Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман
Афинскому стратегу Формиону отводилась главная роль в обряде. С непроницаемым лицом он стоял возле походного алтаря, ожидая жертву.
Художник Валерий Шамсутдинов
Наконец все было готово. Формион махнул рукой, и на треножник упала сухая ветвь мирта. Клубы белого дыма, распространяя терпкий аромат, окутали высокую деревянную станину. Леша сделал слишком глубокий вдох и закашлялся. Слуга подал стратегу небольшую ольпу, и тот, аккуратно взяв ее за высокую изогнутую ручку, ловко плеснул на треножник изрядную порцию оливкового масла. Полыхнуло пламя. В тот же миг флейтист, стоящий рядом, извлек из инструмента протяжную трель. Все застыли в ожидании. Даже Алексей, десятки раз уже видевший подобные церемонии, замер и внутренне затрепетал. «Только бы получилось… Только бы получилось! Умоляю тебя…» – невольно шептал внутренний голос. Но кого нужно молить о милости, было совершенно не понятно… Неподвижные зрители, напряженно вслушиваясь в переливы флейты. Казалось, даже ветер стих. Стратег с Алкивиадом внимательно всматривались в небо, ища благоприятный знак для начала обряда. На мгновение музыка смолкла – флейтист перевел дыхание, – но вот мелодия полилась вновь. Стратег встрепенулся и указал рукой в сторону Потидеи. Все увидели высоко в небе силуэт ястреба. Хищник сделал мощный взмах и, сложив крылья, резко спикировал к стенкам города. Формион кивнул. Алкивиад перехватил жертвенный нож.
Из распоротой шей барана хлынула кровь. Ни одна капля не упала на землю. Очень хорошо! Леша невольно поймал себя на мысли, что с трепетом ожидает знака богов. Формион встал на колени, распорол брюхо животного и запустил руку во внутренности, нащупывая печень. Алексей поморщился и отвел взгляд.
3
Наконец все церемонии были закончены. Похоже, жертва пришлась богам по вкусу, и они были не против поглазеть на зловещие людские диковинки, сулящие еще больше страданий и крови. Леша прикрыл глаза, вспоминая собственноручно написанную инструкцию. Теперь наступил его черед.
– Расчет, на позицию!
– Есть!
– Накинуть стопор!
– Есть!
– Поднять противовес!
Алексей никогда не любил армейскую муштру и команды. Но сейчас эта церемониальность и грозная неотвратимая поступь последовательных приказов захватила его.
– Накинуть предохранитель!
– Есть!
– Стравить канат!
Время словно остановилось. Мир вокруг исчез. Был только зловещий хищный механизм и несколько человек, слившихся с этой странной чуждой машиной в завораживающем смертельном танце.
– К выстрелу готов!
– Сбросить предохранитель и отойти!
Наконец Алексей, словно очнувшись от сна, заметил окружающую толпу, следящую за ним затаив дыхание.
– Всем отойти!
По толпе пробежал легкий ропот.
– Дальше… Дальше!.. Еще дальше!
Леша сделал десять шагов, разматывая на ходу тонкий пеньковый шнур.
Готово. Через несколько секунд все будет ясно.
– Выстрел!
Громкий протяжный скрип – и свист рассекаемого воздуха. Сотни глаз проводили большой каменный шар, взвившийся высоко в небо. Несколько томительных мгновений, и камень исчез за городской стеной.
Толпа дружно выдохнула. Алкивиад радостно вскрикнул и хлопнул Лешу по плечу. Перелет… Отлично! Самые легкие – трехталантные – ядра падают за стену. Посмотрим, куда попадут четерехталантные.
– Расчет, на позицию!..
Глава 4
1
К вечеру, потратив дюжину каменных ядер, удалось правильно настроить требушет и навести его на цель. Тени деревьев уже медленно растворялись в наползающем сумраке, когда очередное ядро с треском врезалось в городские ворота. Даже отсюда, с расстояния целой стадии, было видно, как брызнули в стороны деревянные щепки. Ворота вздрогнули, но устояли. Ничего. Теперь это лишь вопрос времени.
С земляного вала донеслись радостные крики.
– Отлично, Алексиус! – одобрительно сказал Фермион, давно наблюдавший за Лешей. – Я рад, что ты оказался здесь. Афины не забудут оказанной услуги. Если… Гхм… Точнее, когда Потидея падет, тебе окажут все полагающиеся почести.
