Причуды владыки Ардара
– Но, отец, Иргар любит меня. И мне он тоже очень нравится.
– Не дури. Запомни мои слова. Слова твоего отца. Если Худата или сам владыка обратят на тебя внимание, не вздумай упираться. К тому же, доченька, что здесь такого, что ты переспишь с владыкой. Для любой девушки нашей страны это большая честь. Зато, после этого ты всегда сможешь прибегнуть к его защите и покровительству, если у тебя вдруг пойдут нелады с мужем. Поверь, это очень удобно, иметь такого покровителя. Так что, смотри, если владыка или его старший сын, будущий владыка, возжелают тебя – не вздумай им отказать! А если ослушаешься меня – я тебе более не отец! Я публично отрекусь от тебя, и пусть с тобой поступают по закону, как с нарушительницей отцовской воли. И последнее. Я категорически запрещаю тебе говорить хоть слово об этом разговоре Иргару.
Пир был в самом разгаре. Огромный шатер владыки Ардара едва вместил всех приглашенных. Половину столов занимали пирующие мужчины, половину – женщины.
Владыка Ардар сидел в окружении братьев, сыновей, ближайших сподвижников. Среди прочих его гостей сидел и вождь Рустам, отец прекрасной Сакине. Все уже изрядно выпили и перекусили. Несмотря на это, в зале стояла необычная для подобного застолья тишина.
На стуле, что был поставлен посреди зала, сидел с большим струнным инструментом в руках певец по прозвищу Рави, что значило Солнце, и пел песнь, сложенную некогда про владыку Артасара, отца Ардара.
– …Имел Артасар сердце льва,
Кабана упорство, медведя ярость!
И был он зорче белохвостого орла,
Имел точность сокола, тигра храбрость…
– Господин! – главный распорядитель пира склонился над ухом владыки.
– Конечно, зови!
– …Словно лиса он применял уловки…
Ардар жестом остановил певца.
– Достойные! – внимание присутствующих переместилось к владыке. – Сейчас мой сын Иргар представит нам свою невесту Сакине, дочь присутствующего здесь вождя Рустама, а после мы дослушаем песню о подвигах моего отца.
Гости зашумели, зашевелились, и все, как один, повернули головы к входу в зал, в котором появились двое. Высокий, стройный, красивый юноша, одетый в богатый костюм скотовода с золотым диском на груди, вел за руку девушку в цветастом платье до колен и синих шароварах из тончайшей шерсти. Ее тонкий стан перетягивал пояс из шкурок соболя, а ноги были обуты в красные сапожки, расписанные волнистым черным орнаментом и отороченные лисьим мехом. На высокой груди девушки покоился большой рубин в золотой оправе. Золототканая накидка прикрывала ее плечи. Золотая диадема с рубинами покоилась на черных, как вороново крыло, густых волосах девушки, заплетенных в косу, что спускалась едва ли не до пят. Золотые сережки с рубинами подчеркивали красивые уши дочери вождя Рустама. Но не это восхитило присутствующих, заставило их смолкнуть, а необычная красота девушки. Смуглая, с чудной атласной кожей, румянцем на всю щеку, глубоким взглядом живых темных глаз, которые оттеняли длинные ресницы, она была чудо, как хороша. Ее алые губки были слегка приоткрыты, показывая кончики великолепных зубов. Узкая, красивая рука, за которую ее держал Иргар, слегка дрожала.
– Гм! – гмыкнул Ардар и, не отрывая от пары своего взгляда, негромко бросил брату Арташиру, кто сидел рядом с владыкой. – У Иргара отменный вкус. Я и не знал, что у меня в государстве есть подобные. И как только Иргар ее разыскал?
Худата облизал пересохшие губы и с отчаянием посмотрел на мать. Но той было не до сына. Старшая жена Ардара, вся подобралась, и насторожено изучала Сакине.
Тахмтан от зависти закусил кулак.
А пара остановилась напротив стола владыки.
– Господин, – обратился Иргар к отцу, – разреши мне представить тебе и всем присутствующим мою невесту Сакине, дочь вождя Рустама.
Несколько секунд Ардар смотрел на девушку, потом внезапно встал, обошел стол и подошел к удивленному сыну и его смутившейся невесте.
– Сакине! – владыка забрал руку девушки у сына. – Ты так прекрасна, что я предлагаю тебе выйти за меня замуж!
Зала ахнула. Вината в негодовании встала. Мудрейшая Калавати неодобрительно качнула головой, но вмешиваться не стала.
