На осколках зазеркалья
– Тебя.
Вот теперь он смотрел на меня как на умалишённую.
– И зачем же?
– Познакомиться хотела. Кстати, как тебя зовут?
– Феликс, – ответил парень, пребывая в искреннем недоумении. А я чуть кофе не подавилась, осознав, наконец, с кем имею честь беседовать. А братишка у меня ничего так… симпатичный.
– Арина, – представилась я, протягивая ему руку. – Рада познакомиться.
Он одарил меня внимательным сосредоточенным взглядом. Долго так смотрел… изучающее, а потом поднялся с места, схватил свои телефон и, набрав номер, вернулся обратно. Динамик на его аппарате работал прекрасно, поэтому, когда оттуда послышался голос Толика, я за малым не рухнула со стула.
– Привет, пап, – сказал парень, косясь на меня, как на свою верную подельницу. Но довольная улыбка выдала его с потрохами. – Тут к нам девушка какая-то в гости приехала… с чемоданами. Ты случайно не знаешь, кто это?
Толик ответил продолжительным молчанием и только спустя несколько долгих секунд заговорил. И благо динамик на телефоне братца работал отлично, давая мне возможность слышать каждое слово его собеседника.
– Нет. Я не в курсе, что к нам кто-то должен был приехать. А как выглядит гостья? – в его голосе звучала откровенная озадаченность.
– Молодая… стройная, симпатичная. Волосы какие-то тёмно-рыжие, глаза хитренькие, на твои похожи.
– А имя у неё есть? – не выдержал папа.
– Представилась Ариной, – с ухмылкой настоящего победителя, закончил Феликс.
Теперь трубка молчала дольше, и только спустя несколько ударов моего сердца, послышался ответ.
– Никуда её не отпускай. Уже еду!
На этой неоднозначной фразе вызов оборвался, а парень опустил телефон на стол и с шальной улыбочкой снова уставился на меня.
– Ну, здравствуй, сестрёнка, – выдал он, сверля меня внимательным изучающим взглядом.
– Привет, братик, – ответила я, лихорадочно соображая, станет он для меня союзником или врагом. Но сейчас было ещё слишком рано об этом судить, и в любом случае, скоро всё станет предельно ясно.
– А отец рассказывал, что ты принципиально не желаешь приезжать к нам в гости. И каждый раз находишь для отказа всё новые и новые отговорки, – он говорил всё это так наиграно, что я чуть не расхохоталась.
– Да врёт он всё, – ответила с совершенно искренней улыбкой. – Хотя… если б я знала, что у меня есть такой брат, давно бы уже приехала знакомиться.
– А ты что, не знала? – он удивлённо распахнул глаза и уставился на меня как на диковинное животное.
– Представляешь себе, нет. Видимо, Толик не посчитал нужным сообщать мне такие подробности. Я удивлена, что ты в курсе моего существования.
– Мне он сообщил пару лет назад. И, кстати, обещал познакомить, да вот всё никак у него, бедненького, не получалось, – с нескрываемой иронией отозвался парень.
– А твоя мама знает? – этот вопрос волновал меня больше всех остальных.
Одно дело – брат, теперь я уже и не сомневалась, что мы сможем найти общий язык. А вот на хорошее отношение ко мне супруги Толика, скорее всего, рассчитывать не стоит. Всё-таки не каждая женщина может легко смириться с тем, что у её мужа есть взрослая дочь. Пусть и появившаяся на свет в результате ошибки молодости.
– Конечно, – ответил Феликс, углядев в моём вопросе скрытый подтекст. – Не волнуйся, мама к тебе хорошо относится. Она, кстати, сама давно настаивала на вашем знакомстве и даже журила отца за то, что он додумался когда-то бросить малолетнюю дочурку.
– Ничего себе! – усмехнулась я. – Хочешь сказать, что она примет меня с распростертыми объятиями?
– Думаю, да, – он неоднозначно пожал плечами. А потом снова загадочно улыбнулся и подвинул ко мне вазу с конфетами. – Знаешь, Арина, думаю, мы с тобой подружимся. Честно говоря, я всегда мечтал о брате, но сестра… тоже сойдёт. К тому же такая…
– Какая? – переспросила я, ощущая во всей этой тираде скрытый подвох.
– Интересная, – ответил он с улыбкой. – Мне нравится за тобой наблюдать. В тебе столько от папы, что не возникает никакого сомнения, что вы с ним родственники.
