Огонёк души

– Ага, слышали уже! – ехидно отозвался Азиз. – Глупее отговорок не найти.

– Нет жертвы, нет жалобы, нет вины. Вопрос исчерпан. Махарани недавно в нашем мире и не до конца ещё понимает заведённые порядки. Воспитанием своей супруги займусь сам. Это моя привилегия, мой авторитет.

– Смотри, чтобы у твоего авторитета рога не выросли, ишвара, – не смолчал Азиз и пошло оскалился.

Ранбир снова попытался наброситься на Огненного-младшего. Талгат и Сайф стояли на страже.

Давлет не обратил никакого внимания на обидные замечания Азиза и мерно продолжил:

– В случае с Сафи имеются пострадавшие, свидетели и претензии на справедливость.

– Да ну? Дай угадаю, свидетель – Ранбир. Быстро он из преступника в правозащитника превратился, – Азиз продолжал гнуть свою линию.

– Преступник здесь один! – заревел средний брат. – Харш! Мало я тебе по носу проехал, мало челюсть твоя хрустела, надо было оторвать всё на х…

– Спокойно! – властно сказал Давлет. – Сейчас пригласим жертву и послушаем, что расскажет нам она.

Радул громко усмехнулся.

– Ишвара, неужели ты будешь внимать детскому лепету? Сафи больна, ей много чего кажется. Мы не в претензиях к кумару. Верни мне мою дочь. О большем не прошу!

– Сейчас всё и выясним, – ровным голосом произнёс Давлет. – Талгат – доктор, если Сафи больна, что, замечу, весьма странно, он сразу определит при осмотре.

– Нет! Я не согласен! – возразил Радул. – При всём моём уважении доктор Сеитов не тот специалист, который может диагностировать душевную болезнь.

– Не тот, – согласился Давлет, – с психическим состоянием твоей дочери разберутся специалисты, Радул, – повелитель прозвучал предупреждающе грозно.

Даже терпению и дипломатичности Давлета наступал предел. Ту ложь, что изрекали Огненные, просто невозможно было слушать.

Через несколько минут в кабинет вошла Самира. Принцесса вела за собой взволнованную Сафи.

– Дочка! – картинно воскликнул Радул и подался в направлении девушки. Самира закрыла малышку собой и с вызовом взглянула на Огненного, потом, не скрывая своего омерзения, обдала холодом Азиза.

– Прочь с пути! – принцесса произнесла это так тихо, что шёпот показался громким эхом в горах. Фраза повисла грозовой тучей в воздухе. Властные нотки произвели должный эффект. Радул отшатнулся, освобождая путь к повелителю.

Взгляд Самиры, полный ненависти к Огненным, прожигал и морозил одновременно, лишал возможности сопротивляться. Больше всего на свете принцесса ненавидела Радула и Азиза. Имелись веские основания на это. Она-то знала о подлости, алчности и порочности представителей рода Огненных нагов.

Самира подвела сконфуженную Сафи к Давлету. Махарана бережно принял из рук сестры ладошку девушки, накрыл двумя своими большими тёплыми ладонями и ободряюще заглянул девочке в глаза.

– Сафи, ты сейчас находишься под моей защитой. Никого и ничего не бойся. Расскажи нам правду. Как тебе живётся дома? Какие отношения у тебя с родными? Что произошло сегодня вечером в саду? Говори всё без утайки. Я уже принял решение в отношении тебя. Ты остаёшься под моим личным покровительством.

Девушка с благодарностью посмотрела на махарану. На большие светло-зелёные глаза набежали слёзы. Ей хотелось довериться повелителю. А кому ещё пожаловаться бедняжке, если даже отец против неё?!

Давлет продолжил:

– Здесь все свои. Обещаю решить твой вопрос без лишней огласки. Не стесняйся, говори.

Давлет усадил девушку на своё кожаное кресло за стол из красного дерева.

– Ишвара, мне трудно обо всём вспоминать и говорить вслух. Всё, что узнал от меня кумар, – правда. Я слышала, что вы обладаете способностью считывать воспоминания. Разрешаю тебе, повелитель, сделать это, чтобы самой не произносить вслух весь тот ужас, что творился со мной дома. А сегодня… – голос Сафи осёкся, глаза наполнились слезами, острый подбородок зашёлся в еле сдерживаемом спазме от подступившей обиды.

– Считаю только необходимое. Вторгаться в личное пространство не буду, не беспокойся, – заверил повелитель.

– Личное пространство? – удивилась Сафи.

– Не коснусь непозволительного, – корректно пояснил Давлет.

– Об этом лучше бы моего брата просветить, – устало отозвалась Сафи. – Я доверяю тебе, ишвара.

Девушка вздохнула.

– Посмотри мне в глаза, – мягко попросил Давлет. – Ничего не бойся. Открой свои мысли. Хорошо. Молодец!

Радул пытался возразить, но махарана дал знак двум охранникам из личной свиты принцессы, вошедшие в кабинет следом за Самирой, чтобы уняли разбушевавшегося Огненного.

Повелителю хватило трёх минут, чтобы увидеть всю жизнь Сафи Аслановой через её собственные воспоминания. Поражённый, повелитель некоторое время хранил молчание. Затем одобрительно кивнул и заговорил:

– Как абсолютный владыка Паталы я вправе вершить судьбы своих подданных, вверенных мне наивысшей божественной властью. Моей целью является сохранять баланс жизни в Нагалоки, блюсти закон, защищать слабых и обездоленных, вдов и сирот, следить за соблюдением правых традиций и моральных принципов нагов. Если ко мне обращаются за помощью и справедливостью, я не отказываю. Сафи не единожды подвергалась жестокости в собственном доме, поэтому я оставляю за собой право встать на её защиту. Ты, Радул, как отец не обеспечил дочери должного содержания, не дал ей безопасного крова и не внял её жалобам. Мне непонятна и чужда такая позиция отца по отношению к дочери. В связи с этим я намерен прибегнуть ко Всеобщему суду и лишить тебя родительского права.

– Никогда! – закричал Радул. – Я не знаю, что ты увидел, ишвара, в голове этой дурочки. Нет у тебя такого права отнимать дочь у отца!

– Сафи не дурочка, – прошипел Ранбир. – Как можешь так говорить о своём ребёнке?

– Я… я… имел в виду, что она слишком юная и дитя ещё… – начал оправдываться Огненный.

– Вот именно, что дитя, – подхватил Давлет. – Немыслимо сидеть ребёнку взаперти из страха за неприкосновенность, потому что родной брат денно и нощно караулит её с единственной целью. Советую тебе, Радул, добровольно подписать договор о том, что опеку на Сафи передаёшь мне. В этом случае я пойду навстречу и сохраню все преступления твоего наследника в тайне.

– Какие ещё преступления? – разволновался Радул.

Азиз напрягся и сделался серьёзным.

– Помнишь свою бывшую служанку Мию? – продолжил Давлет.

– Не понимаю о чём речь, – Радул притворился, что имя девушки ни о чём ему не говорило.

– Не понимает он! – не выдержал Ранбир. – Радул, хватит разыгрывать из себя невинность. Через Мию ты пытался отравить Лизу, можешь не отпираться. Ты давно у меня на крючке. О том, что невеста правителя сменила комнату, знал только ты. Мия по моему приказу сообщила тебе эту новость, а следом в той самой опочивальне появились полосатые убийцы. Интересно, как это связано с тобой, Радул? Наверно, никак. Чистая случайность?

– Точно. Так и есть, – не моргнув, соврал Огненный.

– Я провёл этот эксперимент специально, чтобы подловить тебя, Радул. Можешь не отпираться. Мию ты знаешь так же, как и она тебя. Есть ещё младшая сестра, которую мы взяли из твоего дома.

Радул постепенно начал терять краски на лице. До него стали доходить слова принца. У Умаровых много козырей в руках. Братья не все карты ещё раскрыли. Битву против них ему не выиграть, но и отдать Сафи он не мог. Просто обязан держать её возле себя! Дочь слишком ценна, слишком опасна. Его жизнь и благополучие всецело зависели от этой девочки.

– Сафи больна. Она должна быть в родительском доме под моим присмотром, – цеплялся за последнюю надежду Радул.

– Нагини не болеют, – отрезал Ранбир. – Тебе это известно не хуже, чем нам. Прибереги свои сказки для несмышлёных детей. Либо добровольно передаёшь опеку нам над Сафи, либо Азиз лишится своей рыжей башки за изнасилование личной служанки махарани с особой жестокостью, а также за попытку совершить насилие над несовершеннолетней нагиней. Все медицинские документы, подтверждающие его причастность, у нас имеются. Жертвы подтвердят всё, что здесь сказано. Не только потеряешь наследника, Радул, но и навлечёшь позор на весь свой род. Огненные лишатся привилегии называться истинными. Любой инцест отменяет непогрешимость и благородство древних предков. Ты и твои люди спуститесь на низшую ступень змеиной иерархии. Тебя будут ненавидеть свои же. Главой рода больше тебе не быть.

– Ты правда это сделал? – взвился Радул и вцепился руками в шею Азиза.

– Я… я… я… она… сама… она же всего лишь прислуга! Должна ублажать господ. В чём моя вина?

– Слуги – те же наги и нагини, только менее родовитые, их жизнь и неприкосновенность бесценны. Никто не имеет права применять силу по отношению к подчинённому, – как всегда, сдержанно заговорил Давлет. – Вот бумаги, Радул! Подписывай и убирайся со всем своим родом из Бхогавати. Я запрещаю Огненным появляться в столице. С тобой дел иметь не хочу и не буду. На Совете подниму вопрос о переизбрании главы рода, но позже. Сейчас у меня более важные дела. Скоро рассвет, мне пора возвращаться к супруге. Не задерживай меня.

– Что будет с моим сыном? – поинтересовался Радул. Голос звучал сдавленно.

– По закону Нагалоки я должен принародно лишить его… того, что вызвало в нём желание совершить преступление. Однако ввиду того, что все дела мы решили скоро и тихо, Азиз будет помилован, но… – Давлет замолчал.

Радул напрягся. Асланов-младший побагровел.

– Как только Мия придёт в себя, я поговорю с ней. Дальнейшую судьбу Азиза, Радул, будет решать она: либо ты дашь девушке своё имя и примешь в семью невесткой, смыв тем самым позор с рода, либо откупитесь. Дешевле первое, но я бы на месте девушки выбрал второе и пустил бы вас по миру, – заключил правитель.

Радул что-то буркнул под нос, отчего Азиз низко склонил голову и напустил на себя виноватый вид.

Прежде чем подписать бумаги Радул бросил убийственный взгляд на Сафи:

– Надеюсь, ты продолжишь следить за своим здоровьем, доченька.

Девушка отвернулась.

Примечания