Почти не преступление, но наказание

3

– Нет, только не это!

Хорошо, что доктор посоветовал присесть, иначе Артём, скорее всего, упал бы. Он мгновенно почувствовал, как ноги налились тяжёлым свинцом, как внизу живота скопилось нечто, что норовило вырваться наружу через один из двух возможных путей. Казалось, весь его мир рухнул в одну секунду.

Артём хотел что-то сказать, наверное, оспорить диагноз, который ему озвучили, но в горле пересохло. Он и не знал, что язык может так прочно прилипать к нёбу. Пару раз парень попытался прокричаться, чтобы голосовые связки наконец смогли заработать, но даже этого ему не удалось. Поэтому он продолжал сидеть напротив доктора, расположившись на стуле с понуро опущенной головой.

Герман Борисович почтительно выжидал. Многолетний опыт научил его разумному поведению при оглашении подобных диагнозов.

Несколько минут спустя Артём всё-таки пришёл в себя. Он с трудом унял дрожь в руках, тяжело сглотнул и после нескольких неудачных попыток заговорил тихим сбивающимся голосом:

– Что мне теперь делать?

Вполне повседневный вопрос, но теперь, когда речь шла о жизни и смерти любимого человека, он вовсе не казался таким уж обыденным. Судя по всему, у Кристины не что иное, как лейкоз или, как ещё называют эту болезнь, лейкемия. Артёму было сложно упорядочить мысли, новость стала шоком. Доктор намеренно отправил Кристину с медсестрой, чтобы сначала рассказать всё мужу, а уж потом поставить перед фактом девушку.

– Действовать, – твёрдо ответил врач. – В таких случаях нет времени на раздумья, я предлагаю не затягивать с курсом химиотерапии и как можно скорее положить вашу жену к нам.

– К вам? Вы имеете в виду вашу больницу?

– Конечно, почему бы и нет? В нашем отделении мы можем предложить самые современные способы лечения, несмотря на то, что находимся не в самом заметном городе страны.

Смущённый вид Артёма заставил врача, на бейдже которого красовалась примечательная фамилия Шнейдер, дать некоторые пояснения.

– Я понимаю, о чём вы думаете. Внешне наш онкодиспансер выглядит достаточно невзрачно, но не судите книгу по обложке. В прошлом году Пензенская область вышла на пятое место по показателям заболеваемости злокачественными новообразованиями. Наш город пропустил вперёд лишь Архангельскую, Брянскую, Сахалинскую области и Мордовию. В связи с этим из бюджета были выделены огромные деньги на новейшее иностранное оборудование, а наши гематологи и онкологи, в том числе и я, прошли стажировку у лучших врачей в Москве. Так что теперь нам нет необходимости направлять больных туда.

Артём слушал доктора и не мог поверить в то, что это происходит наяву, а не в каком-то кошмарном сне. Видя перед собой пухлого мужчину в идеально выбеленном халате, он воспринимал его речь как злой и совсем неуместный розыгрыш.

– Вы уверены в её диагнозе? То есть… Я имею в виду, может, там какая-то ошибка?

Доктор тяжело вздохнул и покачал головой. Он поднял со стола бумаги, принесённые Кристиной, и поправил очки.

– К сожалению, уверен. Конечно, сейчас она повторно сдаст кровь из вены, и мы проведём углубленный анализ, но я тридцать лет работаю в этой сфере. Я просмотрел амбулаторную карту вашей жены, выслушал жалобы. Вы ведь замечали, что в последнее время она часто болела простудными заболеваниями?

Артём не задумывался об этом, но, прокрутив в голове последние полгода, пришёл к выводу, что это действительно так.

– Вы думаете, есть какая-то связь?

– Не всегда, но чаще всего. К тому же Кристина сказала, что пару месяцев назад переболела ангиной.

– Да, но мы никуда не обращались. Антибиотики сделали своё дело, а ЭКГ не выявило каких-либо осложнений на сердце. Врачи сказали, что ей ничто не угрожает.