– Что-то я ничего подобного не замечала.
– У вас улыбки одинаковые, да и взгляды… и манера усмехаться. Ещё ты морщишь лоб точно так же как он и голову так же держишь… смотришь на меня, немного наклонив её в бок… как будто не доверяешь или в чём-то сомневаешься.
– И в кого это ты такой наблюдательный? – рассмеялась я, мысленно соглашаясь со всеми его утверждениями.
– Это у меня от мамы. Она, кстати, врач, и ей по долгу службы положено подмечать все детали и уметь их правильно анализировать. А тебе б я посоветовал при общении с ней не изображать из себя наглую фифу. Она очень хорошо умеет распознавать игру, и может расценить твой выпендрёж, как полнейшее неуважение. Так что, если хочешь получить в её лице подругу, постарайся быть самой собой.
Теперь я смотрела на него, широко распахнув глаза, прекрасно понимая, что братик у мня далеко не промах.
– Скажи, Феликс, сколько тебе лет?
– Девятнадцать, а что?
– Да вот думаю, что, несмотря на моё превосходство в возрасте, тебе всё равно есть чему меня научить.
– Ты только не обольщайся, – рассмеялся он, уловив смысл моих слов. – Как и все, я хорошо умею пускать пыль в глаза, а кто есть кто мы с тобой поймём позже. Ты, кстати, надолго к нам?
– Уже выгоняешь?
– Нет, просто хочу удостовериться, что нам хватит времени для того, чтобы узнать друг друга получше. Да и должен же я рисануться перед друзьями такой сестрёнкой.
– Вон оно что, – он снова меня удивил. – А я-то думала…
В этот момент щёлкнул замок входной двери и, спустя несколько мгновений перед нами появился Анатолий Степанович. И судя по всему, был немало удивлён открывшейся картиной идиллии братско-сестринских отношений. Наверно он ожидал приехать в самый разгар боевых действий. Думал, придётся разнимать своих детей, а они вон… спокойненько сидят и пьют кофе. Словно знакомы уже тысячу лет.
– Привет, – я отсалютовала ему чашкой и, подмигнув Феликсу, улыбнулась. Судя по всему, братец был того же мнения что и я, и тоже сейчас наслаждался картиной откровенного смятения Толика. – Я тут решила заехать на чашку чая… и случайно познакомилась с братом.
– Рина, я… – начал было папа, да только его мысль потерялась где-то на подходах к мозгу, и так до конца и не прозвучала.
– Да не волнуйся, пап, – выпалил братишка. – Арина не злится. А я вообще только рад, что она, наконец, приехала.
– Дело не в этом, – видимо, Толик всё-таки сумел отойти от первого шока, и теперь смотрел на меня совсем недружелюбно, а как-то осуждающе. Я даже не сразу поняла, чем успела ему не угодить, но папочка, не стал заставлять меня терзаться догадками и всё-таки озвучил то, что хотел. – Рина, где ты была? Ты даже не представляешь, как мы волновались!
– Не стоило, пап… – отозвалась, вздохнув с облегчением. Вообще, я думала, что он переживает по поводу того, что я приперлась к нему без предупреждения, а он, оказывается, просто волновался.
– Не стоило? Ты уволилась с работы, разорвала контракт и укатила в неизвестном направлении. И после этого ты хочешь, чтобы я не волновался?
– Мне нужно было проветрить голову, – ответила, опуская глаза.
– Голову проветрить?! – впервые на моей памяти Толик повысил голос. А это могло означать только одно – палку в этот раз я всё-таки перегнула. – Я перевернул вверх дном всю страну, но тебя нигде не оказалось. Более того, сим карту ты вытащила и найти тебя по ней мы тоже не могли. Да ты даже не представляешь, что мы все думали!
– Пап… – я глубоко вздохнула. – Мне было очень хреново, и один друг уговорил составить ему компанию в туре по Европе. Кстати, мама была в курсе, что меня не будет пару недель.
– И уже на второй день, когда тебя начал разыскивать Валера, она первая и забила панику. Поставила на уши весь город! А если бы не Артур, я до сих пор бы не знал, что произошло. Благо он догадался мне позвонить. Но скажи, дочь… Что должно было случиться, чтобы ты так быстро сорвалась, оборвала все мосты и скрылась в неизвестном направлении? Ты – та, которую раньше вообще было сложно выманить из родного города?
– Давай не будем об этом, – глядя в его глаза, попросила я и, к моему удивлению, Толик понял, и больше спрашивать не стал.
В янтарных глазках Феликса промелькнул странный огонёк, и чует моё сердце, этот тип не на шутку заинтересовался причинами моего побега. Но, думаю, ему хватит ума, не спрашивать в лоб. Хотя… всё будет ясно позже.
И тут мой братишка вдруг вспомнил, что должен сейчас находиться совсем не здесь, и его уже как полчаса ждут в институте. Поэтому довольно скоро мы с Толиком остались наедине, и по его укоризненному взгляду я легко догадалась, что сейчас меня ожидает самый настоящий допрос.
– Ты же из-за Тимура сбежала, ведь так? – спросил он, внимательно глядя мне в глаза. – Не скрою, для меня стало огромным сюрпризом сообщение Артура о том, что у вас роман. А когда он сказал, что Тим живёт в твоей квартире, я и вовсе был поражён. И честно, побаивался, что если всё кончится плохо, это обязательно скажется на твоей работе в группе. И что же в итоге? Разорванный контракт.
Я молчала, уперев взгляд в поверхность стола. Да и что мне было на это ответить? "Прости, папа, я полная дура?" Что-то подсказывает мне, Толика бы такой ответ не удовлетворил.
– Я звонил Тимуру, – добавил он, и именно эта фраза заставила меня отвлечься от созерцания столешницы и вновь посмотреть на отца. – Не волнуйся, – на его губах растянулась грустная улыбка. – Этот конспиратор тоже ничего не сказал. Мне даже показалось, что он на меня за что-то злится. Но… если вы оба не хотите говорить, что произошло – значит, это не имеет большого значения. А если это не имеет большого значения, то я настаиваю на том, чтобы ты вернулась в группу.
– Нет! – резко ответила я.
– Так категорично? – удивился Толик.
– Прости, пап, но этот вопрос – решённый и обжалованию не подлежит.
Он не стал отвечать, стараясь понять по глазам, какую тайну скрывает мой побег, но вряд ли нашёл в них верный ответ. И видя, что он на самом деле очень переживает и за меня и за группу, я всё-таки рискнула объяснить… пусть не всё… пусть только общую картину. Сейчас, как никогда в жизни мне была необходима поддержка Толика, а без знания произошедших событий помочь он мне никак не мог.
– Ты прав… мы с Тимом сильно поругались, но прошу тебя, не спрашивай почему. Поверь, этого тебе знать не стоит, – начала я свой рассказ. – Из города уехала, только чтобы не видеть его. Понимаешь… когда всё это произошло, я поняла, что срочно должна менять собственную жизнь. Только не знала, как… Поэтому и уехала. Думала, что смогу найти решение, придумать, как жить дальше. Но… Ничего не вышло, – я глубоко вздохнула, прокручивая в пальцах чашку с остывшим кофе. – Отдых закончился, а я так и не смогла решиться вернуться обратно и столкнуться лицом к лицу со своей ошибкой… со своим прошлым. Тогда-то и вспомнила, что ты звал меня в гости. И теперь, я здесь.
Он молчал, ожидая продолжения рассказа, но… так и не дождавшись, лишь как-то обречённо вздохнул.
– Молодец, что приехала, – сказал Толик, ободряюще сжимая мою ладонь. – Я очень рад, что могу тебе помочь. Живи у нас, сколько захочешь. Если решишь остаться насовсем, мы все будем только рады. О деньгах вообще можешь не думать, поверь, я могу обеспечить тебя целиком и полностью. А что касается группы… прости, Рин, но к этому разговору нам всё равно придётся вернуться. Но… уже не сегодня.
Кто бы знал, как в этот момент я была благодарна судьбе, что у меня такой понимающий отец. И пусть мы с ним виделись крайне редко, и большую часть моей жизни я вообще предпочитала считать, что его нет, да только незримая связь между нами существовала всегда. И сейчас, когда меня снова занесло на жизненное распутье, его поддержка стала настоящим подарком небес.
Наверно, в этот самый момент в моей непутёвой голове и поселилась шальная мысль, что всё обязательно наладится, и никакие проблемы, интриги и преграды уже не смогут этому помешать.
Глава 2. Длинный язык
И вот, моя жизнь снова куда-то потекла…
Несмотря на все мои страхи и переживания, знакомство с Оксаной – женой Толика, прошло просто великолепно. Как и говорил Феликс, она приняла меня с распростертыми объятиями, а когда узнала, что я попросту сбежала к ним от собственных проблем, начала настаивать на моём полном переезде сюда.
