Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман
Пандора, как завороженная, смотрела на обряд, не в силах отвести глаз.
Несколько коротких умелых движений ножом, и темная фигура служанки выпрямилась, держа на вытянутой руке тонкое окровавленное лезвие с голубиным сердцем, насаженным на острие. Тяжелые алые капли падали на белые мраморные плиты. Девушка склонилась над протянутым ножом, не прикасаясь к нему руками, аккуратно, одними губами, взяла голубиное сердце с острия и сделала судорожное глотательное движение. Затем она расплылась в какой-то хищной самодовольной улыбке и наконец взглянула на гостей. По ее лицу скользнуло легкое удивление, но его быстро сменила радушная улыбка. Девушка повернулась и подошла к ним.
– Клянусь пенорожденной, не ожидала так скоро тебя увидеть вновь, мой милый!
Пандора с изумлением и с каким-то болезненным любопытством разглядывала незнакомку. Нет, совсем не так она представляла себе гетер. Эта девушка была удивительно изящна и красива. Не старше нее самой. Впервые в жизни Пандора видела столь умело и уместно нанесенную косметику. Все взрослые женщины в ее окружении пользовались белилами, тушью и сурьмой, особенно собираясь на праздники или похороны. И всегда это выглядело чрезмерным и вызывающим. Именно такими Пандора и представляла себе гетер. Но эта красивая, стройная, изысканная и уверенная в себе девушка, совсем не походила на созданный в ее мыслях образ распутной гетеры. Лишь одно на лице девушки было пугающе неуместно – капля голубиной крови, сбегающая из уголка пухлых алых губ.
Художник Валерий Шамсутдинов
Алкивиад улыбнулся, бесцеремонно протянул руку к лицу девушки и смазал большим пальцем стекающую кровь. Девушка не отстранилась, а наоборот подставила ему подбородок. Затем гетера распахнула губы и бесстыдно слизнула остатки крови.
Алкивиад ухмыльнулся и в свою очередь нарочито облизал окровавленный палец.
– На кого ворожишь? Надеюсь, не на меня?
– О! Не беспокойся. На такого, как ты, голубей не напасешься! – и уклончиво добавила: – Ты его не знаешь.
– Боишься, уведу?
– С тебя станется! – с натянутой улыбкой отшутилась гетера и наконец взглянула на Пандору, – А что это за очаровательное создание ты привел с собой? Даже не пытайся меня обмануть! Я не позволю тебе встречаться здесь с невинными девушками.
Пандора почувствовала, как ее щеки снова начинают горесть. Она была готова провалиться в Аид от неловкости.
– Позволь представить тебе, – церемонно и выспренно начал Алкивиад, повернувшись к Пандоре, но в его голосе сквозила какая-то ирония, – госпожа Пандора, дочь почтенного Тофона. Моего хорошего друга из Афин.
– Вот как? – насмешливо перебила его гетера, – Приводишь ко мне дочерей почтенных афинских граждан, да к тому же еще твоих близких друзей? Хорош друг, нечего сказать!
– Я… – начал было Алкивиад, но гетера жестом оборвала его возражение.
– Меня зовут Фрина, госпожа. – Гетера почтительно поклонилась Пандоре. В ее глазах мелькнула тяжелая неизбывная тоска. – Будь моей гостьей.
Пандора невольно сжалась и коротко кивнула.
– Прошу, пройдемте. – Гетера бросила короткий взгляд на черную фигуру служанки, раздувающей жаровню под алтарем Афродиты. – Терпеть не могу запах паленых перьев.
С этими словами она увлекла гостей по длинному темному коридору.
Алкивиад коротко пересказал Фрине историю Пандоры. Гетера ненадолго задумалась, бросила оценивающий взгляд на девушку и, кивнув, поманила за собой гостей.
На заднем дворике Фрина подвела гостей к крутой узкой лестнице.
– Раньше здесь располагался гинекей. Но, – гетера усмехнулась, – как вы понимаете, мне он не нужен. Наверху две комнаты. Сейчас в них живут прислужницы, но они передут вниз. Место есть. Надеюсь, тебе с твоими слугам хватит двух комнат?
– Этого более чем достаточно. У меня нет слуг.
– Нет слуг? Всемогущие боги! Это непостижимо. Я дам тебе служанку.
Пандора растерянно молчала.
– Ну как? Тебе нравится, госпожа?
– Да… Спасибо. Здесь очень славно. Но я не знаю… Сколько…
Молодой человек прервал ее.