– Да, в этом-то и проблема. Рак очень коварен. До поры до времени он не подаёт никаких признаков, и мы стараемся обнаружить и бороться с ним на ранних стадиях, когда он наиболее уязвим. В этом нет вашей вины или врачей, что наблюдали Кристину во время ангины. Многие признаки, характерные для рака, подобны сигналам тревоги и для других заболеваний. Порой очень сложно выявить онкологию без углубленного медицинского обследования.

Каждое слово, произнесённое доктором, эхом раздавалось в ушах Артёма. Мысли вертелись в голове беспорядочным потоком, и он никак не мог выудить оттуда нужную. Что он слышал о лейкозе? Где лучшие клиники в мире по лечению этой болезни? Вдруг захотелось убежать из давящих стен больницы и запереться в своём кабинете, включить компьютер и просканировать сеть в поисках того, что выглядело бы куда более обнадёживающе, чем невзрачное здание, напоминающее лечебное заведение только благодаря наличию людей в белых халатах.

– У вашей жены наблюдаются все признаки болезни: бледность кожи, утомляемость и увеличенная печень, – продолжал говорить доктор Шнейдер, не обращая внимания на состояние Артёма. – Про анализ крови я молчу. Это основной показатель.

– Увеличенная печень?

– Да, при пальпации это легко определить.

Доктор наконец перестал осыпать ужасами и замолчал, дав Артёму возможность обдумать услышанное.

– Каковы наши шансы? – спросил Артём. Он заведомо сказал «наши», потому что знал: без Кристины его жизнь не будет иметь смысла.

Казалось, доктору не было дела до выбранных парнем местоимений.

– К сожалению, – ответил он, – мне пришлось озвучивать подобные диагнозы не одну сотню раз, и я всегда пытаюсь быть максимально честен с людьми. Пока нет вашей супруги, я могу сказать точно, что шансы на успех есть, хотя болезнь, скорее всего, сильно запущена. Я скажу точнее после того, как мы получим результаты анализов из нашей лаборатории. Но… Артём, как мужчина и муж, вы должны кое-что иметь в виду.

Доктор замолчал и задумчиво уставился в окно, как будто нарочно затягивая монолог. Впервые за всё время он сцепил пальцы в замок и вроде как занервничал. «Всё, что сказано до “но” – лошадиное дерьмо», – подумал Артём, не до конца осознавая, где он мог это слышать.

– Но что? – спросил он в нетерпении.

– Но, как вы понимаете, это потребует немалых финансовых затрат. К сожалению, лечение, которое имеет шансы на успех, стоит очень дорого. По крайней мере, в наше время. Может, в будущем что-то поменяется, а пока мы ничего не можем поделать с дороговизной препаратов и процедур, которые необходимы вашей жене. Я могу вам предложить лечение при поддержке государственной программы, но шансы увеличатся в разы, если вы согласитесь на платную палату.

Артём окинул взглядом доктора сверху вниз. На вид около шестидесяти, гладко выбритый, розовощёкий и полный, что слегка его молодило. Накрахмаленный, чуть ли не хрустящий халат идеально сидел на тучной фигуре. Очки в золотой оправе не из дешёвых, а уж часы на правой руке – тем более. Да и обстановка в кабинете была соответствующей. Этот врач однозначно неплохо зарабатывал на чужом горе, но сейчас Артёму было плевать. Да хоть все деньги мира – лишь бы Кристина жила, только бы доктор смог помочь им.

– Деньги для меня не проблема, – наконец выпалил Артём. По собственному опыту он знал, что подобное нельзя говорить людям, которые пытаются тебе что-то впарить. Однако сейчас речь шла о его жене, и если ему впаривали её жизнь, то Артём готов был отдать всё, что имел.

– Я говорю об очень больших деньгах, Артём.

– Каких именно деньгах?

– Речь о десятках тысяч долларов.

– Неважно. Я достану их. Вы гарантируете мне, что всё получится?

Доктор едва заметно скривил рот, чем вынудил собеседника смутиться. Невозможно было понять, какие чувства испытывал этот толстый упырь. Артём недоумевал, откуда взялась такая неприязнь к вроде бы хорошему врачу (вероятно, образ униженного старика достаточно прочно засел в подсознании), но ничего не мог с собой поделать. Захотелось вдруг перекинуться через стол и настучать доктору Шнейдеру по его поросячьей роже. Но этот порыв Артём сдержал. Да и не смог бы он никому сейчас причинить вреда. Он был так подавлен, что не мог справиться с собственным весом. Вряд ли мог даже подняться со стула.