Стоящий неподалеку Алкивиад нахмурился и поддакнул с кислой улыбкой:
– Да, разумеется. Мы вспомним твои заслуги.
– Ну что же, пора отдыхать! Отлично сегодня поработали. Даже здесь слышно, как потидейцы дрожат от страха. Они получат по полной!
Леша хотел обратиться к нему, но заметив недовольную физиономию Алкивиада, решил, не нарушать субординацию и обратиться к непосредственному командиру, которым и был молодой эллин.
– Господин Алкивиад. Я беспокоюсь о предстоящей ночи. Пока что потидейцы не понимали, что мы готовим, и были спокойны. Но теперь… Может, стоит усилить охрану?
Алкивиад прищурился, испытующе посмотрел Леше в глаза, затем задумчиво оглядел возвышающуюся громаду требушета.
Из-за его спины донесся оклик:
– А, вот вы где! Что же вы не идете ужинать? – Улыбающийся Сократ вышел из темноты. – У нас сегодня небольшой пир в честь Алексиуса! Мясо жертвенного барана вышло отменно. Хорошая работа, молодой человек. Ты заслужил награду и отдых.
При этих словах Алкивиад осклабился и кисло поддакнул:
– Да-да. Несомненно… Пора идти.
Алексей бросил последний внимательный взгляд на зловещий силуэт требушета, растворяющийся в густых сумерках, и пошел за Сократом.
2
Леше не спалось. За ужином Алкивиад был молчалив и немногословен. Причина его плохого настроения была совершенно неясна. В самый разгар пира, после очередной хвалебной речи Алексиусу, он резко и решительно встал и исчез в темноте. Странно, что он так рано отправился спать, но Алексей не решился догнать его и спросить про усиление охраны требушета.
Отчего-то было неспокойно на душе. Ненадолго Леша погрузился в тревожную дрему. Но колючий тюфяк, тонкое, почти не согревающее одеяло и грубая самодельная подушка совсем не способствовали крепкому здоровому сну. Кроме того, почему-то всюду мерещились неясные шорохи и скрипы. Нет, это невозможно!
Алексей натянул шерстяной хитон, поплотней закутался в гимантий и, стараясь не шуметь, вылез из шатра. Оказавшись на улице, Леша сладко зевнул, потянулся, расправил плечи и несколько раз с усилием моргнул, прогоняя остатки сна. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Близилось новолуние, и на небе светился лишь тонкий лунный серп и тусклые звезды. Ничего. Разведенные вокруг лагеря костры давали достаточно света, чтобы найти дорогу в потемках. Леша зашнуровал сандалии и сделал несколько шагов. Но что-то заставило его остановиться. Он вернулся к шатру, тихо откинул полог, протянул руку и осторожно начал шарить в глубине. Наконец его рука нащупала рукоять. Алексей аккуратно потянул, выуживая короткий боевой меч в деревянных ножнах. Теперь можно идти.
Художник Валерий Шамсутдинов
Возле ворот Леша остановился и помахал дежурившим солдатам. Его узнали.
Сладко зевнув, солдат спросил:
– Хайре, Алексиус! Куда идешь ночью?
– Хочу проверить, все ли в порядке.
– Так Алкивиад уже проверил. Совсем недавно был здесь.
Леша недоуменно качнул головой.
– Ничего. Лишний раз проверить не повредит. Боги помогают терпеливым.
– Ну проходи, проходи…
На первый взгляд все было тихо и спокойно. Леша толкнул в плечо задремавшего на посту часового и похлопал рукой по прохладной шершавой станине. Не подведи меня, боевой друг! Хоть бы все получилось… За заслуги перед городом его наверняка наградят. Свобода… А возможно, чем черт не шутит, и гражданство? От головокружительных перспектив перехватило дыхание. Сколько он тогда сможет сделать, сколько изменить! Может, и она… Пандора… Его сердце пронзила острая боль воспоминания. О, всемогущие боги! Лишь бы с ней все было хорошо.
Леша глубоко вдохнул холодный ночной воздух и расплылся в мечтательной улыбке.
Нет. Что-то не так. Он насторожился. Что-то было не то в воздухе. Что-то неправильное, нехорошее. Леша бросил торопливый взгляд на маленький костер, возле которого грелся часовой. Дым от костра уходил совсем в другую сторону, и пахнуть он должен совсем иначе. А это был неправильный дым. Точно! Хворост так не пахнет. Это же запах древесного угля!
– Тревога!
Словно в ответ на этот призыв из темноты выскочили стремительные тени и бросились к смутно различимому силуэту требушета. Раздался звон бьющихся горшков. Пахнуло прогорклым маслом. И в следующую секунду россыпь раскаленный углей прочертила ночную темноту алыми линиями.
– Тревога! Тревога! – надрывался Алексей, срывая с себя гимантий. – К оружию! На нас напали!
Позади на земляном валу полыхнул в небо огненный вихрь сигнального костра. Его злые красные отблески вырвали из ночной темноты искаженные страхом и злостью лица нападавших. Раздался призывный рев кавалерийского рожка и свист дудки. Из шатра, сжимая в руках короткие мечи, выскакивали полуголые воины.
Леша размахивал плащом, пытаясь сбить разрастающееся пламя. Еще звон горшков, запах масла, смешанный с гарью, и, наконец, россыпь красных углей. Проклятье! Леша накрыл гиматием горящее бревно и схватился за рукоять меча.
Художник Валерий Шамсутдинов
Глава 5
1
Пандора безучастно слушала собеседника, лишь изредка кивая непрерывному потоку слов. Ею овладела апатия. Какая-то неимоверная неизбывная тяжесть давила на ее плечи. С огромным трудом ей удавалось сохранять гордую осанку. Последние силы уходили на то, чтобы не опустить голову и не отвести взгляд.
– Только до завтра, милая! Только до завтра. Сама видишь, что в городе и яблоку негде упасть! Я с пятью слугами вынужден ютиться всего в трех комнатах.
Пандора устало кивнула:
– Я понимаю.
– Ну и отлично, дорогуша. Не забудь, с тебя три обола!
Пандора долго стояла перед закрытой дверью, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Куда идти и что делать?
Она медленно побрела к городским воротам. Хотелось вырваться из этой суеты, забыть обо всем, остаться наедине с собой. Навстречу шли двое молодых людей. При виде девушки они замедлили шаг и многозначительно переглянулись. Еще совсем недавно Пандора умерла бы от стыда и возмущения. Но сейчас, она лишь безразлично посмотрела сквозь назойливых зевак и поморщилась.
Итак, нужно решить, что делать дальше. От денег, вырученных за золотое ожерелье в Терме, осталось немного, но впереди зима, и прежде, чем у нее появится хоть какой-то шанс добраться до Афин, пройдет несколько месяцев. Несколько месяцев, в течение которых нужно что-то есть, где-то спать и как-то жить. Пандоре очень хотелось выкинуть тяжелые вопросы из головы, подумать обо всем этом завтра или послезавтра, а еще лучше – не думать об этом вовсе. Возможно, полгода назад она так и сделала бы. Но теперь что-то в глубине души не позволяло ей сдаться и опустить руки, не разрешало просто спрятаться или убежать. Невольно Пандора задумалась, что на ее месте сделал бы он – тот, кого она так хотела забыть. Однажды он что-то говорил о действиях в трудных обстоятельствах. Нужно подумать. Нужно понять, что у нас есть. Определить достижимую цель и составить план. А затем решать проблемы по очереди, одну за другой. По проблеме за раз.
Идя по узкой, петляющей между обшарпанными домами улице, Пандора размышляла. Что у нее есть? Есть около тридцати оболов. Ничтожно маленькая сумма. Странно… Раньше деньги никогда не заботили ее. Мысли о деньгах казались мелочностью и жадностью. Она вспомнила, как надсмехалась над этим проклятым рабом, как презирала за его скупость! Деньги всегда кажутся недостойной и низкой темой для размышления – но лишь пока они у тебя есть.
Итак, тридцать оболов. На них можно купить еды дней на десять или даже на пятнадцать. Так что добыть деньги сейчас задача важная, но не главная. Что у нее есть еще? Она сама.
На этой мысли Пандора сбилась с шага. Ее лицо исказила болезненная гримаса. Но чего же стоит она сама? Кто она? Благородная афинянка из уважаемой и порядочной семьи. Пандора задумчиво поправила выбившуюся прядь и провела рукой по волосам. Благородная афинская девушка. Уже немало. Этот город— союзник Афин. Рядом афинские войска ведут военные действия. Здесь, в Сане, наверняка есть множество людей из ее родного города. Возможно, даже кто-то знакомый. Значит, нужно искать этих людей.А где можно встретить приезжих? Конечно на агоре!