Если честно, она произвела на меня просто колоссальное впечатление. Хотя с первого взгляда искренне напомнила маму. По крайней мере, внешне.
Ксюха (как она сама попросила её называть) оказалась ровесницей Толика, но выглядела при этом гораздо моложе. В противовес мужу и сыну была убеждённой блондинкой, пусть и крашеной, а в сочетании со светло-карими глазами её короткое светлое каре смотрелось очень гармонично. Оксана выглядела довольно хрупкой и милой, но это не мешало ей уже на протяжении многих лет занимать пост главного врача довольно крупной частной клиники. И как сказал Феликс, свой персонал она держала в жуткой строгости.
В общем, от нашего знакомства у меня остались только положительные эмоции, а все страхи канули в небытие. Наверно, я больше сама себя накрутила, поверив сложившимся стереотипам о злой мачехе. А на деле всё оказалось с точностью да наоборот.
Мне выделили отдельную спальню, которая, по словам всё той же Оксаны, всегда предназначалась именно для меня. Конечно, поначалу я в это не поверила, с трудом спрятав ироничную ухмылку, но попав внутрь, тут же поняла, что мне сказали правду.
Уже с первого взгляда стало ясно, что эта комната создавалась не как гостевая, а должна была стать маленьким мирком для конкретного человека. Она оказалась выполнена в разных оттенках персикового и оранжевого, у дальней стены располагалась широкая низкая кровать, напротив стоял встроенный в стену зеркальный шкаф и резной туалетный столик. Огромное окно было плотно закрыто теневыми шторами, а пол укрывал пушистый ковёр вино-красного цвета.
А когда я увидела на стене фотографию в рамке, то чуть не расплакалась от нахлынувших эмоций. Ведь там… за тонким стёклышком оказались изображены мы с Толиком. Это был чуть ли не единственный наш совместный снимок, и насколько я помню, мне на нём чуть больше четырнадцати.
Именно в этот момент, осознав, что меня тут действительно ждали, я и приняла окончательное решение временно пожить здесь. И понять, наконец, что может значить в жизни настоящая семья.
Весь вечер я занималась лишь тем, что распаковывала свои немногочисленные вещи и распихивала их по полкам. Наверно, если бы не Ксюша, у меня на это дело ушёл бы ни один день, но она оказалась отличной помощницей, и благодаря её участию, вскоре почти все мои пожитки заняли отведённые им места. Оставалась лишь сущие мелочи… С которыми, к собственному удивлению, я и провозилась весь следующий день.
Пока мои старшие родственники занимались зарабатыванем денег, а младший усердно грыз гранит науки, я решила набраться смелости и связаться, наконец, с подругами. Звонить не стала… справедливо решив, что не горю желанием выслушивать тонны упрёков, поэтому предпочла просто написать, что снова в стране, но домой пока не собираюсь.
Глара ответила почти сразу. Довольно грубо и красочно выразила своё отношение к моему внезапному исчезновению, но благоразумно решила не упоминать его причины, которые, естественно, были ей прекрасно известны. Я рассказала ей о своих метаниях по просторам Европы, о том, что пока решила остаться у отца… на что подруга отреагировала довольно просто. А потом и вовсе написала, что мне, на самом деле, лучше пока не возвращаться, и пожить в Питере… так сказать, в новой обстановке.
Всё-таки, Глара всегда понимала меня куда лучше других. Наверно, именно поэтому и была единственной, кому я доверяла почти безгранично. Хотя и Ленку, и Машу я искренне любила и считала своей второй семьёй. Всё ж, что ни говори, а с подругами мне в этой жизни очень повезло.
После общения с подругой набралась-таки смелости и позвонила маме. Вот уж кто высказал мне всё, что думает, причём не выбирая выражений. Но… я смиренно выслушала все её слова, повинилась, попросила прощения, и на этом наш сеанс связи благополучно завершился.
Весь оставшийся день я честно валяла дурака. Рылась в интернете, слушала музыку, играла на обнаруженном в комнате Феликса синтезаторе. Пила кофе, курила на балконе, но в такие моменты ничегонеделания свободный от лишней нагрузки мозг отчего-то куда чаще стал возвращать меня к тому человеку и тем событиям, о которых нужно было забыть. И в итоге, поддавшись очередному моменту меланхолии, вытащила из сумки свой старый блокнот со всякой дребеденью и начала записывать в него какие-то приходящие на ум строчки. Получалось немного коряво, но, тем не менее… мне понравилось.
Я подарю тебе крылья!
Я научу тебя летать!
И сказку сделаю былью!
Дай только раз тебя обнять…
Я подарю тебе звёзды!
Будут они светить для нас.
И пусть уже слишком поздно…
Пусть будет всё в последний раз!
Записав это, перечитала ещё раз… потом ещё и, резко поднявшись на ноги, быстро ринулась к синтезатору, потому что неожиданно для меня самой в голове появилась мелодия, просто идеально подходящая под эти слова. Она лилась из-под пальцев так, будто была давно выучена мной, а ведь на самом деле, я играла её впервые.
Наверно, именно в этот момент мне стало предельно ясно, что в моей жизни нет никакого смысла без музыки… без сцены. И только сейчас решилась признаться самой себе, что именно этим мечтаю заниматься. А значит, коль мои отношения с "ОК" так быстро и триумфально оборвались, ничего не удерживает меня от того, чтобы начать петь самой. В конце концов, что мне может помешать? Правильно. Ничего!
В общем, когда вернувшийся с учёбы братец с нескрываемым удивлением обнаружил меня у собственного синтезатора, я с видом настоящего триумфатора презентовала ему уже готовую песню с тремя куплетами. И пусть она была ещё очень «сырой» и, по-хорошему, над ней предстояло ещё очень долго и кропотливо работать, но Феликс оказался поражён до глубины души. Он даже заговорил не сразу, рассматривая меня с таким нереальным удивлением, что я уж было подумала вызвать ему скорую. Да только он вовремя пришёл в себя и, одарив меня аплодисментами, упал в кресло у кровати.
– Это определённо нужно записать! – воскликнул он. – Ринка, а я и не знал, что ты так офигенно поёшь! А откуда песенка?
– Не поверишь, сама придумала! – ответила, гордо вскинув голову. – Как считаешь… она может понравиться публике?
– Да ещё как! – судя по характерным всплескам рук и повышенному тону, мой братик до сих пор пребывал в сильно эмоциональном состоянии, а хитрый блеск в его глазах красноречиво намекал на то, что он уже мысленно подсчитывает свою долю гонорара. – В общем, так… я найду музыкантов, организую репетиции и подыщу подходящую студию для записи. Всё, Арина Анатольевна, будем делать из тебя звезду! Ты, надеюсь, сцены не боишься?
– Конечно, боюсь, – призналась, насмешливо гладя на братика, а потом и вовсе рассмеялась в голос. – Брось, Феликс, я выросла на сцене, и если чего-то и боюсь, то уж точно не публичных выступлений.
Поднявшись с места, собрала записи и направилась к себе в комнату, но уже у самого выхода меня остановил хитренький голос брата.
– Слушай, а как ты относишься к боулингу?
Если честно, этот вопрос заставил меня буквально замереть на месте и, обернувшись, непонимающе уставиться на Феликса.
– А что?
– Просто, вечером нас ждут в клубе, а я просто хотел, на всякий случай, уточнить, нравиться ли тебе эта игра? – он проговорил всё это с таким невинным выражением лица, что вызвало у меня невольную улыбку.
– Ну что ж… боулинг, так боулинг, – ответила, довольно улыбаясь. – Это всё равно лучше, чем продолжать сидеть в четырёх стенах.
И тут же отправилась готовиться к предстоящему культурному мероприятию. Эх, знала бы тогда, чем мне всё это обернётся, с удовольствием осталась бы дома. Но… увы, в тот момент я просто сгорала от нетерпения и была целиком и полностью поглощена приведением себя в порядок.
К вопросу собственного внешнего вида подошла таким странным рвением, словно меня как минимум пригласил на бал очаровательный принц из сказки. Создавалось впечатление, что меня вообще всю жизнь из дома не выпускали, а тут вдруг неожиданно разрешили идти на все четыре стороны, да ещё и денег на дорожку дали. В общем, давно я в люди не выходила, поэтому и приняла предложение братца с такой лёгкостью. И в назначенное время уже сама ждала, когда же, наконец, соберётся его мегамодное высочество.