– Для того чтобы давать гарантии, мне надо досконально изучить состояние вашей жены, провести все необходимые анализы. Скорее всего, придётся прибегнуть к стернальной пункции.

– Это ещё что такое?

– Мы сделаем прокол грудины, возьмём на анализ костный мозг и изучим его клеточный состав. Подобный способ позволит подобрать нам наиболее подходящий метод лечения вашей супруги. Благо она достаточно молода, чтобы всё это перенести.

Господи, как всё это ужасно звучало!

– И как же мне быть? – спросил Артём. – Как я должен сказать ей об этом? От ваших слов мне становится страшно, не говоря уже о Кристине.

Доктор посмотрел сочувствующе. На этот раз вид у него был искренний.

– Если вы не можете, ей могу сообщить я.

Артём обдумал предложение врача. Он до сих пор не мог поверить в то, что судьба свела его с раком. Он знал, что эта болезнь существовала, она выкашивала год за годом тысячи людей, но все они были где-то там, далеко за горизонтом их счастливой семейной жизни. А теперь в личное пространство Артёма вошла болезнь, о которой все слышали, но ничего толком никто не знал и, главное, не хотел знать.

До тех пор, пока это не касалось лично их.

Как же было страшно. Как сказать обо всём Кристине?

Его Крис всю жизнь была беззащитной девочкой, по крайней мере, с тех пор, как они познакомились. Её наивность не знала предела, её жизнерадостность оказывалась заразительной для всех, кто её окружал. Она могла найти позитив там, где его никогда не было и не могло быть. И именно эти качества Кристины позволяли Артёму бесконечно любить её всем сердцем.

Он должен сообщить ей сам, чего бы это ни стоило.

– Нет, – сказал Артём доктору после затянувшейся паузы. – Эту новость сообщить должен я.

– Понимаю, – доктор кивнул. – Если вы не против, я хочу дать вам совет. Позволите?

– Конечно. Что мне ещё остаётся? – Артём оставался на месте, хотя ему не терпелось выйти из кабинета.

– Вы должны настроить её на борьбу. Заставьте вашу супругу верить в успех. Она должна быть уверена, что будет жить и что вы будете всё это время рядом с ней, не бросите её ни при каких обстоятельствах. Внушите ей это. Я наблюдал много смертей, но видел и много чудесных спасений, когда люди выкарабкивались из самых, казалось бы, безнадёжных ситуаций. Я верю в то, что человек способен выжить даже тогда, когда никто на это не рассчитывает. Если Кристина сама себя уверит в том, что ей это нужно, шансы гораздо выше. Дело не только в моей вере. Давно замечено, что стресс пагубно влияет на онкобольных. Окружите её заботой и любовью, не давайте унывать, и шансы значительно увеличатся.

Да, такое Артём уже слышал. И вроде кто-то говорил что-то подобное, когда его отец лежал в палате интенсивной терапии после обширного инсульта. Но того не надо было ни в чём убеждать, он сам противостоял надвигающейся смерти, боролся изо всех сил.

– Спасибо за всё, Герман Борисович, – сказал Артём, вставая со стула. Трясущимися руками он собрал со стола документы и уложил их обратно в папку. – Если вы не против, я заберу жену и обсужу всё с ней. Мы решим, как поступить.

Доктор тоже встал и протянул Артёму визитку.

– Не забудьте, чем скорее вы сюда вернётесь, тем лучше. Не затягивайте. Думаю, вам лучше рассказать всё подальше от больничных стен, так ей будет легче принять… э… – доктор замялся, – информацию. Всего хорошего и звоните, как всё обсудите.

Когда Артем подошёл к двери, сердце начало колошматить внутри, словно птица в силках, пульс зашкаливал, а дыхание стало сбивчивым.

Боже, он совсем забыл!

– Что-то ещё? – поинтересовался врач, когда Артём развернулся к нему.

– Она вам не сказала?