– Скажи, ты согласна быть моей женой?
Сакине робко взглянула на отца. Тот ответил ей грозным взглядом. Девушка перевела глаза на владыку и еле слышно выдохнула:
– Согласна!
Иргар резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Его никто не задерживал. Многие хихикали, провожая его взглядом. Худата злорадно улыбался.
Ардар провел Сакине к своему столу.
Арташир тут же пересел на другое место. Владыка посадил девушку слева от себя и громко объявил.
– Завтра моя свадьба! Приглашаю вас всех быть на ней моими гостями!
– Да здравствует владыка!
– Да здравствует владыка Ардар и его супруга Сакине!
– Живите счастливо!
– Сыновей вам и побольше! – понеслось со всех сторон.
Пять человек, между тем, покинули пир. Увахштра, прославленный воин и старый друг Ардара, вышел по своим делам. Вината и три другие жены владыки ушли с пира, возмущенные поступком мужа.
Ардар, который не сводил глаз с прелестного личика Сакине, восхищаясь ее красотой, этого даже не заметил.
Пир продолжался.
Иргар выбежал из шатра. На миг остановился. Потом пошел. Куда? Он и сам не знал. Он шел, не разбирая дороги. Слезы застилали ему глаза.
Кругом веселились. Пели. Танцевали. Дарили друг другу подарки. Угощали соседей. Сражались крашеными яйцами и смотрели петушиные, перепелиные и бараньи бои. Девочки качались на качелях. Мальчики боролись под одобрительные возгласы стариков, которые с чашами, полными опьяняющего, подбадривали подростков и совсем юных, едва научившихся ходить, но уже схватившихся между собой, чтобы показать всем и особенно отцу и деду какие они сильные. Молодежь постарше играла в более раскованные и рискованные игры с поцелуями, с объятиями, с договорами: никто не хотел спать эту праздничную ночь в одиночестве. Старшие старательно делали вид, что не замечают этих нарушений приличий. В праздник Нового года и его ночи разрешалось все. Однако Иргару не было до всего этого дела. Он не замечал ничего. Он шел, куда ноги несут, лишь бы подальше от отца и Сакине. Подальше от тех, кто его так обидел. При виде его странной походки, веселящиеся сакасены удивленно смотрели на сына владыки, и торопливо уступали дорогу, а потом, с недоумением, провожали взглядом.
Сколько он так бродил, где побывал, Иргар потом так никогда и не вспомнил. Он пришел в себя, лишь уткнувшись в коновязь и услышав звонкое ржание своего любимого Каурого.
– Уеду! – решил сын владыки. – Подальше уеду!
Юноша подошел к коновязи и начал отвязывать поводья. Не успел он развязать узлы, как почувствовал на своем плече тяжелую руку.
Иргар обернулся. Рядом с ним стоял вождь Увахштра, прославленный воин, один из ближайших сподвижников отца.
– За что? Почему отец поступил так со мной? – вырвалось горестное у юноши.
– Сакине очень красива, а ты знаешь, как падок твой отец на красавиц. К тому же, у владыки бывают причуды. Боюсь, что это одна из его причуд и на этом она не закончится. Я вижу, ты собрался уехать. Только, Иргар, ты далеко не уедешь. Тебя догонят и вернут. А дальше может быть продолжение причуд. И мне очень не хочется, чтобы именно тебя затронули эти продолжения. С тебя хватит Сакине. А потому послушай доброго совета. Езжай в священную рощу к жрецам и проведи с ними весь праздник и свадьбу. Пока они не закончатся, не возвращайся. Из священной рощи сам владыка не сможет тебя вызвать. И не отчаивайся. Помни: достойный прославится, даже если все вихри объединились против него!
Иргар ничего не ответил, вскочил на коня и был таков.
Увахштра проводил юношу взглядом и, покачивая головой, вернулся в шатер владыки, где со своими гостями и невестой вовсю веселился владыка Ардар.
Утро следующего дня ушло на свадебный обряд, а когда день повернул на вторую половину, молодожены и многочисленные гости, потеплее одевшись, верхом на лошадях отправились в степь, где намеревались состязаться лучшие наездницы государства.
