Табу на любовь, или Сломай меня
Да, мама в детстве учила, что брать чужие вещи нехорошо, читать чужие письма неприлично. Но, судя по всему, эти простые истины в одно мое ухо влетали, в другое вылетали. Куда лучше запоминались советы от бритоголового сурового тренера: «наращивай скорость постепенно», «не блокируй его удары, иди в разрез», «ныряй под слабую руку и пробивай двойку».
– Ну ка, что тут у тебя, Рина?
Не слишком заботясь о морали, я перелистываю с десяток страниц и цепенею от мурашек, атаковавших мой позвоночник. Рисунки такие разные, но вместе с тем такие безупречные, что от них попросту захватывает дух.
Незаконченные, абстрактные, замысловатые. Объемные, оригинальные, выразительные. С плавными линиями, резкие, четкие. Они заставляют восхищаться рукой художника и в один миг стирают хлипкие остатки сомнений в его таланте.
С небольших белых страниц в крупную клетку на меня косится толстый холеный кот. Оттуда же мне улыбается кудрявый пухлощекий ребенок. Скользит по мне томным взглядом изящная танцовщица в длинной цветастой юбке. Там дождь размывает очертания хмурых зданий, лежит на боку покореженная в аварии машина, перебирает струны гитары веселый бродяга-музыкант.
А на последнем листе Руслан Бекетов движется между столами небезызвестного бара…
– Привет, сын! Ты как обычно. Прилетел домой и даже не позвонил собственной матери, – от созерцания вдохновенного творчества меня отвлекает телефонный звонок, и я невольно растягиваю губы в улыбке, замечая притворную обиду в родном голосе.
– Здравствуй, ма. Не хотел вас с батей тревожить. Отдыхайте спокойно в своем санатории. Итак редко куда-то выбираетесь вдвоем.
– Я очень соскучилась по тебе, сынок.
– Я по тебе тоже.
– А, может, ну ее, эту заграницу? Оставайся в России.
– Я подумаю, мам.
Пообещав обмозговать свалившееся на меня предложение и не влипать в неприятности, я тепло прощаюсь с родительницей и снова перелистываю страницы потрепанного блокнота, залипая на этой эстетике в чистом виде. Пожалуй, теперь у меня есть причина если не осесть на родине, то задержаться здесь на какое-то время.
Только вот как по одному имени искать беглянку в многомиллионном мегаполисе?
Рвано выдохнув, я кладу принадлежащую Дарине вещь на тумбу и еду в клинику проходить плановый осмотр. С опаской кошусь на сверкающие чистотой стерильные стены, терпеливо выслушиваю выговор за то, что забыл нацепить бахилы, и получаю крохотную дозу облучения в аппарате магнитно-резонансной томографии.
С самого детства не люблю докторов и все, что с ними связано, но лечащий врач старается сделать мой визит в больничку максимально приятным. Рыжеволосая девушка в идеально отглаженном белом халате мягко мне улыбается, предлагает попить воды и поправляет квадратные очки, съезжающие к кончику курносого носа.
– Рассказывайте, Руслан Романович. Питаетесь, спите хорошо?
– Прекрасно.
– Жалобы на что-нибудь есть?
– Нет.
Отвечаю односложно, крутясь в кресле, и невольно вспоминаю нашего штатного эскулапа. Сиди он сейчас напротив, вытряс бы все до мелочей и вынул бы душу своими расспросами. Этой же тактичной девчонке не достает опыта и напора, а мне – простого желания вести длительные беседы о состоянии моего здоровья.
– Отлично. Снимки хорошие, динамика положительная. Недели две-три, и можете спокойно возвращаться к тренировкам.
– Спасибо.
Отстраненно кивнув, я встаю из-за стола и собираюсь покинуть кабинет, когда докторша робко меня останавливает. Кусает нижнюю губу ровными зубами и смущенно краснеет прежде, чем начать тараторить.
– Вы знаете, я ваша фанатка. Все трансляции смотрю, хоть в четыре, хоть в пять утра, а потом бегу заспанная на смену. Кофе глушу литрами, зеваю, а коллеги смеются. Порадуете билетиком, если в Москве драться будете?
– Обязательно.
Не выдержав щенячьего взгляда зеленых глаз, я даю бордовой, словно свекла, девушке клятвенное обещание и торопливо выскальзываю в коридор, пока она еще чего-нибудь не попросила. В этот момент я и сам до конца не уверен, что снова выйду на ринг.
Долгое время я рвал жилы, пахал до седьмого пота и соревновался с травмами, не представляя и дня без зала, пробежек, режима. Выиграл не один кубок, положил на лопатки пару десятков серьезных соперников и банально устал. Выдохся, немного растратил ресурс и начал задумываться о маминых словах, засевших занозой в подкорке.
Что если и, правда, поставить суматоху на паузу, сменить сферу деятельности и поискать, что еще мне нравится в жизни, кроме боев?
С этими мыслями, кажущимися все более привлекательными, я удаляюсь от многоэтажного здания современной клиники, миную переполненную людьми улицу и сворачиваю в обнаружившийся по пути сквер. Бреду по тенистой аллее, наслаждаясь погожим деньком, и торможу рядом с тележкой с мороженым.
Клубничное? Шоколадное? Банановое?
Открываю рот, чтобы сделать заказ, и тут же резко его захлопываю. Как ищейка, вцепляюсь в хрупкую фигуру в двадцати метрах от меня и размашисто шагаю к своей потеряшке. Кончики пальцев покалывает от предвкушения, адреналин шпарит по венам, мышцы сводит судорогой.
Странно, но именно так мое тело реагирует на ничего не подозревающую брюнетку, застывшую с небольшим клочком бумаги в руках.
– Дарина?
– Вы обознались.
– Да неужели.
Хватаю ее за запястье и нагло притискиваю к себе, не позволяя сбежать. В мятных слаксах, белых кедах и белой же футболке, с волосами, скрученными в пучок на затылке, она не сильно напоминает вчерашнюю соблазнительницу, исполосовавшую ногтями мне спину.
Но это она. Загадочная, порывистая, яркая. С нетронутыми помадой пухлыми губами, с высоко вздымающейся грудью, с абстрактными линиями, выбитыми на ключице, которую я так жадно целовал каких-то восемь часов назад.
– Не стоит играть со мной, девочка.
Еще ближе ее подтаскиваю. Прикипаю к пульсирующей венке на шее. И гортанно смеюсь, когда она с вызовом мне бросает.
– А то что?
Дрожит вся то ли от страха, то ли от искрящего между нами напряжения. И этой своей дерзостью пробуждает желание незамедлительно прогнуть ее под себя.
– Сломаю.
Глава 4
Дарина
– Так где ты вчера была, Рина? – сдавливая мой подбородок, высекает Алексей, пока я растерянно моргаю. Против воли думаю о прошедшей ночи и машинально облизываю пересохшие губы.
– Сначала у Катьки, у нее дочка ангину подхватила, нужно было в аптеку заехать, лекарств купить. Потом у Леськи, подруга моя школьная, помнишь? Пили чай с бутербродами, беседовали о жизни, фильмы смотрели. Ничего особенного.
Поведя голыми плечами, намеренно тарахчу я, потому что знаю: супруг ненавидит подробности о ерундовых вещах, вроде помады, платьев, детских болячек и прочих женских штучек. Он-то и с родной матерью дольше трех минут по телефону поговорить не может. Вот и в этот раз Бекетов хмурится, кривится, но все же разжимает побелевшие пальцы и роняет короткое.
– Через пять минут жду тебя внизу. Пообедаем вместе.
Отдав распоряжение, он разворачивается на пятках и поспешно покидает ванную, с грохотом захлопывая за собой дверь. Я же шумно выдыхаю и погружаюсь под воду с головой. В ушах гудит, язык прилипает к нёбу, а сердце стучит тревожно и часто.
Если муж обо всем узнает, он сотрет меня в порошок.
Содрогнувшись от ужасающей мысли, я выныриваю на поверхность и жадно глотаю воздух, наполняя легкие кислородом. Отталкиваюсь от бортиков ванной, наступаю на коврик, заливая его катящейся с тела водой, и торопливо кутаюсь в полотенце.
Чувствую холод, хоть в комнате и тепло, поэтому натягиваю на себя плотный спортивный костюм и в спешке просушиваю влажные волосы.
– Приятного аппетита, – потратив отведенное мне на сборы время, я проскальзываю в кухню и занимаю место напротив супруга. Ковыряюсь в безвкусном салате для проформы и ничего не хочу есть.
Так же нехотя пробую финский суп с лососем и сливками, мучаю рыбу в кляре, отказываюсь от десерта и тихо радуюсь, что Алексей слишком занят мобильным, чтобы заметить апатию на моем бледном лице.
– Так, Рина, я в офис, а ты прокатись в торговый центр. На следующей неделе у мамы юбилей, мы, естественно, приглашены. Выбери что-то длинное и скромное.
Опустошив свои тарелки, приказывает Бекетов и поднимается из-за стола, заставляя меня кипеть от бурлящей внутри злости. По-хозяйски мажет большим пальцем по моей щеке, отвешивает сомнительный комплимент, сути которого я не улавливаю, и исчезает в коридоре. Я же судорожно вдыхаю и безотчетно гну чайную ложку, выплескивая на столовый прибор привычные негодование и гнев.
Я ненавижу своего мужа. Ненавижу ту ситуацию, в которой очутилась. И до помутнения рассудка мечтаю сбежать из пленившей меня золотой клетки. И, если для этого понадобится пройтись по лезвию ножа, станцевать с Азазелем или переспать с самим дьяволом, то я с легкостью на это решусь.
Переодевшись во что-то более подходящее для прогулки по магазинам, я вызываю такси, только бунтарская натура берет верх и ведет меня не к многочисленным бутикам с кричащими вывесками, а к небольшому зеленому скверу. Где я могу часами сидеть на одной лавочке, залипать на красивый цветок и расчерчивать лежащий на коленях листок плавными линиями.
Кстати, любимый блокнот с самыми крутыми набросками остался у Руслана. Жаль…
Затолкав непрошеные образы на самый край воспаленного сознания, я шагаю по тенистой аллее и нахожу поистине идеальный пейзаж. Солнце золотит своим светом сочную лужайку, на траве в позе лотоса с закрытыми глазами сидит молодая хрупкая девушка, а рядом с ней нежится рыжий упитанный кот.
Руки сами лезут в болтающуюся на плече сумку, быстро находят и карандаш, и бумагу, и я готовлюсь запечатлеть идеальную картинку, когда в барабанные перепонки врезается сиплое.
– Дарина?
Узнавание огненной волной прокатывается по венам. Голос Руслана вибрирует, и вместе с ним вибрирую вся я. Сглатываю гулко и выдаю самое глупое, на что я только способна.
– Вы обознались.
– Да неужели.
Идиотская уловка не оказывает на Бекетова никакого эффекта и не сбивает его с толку. Молниеносный, как в спарринге в октагоне (да, я гуглила как у них в MMA правильно называется ринг), он цепляет меня за запястье и дергает на себя. Так, что я одним большим глотком впитываю его запах и забываю, как дышать.
Плавлюсь от этой чертовой близости и добровольно тону в глубине беспросветно-черных пытливых глаз. Руслан задевает во мне какие-то запретные струны, и мне это совсем, вот нисколечко не нравится.
– Не стоит играть со мной, девочка.
– А то что?
Я явно уступаю Бекетову в дерзости, но все равно пру на него, как маленький танк, чтобы в следующую секунду получить звонкую словесную оплеуху.
– Сломаю.
Он говорит негромко и достаточно мирно и вряд ли вообще подозревает, как сильно близок к истине. Меня же до самого нутра пробирает, током простреливает от рычащих ноток в низком бархатном голосе. И я, по-хорошему, должна как можно скорее выпутаться из его убийственных объятий, но ловкие пальцы слишком умело ласкают немеющие запястья, а близость надежного, как скала, мужчины дезориентирует.
– Ломай.
Хмыкнув, шепчу на ухо Руслану и чувствую, как стремительно напрягаются литые мускулы под моими ладонями. Воздух между нами потрескивает, а лютое непонимание разливается в разделяющих нас миллиметрах.
– Бесстрашная?
– Бессмертная.
Выдыхаю горько и только сильнее хватаюсь за чужие каменные плечи. В это мгновение мне становится до одурения все равно, что будет завтра. Сейчас имеет значение только впаявшийся в мое туловище Бекетов и колотящееся где-то в районе горла сердце.
С волнистыми каштановыми волосами, зачесанными набок, с высоким лбом, длинным ровным носом, упрямым квадратным подбородком и вязью татуировок, покрывающих руки, шею, висок, известный боец вызывает во мне необъяснимый трепет и заставляет все системы организма сбоить.
От его жгучих прикосновений со мной случается паралич, кислородная недостаточность, аритмия. Колени подкашиваются, зрение расфокусируется, какое-то дикое сочетание гормонов впрыскивается в кровь. И я больше не отдаю отчета своим действиям, растворяясь в терпком пряном поцелуе, вызывающем головокружение и моментальное привыкание.
Витая в наркотической эйфории, я не замечаю, как нехотя Руслан разрывает наш контакт, тащит меня к выходу из парка и ловит первое попавшееся такси. Краем сознания фиксирую пролетающие мимо пейзажи, куда более внимательно изучаю мужественный профиль Бекетова и самую малость удивляюсь, когда мы переступаем порог уже знакомой мне квартиры.
– Кажется, вопрос «Может, поедем ко мне, Дарина?» я пропустила?
– Я сэкономил нам время. Твое «нет» ничего бы не изменило.
– Придерживаешься банального «секс – не повод для знакомства», Руслан?
– Ты любишь животных и детей. Неплохо танцуешь. Часто грустишь в дождь. Обожаешь кофе и шоколад. А еще отлично рисуешь.
– Но…
– Этого достаточно, чтобы затащить тебя в постель, Рина?
Насмешливо изогнув бровь, перебивает Бекетов, а меня снова прошивает мощнейшим электрическим разрядом от макушки до пят. Как так произошло, что человек, который видит меня второй раз в жизни, знает больше, чем мои крестная, мама и муж вместе взятые?
Кому-то будет мало и пяти лет, чтобы запомнить твой любимый цвет. А кому-то хватит намеков и полутонов, чтобы изобразить твой точный портрет и соорудить подробную карту пристрастий.
– Достаточно.
Мотнув головой, я заглушаю едва различимый глас совести своим безапелляционным «да» и поднимаю вверх руки, выбрасывая белый флаг. Я безвольная слабохарактерная обманщица, которая до ломоты в суставах хочет получить еще одну дозу кайфа. Законсервировать это безумие в банку, пропитаться чужим животным желанием насквозь и снова покорить недосягаемый пик, где будем только мы с Русланом, скользящие по виску капли пота и наши дрожащие от изнеможения конечности.
Гулко сглотнув от пронесшихся перед глазами порочных образов, я жадно слежу за тем, как медленно Бекетов стягивает белое поло с фактурного торса, и не отказываю себе в удовольствии пробежаться кончиками пальцев по рельефным мышцам его пресса. Замираю на миг, пылая от чужого тяжелого взгляда, и чувствую себя последней нимфоманкой, испытывая удовлетворение от того, что меня толкают к стене и вдавливают в нее лопатками.
– На этот раз ты так быстро от меня не убежишь, девочка.
Глава 5
Руслан
– Я и не собиралась сбегать. Только пообещай мне одну вещь, ладно?
Прикрыв ресницы, шепчет Дарина, а у меня окончательно крышу рвет от того, какая она податливая, мягкая, гибкая. То ли кокетничает, то ли цену себе набивает, но в эту секунду я готов пообещать ей что угодно. Хоть пресловутый трамвай, хоть звезду с неба, хоть миллион алых роз.
– Какую?
– Ты меня простишь. Что бы ни случилось. Что бы я ни сделала.
Распахивает испуганные глазищи и замирает под моими пальцами, не больно сдавливающими ее шею. Кажется, забывает, как дышать, и не шевелится, выжидая моего вердикта.
Смешная. Кто вообще верит словам, когда в голове гуляет туман из нетерпеливого азарта и похоти.
– Хорошо.
Киваю утвердительно и на этом заканчиваю с глупыми реверансами. Раздвигаю языком ее пухлые губы, терзаю порочный рот, скольжу ладонями по хрупким предплечьям. Лишние мысли в мгновение ока выветриваются из воспаленного мозга, в башке звенит абсолютная пустота, а движения становятся короткими, резкими, жадными.
Стягиваю резинку с ее волнистых каштановых волос, сдергиваю футболку с упругого тела, скатываю слаксы со стройных бедер. И любуюсь, любуюсь, любуюсь. Крохотной родинкой на виске. Острой выпирающей ключицей. Часто вздымающейся грудью. Полупрозрачным кружевным бельем, будоражащим воображение.
Рина как будто знала, что мы с ней сегодня обязательно столкнемся, и надела свой лучший комплект.
Я недолго рассматриваю заливающуюся румянцем девчонку и отчетливо слышу, как рвутся канаты самоконтроля. Трещит по швам выдержка, а терпкое всепоглощающее желание затапливает каждую клетку. И я ему не противлюсь. Твердо шагаю вперед, притискиваю Дарину к стене и со знанием дела отщелкиваю крючки бюстгальтера, попутно впиваясь зубами в трепыхающуюся жилку.
Впитываю сиплый вдох, слетающий с алых губ, и застываю на пару секунд, когда в барабанные перепонки врезается приглушенное.
– Не ставь засосы… пожалуйста…
Не знаю, почему, но эта просьба вызывает бурный протест, царапает по натягивающимся нервам ржавым гвоздем и провоцирует заклеймить Рину всю целиком. Пометить, присвоить, прогнуть. Но я вовремя себя торможу и наотмашь бью по стене ладонью, с шумом выпуская воздух из ноздрей.
Поразительно, как одна случайная встреча переворачивает все вверх дном и превращает человека в кого-то другого. На ринге, на тренировке, да где угодно я предельно сосредоточен и собран, рядом с Дариной же я неуравновешенный вспыльчивый психопат.
– Руслан…
– Молчи.
Утыкаюсь лбом в ее лоб и методично вентилирую легкие. По-хорошему, мне нужно отлепиться от дрожащей со мной в унисон Рины, напялить на нее разбросанную по углам одежду и выдворить за дверь, чтобы не влипнуть еще сильнее. Но необратимые процессы уже запущены, снаряд детонировал, чужой ядовитый запах отравил кровь.
Уступив ревущему внутри зверю, я принимаю неизбежное, подхватываю ничего не понимающую Дарину на руки и несу ее в спальню. Бережно опускаю на кровать, задергиваю шторы и возвращаюсь к обнимающей себя за плечи девушке-катастрофе. Она расшатывает мое зыбкое равновесие, сдирает с мясом наносную шелуху и, сама того не подозревая, проникает так глубоко, что становится на долю секунды страшно.
Но это ощущение быстро проходит, особенно, когда Рина подается вперед и цепляется пальцами за мою шею. Выгибается дугой, жмется и вынуждает распластывать ее по атласному покрывалу. Близость в этот раз ощущается особенно остро, оседает горечью на языке и вытаскивает со дна души что-то странное и неизведанное. То, чему нет названия. И объяснения тоже нет.
Да я и не пытаюсь это анализировать. Просто вылетаю в стратосферу и падаю на спину, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
– А о чем ты мечтаешь, красивая девочка Рина?
Прижимаю к своему боку запыхавшуюся раскрасневшуюся малышку, оттираю большим пальцем пот с ее виска и снова прикипаю взглядом к родинке в форме звезды. Жду какого угодно ответа, но слышу расплывчатое.
– О свободе.
– Серьезно? Люди грезят о дорогих машинах, яхтах, вертолетах. О Мальдивах или, на худой конец, Бали. О банковских счетах с кучей нулей.
– Нули бы не помешали, – грустно ухмыляется Дарина и отстраняется, прижимая колени к груди. – Мне нужно тебе кое-что сказать.
– Что?
– Я замужем, Руслан.
– Надеюсь, третьим супруга твоего не позовем?
Раздаю жестко и сам подхватываюсь, ощущая, как расслабленная истома трансформируется во что-то кипучее. Заливает кислотой грудину и требует зацепить Рину больнее.
– Руслан!
– Что? Я не фанат таких развлечений.
Жгу кусающую губы девчонку злым взглядом и сам не знаю, что на меня нашло. Она не клялась мне в вечной любви, в общем-то, даже не врала. Я не интересовался ее семейным положением, когда тащил к себе в квартиру, не спрашивал, есть ли у нее муж там, в баре, и рассчитывал просто спустить пар и получить острый секс на одну ночь.
Чтобы закрыть гештальт со Смирновой и восстановить пошатнувшееся самолюбие. А по итогу залип на изящные ключицы, выпирающие позвонки, и тонкие лодыжки, идеально смотревшиеся на моих плечах. Хапнул дозу чистого кайфа и по какой-то причине решил, что он будет доступен всегда. В любое время, стоит мне только щелкнуть пальцами.
– Я тоже не фанатка.
Переварив мой выпад, огрызается Дарина и встает с кровати, демонстрируя ровную осанку и вздернутый подбородок. Не стесняется наготы, не прикрывает грудь ладонями и с грацией королевы покидает комнату, не проронив больше ни единого слова.
И я, как дурак, спрыгиваю с постели и иду следом за ней. Пристально наблюдаю за тем, как она собирает разбросанные по коридору вещи, как угрюмо хмурится и как натягивает на бедра кружевные трусики. Как с третьей попытки застегивает молнию на штанах и как пытается распутать растрепанные волосы трясущимися руками.
– Как ты, наверное, догадался, мне пора.
– Подожди.
Дергается, как будто к ней подключили провода под напряжением, и мелко дрожит, когда я на нее напираю. Сдавливаю запястья, не заботясь о том, останутся ли синяки на нежной коже, и наклоняюсь ниже, отчетливо различая мелкие пятнышки на серо-голубой радужке.
– Ты вернешься, если я позову?
– Зачем?
– Потому что я так хочу.
– Это не ответ, Руслан.
– Мы взрослые люди, Рина. Тебя тянет ко мне, меня тянет к тебе. К чему усложнять?
– То есть вопрос моего замужества уже не так сильно тебя волнует?
– Штамп в паспорте и какой-то хмырь за кадром – не слишком глобальная проблема.
Наступив на горло своим принципам, грубо цежу я и напоследок впиваюсь зубами в пульсирующую жилку на ее шее. Помечаю, тесню растерянную девчонку к стене и цепляю с тумбочки телефон.
– Разблокируй.
Роняю чуть раздраженно и, не дожидаясь действий со стороны Дарины, прикладываю ее большой палец к кнопке мобилы. Вбиваю свой номер, делаю дозвон и возвращаю потухший гаджет хозяйке. В то время как по венам медленно, но верно разливается терпкое удовлетворение.
– До скорой встречи, Рина.
– Лучше прощай, Руслан.
– Кому лучше?
– Нам обоим.
Продолжая говорить загадками, она растирает хрупкие плечи и неуклюже выпадает в коридор. На пару секунд теряет равновесие, всхлипывает, но все-таки умудряется коленом захлопнуть дверь. Оставляя меня наедине с нерешенным ребусом и странным зудом внутри.
Раздражение крепнет, предположения плодятся, наседая друг на друга, и я не нахожу ничего лучше, чем отправиться в клуб к Демиду. Днем там пустынно и тихо, как будто все кругом вымерли. Никто не колотит грушу, не катается по полу на ринге, и только сонная девчонка-администратор подпирает пухлую щеку кулаком у стойки на входе.
Мгновенно просыпается, стоит мне ее поприветствовать, заливается румянцем и что-то лепечет про запасную форму в раздевалке, косясь на меня из-под густых пушистых ресниц. Мне же становится неуютно от ее чрезмерной учтивости и бесящей робости. Намного проще было с Дариной, которая не заглядывала мне в рот и не пыталась предугадать мои малейшие желания.
И какого черта я вообще о ней думаю?
– Если Демидов позвонит, скажешь, что я здесь.
– Олег Викторович?
– Он самый.
Махнув на заикающуюся блондинку рукой, я исчезаю в недрах полутемного клуба, напяливаю на себя красные свободные шорты и обматываю запястья бинтами. Начинаю отрабатывать въевшиеся в подкорку комбинации ударов, молочу невидимого противника и старательно изматываю себя, чтобы выкинуть лишние мысли из перегревшейся башки.
Гнев постепенно отступает, мышцы звенят от нагрузки, пот заливает глаза. И я раз за разом выбрасываю кулак, пригибаюсь, уходя от фантомного джеба, и отпрыгиваю назад, выстраивая защиту. Именно за этим меня застает ухмыляющийся Демид с двумя стаканчиками зеленого чая в руках.
– А ты в отличной форме, Бекет. Так и не скажешь, что недавно травмировался.
– Врач сказала, через две-три недели можно полноценно тренироваться.
– Билеты на самолет уже забронировал?
– Нет. Я, вероятно, приму твое предложение, Олег.
– Останешься в Рашке?
– Да. На какой-то срок – да…
– Ну, ты больной, конечно, Рус. Люди Мерсы с Ямахами продают, мексиканскую границу нелегалами пересекают и в тюряге ждут консула, лишь бы за бугор свалить. А ты?
– А я, будем считать, что соскучился по родине.
– Хозяин-барин.
Наклонив голову набок, ухмыляется Демидов и оценивает меня скептическим взглядом. Неторопливо хлебает чай, пока я стираю пот со лба, с кем-то переписывается, пока я разматываю бинты, и прислоняется к стенке, когда я ныряю в раздевалку.
– Так, зал для твоей будущей академии завтра посмотрим, но сразу скажу – место годное. Плотно застроенный район, две школы и лицей поблизости. При должной рекламе уже через месяц народу будет битком.
– Отлично.
Задумчиво кивнув, я иду за Олегом по все тому же темному коридору и совсем не замечаю красноречиво косящуюся в нашу сторону девчонку-администратора. Мне нет дела до ее щенячьего восхищения и мечтательных вздохов, когда воображение рисует яркими красками новый спортивный инвентарь, одинаковую униформу со стильным логотипом и вереницу пацанов с горящими глазами.
Внутри отчего-то пылает уверенность, что в них найдется достаточно огня, чтобы пахать до упада на тренировках, а потом брать самые высшие награды на турнирах.