– Клянусь богами, ни слова о деньгах! – Он повернулся к гетере: – Дорогая, позаботишься о нашей гостье? Мы потом с тобой все решим.
По лицу гетеры скользнула легкая улыбка.
– Разумеется.
– Благодарю тебя, госпожа, – тихо прошептала Пандора.
– Ох, когда такие благородные девушки называют меня госпожой, я просто теряюсь! Давай в этом доме обойдемся без церемоний?
– Конечно, гос… Прости… – смутилась девушка.
– Вот и отлично, дорогуша! – усмехнулась Фрина. – Надеюсь, мы станем подругами?
– Буду очень… рада. – с трудом выдавила Пандора.
– Замечательно, а сейчас приглашаю вас отужинать, пока слуги подготовят комнаты.
Глава 7
1
Прошло несколько дней. Пандора понемногу обживалась в доме гетеры. Фрина выделила ей служанку, и девушка наконец почувствовала себя в относительной безопасности. По крайней мере, бытовые вопросы больше не представляли трудностей. У нее был кров, была еда и защита. Что еще может желать благородная афинская девушка? Каждый раз Пандора задавала себе этот вопрос и терялась, не в силах отыскать ответ. Но несомненно было что-то еще. Что-то появилось у нее в глубине души. Какое-то неясное, трудноуловимое желание.
В который раз Пандора листала подаренную ей рукопись. И каждый раз эти странные нескладные слова чем-то ее цепляли, задевали что-то глубоко у нее внутри:
«Все возможное – существует. Боги всемогущи и создали все, что возможно. Но создание невозможного превышало их могущество. И поэтому боги создали человека. Цель человеческой жизни, судьба и предназначение человека – создавать то, что не под силу даже богам. Смысл человеческого существования – создавать невозможное. Человек – единственное существо, которое не сразу появляется в мире. Человек сначала рождается, а лишь затем становится. Человек создает себя сам, потому что он свободен. Человек свободен выбирать. Он становится тем, кем он хочет и может быть. Становится тем, кто делает невозможное возможным…»
Тихо скрипнула дверь. Пандора вздрогнула и обернулась. В комнату вошла Фрина. Пандора поднялась ей навстречу. Гетера бросила взгляд на разложенные листы, и по ее лицу скользнула тень насмешливого недоумения.
– Дорогуша, ты что, читаешь?
Пандора непроизвольно отодвинула рукопись.
– Милая, ты же так совсем зачахнешь! На тебе лица нет! Бледная вся, осунулась! Тебе нужно отдохнуть, вечером мы ждем гостей.
– Гостей? – с тревогой переспросила девушка. – Но…как я…
– Нет-нет! – Фрина предостерегающе подняла руку, – Не хочу слышать никаких возражений! – Гетера многозначительно посмотрела на Пандору. – Скоро придет Алкивиад со своим другом. Он выслал вперед слугу предупредить меня. Клянусь Зевсом, первый раз на моей памяти Алкивиад возвращается так скоро. Подозреваю, ему не просто было договориться со стратегом, чтобы тот отпустил его. Я бы не хотела его разочаровывать. И тебе не советую. Этот юноша далеко пойдет, поверь мне!
– Но ведь он придет к тебе. Я не могу… быть там.
– Можешь, можешь! В этом доме девушки могут многое себе позволить. И не нужно смотреть на меня таким испуганным взглядом! Никто тебя здесь не обидит, обещаю.
– Но зачем мне идти туда?
Фрина испытующе посмотрела в глаза Пандоры.
– Ты когда-нибудь думала о том, что ждет тебя по возвращению в Афины?
Лицо девушки исказила болезненная гримаса. Он тихо прошептала, почти не разжимая губ:
– Да.
– Ну и что же?
– Позор.
– Чтобы избежать его, тебе и нужен Алкивиад, понимаешь? С таким защитником никто не посмеет говорить о тебе дурное.
– Но нужна ли ему я?
Фрина усмехнулась:
– О, не сомневайся! Еще никогда на моей памяти он так ни о ком не хлопотал.
– Но что ему нужно от меня?
– Известно что…
Пандора встрепенулась и стиснула зубы.
– Я туда не пойду!
– Не глупи и ничего не бойся. Алкивиад – благородный юноша. – Фрина замолчала и испытующе посмотрела на девушку: – Кстати, а как он тебе?
– Алкивиад? – невольно переспросила Пандора, чувствуя предательский жар у щек.