Сотни всадниц на скакунах, один великолепнее другого, съезжались со всех концов страны, чтобы блеснуть своим умением в сложных условиях зимне-весеннего периода. Это были не традиционные летние скачки, где гони, что есть духу и не оглядывайся. Здесь приходилось учитывать все: погоду, ветер, состояние почвы, наличие или отсутствие снега, лужицы, затянутые льдом или не имеющие такого и многое другое. Здесь на первое место выходили не столько качество лошади, сколько умение наездницы. Несмотря на сложности этих скачек и их опасность (всадницы нередко гибли под копытами коней соседей, когда их лошади неожиданно падали, поскользнувшись на не замеченной или не засохшей грязно-талой яме) – желающих принять в них участие было достаточно. Одних привлекал дух азарта, вторые надеялись понравиться юношам из воинов или окружения владыки, третьи рассчитывали попасть в отряд конных лучниц, который охранял мудрейшую Калавати во время ее поездок по стране и куда отбирали самых лучших, четвертые – получить награду от владыки (Ардар часто отмечал призами понравившихся ему девушек, даже, если те не занимали первое место). Были и такие, которых влекло на скачки не желание быть первой ради славы, а желание быть первой ради приза, который получала победительница. Та, кто выигрывала эти скачки, получала право на год иметь возлюбленным любого мужчину, кого возжелает, и никто не смел отказать такой наезднице. Муж не мог возражать, так как в скачках имели право принимать участие только девушки и незамужние женщины в возрасте до тридцати лет.
Когда владыка с юной женой и свитой прибыл, наездницы уже находились на старте, а вдоль трасы собрались толпы зрителей. В меховых шапках и теплых плащах из звериного меха всадницы представляли собой захватывающее зрелище. Большинство имели плащи, сшитые из заячьих, лисьих и волчьих шкур. Часть была одета в медвежьи, куньи и рысьи шкуры. А две-три наездницы были обладательницами дорогих и редких в степи плащей из соболиных шкурок. Что уж говорить про шапки: нутряные, бобровые, лисьи, волчьи и других обитателей степи, рек и леса. По ним можно было изучать мир животных, обладателей меха, которые обитали на просторах государства сакасенов.
К Ардару подъехал его конюший Сафана – один из лучших знатоков лошадей и наездников степи.
– Все готово, мой повелитель.
Владыка весело взглянул на Сафану.
– Скажи, ты знаешь, кто наиболее вероятный победитель скачек.
– Знаю, – самодовольно усмехнулся Сафана.
– Хорошенькие?
– Что вы, господин. Все страшненькие. Сочувствую тем парням, которых они выберут.
– Тогда вот что! – владыка подозвал Сафану к себе и прошептал ему на ухо несколько слов.
Конюший весело оскалил зубы.
– Сделаю, господин.
– Езжай и дай команду начинать, пока гости не замерзли.
Сафана чуть поклонился и развернул своего белогривого скакуна, одного из лучших в стране.
Ардар склонился к Сакине.
– Никогда не видела новогодних скачек?
– Не видела, господин.
– Интересное зрелище. Редко обходиться без происшествий, но стоит того, чтобы на него посмотреть.
А всадницы уже выстраивались в ровные линии, занимая места, которые им определил жребий.
Владыка видел, как Сафана подъехал к наездницам. Переговорил с одной девушкой, второй, третьей…
Наконец, хрипло реванул рог и сотни скакунов сорвались с места. Гиканье, свист, крики, хлопанье плетей – каждая подгоняла своего скакуна по-своему, стараясь опередить соперниц.
Гости и зрители из простого народа тоже не сидели в седлах равнодушными. Крики, вопли, свист – каждый подбадривал наездницу либо из своего рода, либо чем-то приглянувшуюся ему: то ли фигуркой девушки, то ли (что бывало чаще) статью скакуна.
Сакине сидела в седле молча, захваченная великолепием невиданного доселе зрелища. Ардар ехидно ухмылялся.
А всадницы уходили все дальше к горизонту, уходили, чтобы обскакать шест и вернуться туда, откуда начинали. Вот они превратились в совсем маленькие точки.
Зрители начали скучать. Заговорили о своем.
Ардар занимал Сакине рассказами об охоте на волков, к чему он был большой охотник.
– Возвращаются! – вдруг всколыхнул всех пятнадцатилетний Тавах, четвертый сын владыки, большой любитель подобных состязаний.
Присутствующие разом повернули головы в сторону наездниц, пытаясь определить, кто впереди.
Маленькие точки быстро превращались в пару: конь-всадница. Уже можно было различить некоторые детали одежды и снаряжения. Вскоре стало ясно, что борьбу за главный приз ведут пять наездниц. Остальные отстали. Но эти. Пригнувшись к шеям скакунов, мчались едва ли не голова к голове. Мчались так, что даже вождь Митрасар, один из лучших наездников страны, и тот восхищенно зацокал.