– О чём?

– Кристина беременна.

Похоже, доктор был ошеломлён этой новостью.

– Кто? Ваша жена?

– Да.

– Об этом она умолчала, – На этот раз даже врач, сотни раз выносящий смертный приговор своим пациентам, кажется, не смог совладать с собой. Он плюхнулся в кресло, отчего то натужно скрипнуло, потом опять заключил пальцы рук в замок. – Какой у неё срок?

– Пять недель, – сказал Артём.

– Ох-ох-о-ох… – видимо, человеческие чувства Шнейдеру были не чужды.

Мужчина ещё пару раз вздохнул, затем посмотрел Артёму в глаза. Он явно обдумывал то, что стоит говорить.

– Доктор, не томите. Мы очень хотели этого ребёнка, но у нас уже есть один. Дочь. И если вопрос стоит между месячным плодом и Кристиной, я знаю, какой сделаю выбор.

– Да, понимаю. На самом деле очень редко к нам попадают беременные женщины, тем более на такой ранней стадии. Позже, на втором и третьем семестре, мы легко спасаем жизни детей. Удивительно, но плацента чудесным образом защищает плод от химических препаратов, даже самых сильных. Однако в данном случае я вынужден не просто рекомендовать, а требовать прерывания беременности. Плацента ещё толком не сформировалась и не сможет уберечь дитя от вредных воздействий химии. Мне очень жаль.

Мир Артёма не просто рухнул, он развалился на тысячи мелких кусочков, и чтобы собрать его обратно, предстояло совершить нечто невозможное.

Он вышел из кабинета и прежде, чем найти Кристину, выбежал на улицу. Его вырвало прямо на свежескошенный газон возле здания приёмного отделения. Никогда раньше он не испытывал того, что пришлось пережить в этот день. Чувство безысходности, которое вселило в него посещение онкодиспансера, полностью овладело парнем. Всего несколько дней назад Артём считал себя одним из счастливейших людей на земле, и вот теперь он здесь, один из несчастнейших. Стоял посреди газона согнутый пополам, не обращая внимания на снующих мимо людей и сдерживая всё новые и новые рвотные позывы.

Тем не менее самое тяжёлое было впереди. Предстоял разговор с Кристиной, и перед тем, как Артём его начнёт, необходимо привести в порядок собственные мысли, совладать со своими страхами и отчаянием.

Поэтому для начала хорошо бы убедить в успехе лечения себя, а уж потом жену.

4

Выйдя из процедурного кабинета, Кристина растерялась и принялась искать мужа. Не найдя его, девушка позвонила. Артём объяснил, где находится.

Увидев парня, сидевшего на обшарпанной деревянной лавочке, Кристина улыбнулась. «Боже, до чего же она красива», – подумал Артём. Длинные белые волосы небрежно развевались на ветру, отчего ей приходилось постоянно поправлять их. Светло-голубые джинсы плотно сидели на чуть пухлых бёдрах, которые Артём просто обожал. В дополнение ко всему белая футболка выгодно обтягивала грудь.

Но самое большое значение для Артёма всё равно имела улыбка супруги. Видя её, он словно окунался в океан, полностью в нём растворяясь. Здесь, в тени деревьев, эта улыбка один в один походила на ту, которая сразила его несколько лет назад в комнате университетского общежития. Теперь уверенность Артёма ослабла. Перед мысленным взором предстало неизбежное. Он понял, что сейчас произойдёт нечто непоправимое, и одному Богу известно, когда вот такую искреннюю улыбку Артём увидит в следующий раз.

Как только Кристина приблизилась, он почувствовал неприятное ощущение где-то в уголках глаз. Неужели он сейчас заплачет? Неужели это действительно может произойти с ним, тридцатидвухлетним, уверенным в себе мужчиной? Когда подобное было в последний раз? Артём даже вспомнить не мог. Нет. Он этого не допустит. Она ни разу не видела его слёз и если теперь он даст слабину, Кристина всё поймёт.

Артём взял себя в руки, заставил улыбнуться и спросил:

– Что, потеряла меня?

– Даже немного испугалась, уж не бросил ли ты меня.