Но когда он всё-таки явил свою персону моим очам, тут же поняла, что скучно сегодня мне не будет. Феликс выглядел великолепно, и даже самый ярый критик не смог бы найти в его образе хоть какой-то малейший изъян. Если честно, появиться на людях с таким кавалером было бы не стыдно и самым знаменитым поп дивам планеты, что уж мне. Хотя… сегодня и я сама выглядела под стать братцу, и, глядя на нас, Оксана лишь покачала головой и предпочла скрыться на кухне. И только бдительный Толик очень настоятельно просил нас не делать глупости. Кстати обращался при этом в первую очередь к Феликсу, что уже должно было меня насторожить. Увы, не насторожило.
С этого момента и началось моё знакомство с тем Питером, в котором обитал мой брат. И с такого ракурса этот город выглядел ещё более удивительным.
Добравшись до клуба на такси, мы приземлились за центральный столик, и началось… К нам всё время подсаживались какие-то люди, каждый из которых выражал мне своё глубочайшее почтение и, естественно, предлагал выпить за знакомство. Таким образом, наша толпа начала стремительно разрастаться, и примерно на третьем новом знакомом я перестала запоминать имена.
Сначала мы пили шампанское и даже пытались играть в боулинг. Затем, когда наш дружный коллектив стал не в пример больше, а состояние моего опьянения начало медленно доходить до отметки "танцуют все", игра в шарики и кегли стала нам неинтересна. В ход пошли более крепкие напитки, а число приятелей Феликса, желающих лично познакомиться с его сестрой, стало стремительно увеличиваться.
В итоге у меня сложилось впечатление, что с нами гулял весь этаж, включая барменов и официантов. А когда Флекс, как я сократила имя братика, понял, что его друзья ещё не достаточно поражены, и как-то уговорил администратора временно закрыть двери и переоборудовать боулинг в караоке бар… началось самое страшное.
Если кто-то когда-то слышал, какой кошмар представляет собой пьяное караоке, то с лёгкостью поймут, что царящий вокруг гул голосов был просто отвратительным. Ведь пьяные люди уже чувствуют себя звёздами мировой величины, и им совершенно плевать, что музыка из колонок доноситься одна, слова на экране другие, а голос вообще поёт своё! Зато насмеялись мы от души.
Ближе к трём часам ночи народ начал понемногу расходиться, и вскоре в заметно опустевшем помещении нас осталось не больше десяти человек.
– Рин, спой! – промямлил Феликс, буравя меня умоляющим взглядом. – Плиззз… Систер…
– Отстань, – отмахнулась я, медленно потягивая очередную порцию своего любимого бренди.
– Ну, Рина… Публика просит! – он тут же вяло поднялся на ноги и, обведя оставшихся знакомых внимательным взглядом, резко завопил и захлопал в ладоши: – Просим! Просим! Давай Рина!
Он орал во всю глотку. И, вопреки моим ожиданиям, ребята тоже поднялись с мест и решили поддержать друга. На мои вежливые просьбы "заткнуться" эти чудики реагировать отказывались и замолчали только тогда, когда я покорно взяла в руки микрофон и, глядя умоляющим взглядом на заметно повеселевшего бармена, попросила включить уже что-нибудь. Тот лишь усмехнулся, и спустя несколько минут по залу разлились до боли знакомые мне аккорды одной из самых первых песен группы "ОК" под названием "После заката", с которой полтора года назад они брали вершины хит парадов сразу нескольких федеральных радиостанций. Да только после этого их популярность резко упала, и утраченные позиции им удалось восстановить только с выходом нового альбома, то есть, этим летом. Зато сей хит совершенно непонятным мне образом оказался на диске караоке. Нервно рассмеявшись в голос, и с трудом подавив в себе нарастающую истерику, я всё-таки запела.
В этот момент меня переполняли такие сильные противоречивые эмоции, что и не передать, ведь на последнем концерте эту песню мы исполняли вместе с Тимуром, и петь её сейчас одной… в прокуренном зале боулинга… под корявое караоке было более чем странно, но… Я всё-таки запела. И закрыв глаза, снова вернулась в нашу уютную студию на пятом этаже. Как вживую увидела перед собой ребят. Сеню, с его вечной тягой к растениям. Гошу, натирающего до блеска свою любимую установку. Кармина, который в очередной раз делал пометки в своих записях в большом блокноте. А потом… перед мысленным взором возник и Тим… с его извечной полуулыбкой и недовольным выражением лица. И только сейчас я поняла, что уже довольно давно пою с закрытыми глазами, а в зале стоит полная тишина.