Фрина с усмешкой кивнула.
– Я… Я не знаю…
– Не стесняйся дорогуша! Согласись, он хорош.
Пандора осторожно кивнула.
– Мне кажется, несправедливо, что благородные девушки не могут выбирать себе мужчину. В отличии от гетер… Забавно… Чтобы мужчина женился на девушке, он требует у ее отца приданное, а гетере он сам несет серебро, да еще и валяется в ногах, умоляя его принять. – Фрина презрительно поморщилась, тряхнула головой, словно отгоняя какое-то воспоминание, и продолжила: – А Алкивиад… Чтобы заполучить такого мужа, требуется большое приданное. Но та, которой он достанется, не будет разочарована. Уверяю тебя.
– Разве можно разочароваться в своем муже? – невольно вырвалось у Пандоры.
Фрина расхохоталась:
– О да! И еще как!
В ее голосе слышался некий неподобающий намек. Пандора не поняла, но все равно покраснела.
Гетера стала серьезной.
– В жизни каждой женщины есть краткий миг расцвета, когда она сама выбирает свою судьбу. В этот миг женщине подвластно все: цари, герои и даже боги склоняются перед ней. Даже когда кажется, что выбора нет, он есть. Но потом исправить что-либо будет невозможно. Я сама прошла через это. Я сделала свой выбор – ты можешь сделать свой. И Алкивиад – хорошее начало, поверь мне… – Фрина перехватила испытующий взгляд Пандоры и осеклась.
Повисло неловкое молчание.
– Ладно. Собирайся, приводи себя в порядок. Не буду тебе мешать. У меня есть восхитительный хитон из косской шерсти. Тебе будет очень к лицу. Служанки принесут его и помогут тебе подготовиться.
2
Пандора вытянула руку с тяжелым бронзовым зеркалом, пытаясь разглядеть свое отражение в тусклой бронзовой мути. С какой-то странной неловкостью и досадой вспомнила она те волшебные зеркала, что остались в разоренном поместье. Неприятно было осознавать, насколько ей недоставало их. Резкий укол стыда заставил ее отбросить зеркало на ложе. Нет! Она не должна идти на этот ужин!
Художник Валерий Шамсутдинов
Снизу уже доносились веселые голоса и звон посуды. С кухни тянуло ароматом жаренного лука и запечённого мяса. Раздался робкая музыкальная трель – флейтисты готовились к выступлению.
К ней заглянула Фрина.
– Ты готова?
Пандора выпрямилась, застенчиво оправляя тонкий хитон дорийского покроя. Аккуратно подшитая ткань с алой каймой едва закрывала колени. В детстве было удобно ходить в подобной одежде, но сейчас девушка чувствовала сильную неловкость.
Фрина вскинула брови, зашла в комнату и впилась в Пандору цепким оценивающим взглядом.
– Очень… очень неплохо. Кажется, я начинаю ревновать.
Сама Фрина оделась с большим изяществом, но несколько вызывающе. На гетере был короткий дорийский хитон. Руки украшали тяжелые золотые браслеты. Лишь тонкое серебряное ожерелье на шее смотрелось дешево и потому несколько неуместно. Несмотря на охватившее ее смущение, Пандора не могла не восхититься Фриной и не отметить эту странную деталь. Только сейчас она обратила внимание, что гетера никогда не снимает это украшение.
– Госпожа, позволь… – Пандора осеклась, перехватив насмешливый взгляд гетеры, и поправилась: – Позволь мне остаться. Я не хочу… не могу, туда пойти.
– Полагаешь, появиться в подобном обществе – ниже твоего достоинства? – с холодком в голосе спросила гетера.
– Нет, что ты, госпожа! Наоборот…
– Наоборот? Хочешь сказать, что ты этого недостойна?
Пандора, опустив глаза, растерянно теребила подол хитона, пытаясь подобрать нужные слова.
Гетера рассмеялась:
– Полно! Не забивай себе голову глупыми сомнениями. Пошли вниз.
Глава 8
Фрина с Пандорой вошли в симпосион, их появление было встречено приветственными возгласами. Пандора испуганно огляделась.
Пиршественный зал освещался многочисленными лампами. Однако, вопреки опасениям Пандоры, гостей было немного. Всего двое мужчин разместились на высоких клине. Перед ними на низких столах стояли разнообразные яства, наполняющие зал будоражащими аппетит ароматами.
На самом почетном месте возлежал Алкивиад.