Кристина присела рядом на лавочку. Она уставилась на мужа гипнотизирующим, почти змеиным взглядом голубых глаз.

Артём сделал серьёзный вид. Как ни пытался себя заставить, он так и не смог больше улыбнуться или хотя бы выглядеть непринуждённо.

– Никогда и ни за что, родная, – сдавленно прохрипел он.

Артём смотрел в глаза Кристины. Её улыбка мигом сошла на нет, превратив лицо в некое подобие высеченного из камня изваяния. Именно в тот момент девушка всё поняла, причём ещё до того, как Артём рассказал об их совсем не радужных перспективах.

А после были долгие, казавшиеся вечностью, объяснения. Горькие слёзы девушки, её истеричный плач, признания в любви Артёма. Его попытки успокоить жену, обещания в успехе лечения и ещё много всего, что по итогу оказалось совершенно бесполезным. Кристина не то чтобы не слушала, она не слышала.

Девушка плакала, Артём её обнимал, она рыдала, а он в это время изо всех сил старался не заплакать сам. Кристина, не отдавая отчёт собственным действиям, продолжала держаться за живот, словно чувствовала угрозу малышу. Когда пришло время и Артём сказал про аборт, несчастная девушка истерично закричала, да так громко, что мужу пришлось прикрыть её рот рукой. На крик обернулись все, кто был в радиусе ста метров. Люди таращились на пару, пытаясь понять, что же такого случилось в молодой семье.

Ничего особенного, просто вокруг их семейной идиллии разило тошнотворным смрадом смерти.

По-прежнему прикрывая ладонью рот Кристины, в какой-то момент Артём понял, что она больше не кричит. Тогда он аккуратно убрал руку от её лица, обнял супругу и крепко сжимал в объятиях до тех пор, пока она окончательно не успокоилась.

Мимо шёл молодой парень, похожий на живого мертвеца из фильмов про зомби. Он с трудом передвигался, опираясь на костыли. Вдруг парнишка остановился и с сожалением посмотрел на молодых людей. Казалось, бедолага больше испытывал сострадание к Абрамовым, чем жалость к себе. Выдержав в таком положении несколько секунд, с тоской в глазах он двинулся дальше. Сопровождавшая парня женщина принялась ему что-то нашёптывать.

Лысая девочка, оказавшаяся неподалёку, с грустью помотала головой и быстрым шагом исчезла за углом, словно чего-то испугалась. Артём понимал, чего именно. Все они когда-то были на месте Кристины, и добрая половина этих несчастных теперь гнили живьём, пожираемые одной из самых страшных болезней двадцать первого века.

Всех этих людей – проходящих мальчиков и девочек, женщин и мужчин, выглядывающих из окон больницы стариков, объединяло одно: им было жаль молодую и красивую девушку, но гораздо больше они боялись за себя, глядя на неё. Ей только предстояло понять, что такое рак, они же были уже слишком хорошо с ним знакомы.

Спустя время, может, полчаса или час, Кристина перестала рыдать. От всего её страдальческого образа остались лишь редкие всхлипы. Тушь потекла, и лицо покрылось чёрными разводами, спускающимися от глаз подобно изогнутым руслам рек на картах. Трясущиеся губы и содрогавшееся тело говорили Артёму об одном: пора прекращать истерику любимой.

Он нежно вытер слёзы девушки, достал из её сумки влажные салфетки и как мог очистил лицо от туши. Затем, нежно и любя поцеловав её, уверенно изложил свой план, который наспех накидал в голове.

В эти три минуты Артём постарался выглядеть максимально убедительным. Как никак, им предстояла борьба с одним из самых опасных врагов человечества.

5

Когда чета Абрамовых подходила к машине, старушки, торгующие чаем из термоса и булочками из корзин, больше не желали им здоровья. Мысленно Артём порадовался их молчанию. Он понятия не имел, как отреагирует на доброжелательность людей после всего пережитого за последний час.

По дороге к матери Артёма, которой они оставили Дашу, Кристина не вымолвила ни слова. Всё это время она казалась отрешённой от реальности. Пару раз парень пытался заговорить, но девушка не реагировала. Она смотрела в окно пустым взглядом, и отстранялась даже от попыток мужа прикоснуться к ней.

