон над жареной рыбой. Мой старик, по-моему, тоже крепко устал. Закрыв магазин, мы вдвоём сидели в курилке. Отец даже угостил меня сигаретой, хотя вообще-то он не одобрял если ловил меня за курением.

– Отлично поработал сегодня! – сказал он мне.

– Спасибо, – отвечал я.

Мы курили, думая каждый о своём.

– Такаши, что ты думаешь о Ханаде-сенсей? – спросил мой старик.

– Ты уже спрашивал, – отвечал я.

– Я спросил её о тебе! Она очень хвалила твои способности! Почему ты не сказал мне, что вступил в литературный клуб?

– Я не думал, что это что-то важное, – отвечал я, не понимая к чему он клонит.

– Ханада-сенсей рассказала, что твой рассказ отправляли на конкурс!

Вот чёрт! Сколько ещё эта глупость будет преследовать меня!

– Это очень здорово! – продолжал восхищаться мой старик.

– И очень хорошо, что Ханада-сан куратор вашего клуба! Она прекрасный учитель! – продолжал он с воодушевлением.

Что-то в его тоне мне не понравилось.

– Такаши, – продолжал мой старик, заметно смущаясь и нервничая, – не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я позволил себе пригласить Ханаду-сан в эти выходные сходить со мной на строительную выставку! Не уверен, что ей будет это интересно, но она дала своё согласие составить мне компанию!

– Ты же не будешь против? – робко спросил он, покосившись на меня.

Я молчал словно поражённый громом.

– Такаши? – обратился ко мне отец, в голосе его звучала тревога.

– Нет, – выдавил я из себя, наконец.

– Ну, вот и отлично! – выдохнул мой старик с явным облегчением.

Он хлопнул меня по коленке.

– Я закажу нам чего ни будь на ужин! Чего ты хочешь? Сашими пойдёт?

– Да, – отвечал я, плохо понимая, что он говорит.

– Ты идёшь? – спросил он.

– Чуть позже, – отвечал я.

– Ладно, – его недоумённый взгляд на секунду задержался на моём лице. Наконец он ушёл. Я сразу же набрал номер Мари. Она не ответила. Я позвонил опять, потом ещё раз. Ответа не было. Я уже собирался идти домой, хотя, кажется, плохо понимал куда мне нужно идти, когда на мой телефон позвонил незнакомый мне абонент.

– Привет это я, Огава, – услышал я в трубке.

Голос у неё был такой странный, что сам я ни за что не узнал бы её.

– Пытаешься дозвониться до моей клячи? – осведомилась она.

– Не называй её так!

– Ладно. Буду называть её шлюхой, если тебе так больше нравится!

– Прекрати!

– Ты спишь с моей матерью? – она спросила это так неожиданно, что я вздрогнул. Сердце моё упало куда-то вниз в район пяток, и там оно глухо бухало, отдаваясь у меня в животе.

– С чего ты взяла? – я постарался, чтобы мой голос звучал возмущённо.

– Достаточно просто увидеть, как ты на неё смотришь!

– Глупость какая-то!

Огава помолчала.

– Я отключила ей телефон, так что ты не сможешь пока связаться с ней!

– Ерунда! С чего мне звонить ей? – я уже овладел собой.

– Значит, её телефон у тебя есть! – заметила Рина.

Я выругался.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

– Ничего. Если она тебе не интересна, то и нет причин переживать, что Ханада-сенсей идёт в это воскресенье на свидание с твоим отцом!

– Я знаю об этом!

– Вот как? – кажется Огава, слегка огорчилась.

– И что ты планируешь делать?

– Ничего. Что я, по-твоему, должен делать?

– Не знаю. Например, устроить сцену своей девушке!

– Ханада-сенсей не моя девушка!

– Хорошо если так! Значит, ты сможешь сходить на свидание со мной в это воскресенье!

– В это воскресенье я работаю!

– Лжец!

Огава выругалась. Оказывается, она знает такие слова, от которых даже у меня уши вянут!

