Сила жизни

Мои проснувшиеся чувства клокотали во мне, я плакала и не могла остановиться. Горг страдал, глядя на мое лицо, Рауль тоже мучился и хотел обнять меня и прижать к своему сердцу. Но он теперь не мог этого сделать. Это сделал вместо него Горг. Он прижал меня к себе и поцеловал мою голову.

– Ладно, Маша, только не плачь. Пусть он остается, если ты так хочешь. Не плачь, милая, все будет хорошо.

Я кивнула головой, соглашаясь, что теперь, когда Рауль вернулся, все будет хорошо. Мы прошли в столовую и уселись с Горгом на диван. Он все еще обнимал меня. Рауль сел напротив, и я неотрывно смотрела ему в лицо. От меня не укрылись его морщинки на лбу, они появлялись, когда он чем-то мучился. Я любовалась еле заметными ямочками в уголках губ и его шелковистыми губами, которые целовала когда-то, я восхищалась его темными лохматыми волосами, словно их только что растрепал ветер. Я жадно оглядывала его всего целиком, и понимала, что не смогу больше насладиться его ласками. Но это все ничего – главное, что он жив и сидит рядом. И я надеюсь, что теперь он всегда будет здесь.

– Рауль, ты хочешь есть? – спросила я.

– Я выпил бы чаю,– откликнулся он.

– Я тоже выпью с тобой,– сказала я.– Горг, тебе налить чай?

– Налей,– напряженно отозвался он.

Мы, молча, пили чай, и теперь я была почти счастлива.

Следующий скачок во времени показал мне, что мы жили, таким образом, долгое время. Рауль жил рядом, не в одном с нами доме, но он приходил каждый день. Он старался не раздражать Горга своим присутствием, но тот все равно злился. Горг терпел его из-за меня. Он прекрасно видел, что я бываю счастлива только когда Рауль рядом, или в ожидании того времени, когда он придет. Я стала часто смеяться, и даже дурачилась с Горгом. В эти минуты он снова был счастлив. Наш сын полюбил Рауля, и называл его своим дядей. Рауль водил его гулять и играл с ним, он научил его ездить на двухколесном велосипеде, с поддерживающими колесиками. Горг ревновал к нему мальчика, но вслух не говорил этого. Гордей очень любил своего отца, и этим сглаживал ревнивое настроение Горга. Наша семья со стороны казалась дружной и крепкой. Я больше не ходила унылая и равнодушная, я была… почти счастливая.

Это почти, можно было бы и опустить, если бы не Горг и не его ревность. Он желал, чтобы я всецело принадлежала ему. И хотя поводов для ревности не было, он страдал от нее. Самое интересное, что у нас с Раулем и не могло бы ничего быть, даже если бы мы и пошли на такой шаг. Его тело было другим, и мы не смогли бы быть вместе, в физическом плане. Горг прекрасно это знал. И все равно, он хотел, чтобы Рауль больше не появлялся у нас. Если бы этого хотела и я, то так оно и случилось бы. Рауль мог уйти и страдать где-нибудь в одиночестве. Но все мы знали, что если это произойдет, я буду снова несчастна и безжизненна. Я даже не была уверена, смогу ли еще раз потерять его. Я слышала разговор Рауля с Горгом:

– Горг, разве тебе плохо? Чем я нарушаю твой покой? – спросил Рауль.

– Да, мне плохо,– ответил Горг сквозь зубы. – С тех пор, как ты с нами, я потерял свой покой. Ты влез в нашу семью.

– Я ничего не сделал такого, в чем ты мог бы упрекнуть меня. Я прихожу всего на пару часов. Иногда я вижу Марию всего несколько минут, я гуляю с твоим сыном, когда вам некогда. Что я сделал не так, брат?

– Не надо было приходить к нам. Не надо было нарушать наш покой, Ра-Ойл,– упрямо повторял Горг.

– Ты не прав,– с болью в голосе произнес Рауль. – Маша страдала, ты сам знаешь это. Сейчас она счастлива, разве это не радует тебя? Ведь я не претендую на твои права. Я понимаю сложившуюся непростую ситуацию. Я хочу лишь видеть ее, как и она меня. Но, если Мария не захочет этого, я исчезну.

Горг рыкнул от бессилия. Он понимал умом, что Рауль прав, но ему хотелось единоличного полного владения Машей, то есть мною. Ему хотелось, чтоб Рауль вновь испарился, у него даже мелькала тайная мысль, чтобы устроить такое исчезновение.

– Горг, я знаю, что ты иногда думаешь,– отстраненным голосом произнес Рауль. – Поверь, если я пропаду каким-нибудь образом, ты не станешь счастливей. Я думаю, что Машино горе не поспособствует вашим взаимоотношениям,– Рауль взглянул ему в глаза, так как тот молчал. – Понимаешь, Горг, все дело в тебе, а не во мне. Ты мог бы быть счастливым даже в этой ситуации. Посмотри на нее: Маша с тобой, ты любишь ее, у вас чудесный мальчик, который любит вас обоих. И Маша… Маша, она изменилась, она любит тебя. Она никогда не думает о том, чтобы бросить тебя и уйти ко мне. Все, что ей нужно – видеть меня, и знать, что я жив.

– Вот, именно, Ра-Ойл,– криво усмехнувшись, сказал Горг. – А я хочу, чтобы все, что ей было нужно – это видеть меня.

– Но, Горг, ведь этого не было и раньше,– тихо заметил Рауль. – Она была неживая. Ей было все равно, кто с ней рядом.

– Пусть так. Но только не ты,– бесцветным голосом проронил он.

Рауль вздохнул, его лицо было искажено от боли.

– Горг, ты ведешь себя снова, как ребенок. Я не могу себе позволить поступить также. Поговори с Марией, и если она не захочет меня видеть, я уйду.

Рауль ушел, а Горг тяжело дышал, испытывая сильное чувство вины. Он знал о своем детском эгоизме. Он помнил, что когда-то хотел сделать меня счастливой. Он помнил также то, что Рауль любил его и любит до сих пор. Его память была прочной, и она подсказывала ему множество событий из его непростой жизни: Рауль не убил его, когда была такая возможность, Рауль простил его и заботился о нем, как отец; он позволял ему видеться с Марией, как того хотел Горг; он поселил его на своем Острове, но мог вернуть отцу; Рауль спас Машу, растворившись в белой дыре. И сейчас он не требует ничего. Он лишь хочет видеть ее и знать, что она счастлива, как он и сказал. Горг вспомнил все это и бессильно опустился в кресло. Почему же ему так тяжело и одиноко? Почему ему хочется, чтобы он для Маши стал всем? Зависть? Когда Рауля не было, был один лишь Горг. И конечно, его устраивала такая ситуация. Но Маша не была счастлива. Разве это устраивало Горга? Нет. Он искал разные способы сделать ее счастливой, но не добился успеха. Теперь такой способ появился – это Ра-Ойл. Но он не рад ему. Маша счастлива, но это не радует Горга. Он сидел и думал обо всем этом, пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Она со мной,– шептал Горг. – Она подарила мне сына. Несомненно, когда появился Ра-Ойл, она стала прежней Машей, которую я всегда любил. И мог ли я раньше мечтать, чтобы она любила меня так, как сейчас? Без Ра-Ойла она не любила меня,– признал он. – Почему? Ну, почему? – мучился Горг.

– Горг, милый, что ты сидишь здесь, такой грустный? – я вошла в гостиную. – Я уложила Гордея. Мы прочитали на ночь сказку, и он уснул, даже не дослушав ее. Представляешь?

Горг неестественно улыбнулся. Раньше этот рассказ Маши о сыне очень бы его обрадовал, а теперь он думал: почему мне это не так интересно? Ревность и зависть снедали его.

– Маша, ты любишь меня? – криво улыбнувшись, спросил он.

– Люблю, конечно, Горг,– она улыбнулась и присев на подлокотник кресла, прильнула к нему.

– А Ра-Ойла ты любишь? – чувствуя холод, задал он свой наболевший вопрос.

Маша слегка отодвинулась от него. Она прониклась его настроением.

– Его я тоже люблю, Горг. Зачем ты спрашиваешь?

– Затем, Маша. Ты должна любить меня, а не его,– горячо сказал он. – Понимаешь?

– Горг, тебя я люблю, а без него не могу жить. Так было всегда, и ты знал это всегда. Когда мы еще не были вместе, ты видел нас с Раулем, и знал о наших сильных чувствах. Тут ничего нельзя изменить.

– Маша,– застонал Горг,– почему так, Маша? Я хочу, я мечтаю быть на его месте. Мне хочется, чтобы ты точно также любила и меня.

– Я люблю тебя, Горг, как могу. Я с тобой, и никуда от тебя не денусь, разве тебе этого мало?

– Теперь мало, Маша. Когда я увидел, как должно быть, мне стало этого мало. Я хочу, Маша, чтобы ты тоже не могла без меня жить.

– Горг,– воскликнула Маша,– как же ты не понимаешь, что мы все крепко связаны! Никто не сможет теперь жить без другого. Исчезновение Рауля не принесло никому радости. Если исчезнешь ты, мне будет больно и плохо. Нашему сыну тоже. Посмотри, как он любит тебя. А если исчезну я, Горг? Тебе будет от этого радостно?

– Что ты, Маша! Я думал лишь о том, чтобы Ра-Ойл покинул нас.

– И что тогда? Подумай сначала, что будет тогда? Я превращусь снова в зомби? Кому от этого будет хорошо? В такой непростой ситуации – единственный выход, оставить все, как есть.

– Маша, я мучаюсь от этого. Всякий раз, как я вижу его, мне плохо. Маша, Маша… может, мне стоит уйти?

– Горг, ты слушал меня или нет?

– Я слушал, но мне все равно плохо. Пусть он не приходит. Давай попробуем некоторое время жить без него.

Лицо Маши вытянулось, и глаза стали пустыми.

– Маша, ненадолго. Сделаем небольшую передышку,– видя ее лицо, добавил он. – Ну, как будто мы уехали в отпуск. Пожалуйста, я прошу тебя. Давай попробуем?

Он вскочил с кресла и стал целовать меня, без конца уговаривая, пожить без Рауля. Я не спорила с ним больше. Его уговоры закончились поздней ночью в нашей постели. Его ласки были страстны, и не давали думать ни о чем другом, кроме него.

На следующий день, когда пришел Рауль, я уединилась с ним в другой комнате и сказала, что Горг хочет пока не видеться с ним. Я попросила Рауля дать ему отдых. Мои глаза страдали, так же, как и мое сердце. Рауль переживал не меньше. Я не выдержала и обняла его, не представляя, как смогу эти дни не видеть его. Мои глаза наполнились слезами, и я поцеловала его шелковистые губы. Наш поцелуй был длительный, и сказал нам о наших нерушимых чувствах. После этого Рауль ушел и не приходил больше.

Горг радовался, он успокоился. Наш мальчик недоумевал, куда подевался его чудесный дядя со своими интересными рассказами и веселыми играми. А я, молча, страдала. Я не хотела показывать это открыто, чтобы не ранить чувства Горга. Мне не хватало Рауля, как воздуха, как солнца.

Еще через один скачок времени я увидела, что мы живем совершенно в другом месте. Наш мальчик подрос, и наверно ходил в школу. Горг стал мнителен и с тревогой смотрел на меня. Себя я не узнала. Я была похожа на истаявшую свечу. Я снова сидела за золотыми пяльцами и вышивала камнями своего Рауля. Я знала, что с тех пор я ни разу не видела его. Горг обманул меня. Я не знала, где теперь Рауль. Все, что осталось у меня – это его портреты из камней. Их было множество – со всех стен и уголков на меня смотрели черные глаза Рауля.

– Папа, может, ты снова начнешь искать моего дядю? – спросил Гордей. – И маме плохо без него. Посмотри, как она похудела.

– Зачем нам дядя, сынок? – ласково, но с тревогой в глазах, риторически вопросил Горг. – Нам и без него хорошо. Мы – семья, и больше нам никто не нужен.

– Ты обещал маме много раз найти его,– обвиняюще заявил Гордей. – Он был добрый и любил нас. Что он сделал тебе, что ты не хочешь его видеть?

– Гордей, не надо так говорить,– строго сказал Горг.

Прошло еще много лет. Гордей вырос и стал красивым парнем, похожим на своего отца. Только его глаза были другими, добрыми и любящими. Я видела, что он сидит на моей кровати, а я лежу в постели, совершенно истощенная.

– Отец, почему ты не кормишь ее? – потрясенно спросил он.

– Она никогда не хочет есть. Что бы я не предлагал ей, она отказывается,– сиплым голосом проговорил Горг.

Гордей погладил меня по голове и спросил:

– Почему ты не хочешь есть, мама?

– Просто не хочу, сынок. Мне не нравится еда. Мне от нее плохо.

– Но ты вся исхудала, пока меня не было. Если ты не начнешь поправляться, я брошу учебу и останусь с тобой.

– Не стоит, Гордей,– измученно улыбнулась я.

– Я знаю, что тебе нужно, мама,– он твердо смотрел в мои глаза. – Я найду его,– он обернулся к Горгу. – Знаешь, отец, для комнатного цветка нужна не только вода, но и солнце. Иначе он завянет.

– Не стоит, Гордей,– упрямо повторила я.

Потом я видела, как Гордей разговаривал с Горгом, пока я спала.

– Я знаю всю вашу историю, и должен тебе сказать, что ты неблагодарный,– строптиво заявил Гордей. – Ты поступил нечестно с мамой и с дядей. Все чего они хотели – лишь видеть друг друга. Но ты лишил маму даже этой малости в жизни. А теперь ты каждый день смотришь на то, как она умирает.

– Она не может умереть. Она основатель внутри,– немного испуганно заявил Горг.

– А ты мог умереть, когда твое сердце было внутри нее?

– Я мог. А она нет.

– И она может, отец. Ее сердце отдано Ра-Ойлу, а его сердце отдано ей. Только этим они и жили. И хотя получилось не так, как они мечтали, она не нарушила своего слова, а осталась с тобой и со мной. А ты обманул ее и, вероятнее всего, Ра-Ойла.

– Гордей, тебе совсем не жаль меня?

– Мне жаль мою маму, отец. Ты мог счастливо жить с ней и дальше, если бы не прогнал своего брата. Понимаешь? Мы все были бы счастливы.

– Она не любит меня, как его,– пожаловался Горг.

– Нельзя всех любить одинаково. Но она любила тебя и любит теперь. Иначе она давно сбежала бы от тебя и нашла его. Вот что, я намереваюсь его разыскать, и ставлю тебя в известность. Если тебе есть, что сказать, скажи мне сейчас. Потому что, когда я разыщу дядю, я могу узнать нечто некрасивое о тебе. И моя реакция в этом случае будет совершенно иная, чем, если бы я узнал все от тебя.

Горг криво усмехнулся.

– Всем вам дался этот Ра-Ойл. А я для вас никто.

– Ты – мой отец, а маме – муж. Это не никто. Мы так и воспринимаем тебя. Скорее всего, ты сам видишь себя иначе. Потому и перестал заботиться о маме. Раньше ты был доволен только лишь тем, что она жила рядом с тобой. Но сейчас тебе этого мало, и ты убиваешь ее. Она не может дать тебе больше того, что у нее есть. Она не может отдать тебе свое сердце, потому что его у нее нет. И с этим надо считаться, если ты любишь ее.

– Ты так молод, сынок, и ты учишь меня. У меня в запасе тысячелетие. Я видел больше твоего и испытал многое.

– Я всегда гордился тем, что ты мой отец. Я уважаю тебя. Но когда я вижу, что ты поступаешь с мамой плохо, я не могу молчать. Хоть я и юн, по сравнению с тобой, я буду поступать так, чтобы ей стало лучше. Не ты один любишь ее. И если ей будет лучше от присутствия Ра-Ойла, то пусть с ним и остается.

– Как ты смееш-шь лезть в наши дела, в наш-ши отношения? – зашипел Горг.

Следующий скачок, как в калейдоскопе показал мне все последующие события. Рауль стоит рядом с моей постелью. Гордей держит его за плечо. Горг сидит в кресле позади нас. Я еле могу открыть глаза, так я ослабела. Рауль, не оборачиваясь, спросил:

– Горг, как ты мог так поступить с ней? Она умирает.

– Основатель не может умереть,– заученно произнес Горг.

– Гордей, принеси молока и чайную ложку,– попросил Рауль и присел на край кровати. – Горг, я не прощу тебе этого. Твой обман для меня ничто, но ее жизнь…

Гордей принес все, что просил Рауль. Он приподнял мою подушку вместе с моей безжизненной головой. Потом по чайной ложке вливал мне в рот молоко. Я разучилась глотать, и поэтому часто давилась и кашляла. Он взял меня за руку, и я почувствовала, как полилась в меня его энергия, его тепло.

Следующая картинка была такова. Рауль держал меня на руках слегка поправившуюся. Рядом стоял Гордей и радостно смотрел в мои глаза. Горг опять стоял позади Рауля и криво улыбался.

– Прощай, Горг,– серьезно проговорила я.– Вот и кончилась наша с тобой жизнь.

Рауль ничего не сказал ему, он унес меня в золотистом вихре.

И следующий сюжет, заключительный в этой альтернативной жизни. Я и Рауль сидим на широкой скамье на улице, на веранде. Я вполне здоровая и счастливая. С нами сидит Гордей. Он приехал в гости. Желтый воздух и небо пропитаны нашим счастьем. Гордей рассказывал о Горге.

– Я приехал домой на каникулы. Отец сначала был рад. Но потом он сделался подозрительным, и стал без конца язвить и насмехаться и надо мной и над собой. Он боялся, что вы подослали меня к нему из жалости.

– Чем он занимается, сынок?

– Он сидит в своей лаборатории часами. Но что он там делает, не говорит. Иногда он летает куда-то.

Рауль ничего не спросил о Горге. По-моему, ему неприятно даже думать о нем. Гордея он любит по-прежнему.

Я выскочила из тела альтернативной Маши и громко закричала:

– Ничего себе! Я будто бы фильм посмотрела. Я даже забыла, что нахожусь в другом мире.

Мне захотелось поговорить с Таргусом, и я завертела головой, пытаясь его обнаружить. Я ничего не обнаружила, и тогда сказала, обращаясь к нему:

– Послушай, э-э, как я все это видела? Вернее, пережила? Я была ею и одновременно собой.

Таргус ответил мгновенно тихим шепотом:

– Что тут удивительного? Ты сжилась с нею на время, но не могла слиться полностью, потому что ты из другого мира. Помнишь, как Горг влился в Егора? Ему это удалось, так как он имел в нем часть. Но ты прошла через горизонт событий, Маша, поэтому и не можешь слиться окончательно и повлиять на ход своей жизни. Ты можешь только наблюдать.

– Но если мы с ней из параллельных миров, то, как я могу слиться с ней и не погибнуть?

– Я сделал тебя немного совместимой с этим миром. Твой цвет, помнишь? Кроме того, в этом мире так много Маш, что и со счету собьешься. Этот мир твой.

– Что это значит?

– Здесь много твоих двойников, Маша. Когда я попал сюда, я сразу обратил внимание на это. Трудно не заметить, что ты участник каждой альтернативной жизни.

– Я что, есть во всех этих виртуальностях? – я была шокирована.

– Почти во всех. Потому я и заинтересовался тобой, а впоследствии сотворил тебя в твоем мире.

– Но почему я здесь везде?

– Не знаю. Но ты – главный участник этой вселенной. Я проследил за многими твоими жизнями, но так и не выяснил, что сделало тебя такой особенной.

Мне стало жутко интересно, и захотелось самой во всем разобраться. Возможно, если я что-то пойму, то смогу вырваться отсюда в мой мир, к своему Раулю.

– А почему там, где я сейчас побывала, не было других участников моей жизни? Я не видела, например, Егора, Маранту?

– Чтобы в это вникнуть, надо было проследить всю историю с самого начала. Ты же вошла в нее посередине. Скорее всего, твои друзья остались по ту сторону белой дыры.

– Почему белой, а не черной?

– Потому что мы находимся по другую сторону от горизонта событий. С одной стороны от нее дыра черная, с другой – белая.

– Я бы хотела еще взглянуть на что-нибудь,– увлеченно ляпнула я, не подозревая о чем прошу.

Не каждый ведь раз можно заглянуть в собственную жизнь и узнать, чем кончится та или иная ситуация.

– Ты можешь это сделать. Здесь больше нечем заняться. Но ты должна помнить, что твое время может быть ограниченным.

– Что ты хочешь этим сказать? – Я сразу развернулась на говоривший голос.

– Ты, Маша, не как обычный основатель. Ты нуждаешься в еде и воде. А я предупреждал, что здесь нет питания. Поэтому в скором времени ты истощишься и умрешь.

Я нервно хохотнула. Пробраться сквозь черную дыру и умереть потом от голода – это нелепо.

– А я не могу, например, сбросить эту физическую оболочку, как Рауль или Горг, и остаться только в энергетическом теле?

– Не думаю, что тебе это по силам. Ты ведь родилась человеком. А чтобы избавиться от тела, нужен опыт. Ты слишком молода для этого. Горг тоже не мог избавиться от физического тела, по причине его не взрослости.

– А ты можешь мне помочь? – тихо спросила я.

– Мне уже нечем тебе помочь, Маша,– прошелестел он, намекая на свою бестелесность. – Только советом.

– Совсем грустно,– я опустила голову. – Но ты говорил, что у тебя есть вода! – вспомнила я.

– У меня ее нет, но я могу выпарить ее для тебя. Только не здесь, а в другом месте.

– Ты сможешь это сделать для меня?

– Да. Мне не х-хочется лишать себя твоего общества. И кстати, еще один совет.

Защищайся от меня. Не показывайся рядом со мной без защиты. Я могу напас-сть на тебя.

– Что? – мое лицо вытянулось от изумления. – Почему ты хочешь напасть на меня?

– Потому что без защиты ты вкусно пахнеш-шь,– немного хищно прошипел он. – Ты единственное здесь существо с нужной для меня энергией. Я могу поглотить всю твою энергию, я всегда голоден. Здешний свет не подходит для моего питания. А мне не хочется остаться вновь в одиночестве, как я и говорил. И если я использую тебя, мне все равно это не поможет.

– Спасибо, что предупредил,– ошарашено бросила я ему в ответ. Мне захотелось после таких слов держаться от него подальше. – Ладно, я взгляну еще на другие свои жизни, раз мне больше ничего не остается.

Я отлетела от этого места, и медленно поплыла среди эпизодов своей жизни. Меня привлекла картинка, где мы сидели с Егором в маленькой квартирке. Я восседала на стуле, а он сидел передо мной на корточках и уговаривал что-то сделать. Мне захотелось узнать, о чем идет речь и я приблизилась к нему. Он говорил, но звука не было. Странно.

– Ты не сможешь его услышать, пока не войдешь в Машу,– Таргус Ро неожиданно очутился рядом и заставил меня вздрогнуть. – И еще, ты должна знать. Когда войдешь в эту Машу, то не сможешь выйти из нее по своему желанию. Тебе придется досмотреть всю ее жизнь до конца, до счастливого или несчастного. Но ты сможешь ускорить ход событий, словно перематываешь скорость на DVD. Ты видела, как это происходит только что.

– Как я смогу ускорить это? Я думала, что скачки времени происходят сами собой.

– Нет, это происходит по твоему желанию. Можешь промотать то, что тебе не хочется видеть. С тренировкой, это быстро получается.

– Ладно, попробую,– я уже хотела выключить свою защиту, но вспомнила о голодном Таргусе. – Отойди от меня подальше, я не хочу, чтобы ты съел меня прямо сейчас.

– Если бы я мог смеяться, то сделал бы это,– прошептал он. – Я ухожу, смотри свою жизнь, наслаждайся.

Он со свистом удалялся, оставляя меня в одиночестве.

             МАШИНЫ ДРАМЫ

Я отключила защиту и вошла в сидящую Машу. Как только я это сделала, мне все стало понятно. Это было продолжение нашего с Егором первого виртуального сна. Только я не возвратилась в «мир без Рауля». Егор продал квартиру в своем городе и вернулся ко мне, как и обещал. Он купил новую квартиру в моем городе, и мы жили в ней вместе. Егор не хотел, чтобы я моталась на скутере в колледж. Он опасался за мою жизнь и мое здоровье. Поэтому и поселил меня в новой квартире. Время шло, Рауля не было. Мы всё не могли проснуться с Егором в другом мире, и я совсем отчаялась. Ну, да! Мы же не знали тогда, что спим и не можем проснуться, как сказал Горг. Но, может, в этой новой вселенной мы и не могли проснуться?

В общем, мы сидели с Егором в квартире, и он уговаривал меня не сдаваться. Это был последний год моего обучения, мои госэкзамены. Егор готовил меня к ним, я устала и у меня была апатия ко всему. Егор сидел передо мной, заглядывая в мои глаза, и утешал.

– Маша, ну потерпи, осталось совсем немного. Сделай это хотя бы для своих родителей. А потом ты будешь свободна, как ветер, тебе не надо больше учиться. Если ты захочешь, можешь пойти работать в больницу, а если нет, сиди дома. Работать буду я.

– Ты что же собираешься учиться и работать? – удивление вызвало оживление на моем лице и это обрадовало Егора.

– Конечно, буду. Ведь муж должен обеспечивать свою жену.

Эта новость заставила меня обомлеть. Я что, вышла за Егора замуж? Я взглянула на наши руки и увидела на них обручальные кольца. Ничего себе! Как это случилось? Наверное, мои родители были счастливы, что мы поженились. Особенно папа. Я вспомнила, как Егор нравился ему в этом сне. Я была в надежных руках, так считал папа.

– Почему ты это делаешь для меня, Егор? – тихо спросила я.– Прошло так много времени с тех пор, как пропал Рауль. Ты можешь уже успокоиться и забыть, что должен мне хоть что-нибудь.