Пандора остановилась. Ее охватило сомнение и страх. Ей ужасно не хотелось идти на рыночную площадь. Туда, где все будут на нее глазеть и показывать пальцем. Она оценивающе взглянула на свой пеплос и досадливо поморщилась. Грязный и мятый. Она не меняла его со дня отплытия из Термы. Какой позор! В таком виде показаться на людях… Но, похоже, другого выхода нет.
2
Как и опасалась Пандора, на агоре все взгляды были устремлены в ее сторону. Хотя возможно, ей это лишь казалось. Но попав на рыночную площадь, она хотела только одного – сбежать. Сбежать не важно куда, лишь бы не ловить на себе любопытные, сальные, скабрезные взгляды.
Пандора подошла к лавке зеленщика и сделала вид, что выбирает лук. Искоса девушка поглядывала на лица прохожих. Несколько раз, ей казалось, что она встретила знакомое лицо. И каждый раз ее сердце замирало от страха и стыда. Но всякий раз перехватив чужой безразличный взгляд, она понимала, что обозналась.
Художник Валерий Шамсутдинов
Вдруг до ее ушей донесся привычный аттический говор. Так говорить мог только афинянин. Уверенно и насмешливо, слегка смягчая «р». Пандора завертела головой и моментально заметила говорящего возле сырной лавки. Короткий миг узнавания, и девушка вздрогнула, пытаясь совладать с безотчетным желанием сбежать. Но было поздно. Ее узнали.
– Пандора? – в возгласе странным образом смешались наигранное удивление и восторг.
О всемогущие Боги! Только не он!
Но было уже поздно обращаться к богам.
Молодой человек с улыбкой подошел к Пандоре. На его лице слились радость и какое-то странное самодовольство.
Пандора аккуратно положила луковицу на прилавок, благодарно кивнула любопытному продавцу и отряхнула пальцы. Ей было нужно несколько мгновений, чтобы прийти в себя.
– Хайре, господин Алкивиад.
– Всемогущий громовержец! Хайре, госпожа Пандора. Что ты тут делаешь?
Пандора на мгновение закрыла глаза, собираясь с мыслями. Видимо, это и был тот шанс, на который она рассчитывала. Хотя, конечно, надеялась она совсем другое. Почему же Мойры так любят играть людскими судьбами?
– Я рада тебя видеть.
– Клянусь Зевсом, я тоже очень рад тебя видеть, госпожа! Как же ты здесь оказалась?
Пандора вздохнула и потупила взгляд:
– Боюсь, это долгая история…
– Клянусь памятью Гомера, я не успокоюсь, пока не услышу ее от начала и до конца! Позволь тебя проводить. По пути ты мне все расскажешь. Ты здесь с отцом? Где ваши слуги?
От этого потока вопросов у Пандоры закружилась голова и пересохло в горле. Она закашлялась.
Алкивиад огляделся по сторонам и махнул рукой:
– Водонос!
Юркий мальчуган с кувшином в руках словно вырос из-под земли.
– Вода свежая? – задал Алкивиад бессмысленный вопрос.
– Клянусь Гермесом! Только что набрал из священного источника Калипсо! Вот, кувшин еще полный и прохладный!
Алкивиад с сомнением посмотрел на девушку, и она благодарно кивнула, принимая у водоноса чашу.
Прижав чашу к губам, Пандора делала маленькие короткие глотки, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
– Я здесь одна, – тихо сказала она. – Я только сегодня утром прибыла в этот город.
– Всемогущие боги! Одна?! Где же ты остановилась? Где твои слуги?
Пандора с сожалением повела головой, словно не в силах подобрать слова:
– Я еще не нашла место в городе, где можно остановиться. Здесь очень тяжело найти ночлег.
– Да… – задумчиво протянул Алкивиад. – Понимаю… На войну, как на пирушку, слетелись падальщики. Кроме того, есть и те, кто бежит от войны. И им всем нужно где-то жить.
Он на короткое время погрузился в раздумье, затем с деланным сомнением посмотрел на Пандору, словно взвешивая все за и против. Его взгляд скользнул по ее мятому испачканному хитону, по спутавшимся, наскоро уложенным волосам, и наконец молодой эллин собрался с духом.
– У меня в этом городе есть… скажем, знакомая. Она приехала, когда началась осада Потидеи и арендовала дом, когда здесь еще было не так многолюдно. Очень предусмотрительно и своевременно. Я навещаю ее здесь время от времени, когда стратег отпускает в город… – Алкивиад замялся и добавил: – Но, конечно, не я один к ней хожу. У нас в войске многие с ней дружат. Ее зовут Фрина…
Глаза Пандоры изумленно распахнулись.
– Фрина? – невольно переспросила она. – Жаба?
Алкивиад многозначительно развел руками:
– Понимаешь… Такие девушки стараются выбирать себе подобные имена, чтобы не вызывать людскую злобу и не гневить духов.
– Подобные имена? – снова переспросила Пандора. Она все никак не могла взять в толк, о чем он говорит.
– Да… Ну, такие девушки… Гетеры…
Пандора вздрогнула и закусила губу, недоверчиво глядя на молодого человека.
– Когда меня ранили, она ухаживала за мной, – словно в оправдание Алкивиад продемонстрировал розовый шрам на ноге. – Она немного колдует и знает нужные травы. Я уверен, что она поможет тебе.
– Боюсь, у меня не хватит… Я не смогу достойно отблагодарить такую женщину за гостеприимство.
Алкивиад поднял ладони, обрывая возможные возражения.
– Ради богов, умоляю тебя! Ни слова больше. О деньгах можешь не беспокоиться.
– Я уверена, когда мы вернемся в Афины, мой отец…
– Не бери в голову, госпожа!
Пандора на мгновение зажмурилась и глубоко вздохнула. Нет, совсем не так она представляла себе встречу с соотечественником. Что же делать? Она открыла глаза и испытующе посмотрела на него.
Алкивиад смотрел на нее с напускной серьезностью. Пандоре показалось, что в глубине его глаз играют искорки то ли любопытства, то ли веселья. Видимо, поселить благородную девушку вместе с гетерой казалось ему весьма забавной шуткой. Щеки Пандоры начали заливаться краской. Похоже, Алкивиад почувствовал ее подозрения. Он опустил взгляд и коснулся ладонью лица, словно пряча улыбку.
– Фрина весьма… умная девушка. Мой боевой товарищ, Сократ, сын Софроникса из дема Алопеки, когда мы были у нее в последний раз, очень хвалил ее сметливость и образованность. Может, ты слышала о Сократе?
Пандора осторожно кивнула.
– Да. Дядя Анит жаловался на него отцу и говорил, что Сократ – пустоголовый брехун, сбивающий своими россказнями молодых людей с толку.
Алкивиад осекся и смущенно кашлянул.
– В любом случае, боюсь, более подходящего дома тебе в этом городе не найти.
– А менее подходящего?
– Прости, госпожа… – Алкивиад недоуменно посмотрел на девушку.
Пандора молча посмотрела в ответ, с огромным трудом пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. Но ее щеки предательски горели.
– Позволь, я хотя бы покажу тебе дом Фрины. Ты поговоришь с ней и сама решишь.
Пандора вздохнула и посмотрела на небо. Прохладное осеннее солнце давно миновало зенит и сейчас неуклонно сползало к горизонту, с трудом пробиваясь сквозь серую пелену облаков.
Девушка вздохнула.
– Хорошо.
Алкивиад с трудом сдержал улыбку.
– Замечательно. Пойдем, я отведу тебя. По пути ты мне все подробно расскажешь.
Глава 6
Дом Фрины располагался на самом краю города, недалеко от южных ворот. Алкивиад, неторопливо шел рядом с Пандорой, подробно расспрашивая о превратностях ее судьбы. Он оказался отличным слушателем. Девушка сама не заметила, как слово за слово поведала ему о своих злоключениях. Подробно и обстоятельно она рассказала, как слухи о грядущей войне постепенно заполняли Аттику. Как сотни людей из многочисленных деревень и поселков, скрепя сердце, оставляли родные поля и дома и начали стекаться в Афины. Как старики не хотели сниматься с насиженных мест и на какие ухищрения приходилось идти родственникам, чтобы завлечь родных за безопасные городские стены.
– Тетушка Хрисилла… У нее не было детей. После смерти мужа, она почти перестала общаться с родными. Даже брата, моего отца, не хотела слушать, а меня любила… – Пандора тяжело вздохнула и замолчала.
– Где она жила? – вкрадчиво уточнил Алкивиад.
– В Оропе. Недалеко от границы с Беотией.
– Да… – задумчиво протянул Алкивиад. – Я много слышал о тех событиях. Мы под этой треклятой Потидеей торчим уже больше года, но ребята из пополнения рассказывали. Небольшой отряд фиванцев ночью тайно проник в союзные нам Платеи и попытался захватить город. Им почти это удалось, но платейцы собрались с силами и схватили всех фиванских воинов. Как только об этом узнали в Афинах, в Платеи отправили гонца с советом сохранить фиванцем жизнь, но он не успел. Всех пленных перебили. И фиванцы словно с цепи сорвались. Набеги на Аттику, выжженные поля, грабежи…
– Да, – тихо подтвердила девушка. – Потом я тоже узнала об этом. Но тогда… Мы с отцом совершенно ничего не подозревали. Целый день мы уговаривали тетушку, и наконец она согласилась. Как мы были рады… Весь вечер мы собирали вещи, думали утром отправиться в Афины. А потом… Все произошло так внезапно. Я ничего не успела понять. У отца даже не было оружия, он схватил багор и сбил одного фиванца с ног, но тут подбежали еще трое. Больше я его не видела…
Повисло молчание. Вдруг Пандора встрепенулась:
– До меня дошли вести, что мой отец в плену, в Амфисе. Я знаю, что он очень болен. Может, ты что-то слышал о нем?
– К сожалению, нет.
– Каждый день я молю богов, чтобы отец остался в живых!
– Я напишу письмо в Афины и постараюсь разузнать о его судьбе!
– Благодарю.
Пандора отвернулась.
– Но что произошло с тобой?
– Я стала пленницей… – тихо и безучастно промолвила девушка.
– Всемогущие боги! Это ужасно!
Пандора равнодушно пожала плечами.
– И что было дальше? – В голосе Алкивиада появились трудноуловимые нотки неподдельного участия.
– Меня купил один человек.
– Он плохо обходился с тобой?
Девушка задумчиво коснулась губ, но, словно спохватившись, отдернула руку.
– Нет.
Алкивиад внимательно смотрел на ее лицо, ожидая продолжения.
– В конце концов он отпустил меня.
Юноша с легким недоверием посмотрел на девушку.
– Весьма… Весьма благородный поступок.
Пандора криво улыбнулась и кивнула. Ей очень не хотелось говорить об этом.
Алкивиад тоже почувствовал некоторую неловкость.
– Кстати, мы как раз пришли. Вот дом Фрины! – с облегчением воскликнул он.
Привратник, узнав Алкивиада, почтительно и безмолвно распахнул перед ними калитку. Видно, здесь было не принято задавать лишние вопросы. Молодой человек предупредительно пропустил девушку вперед. Пройдя коротким полутемным коридором, они вышли в просторный уютный двор, пронизанный золотистыми лучами заходящего солнца.
Перед Пандорой предстала странная картина. У противоположной стены, под фреской с изображением выходящей из морской пены Афродиты, на коленях спиной к вошедшим, стояла женская фигура в белоснежном пеплосе. Над ней, резко хлопая крыльями и странно подергиваясь, летал белый голубь. Приглядевшись, Пандора увидела, что девушка плавно вращает небольшое деревянное колесо, украшенное разноцветными лентами. От колеса к лапке голубя тянулась тонкая нить. Голубь трепыхался и дергался, но нить крепко удерживала его над головой женщины. Из женских уст доносился тихий мелодичный речитатив, но из-за шума крыльев было невозможно разобрать слова. Сбоку от нее темным силуэтом стояла служанка, закутанная в черный платок и державшая в руках поднос. Служанка бросила на вошедших короткий безразличный взгляд, но осталась неподвижной.
Пандора вздрогнула. Она вспомнила давний рассказ своей подруги Гиппареты о зловещих колдовских обрядах, которыми распутные гетеры привораживают чужих мужей.
Фигура в белоснежном одеянии закончила свою колдовскую песнь, выпрямилась и расправила плечи. Голубь продолжал свои судорожные попытки освободиться из плена, но у него не было шанса. Девушка резко выбросила руку вперед, другой дернув нить к себе. Голубь оказался в ее ладонях. Гетера сдала резкое движение. Пандоре даже почудилось, что она услышала отвратительный хруст. Голова голубя безвольно повисла. Девушка положила голубя на поднос. Служанка плавно опустилась на колени и поставила поднос на пол. В ее руке блеснул нож.