– Сходи со мной в кино или ещё куда-нибудь! – повторила она с ожесточением.

– Хорошо. Если ты так хочешь, без проблем. Но не в это воскресенье!

– Мудак! – она повесила трубку.

Я снова позвонил Ханаде-сан, её телефон по-прежнему не отвечал. За ужином отец был необыкновенно оживлён и разговорчив, а я по большей части молчал. Перед сном пришло сообщение от Мари: «Прости! У меня был выключен телефон! Сама не знаю, как так получилось! Поговорим завтра в школе». Я тут же набрал её номер.

– Миура-кун, извини…

– Ты идёшь на свидание с моим отцом? – спросил я, мой голос, кажется, предательски дрожал.

– Свидание? Конечно, нет! Миура-сан попросил составить ему компанию на выставке! Только и всего!

У меня в глазах помутилось.

– Шлюха! – почти прокричал я и бросил трубку. Уже через минуту я горько пожалел о своих словах и вновь набрал номер Ханады-сенсей.

– Прости меня Мари! Не знаю, что на меня нашло! – униженно лепетал я.

– Миура-кун, я не сержусь! Тебе следует вести себя более по-взрослому! – голос у Мари был спокойный и я не мог понять злиться ли она на самом деле.

– Прости меня! – простонал я.

– Говорю же, я не сержусь! Увидимся в школе! Спокойной ночи!

– Мари, стой! Мы завтра сможем…

– Может быть.

Она повесила трубку. Я лежал на кровати, сжимая смартфон в руке. Когда всё пошло не так? Что она делает? Что делаю я? И не может ли быть так, что ничего на самом деле не происходит? И всё это только в моей голове! Что ж в таком случае я сам разрушаю наши отношения. Мари права, я должен повзрослеть, наконец! Завтра я поговорю с ней и всё наладиться! С этими мыслями я и заснул.

Наутро я явился в школу необыкновенно рано. Я надеялся успеть извиниться перед Ханадой-сенсей до того, как начнутся занятия. Но надеждам моим не суждено было сбыться. Я крутился около преподавательской рассчитывая перехватить Мари, но она появилась уже вместе с какой-то старшеклассницей. Они так оживлённо о чём-то разговаривали, что едва не прошли, мимо не обратив на меня внимания.

– Миура-кун! Ты что-то хотел? – спросила у меня Ханада-сенсей, своим чудесным, милым голоском. Её спутница уставилась на меня, глаза у неё были как у рыбы. Такие же холодные и бессмысленные.

– Я хотел бы поговорить с Вами, сенсей! – сказал я.

– Я сейчас немного, занята, Миура-кун! – сказала мне Мари, – но после занятий я думаю, мы могли бы пообщаться.

– Хорошо, – отвечал я, едва не скрипнув зубами от злости.

В класс я вернулся во взбешённом состоянии, я сел на своё место и стал смотреть в окно.

– Что-то случилось? – спросила меня Шиндо Сакура, она рядом со мной сидит.

– Ничего, – отвечал я, не глядя на неё.

Больше она ничего спрашивать не стала. В обеденный перерыв я зашёл в столовку, только чтобы поговорить с Риной. Но Огавы там не оказалось. Первый и второй курсы учатся на разных этажах и пересекаемся мы разве что в столовой, но сегодня мне положительно не везло. Я спустился вниз, обогнул здание школы и там уже дал выплеск своим эмоциям. После двух-трёх ударов по стене на костяшках пальцев у меня выступила кровь, и я остановился тяжело дыша. И услышал аплодисменты. Это была Огава, оказывается она сидела тут на ступеньках спортзала и ела свой бенто.

– Браво! – сказала она, закончив аплодировать, – стена побеждена! Во всяком случае, ей наверняка больно!

– Ты что здесь делаешь? – спросил я, задыхаясь.

– Обедаю. Что не видно? Мать сделала мне бенто. Ты же сам сказал мне налаживать с ней отношения! Вот я и стараюсь!

Я сел с ней рядом.

–Зачем ты это сделала? – спросил я.

– Отключила её телефон? Тебя хотела позлить! Ты меня почему-то бесишь, семпай!

Я откинулся назад и прижался затылком к запертой двери в баскетбольный зал.

– Я тебя чем-то обидел? – спросил я.

– Возможно. Скажем, ты туп как пробка и это конкретно меня вымораживает!

– Из-за тебя я выглядел очень глупо. Ханада-сенсей разозлилась на меня.

– Вот как? Ну, думаю, ты сам в этом виноват! – заметила Огава.

«А ты значит ни при чём!» – подумал я.

– В качестве извинения, я могу угостить тебя бенто! Ты же хочешь еду, которую твоя девушка приготовила?

– Я люблю Ханаду-сенсей! – сказал я.

Огава помолчала, потом она сунула мне в руки коробочку с бенто и встала.

– Можешь доесть! У меня аппетит пропал! – сказала она, поправила юбку и пошла в здание школы.

– Эй, я буду звать тебя теперь Ханадой-тян! Или Риной-тян! – закричал я ей.

– Делай что хочешь! – отвечала Рина.

Я доел еду, приготовленную Ханадой-сан, и она показалась мне невероятно вкусной. И только потом я понял, что это был непрямой поцелуй с её дочерью

Я сидел на кровати в номере отеля, и мне было страшно. Нужно было идти в душ, но я этого не делал. Я и на самом деле боялся, что Мари не придёт. До сих пор она ни разу не нарушала своих обещаний. Ещё не кончился обеденный перерыв, как она написала мне: «Увидимся сегодня там же где всегда! Сними номер на имя Ямада!» И вот я здесь. Время тянулось для меня необыкновенно медленно. Мне казалось, что прошло уже не менее получаса, но бросив взгляд на экран телефона я убедился, что ожидание не составляет даже пяти минут. Дверь открылась и вошла Ханада-сан. Она увидела меня и виновато улыбнулась:

– Прости Такаши! Не слишком долго ждал?

Вместо ответа я схватил её в охапку и швырнул на кровать. Мари что-то лепетала о том, что ей нужно принять душ, но я не слушал её. Я перевернул Ханаду-сан и поставил её на четыре точки, задрал юбку ей на спину, спустил с неё трусики вместе с колготками и овладел ею грубо, даже жестко. Когда я вошёл в неё, она не была сильно возбуждена, но пары моих толчков хватило, чтобы Мари потекла, её влагалище стало горячим и мокрым. Когда я схватил её за длинные волосы запрокинув её голову назад, стенки её вагины начали судорожно сокращаться и я понял, что она кончает. Честно говоря, я немного съехал с катушек, поэтому кончил в неё, совсем не заботясь о последствиях. Обычно я не вёл себя так безответственно, но сейчас мне на всё было наплевать. Вернее сказать, где-то внутри меня сидела предательская мысль о том, что если Ханада-сан забеременеет, то это сильнее привяжет её ко мне. Я сдавил её талию и пока мой член извергал сперму внутрь её тела, я не давал Мари отстраниться. Впрочем, она и не пыталась, её вагина, наоборот как будто стремилась высосать из меня всю мою семенную жидкость. Когда я отпустил Ханаду, она упала на кровать вздрагивая всем телом, юбка её была на талии, трусики спущены до колен, волосы в полнейшем беспорядке. Мари обернулась и посмотрела на меня, щёки её пылали:

– Что на тебя нашло, Такаши-кун? – спросила она без злобы, скорее с удивлением.

– Раздевайся! – приказал я и она покорно начала снимать с себя одежду глядя мне в глаза. Эрекция у меня всё не пропадала, Мари ласкала мой член своим ротиком, потом я заставил её оседлать себя. Второй раз долго не мог кончить и прыгая на мне Мари вся покрылась маленькими, сладкими капельками пота. Перевернув её на спину, я закинул ноги Ханады-сенсей себе на плечи и снова вошёл в её такое мягкое и податливое сейчас влагалище. На этот раз я вышел из неё и кончил ей на содрогающийся от удовольствия животик. Мари лежала передо мной раздвинув ноги, её крупная грудь прерывисто поднималась и опускалась с каждым её вздохом. Моё возбуждение прошло, я несмело погладил Мари по круглому бедру.

– Я люблю тебя! – прошептал я. Ханада-сан села на кровати поцеловала меня в губы, она распустила волосы и чёрные густые локоны рассыпались по её плечам.

– Мне нужно помыться, – хрипло проговорила она, облизнув губы, взгляд у неё всё ещё был мутным и слегка расфокусированным. После душа Ханада-сан, как всегда, возвращалась к своему привычному образу.

– Пока Такаши-кун! – сказала она своё обычное. Наклонилась, поцеловала меня в губы и прошептала:

– Мне понравилось! Было очень классно!

Хлопнула дверь, и я остался один. Мне пришло в голову, что наши отношения ужасно убогие. Мы не могли нигде появиться вместе, нам приходилось скрывать от всех наши отношения. Это было больно и до ужаса несправедливо. Сколько раз мне приходилось видеть обжимающихся старшеклассников! Почему-то теперь я завидовал им особенно остро! А ведь ещё совсем недавно, я был безумно счастлив от того, что могу хотя бы изредка встречаться с Мари! Сегодня мы превысили время и мне пришлось заплатить за лишний час. Впрочем, это было неважно. Я работал для того, чтобы иметь возможность оплачивать эти свидания. Когда я вышел на улицу, было уже почти совсем темно. Засунув руки в карманы куртки, я направился к станции, на секунду мне показалось, что на другой стороне улицы стоит и презрительно улыбаясь смотрит на меня Рина-тян. Но приглядевшись я понял, что это совсем посторонняя незнакомая мне девица.

В воскресенье я работал. Отец приглашал меня пойти с ними, но я естественно отказался. Думаю, Ханада-сан одобрила бы такое моё решение. Её слова о том, что мне пора повзрослеть не выходили у меня из головы. Я заметил, что у нас закончился малярный скотч и спустился за стоявшей на складе коробкой. Вернувшись с картонным ящиком в руках, я увидел Рину стоявшую около стеллажа с виниловыми обоями.

– Привет! Какими судьбами здесь? – осведомился я, стараясь казаться беззаботным и равнодушным.

– Так, мимо проходила и решила, дай зайду, может семпай работает! – отвечала Рина пожимая плечами.

– Думала ты места себе не находишь, а ты я смотрю в порядке, – продолжала она пристально на меня глядя.

– В полном! – подтвердил я, – а почему я должен переживать?

– Ну не знаю, – пожала плечами Огава, я опять поймал себя на том, что в своей голове назвал её Огавой.

– Я подумала, что возможно ты переживаешь и решила поддержать тебя семпай! Если тебе нужно с кем-нибудь поговорит, я готова побыть для тебя ушами!

– Повезло мне, что у меня такая заботливая кохай! – сказал я, – но как видишь, у меня всё хорошо!

– Какой ты скучный! – прошептала Рина.

– Да уж, какой есть, – пожал я плечами.

– Норо-семпай, я выйду покурить? – обратился я к своему старшему.

– Только недолго, – отвечал Норо важно. Заважничал, наверное, чтобы на Ханаду-тян впечатление произвести. Вместе с Риной мы вышли в курилку и уселись на стоявшую там скамейку.

– Этот Нора твой начальник? – спросила Ханада.

– Да, можно и так сказать! – отвечал я.

– Я думала ты здесь главный! Это же твой магазин! – заметила она.

– Я уже говорил, не мой, а моего отца! Это не одно и тоже, знаешь ли!

– Всё равно эти ваши магазины когда-нибудь будут твоими! – проговорила Рина.

– Может быть, если я решу продолжать отцовское дело, – отвечал я.

– А если не захочешь, их придётся продать?

– Да, когда-нибудь.

– Тебе не жалко их?

Она спросила их, а не его, хотя, на мой взгляд, пожалеть стоило бы моего старика.

– Не знаю, – я пожал плечами, – я ещё не думал об этом.

– Ты куришь?

– Иногда.

– А сейчас?

– Ну, думаю, тебе будет неприятно, – пояснил я.

– Какой же у меня хороший семпай!

С Риной не понятно издевается она или говорит серьёзно.

– Хочешь, я ещё побуду с тобой? – спросила Ханада.

– Мне работать надо, – улыбнулся я.

– Ладно, – она встала и расправила юбку, – я пошла. Пока Такаши-кун!

Она произнесла это совершенно с такой же интонацией, как говорит моя Мари. Когда после своей смены я вернулся домой, отца ещё не было. Он вернулся около десяти и, похоже, в хорошем настроении. Кажется, он даже насвистывал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, когда поднимался к себе. Мне очень хотелось позвонить Мари, но я этого не сделал.

Если вдуматься, то с этого самого момента, наши встречи стали происходить всё реже. Ханада-сан теперь всё чаще оказывалась занятой то домашними делами, то школьными проблемами. Я подозревал, что она встречается с моим отцом. Мой старик частенько возвращался поздно, а настроение его заметно улучшилось. В последнее время он был всё время весёлым, от былой его мрачности не осталось и следа. Рина тоже как будто избегала меня, похоже, Ханады решили отправить меня в игнор. Я не видел Мари целую неделю. В лит клубе я мог бы, скорее всего, застать Рину-чан, но идти туда мне тоже не хотелось. Моё последнее свидание с Ханадой-сан, состоялось в понедельник. В выходные я несколько раз хотел позвонить ей, но не делал этого из страха, что в этот момент она окажется вместе с моим отцом. Я не знаю, что чувствовала Мари, но для меня все чувства были необыкновенно обострены. Возможно, где-то в глубине души, я понимал, что в последний раз занимаюсь с ней любовью. Мари была очень нежной, во взгляде её была грусть, после того как я кончил она погладила меня по голове и тихо проговорила:

– Ты очень хороший Такаши-кун! – это прозвучало так, как будто она прощается со мной, и я ощутил боль в груди, как будто мне туда иголку воткнули. Одевшись Мари села на край кровати, на которой сидел я по-прежнему голый, покопалась в сумке и подала мне бумажную полоску. Я взял её, на узкой розовой бумажке чётко видны были две полоски.

– Что это? – спросил я, хотя всё уже понял.

– Это мой тест на беременность, – спокойно отвечала Ханада-сенсей.

– Такаши-кун, я беременна. Это твой ребёнок, – продолжала она ровным голосом.

Я молчал, не зная, что сказать, честно говоря, о таком я совершенно не думал.

– Такаши, нам нужно расстаться! – произнесла Мари, так мягко, как будто боялась за мой рассудок.

– Почему? – это всё что я смог из себя выдавить.

Она беспомощно улыбнулась.

– Я упустила момент, когда можно было сделать аборт. Я была слишком беспечна. Я обсудила эту ситуацию с Риной, и моя дочь поддержала меня. Такаши я буду рожать, но я не могу родить ребёнка от своего ученика! Ты же понимаешь? Рина не должна проходить через такой позор!

– Подожди! А как же мы? – почти выкрикнул я.

– Такаши, даже сейчас ты думаешь только о себе! – мягко упрекнула меня Ханада-сенсей.

– Миура-кун, – продолжала она, – я…

Мари запнулась на секунду словно собираясь с духом.

– Я и твой отец. Мы переспали! – сказала она решительно.

Сердце моё разбилось на тысячу осколков, лицо учительницы перед моими глазами стало расплываться.

– Миура-кун! – кусая губы, проговорила Ханада-сенсей.

– Твой отец сделал мне предложение выйти за него замуж! Кажется, он хотел сегодня поговорить с тобой об этом! – выговорила она через силу.

Я провёл рукой по глазам и пальцы мои стали мокрыми.