Ардар откинулся в седле и, обращаясь к вождю Виндашпе, чей конь гарцевал рядом, сказал:
– Всех пятерых награжу. Молодчины. Давно такого не видел.
Наездницы вихрем пронеслись мимо зрителей, направляясь к финишной черте, у которой уже стояли Сафана и его помощники, внимательно отмечая все, чтобы не ошибиться с победительницей.
Еще немного и … наездница на пятнистом жеребце смешанной породы тохарского скакуна с дикой лошадью степей победно вскинула вверх руки.
Ардар повернулся к своему вестовому.
– Курти, скачи к Сафану. Пусть приведет всех пятерых. Тахмтан, ты привез?
– Да, отец, вот сумка.
– Держись рядом. Будешь подавать предметы, которые я буду называть.
А мимо проносятся одна за другой прочие наездницы. Заляпанные грязью, разгоряченные они старались изо всех сил. Никто не хотел быть на финише последней.
Владыка обратился к управляющему его хозяйством.
– Фарсак, шатры для девушек готовы?
– Да, господин. Им есть где помыться, переодеться. Угощение на столах и пять сотен наших юных воинов для поддержания им компании.
Намеренно громко выделил последние слова Фарсак.
Гости заулыбались. Посыпались соленые и непристойные шутки.
Но вот появился Сафана и пять наездниц. С разгоряченными лицами, не отошедшие от скачек, они, одна за другой, не слезая с лошадей, поклонились владыке и его юной жене. Ардар каждой из них милостиво кивнул в ответ и обратился к Сафану.
– Кто был первой?
– Варданухи, мой повелитель, из рода Оленя племени сагартиев.
Девушка на пятнистом скакуне, худая, тонкая, как палка (худобу не мог скрыть даже ее серый, сшитый из волчьих шкур мехом наверх, плащ). С длинным, вытянутым, неприятным лицом, узким лбом (часть которого прикрывал волчий мех шапки), приветливо улыбнулась владыке, обнажив свои крупные зубы.
– Проси награду, наездница. Заслужила.
– Мой повелитель, – девушка смело посмотрела на Ардара, – я выбираю себе на год воина Хушенга из рода Орла племени пассиенов, а на эту ночь прошу разрешения спать с вашим сыном Иргаром!
Часть гостей ахнула. Худата злорадно засмеялся. Брат владыки Абда возмущенно фыркнул. Арташир и Аршама удивленно переглянулись. У Тахмтана вытянулось лицо. Сакине прикусила нижнюю губу. Увахштра тяжко вздохнул. Фарсак ехидно улыбнулся.
– Разрешаю! – весело ухмыляясь, ответил владыка. – Заслужила!
И обратился к начальнику охраны.
– Где шатается приз победительницы? Велю найти его и доставить в шатер Варданухи!
– Это невозможно, господин, – спокойно ответил Комал. – Ваш сын Иргар еще вчера уехал в священную рощу, где беседует с богами.
– И долго он намерен там беседовать? – помрачнел владыка.
– До конца праздников.
– Мда, Варданухи, не повезло нам. Придется тебе обойтись без Иргара! – выдохнул владыка, обращаясь к победительнице, и протянул руку к сыну Тахмтану. – Золотого коня.
– Вот, отец!
– Держи! – владыка протянул победительнице скачек искусно отлитого из золота скакуна. – Это тебе!
– Благодарю, мой повелитель! – девушка с благодарностью приняла золотую вещь.
– Кто был второй?..
Заканчивался третий день, как отошли в прошлое праздник Нового года и сопутствующие ему праздники встречи весны, когда в комнату, где в одиночестве находился владыка, вошел Иргар.
– Отец, я слышал, вождь Увахштра едет на границу с отрядом.
– Набеседовался с богами в роще?
– Да.
– Помогло?
– Да.
– Увахштра выезжает на рассвете.
– Отец, я поеду с Увахштрой?
– Езжай. У него есть чему поучиться.
– Спасибо, отец.
– До встречи, сын мой.
– До встречи, отец.
Иргар вышел. Ардар проводил его взглядом, покачал головой и крикнул слугу.
– Гурек!
– Слушаюсь, господин?
– Проследи, чтобы Иргар взял все необходимое для войны на границе. А то он сейчас в таком состоянии, что обязательно что-нибудь забудет.
– Прослежу, господин!..
III
– Сакине, – владыка обнял девушку, которая возлежала с ним на ложе, – мне жалко тебя. Я ведь вижу, тебя обижают мои прочие жены. Естественно, они завидуют твоей красоте. Я тут подумал, как защитить тебя от их злобы, и решил. Как ты посмотришь, если я предложу тебе развестись со мной и стать первой, а в будущем, старшей женой моего наследника, моего сына Худаты? Когда ты станешь старшей женой Худаты, ни одна из моих жен слова плохого тебе никогда не скажет. Кто скажите, на милость, себе такой враг, чтобы обижать ту, кто со временем будет главной женой повелителя государства. Худата будущий владыка. В тебя влюблен страстно. Он молит меня выдать тебя за него. Ради того, чтобы быть твоим мужем, он даже готов закрыть глаза на наши с тобой встречи.
– А…
– Ардар приложил палец к алым губкам Сакине.
– Ни слова про Иргара. Если он любил тебя, то почему за последний год не прислал хотя бы весточку, где он, что он. Ладно, на меня он в обиде, но при чем тут ты? Почему он не боролся за тебя? Почему не спорил, не отстаивал свое право на тебя, как любимую девушку? Уж на что робок мой сын Тахмтан и тот время от времени перечит мне, спорит со мной. С Худатой у нас даже раз дело дошло до драки: так он отстаивал право самому решать свою судьбу. А что Иргар? Повернулся и уехал на границу. Ни тебе прощай, ни мне слова упрека. Скажешь, он ни рыба, ни мясо, или, что он послушный сын, не поверю. Три месяца назад, когда я ездил на границу, Иргар, отстаивая право своих воинов на половину захваченной ими добычи, на меня едва не кинулся с мечом. Если б не вожди и тысяцкие, наша встреча закончилась бы гибелью одного из нас. А о тебе опять ни слова. Как ты считаешь, после этого, он тебя любит или нет? Хочет тебя или нет?
– Вы правы, повелитель, я не нужна Иргару. Я выйду за Худату!
– Красавица ты моя. Очаровательница ты моя! Чаровница ты моя! – Ардар начал покрывать горячими поцелуями лицо и тело Сакине.
IV
Владыка Ардар обвел скептическим взглядом стройную фигуру невысокого чернобрового юноши, которая носила на себе отпечаток хрупкости и нежности только что распустившегося цветка.
– Ты так уверен в своих силах, что приехал на испытания?
– Да, повелитель!
– И ты хочешь уверить меня, что простой горшечник за год стал воином, способным состязаться с моими телохранителями?
– Да, повелитель!
– И ты не боишься плети. Ты же помнишь условие. Не пройдешь испытание, тебя будут гнать плетьми через всю степь.
– Я готов, повелитель.
– Так любишь Кханду?
– Люблю!
– Кханду еще заслужить надо.
– Я готов.
– Что, достойные, посмотрим, чему мог научиться за год мастер по лепке горшков?
– Это интересно.
– Посмотрим.
– Зачем терять время? На что он годен? По нему видно. Хороший воин собьет его с коня первым же ударом!
– Чему за год можно научить того, кто с детства не держал в руках оружие?
– Все равно развлечение!
– Разве, что развлечение! – зашумели вожди, собранные в шатре Ардара на пир.
– Комал, приготовь мишени. Подбери с десяток лучших воинов. Подашь наших коней. Привези Кханду. Поедем развлекаться. Достойные, прошу за мной.
Владыка первым направился к выходу из шатра.
Час спустя владыка и его гости удобно расположились на густой траве невысокого холма, расположенного на краю ровного, как стол, ристалища, где обычно тренировались телохранители Ардара. Рядом с владыкой на красивом шерстяном коврике восседала, наряженная в лучшие одежды и драгоценности, красавица Кханда – приз, за который сражался ее жених Кесат. Девушка с волнением смотрела на любимого, который на отборном скакуне, выданным ему на время испытания из табунов Ардара, с луком в руке стоял в одном ряду с десятком, вооруженных таким же образом, телохранителей владыки.
– Господин! – подъехал к зрителям Комал. – Все готово!
– Начинайте! – махнул рукой Ардар.
Комал отъехал к соревнующимся, и дал команду. Один за другим всадники разгоняли коней и на полном скаку метали стрелы в мишени, расставленные по кругу. Одни мишени представляли собой деревянные щиты на крепких неподвижных столбах, другие – деревянные щиты на гибких, тонких стволах, легко раскачиваемых порывами ветра.
– У вас отличные воины, господин! – вождь Такуспадак угодливо поклонился владыке.
– Комал хороший воспитатель и не держит негодных! – ответил ему вместо Ардара вождь Виндашпа.
– Более двух сотен выстрелов и ни одной стрелы мимо цели, – шептал восхищенный вождь Абарванд своему соседу.
– Что скажешь, Комал? – лениво поинтересовался полулежащий на боку Ардар, обкусывая виноградную кисть, которую держал в правой руке, когда начальник телохранителей подъехал к повелителю.
– Кесат третий в стрельбе, господин. Только одна его стрела не угодила точно в центр мишени.
Кханда радостно пискнула. Ардар добродушно улыбнулся.
– Посмотрим, что он покажет в джигитовке. Распорядись, Комал.
Соревнования по джигитовке, то есть умение ездить на коне, управлять им, соскакивать и вскакивать на ходу в полном боевом вооружении, применять ловкие трюки и уходы, чтобы уйти от вражеского удара или нанести свой, и многое другое, подходили к концу.
– Молодец, Кесат!
– Никогда б не поверил, что за год можно научиться такому!
– Хорош парень!
– Вот тебе и горшечник! – переговаривались восхищенные вожди.
Владыка одобрительно кивал головой на каждый новый трюк Кесата, а глаза Кханды горели гордостью за любимого.
Громкое ржание слева от ристалища привлекло внимание всех.
На краю поля стояла группа всадников, которую возглавлял дородный, крупный мужчина в кожаной, украшенной защитной вышивкой, рубахе, кожаных штанах и кожаных сапогах тонкой работы. На груди его сверкал тяжелый золотой диск – знак вождя. Оскаленная морда леопарда, выгравированная на диске, говорила всем, что вождь является членом семьи владыки государства.
– Вождь Арташир!
– Вождь Аршама!
– Вождь Иргар!
– Вождь Увахштра! – зашептались вокруг владыки.
Ардар слегка приподнялся и махнул всадникам рукой, чтобы подъезжали.
Один за другим, согласно рангу, всадники подъезжали к холму, на котором возлежал владыка, спешивались и преклоняли колено.
– Старший брат!
– Старший брат!
– Отец!
– Господин!
– У нас состязания. Горшечник Кесат сражается за право стать мужем Кханды, – пояснил прибывшим Ардар. – Присоединяйтесь к нам. Развлечемся… Иргар.
– Слушаю, отец.
– Не желаешь принять участие в состязаниях?
– С удовольствием.
– Комал, с джигитовкой все ясно. Переходи к бою на мечах.
Иргар подъехал к юноше.
– Ты Кесат?
– Я.
– Я Иргар, сын владыки. Буду тебе помогать, – вождь развернул скакуна и встал рядом с горшечником.
К противнику Кесата, известному богатырю, повинуясь жесту Комала, пристроился второй воин, рослый детина мощного сложения.
– У горшечника никаких шансов! – разочаровано махнул рукой вождь Виндашпа.
– Кто ж устоит против Пахлавана! – пожал плечами вождь Абарванд.
– Комал поступил нечестно, выставив против юнца такого воина, как Пахлаван! – возмутился вождь Макирту.
Кханда прижала ладони к щекам и умоляюще посмотрела на владыку. Ардар сделал вид, что не заметил взгляда девушки.
– Кесат, – Иргар обратился к юноше, – зайди с левой стороны. С правой он собьет тебя вместе с конем. Уйди от удара и кольни в круп его скакуна. Я знаю этого жеребца. Его кличка Бешеный. Если успеешь кольнут его в круп, он сбросит всадника.
– Спасибо, вождь!
– Съезжайтесь! – крикнул Комал.
Пригнувшись к лукам седел, четверо состязающихся пустили вскачь своих лошадей. Иргар придерживал своего Каурого, чтобы идти вровень с гнедым Кесата. Тренированные кони телохранителей шли голова в голову без каких-либо усилий со стороны своих хозяев.
Расстояние, разделявшее всадников, кони преодолели за какие-то доли минуты.
В самый последний миг перед столкновением, Кесат умело послал гнедого в бок и, неожиданно для Пахлавана, оказался слева от него, со стороны щита. Богатырь и тут извернулся. Его меч несокрушимой молнией описал полукруг. Но… рассек лишь воздух. Кесат ловко нырнул вниз головой под живот своего коня и успел ткнуть кончиком меча Бешеного в круп. Жеребец дико взбрыкнулся и, не ждавший ничего подобного, Пахлаван вылетел из седла и гулко ухнул оземь, к вящему восторгу зрителей.