Артёму было неловко.

Впервые со дня их встречи он не знал, как и с какой стороны подойти к Кристине, как подобрать слова. В конце концов, бросив эту затею, парень уставился вперёд и старался больше не отвлекаться от дороги.

Так, весь путь до района Спутника Абрамовы проехали в тишине, нарушаемой лишь мерным гудением кондиционера.

Артём не знал, как сообщить страшную новость матери. Ей было почти шестьдесят, и крепким здоровьем она никогда не отличалась. Давление женщины постоянно скакало, а учитывая, что невестку она любила как собственную дочь, такие известия следовало излагать крайне аккуратно. Артём волновался. Он знал, что матери нельзя нервничать, но держать её в неведении тоже не мог. Он был обязан всё рассказать.

Квартиру в одном из относительно новых районов Пензы Артём купил маме через полгода после смерти отца. Пока папа был жив, родители ни при каких условиях не хотели уезжать из родной деревни. Отец не усидел бы в четырёх стенах и дня. Ему, мужику старой закалки, было жизненно необходимо возиться во дворе, копошиться в сарае, что-то вечно ремонтировать в гараже. Кроме того, он не мог представить жизнь без ежедневного и почти священного ритуала: кормления куриц. Со временем родители Артёма перестали держать скотину, но вот неприхотливых домашних птиц оставили. А ещё папа был в восторге от постоянного ремонта ветхого дома, который разваливался буквально на глазах.

Когда у отца случился правосторонний инсульт, он умер не сразу. Врачи прогнозировали смерть через неделю, максимум через две. Однако папа продержался четыре месяца, чем вызвал изумление медиков. Ему было немногим больше пятидесяти пяти, но за годы непростой сельской жизни здоровье заметно пошатнулось. И всё же после удара папа не переставал сопротивляться и помутнению сознания, и физическому бессилию. Он даже пытался говорить, хотя испытывал серьёзные проблемы с речевым аппаратом.

В те месяцы Артём часто приезжал к матери помогать по хозяйству, но всегда ненадолго. В их старом доме не было интернета, а без него сын не имел возможности работать. Мама всё ещё надеялась, что отец выкарабкается, знала его характер. Помнится, как горько она рыдала, когда они сидели на крыльце, отремонтированном Артёмом. И всё же смогла тогда вызвать улыбку на лице сына, сквозь слёзы заявив:

– Артём, я никуда не поеду. Ты же знаешь, твой отец – тот ещё осёл. Он даже инсульту не даст собой помыкать.

Артём прекрасно понимал, о чём шла речь, и поэтому особо не настаивал, когда мама отказалась переезжать в город.

Когда же отец всё-таки скончался, женщина наконец сдалась. Почти все её подруги и знакомые либо покинули деревню, либо умерли, а единственный сын жил теперь в Пензе, в сорока километрах от дома. За бесценок Артём продал родительский участок и купил матери двухкомнатную квартиру в новом доме в Спутнике. Он выбрал район неслучайно: яркие цветные дома и широкая набережная с её фонтанами и чудесными видами должны были благоприятно повлиять на одинокую вдову. Но главное, неподалёку от маминой новой квартиры жила теперь её старая подруга, переехавшая туда за год до этого. Мама как-то обмолвилась, что после переезда Лиды в город теперь и пообщаться не с кем.

Таким образом, Артём разом убил двух зайцев. В тот день, когда мама переступила порог новой, обставленной добротной мебелью квартиры, она лила слёзы чуть ли не до вечера. Женщина никак не могла поверить и дивилась, каких успехов достиг её сын благодаря уму и трудолюбию. В её голову никак не укладывалось, как так быстро произошло, что он может позволить так просто купить шикарное (в её представлении) жильё для своей матери.

Сам Артём смотрел на всё это с чувством сожаления. Первоклассный ремонт и хороший район не могли стереть горечь невосполнимой потери. Отца не стало, а его Артём любил гораздо сильнее матери. Именно отец воспитал в нём мужчину, способного к самостоятельному существованию. Именно на отца Артём равнялся и во всём брал с него пример.