Художник Валерий Шамсутдинов
Слева – незнакомый молодой человек чуть старше него на вид.
На лице Фрины расцвела широкая приветливая улыбка.
– Позвольте представить мою дорогую гостью, дочь почтенного Тофона из Афин, Пандору.
Затем она махнула рукой в сторону мужчин:
– Это Федр, сын Филеба. Ну, а этого юношу, – гетера кивнула в сторону Алкивиада, – ты знаешь.
С огромным усилием поборов сковавшее ее оцепенение, девушка почтительно поклонилась и замерла, не поднимая глаз.
– Хайре, милая. Рад видеть тебя! – приветливо улыбнулся Федр и обернулся к Алкивиаду: – Ты был прав, такое очаровательное создание будет украшением нашего ужина!
Фрина добродушно усмехнулась и подошла к пустой клине, стоявшей рядом с ложем Федра. Ловко пододвинув ногой небольшую скамеечку, гетера грациозно взошла на ложе и бесстыдно раскинулась на нем. Ее короткий хитон задрался выше колен, обнажив красивые стройные ноги. Мужские взгляды неотрывно сопровождали каждое ее движение.
Гетера самодовольно оскалилась и призывно махнула рукой, указав на свободное ложе:
– Присоединяйся.
Пандору бросило в жар.
– Позволь я… Я лучше сяду.
– Располагайся, как тебе удобнее, – пренебрежительно бросила гетера и кивнула слуге, стоящему в полутемной нише. Затем она повернулась к Алкивиаду: – Ну поведай, как ты уговорил Формиона отпустить вас ко мне в гости?
Слуга вышел из зала и вскоре вернулся, неся на вытянутых руках тяжелый клисмос с красивыми гнутыми ножками.
Пандора проскользнула на свое место и вжалась в высокую спинку клисмоса. Как она жалела, что у нее нет с собой плаща или диплакса! Ей очень хотелось закутаться в него с головой или хотя бы накинуть на выглядывающие из-под хитона голые колени.
Сотрапезники совершили возлияние и поблагодарили богов. Наконец начался ужин. К радости Пандоры, на нее почти не обращали внимания.
Федр, бывший симпосиархом, предложил разводить вино такой же частью воды. Алкивиад лукаво подмигнул Фрине и с легкой улыбкой покосился на Пандору.
Началась неторопливая трапеза.
– Клянусь Зевсом, давно не ел так вкусно и сытно. Под этой треклятой Потидеей уже давно не найти ничего приличного, – промолвил Федр, отламывая от жареной курицы ножку.
– Потерпи. Недолго им осталось. Я уже оплатил дубовые бревна, – усмехнулся Алкивиад, поднося ко рту кусок телячьей печенки, с которого обильно стекала подлива.
– Ты всерьез думаешь, что затея этого раба сработает?
Алкивиад бросил короткий взгляд на Пандору и торопливо проглотил недожеванное мясо.
– Давай не будем нагонять тоску на наших прелестных хозяек своими скучными разговорами!
Фрина махнула рукой, подавая знак слугам. Полилась приятная мягкая мелодия. В центр зала выпорхнули две девушки в коротких зеленых хитонах с бубнами в руках. Их головы украшали тяжелые венки из плюща, обвитые яркими лентами. Девушки изящно закружились в такт музыке. Невольно бросив на них взгляд, Пандора уже не могла отвести глаз. Ее захватил ритм. Синхронные, грациозные, отточенные движения словно гипнотизировали ее. Ей невольно захотелось слиться с мелодией, раствориться в ее волшебных звуках, отдать себя плавному течению танца. Она незаметно для себя опустошила чашу с вином, и виночерпий предупредительно наполнил ее снова.
Мужчины громко выражали одобрение. Похоже, музыка заворожила не только Пандору. Фрина спрыгнула с ложа и порхнула в центр зала. Танцовщицы, не прерывая выступление, умело и споро расступились, освобождая пространство для гетеры. Видимо, подобный энтузиазм зрителей был для них привычным делом. Высоко подняв руки и выгнув спину, гетера замерла на мгновение, словно готовясь к прыжку, а затем окунулась в поток льющихся звуков. Ее движения были ловки и отточены до совершенства. Своей грацией Фрина ни в чем не уступала опытным танцовщицам. Пандора залюбовалась ей. Вышедшие из повиновения пальцы девушки наигрывали на коленях мелодию в такт музыке.
Неожиданно над ее ухом раздался громкий шепот:
– А ты не хочешь присоединиться к ним?
Пандора вздрогнула и обернулась. Алкивиад, свесившись с клине, с насмешливой улыбкой смотрел на нее.
Девушка возмущенно отпрянула и зарделась. Алкивиад попытался изобразить невинную доброжелательность. Пандора ничего не ответила и отвернулась.
Танец кончился. Разгоряченная, тяжело дышащая Фрина оправила сбившийся хитон, элегантно поклонилась зрителям и вернулась на место.
– Поистине, красота порождает любовь! – одобрительно провозгласил Федр, хлопая в ладоши. Фрина поддакнула и непринужденно подобрала хитон, излишне закрывавший ее стройные бедра.
– Ну что же, будем пить за любовь! – провозгласил Алкивиад, сделал возлияние Афродите и поднял кубок.
Пандора почувствовала легкое головокружение. Весь этот пир, музыка, разгоряченные танцовщицы и крепкое вино – все наполняло сердце радостью, каким-то теплым манящим обещанием, предчувствием чего-то сладкого и таинственного. Она бросила короткий взгляд на Алкивиада. Юноша вальяжно развалился на клине. Фибула на его левом плече расстегнулась, и сползший хитон больше не скрывал крепкий мускулистый торс. Золотистые кудри спадали на плечи. Разглядывая украдкой Алкивиада, Пандора на миг ощутила волнующую тяжесть в животе, но неожиданно заметила, что корни его светлых волос – темные. Она прыснула, подавившись вином от нахлынувшего приступа смеха. Алкивиад покосился на нее и широко улыбнулся.
– Но что же такое любовь? – вступила в разговор Фрина.
– Любовь – это сладкая болезнь, обман, обещание сказочного блаженства, приносящее тревоги, мучения и долги, – невесело рассмеялся Федр.
– Хорошо, что от этой болезни есть лекарство, – лукаво улыбнулась гетера.
– Есть. Только стоит оно недешево…
Фрина расхохоталась.
– Да. Пожалуй, любовь – это болезнь, – поддакнул Алкивиад. – Влюбленный человек не владеет собой. В любви все средства хороши: подарки, мольбы и даже угрозы. Как можно винить влюбленного, ведь нет его вины, что он согласен на все, лишь бы утолить мучащую его страсть?
– И ты думаешь, что любовь оправдывает все? – невольно вырвалось у Пандоры. – Обман, подлость… и даже принуждение?
– Влюбленные человек просто не думает о таких вещах. Со мной такое бывает редко, но порой… – Алкивиад сделал выразительную паузу и многозначительно посмотрел на Пандору. – А ты, госпожа Пандора. Что такое, по-твоему, любовь?
Сердце Пандоры замерло. Она глядела в искрящиеся голубые глаза Алкивиада, окаймленные длинными ресницами, и пыталась найти ответ. Что-то вертелось на языке. Какое-то смутное воспоминание.
Еще миг, и ее губы сами прошептали:
– А может, любовь – это когда счастье любимого человека для тебя становится превыше твоей страсти?
Алкивиад фыркнул:
– Клянусь Афродитой! Госпожа Пандора, ведь не существует таких людей… – Алкивиад осекся и самодовольно поправился: – Не существует таких мужчин, которые будут готовы отказаться от того, чего они действительно хотят. Предпочесть чье-то мнимое счастье своей страсти? Глупо и даже неблагочестиво. Ведь это противоречит воле богов, которые и посылают нам любовь!
– Мне кажется, что все герои древности потому и были героями, что постоянно преодолевали волю богов или хотя бы бросали им вызов.
– И чем это для них заканчивалось? Страданиями, мучениями, смертью и… – начал нарочито перечислять Алкивиад
– Славой?! – шутливо встрял в разговор Федр.
Алкивиад осекся и сердито бросил:
– Волю богов преодолеть невозможно!
– А если боги для этого и создали человека? – чуть слышно спросила девушка.
– Для чего?
– Чтобы совершать невозможное.
Пандора бросила короткий взгляд на опешившего Алкивиада и поднялась, чувствуя шум в голове.
– Простите, уважаемые. Благодарю вас за эту трапезу.
– Уже уходишь? – невольно вырвалось у Алкивиада.
– Боюсь, я вынуждена вас покинуть. Я неважно себя чувствую.
Пандора почтительно поклонилась, перехватила растерянный обеспокоенный взгляд Фрины и торопливо вышла из зала.
Музыканты, прислушивающиеся к беседе, в тот же миг синхронно поднесли флейты к губам. И веселая журчащая музыка полилась под сводами симпосиона.
Пандора закрыла дверь.
Глава 9
Утром, когда Пандора спустилась к завтраку, гости и хозяйка дома еще спали. Лишь когда Пандора уже доедала последнюю пшеничную лепешку, во дворе появилась заспанная Фрина. Ее лицо искажала страдальческая гримаса. Девушка с силой сдавила себе виски и издала тихий стон. К ней тут же подбежала служанка, протягивая заранее подготовленный кубок. Гетера принюхалась, поморщилась и одним глотком проглотила содержимое.
Художник Валерий Шамсутдинов
– Ох… Что же это за вино-то было вчера… – пробормотала она и плюхнулась на клисмос напротив Пандоры.
Слуги быстро накрывали на стол.
Посидев некоторое время с закрытыми глазами, Фрина взглянула на Пандору. Казалось, она начала приходить в себя.
Гетера долго не сводила глаз с девушки.
– Да… Похоже я тебя недооценила… – вымолвила она с натянутой улыбкой. – Моей компаньонкой тебе не быть. Слишком мелко для тебя.
– Прости, госпожа, я не понимаю…
Фрина оборвала ее взмахом руки.
– Только не так громко… – Она прикрыла глаза. – Но как ты его, а? Кто бы мог подумать? Нечего, ему полезно, чтобы его порой ставили на место.
– Госпожа, я не понимаю. Что случилось? Что я сделала не так?
– О! Не переживай. Ты все сделала так! Это я должна у тебя учиться. И хватит называть меня госпожой.
В этот момент из спальни Фрины показался Федр. Он сладко зевнул, потянулся и с обожанием посмотрел на гетеру.
Фрина перехватила его взгляд и улыбнулась:
– Садись, милый. Сейчас все принесут.
Пандора торопливо вскочила:
– Благодарю тебя. Да хранят боги очаг этого дома!
Стиснув в руках небольшую миску с отложенными для богов приношениями, она торопливо направилась к двери.
К счастью, во дворике у алтаря никого не было, и Пандора смогла спокойно оказать богам все подобающие почести. Закончив обряд, она обернулась и вздрогнула от неожиданности: в нескольких шагах за спиной стоял Алкивиад и с легкой улыбкой смотрел на нее. Как давно он здесь? Девушке стало не по себе.
– В наше время редко встретишь подобное благочестие.
Пандора отвела взгляд и опустила голову. Она никак не могла решить, что ей следует делать. Странные намеки Фрины не шли из головы.
Алкивиад сделал несколько шагов. Теперь он стоял совсем рядом. Пандора ощущала какой-то сладковатый аромат. Розовая вода?
– Я всю ночь думал о тебе, госпожа.
Пандора, не глядя на юношу, подняла с плеч диплакс и накинула на голову.
Алкивиад усмехнулся:
– Я хотел сказать, что несколько дней назад отправил с гонцом письмо в Афины. Корабли, к сожалению, уже не плавают – осенью часты шторма. Но по суше добраться можно. Хотя это и не безопасно.
Пандора встрепенулась:
– Ты сказал – письмо?
– Да. Я попросил друзей разузнать о судьбе твоего отца.
Пандора зажмурилась от нахлынувшей боли и надежды.
– Спасибо, господин Алкивиад.
– Уверен, что с твоим отцом все в порядке. Как только у меня будут вести, я сразу сообщу тебе.
Алкивиад протянул руку и взял ладонь Пандоры. Девушка вздрогнула, поборов желание освободиться.
Алкивиад улыбнулся.
– Я всегда очень уважал твоего отца. Он один из самых достойных афинских граждан и при этом столько работает, показывая другим, как следует вести дела. У него, кажется, две гончарные мастерские?
– Три, – сорвалось с языка у Пандоры.
– Тем более… Я знаю, что он несколько раз вне очереди брал на себя литургию триерархии. Это очень достойный шаг. Для любого молодого человека было бы честью породниться с такой уважаемой семьей.
Девушка недоверчиво посмотрела на Алкивиада. Но тот лишь сильнее сжал ее ладонь.
– Не сомневаюсь, что твой отец был бы этому рад.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Алкивиад досадливо поморщился.
– Пандора, я уверен, что любой бы одобрил подобный союз. Я хотел бы быть с тобой.
Девушка прикрыла глаза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Наконец она решилась задать мучавший ее вопрос: