Игра по-черному

– Понятно, – задумчиво ответил Погодин. – Поспешил, значит, удовольствие решил получить. Мутный этот Леви. Глаз с него не спускайте, ребята.

– А с этими что?

– Сейчас свяжусь с генералом Сафоновым. Он пришлет машины и людей из ближайшего гарнизона, чтобы забрали тела.

Машины плутали по джунглям третий час, выбирая ту дорогу, которая давала направление на юго-запад. Несколько раз приходилось объезжать опасные участки, где с квадрокоптера удавалось засечь группы вооруженных людей. Погодин следил за картой и посматривал на француза. Несколько раз Леви давал дельные советы, благодаря чему группа удачно миновала очень опасный район, кишащий бандитами. Сюда даже полиция и регулярные части не рисковали соваться. Дикий район. Погодин посматривал на Леви и думал, а зачем француз увязался с ними? Нет, он, конечно, очень убедительно мотивировал свой поступок, но доверия к нему за время рейда у российского командира не прибавилось. Даже наоборот. Зачем он пристрелил легкораненого бандита? Ведь того можно было допросить и узнать, кто и зачем устроил на дороге засаду? Кого тут ждали: гражданский конвой с продуктами или важных людей? Ну не русский же спецназ! Хотя почему бы и нет? Почему Леви убил пленного? Он солдат опытный, не первый день на войне, вполне может отличить даже на первый взгляд тяжело раненного и даже убитого от живого, который притворяется тяжело раненным. На садиста Леви тоже не похож. У него скорее аналитический склад ума, он не импульсивен по натуре. Ненависть к местным? Может быть, здесь убили кого-то, кто был Леви очень близок?

– Олег, ты что? – Погодин потрепал склонившегося над экраном монитора Маринина за плечо.

– Глаза не видят уже, – ответил спецназовец. – Упражнение такое есть, чтобы снять усталость с глаз…

– Упражнение, – проворчал капитан. – Ты с нами вместе не спишь вторые сутки. Придется делать остановку, иначе ты свалишься, а мы без твоих глаз вляпаемся в какую-нибудь нехорошую ситуацию.

– Не надо делать остановку, – Маринин умоляюще посмотрел на командира. – Разрешите заменить меня на пару часов Пуху. Я натаскал его, он справится.

Погодин внимательно посмотрел на сидевшего рядом молодого спецназовца Павла Пожарова, который был помощником оператора. Парень был чуть ли не самым молодым в группе, ему всего девятнадцать лет. Спецназовец смотрел на командира с надеждой.

– Ты уверен в нем, Олег? – на всякий случай задал вопрос Погодин.

– Ручаюсь, товарищ капитан. Он знает, как управлять «птичкой» и на что обращать внимание. Если что-то будет непонятно, если он почувствует, что не справляется, то сразу разбудит меня.

– Хорошо, Олег, отдыхать три часа, – кивнул Погодин.

Когда Маринин, накрыв голову, улегся в кузове грузовика, а его помощник занял место оператора, капитан снова задумался. До места встречи с Халиловым оставалось совсем немного. Лейтенант молодец, он все же нашел след Нестерова и его дочери. Группа идет в правильном направлении, но сейчас нужно хоть какое-то подтверждение, что Нестеров был здесь, в этих местах. А если Погодин не успеет перехватить Нестерова, если тот доберется до мест, куда не дотянутся руки боевиков из мелких банд? В таком случае полковник неизбежно окажется в руках Аламо. Там все население за своего лидера стоит стеной, и чужаков сдадут обязательно и с наслаждением.

«Главное, успеть и нам», – понимал Погодин, у которого имелся в руках неплохой козырь от генерала Сафонова. Даже два козыря, которые могут сработать в критический момент, когда наступит безвыходная ситуация. И сработать они могут только вместе. Никто, кроме лейтенанта Халилова, не знал, что Погодин везет с собой два письма, адресованных Габриэлу Аламо. Есть люди, которые хорошо знают Аламо, знают его цели, имеют представление о том, как тот может поступить в тот или иной сложный и важный момент. Да, непримиримый Аламо жесток в своих мерах, но его за это и любят сторонники. Он всегда держит слово, он всегда выполняет общения и… естественно, не дает пустых обещания. Избегает вообще чего-то обещать. Особенно если конечный результат чего-либо от него не зависит.

Одно письмо было от президента Лурембо, второе – от руководителя миссии военных советников России генерала Сафонова. В руках Погодина вполне могло оказаться еще и письмо от российского посла, но в последний момент в столице решили, что попади такое письмо к другим оппозиционерам, а главное, к западным политическим противникам, то вреда от него будет больше, чем пользы. Был еще один нюанс, о котором Погодин узнал в последний момент: Аламо успел познакомиться с генералом Сафоновым полгода назад во время боя. Об этом не знал даже Лурембо. И тогда Сафонов дал уйти Аламо, попавшему в окружение и готовившемуся умереть с оружием в руках за свои идеи и свой народ.

– Товарищ капитан, «черти» впереди, – негромко произнес Пух.

– Где, показывай! – сразу насторожился Погодин.

И как только посмотрел на экран, сразу приказал головному дозору остановиться. Два пикапа и десяток солдат копошились среди зарослей недалеко от лавового поля. Дорог поблизости не было, селений тоже. Что эти люди с автоматами тут делали? Когда Пожаров увеличил изображение, получаемое с дрона, капитан понял, чем занимались боевики. Они осматривали землю, что-то раскапывали. Погодин сумел разглядеть обрубленные концы палок и следы огня в земле. Здесь кто-то разводил костер, а потом старательно скрывал его следы. И место для стоянки или ночевки было удобное. Ручей, который стекал с лавовых полей, пролегал через джунгли и в нескольких километрах дальше впадал в реку. Удобное место, если ты не хочешь попасться кому-то на глаза.

– Нева, я Гром, слушай приказ, – передал Погодин. – По навигатору вправо триста пятьдесят в зарослях. Ориентир – родник. По предварительным данным, копошатся с десяток «чертей». Они что-то нашли. Задача – уничтожить бандитов, захватить командира или тех, кто может дать показания, что они ищут и что нашли. На все двадцать пять минут. После завершения операции ждать основную группу.

Определить по навигатору точку, указанную командиром, несложно. Все-таки не двадцатый век, и в руках у командиров и разведчиков не бумажные крупномасштабные карты. Оставив водителя с машиной, Бероев приказал снять с турели пулемет и с тремя бойцами побежал вперед, по краю джунглей. Пришлось сделать небольшой крюк, но зато не надо было с шумом ломиться через густые заросли. Да и пройти через заросли напрямик к нужному месту быстрее, чем часа за два, не удалось бы. Но приказ был завершить операцию за двадцать пять минут, и опытный сержант знал, как это сделать.

Маленькая группа Бероева обошла по краю лавового поля тропические заросли и по руслу ручья пошла к тому месту, где сейчас находились боевики. Пожаров через коммуникатор вел группу, рассказывая о поведении врага. Десять человек – сила немаленькая. Тем более что десять бандитов, скорее всего, взяли в руки оружие не вчера. Успели повоевать, получить удовольствие от убийства, собственной безнаказанности. Робкие и совестливые, равно как и трусливые люди в банды не идут.

Пулеметчика сержант отправил к машинам, стоявшим неподалеку от родника. Это были два грязных внедорожника. И возле них, по сведениям Пожарова, было всего двое боевиков. Спецназовцам предстояло уничтожить этих боевиков и занять позицию. Задача – не допустить бегства кого-то из бандитов на машине, остановить их, если вся группа не примет боя со спецназовцами и ринется назад, к машинам. Это была перестраховка, сержант все же надеялся, что ему удастся уничтожить всех еще у самого родника.

Юра Кузьмин был простым деревенским парнем из глубинки. Деревенька была маленькая, ни к какому хозяйству не относилась. Жили в ней в основном старики, которые вели личное подсобное хозяйство. Молодежь уезжала в большие села или города, навещая стариков и помогая им летом. Всего в пятнадцати километрах от деревеньки было большое село, в котором имелось и свое фермерское хозяйство, и цех по переработке сельхозпродукции. Там же располагалось и управление местной оросительной системы. Кузьмин, окончив школу, в которую приходилось ездить за пятнадцать километров, увлекся техникой. Починив трактор, оставшийся ему от деда, и получив права, он стал помогать и сельчанам, и жителям окрестных сел. А когда Кузьмина призвали в армию, то, подивившись его силе, природной сообразительности и невозмутимому характеру, военком отправил парня в команду, формирующуюся для службы в спецназе.

Юра угодил в учебку спецназа ГРУ, а потом решил, что от добра добра не ищут. Вернуться в деревню и ездить на тракторе зимой и летом – дело хорошее, но скучное. Да и пропало желание скоротать свой век в деревеньке, когда ему выпадает шанс поездить и мир посмотреть. Да и себя самого в этом мире найти. Поначалу, обратив внимание на черты характера Кузьмина, который всегда и везде умудрялся в два счета наладить простой и комфортный быт, сослуживцы стали его называть Кузей. По созвучию с хозяйственным домовенком Кузей из известного мультфильма. Но вскоре прониклись уважением к деревенскому парню, который мог из ничего устроить удобный быт: и лежанку, и печку, и костер. И силки сделать, и птицу поймать. И подручными средствами рыбу наловить. И погоду мог предсказать, и растения съедобные найти. Правда, с растениями у Кузьмина получалось проще всего в России, в ее средней полосе. Но тем не менее прозвище Кузя трансформировалось в позывной Домовой.

И сейчас лучше Кузьмина никто бы не справился с задачей уничтожения боевиков у родника. Основательный, вдумчивый боец, многим он казался медлительным тугодумом. Но это было не так. Погодин в свое время, пытаясь избавиться от надоедливой иллюзии, просто дал одинаковое тренировочное задание Домовому и опытному спецназовцу Коле Бероеву. Задача была простой – штурмом взять отдельно стоящее одноэтажное здание. Такого рода операции всегда включают в себя три фазы. Первая – подготовка, оценка подходов и сил противника внутри. Отдельно определяются сектора обстрела обороняющихся, наличие «мертвых зон». Причем времени на такую подготовку что в учебном бою, что в реальном выделяется минимум. Второй этап – собственно, штурм. То есть преодоление открытого пространства от укрытия до стен здания, проникновение внутрь. И дальше уже происходит, собственно, зачистка внутренних помещений. И этот учебный бой показал, что медлительность Кузьмина – лишь видимость. Плечистый, невысокий Домовой не делал ни одного лишнего движения, ни намека на суету в его действиях не было, как не было и показной удали, позерства, рисовки. Методично, размеренно и надежно. Эти три слова сами пришли Погодину в голову после проведения таких сравнительных учений.

И сейчас Кузьмин действовал так же методично и спокойно. Подойдя почти вплотную к поляне, на которой стояли два внедорожника, он почувствовал запах сигарет. Осторожно освободив себе просвет между листьями, спецназовец осмотрел полянку. Два чернокожих боевика, придерживая на груди одной рукой автомат, второй держали сигареты и покуривали, деловито пуская дым вверх. «Часовые, – оценил ситуацию Домовой. – Но недисциплинированные. И не боятся нападения. Нападать на них лучше со спины, со стороны машин. Если там нет еще кого-то».

Осторожно обходя поляну через заросли и успевая смотреть себе под ноги, спецназовец вышел в нужное место. Больше возле машин никого не было. Выждав минуту и старательно прислушиваясь и принюхиваясь, он опустил на траву пулемет и еще раз прикинул свои действия. После нападения он берет пулемет и занимает позицию на крыше внедорожника. Отсюда сектор обстрела шире. И две запасных позиции нужно иметь в виду. Одна вон там, где густой кустарник, вторая справа от машин, где валун прижался к мощному стволу дерева.

Но, опустив пулемет, Кузьмин замер. Черт, есть и третий. «И хорошо, что я не поспешил», – подумал спецназовец. Третий находился недалеко за кустами и справлял большую нужду. Теперь Домовой уловил неприятный запах. Ну что же, самое беззащитное состояние у врага, когда он сидит и тужится без штанов. Юрка еще в детстве читал мемуары фронтовиков. Разведчики любили брать «языков» возле уличных туалетов. «Но мне “язык” ведь сейчас не нужен, – успокоил себя спецназовец. – Мороки с ним… с грязным!»

Кузьмин подобрался к чернокожему боевику, когда тот сидел на корточках, скрытый кустарником от своих товарищей. Положив пулемет, спецназовец беззвучно приблизился к жертве и раскрыл ладони. Рывок со скручиванием – и мгновенно хрустнули шейные позвонки. Звук, который издал умирающий человек, был похож на звуки его потуг, поэтому подозрений у его товарищей не вызвал. Теперь действовать придется ножом.

Подобравшись к крайней машине, Кузьмин вытянул из нагрудного чехла нож, примериваясь и прикидывая свои движения. Надо этих курильщиков отвлечь. Это даст лишние полсекунды, а может, и целую секунду. Секунда – это два-три шага, секунда – это один точный удар ножом. В данном случае секунда – почти половина дела. Подобрав камешек, Кузьмин прицелился и бросил его влево в кустарник. Бросок получился просто идеальным, потому что камешек не покатился по траве, а улетел дальше, задев листву кустарника. Это было очень похоже на шевеление какого-то живого существа. И оба боевика мгновенно повернулись на звук. Именно повернулись, а не повернули только головы.

Бросок вперед был мгновенным. Всего несколько шагов, уже не таясь, не боясь нашуметь. Сейчас самым важным были быстрота и точность. И все варианты действий были уже давно отточены на тренировках, во время учений, отработаны в деталях много раз. Первым повернулся на звуки шагов боевик, находившийся слева. Кузьмин нанес самый простой и удобный в данной ситуации удар без замаха. Отведя ладонью ствол автомата бандита в сторону от себя, он резко нанес ножом скользящий удар по горлу противника. Раненый еще хватался за горло, захлебываясь кровью, медленно падал на колени, а спецназовец уже, сделав обманное движение рукой с ножом, отбил ногой автомат второго противника и нанес молниеносный удар ему под рукой между ребрами. Лезвие ножа с хрустом порвало рубашку противника и вошло в тело по самую рукоятку. С выпученными глазами и широко раскрытым ртом туземец повалился лицом вниз.

Выдернув свое оружие из еще подергивающегося тела, Кузьмин вытер лезвие о рубашку убитого и сунул в ножны. Теперь нужно оттащить тела в кусты за машины, чтобы раньше времени их не обнаружили бандиты. Следы крови на траве? Ну, это заметят более внимательные, но будет уже поздно. В это время они сами попадут под огонь спецназовца. Кузьмин забрался на внедорожник, лег с пулеметом и осмотрелся. Сектор стрельбы был узок. Нельзя зацепить своих. Но бойцы все рассчитают, атакуя бандитов. И если те кинутся к машинам, под пули сами лезть не будут. В Домовом уверены все. Он не подведет и свою задачу выполнит точно и наверняка.

Бероев со своими бойцами быстро рассредоточились вокруг поляны. Действовать сержант предполагал двумя парами с четким распределением обязанностей в паре. Первый атакует, второй его прикрывает. Сектор стрельбы для первого впереди и слева, для второго – справа и сзади. Фактически уничтожает врага первый, второй помогает и зачищает пространство атаки. Эта тактике схожа с тактикой воздушного боя – ведущий и ведомый. Ведущий делает основное дело и не беспокоится о том, что кто-то ударит сбоку и с тыла. Его прикроет ведомый. Так и при работе пары в спецназе. Есть тактика работы «тройки», тактика работы группы большего состава. Есть тактика и индивидуального боя, когда спецназовец работает в одиночку.

А чернокожие боевики и правда нашли место чьей-то стоянки. И надо понять чьей. Это главное. Значит, спасти следы на местности и не убить всех. Кто-то должен рассказать, что здесь делает эта банда, кого ищут боевики и что знают о передвижении белых беглецов, если только речь идет о поиске бандитами Нестерова и его дочери. И когда обе пары разместились по краям поляны, когда было точно определено количество бандитов, их распределение на местности и установлено, кто из них предположительно командир, Нева отдал приказ начинать.

Группа боевиков на поляне, как оказалось, насчитывала двенадцать человек. Вторая пара открыла огонь и начала перемещаться. Боевики шарахнулись в разные стороны. Двое упали, сраженные пулями, остальные растянулись на земле. Действия бандитов были шаблонными и предсказуемыми. Они попытались укрыться в зарослях и ответить огнем, обхватить неизвестного противника с двух сторон, выстроить оборону и атаковать самим. Не поняли эти люди и не верили, что их атаковали профессионалы.

И в этот момент ударила вторая пара. Очередь, еще короткая очередь, еще. Бероев успел свалить троих, а напарник, прикрывая его, убил еще двоих, прежде чем банда развернулась им навстречу. Ответив шквальным огнем в ту сторону, откуда на них напали неизвестные, бандиты бросились к машинам. Спецназовцы не понесли никаких потерь от этого огня. Они умело передвигались на местности, используя естественные укрытия и поражая врага метким огнем. Бероев успел передать через коммуникатор: «Главный мой», когда понял, что главарь этой банды первым решил добежать до машин. Короткая очередь по ногам – и рослый негр рухнул в траву. Чернокожие бойцы и не подумали помогать командиру, прикрывать его, не сделали попыток вытащить раненого. Они, спасаясь, просто бросились через кусты напрямик к машинам.

Бероев тоже бросился вперед напрямик. Сейчас опасность была минимальна. Оставшиеся в живых бандиты не вели прицельного огня. Их волновало спасение. И когда сержант вскочил и, пригибаясь, побежал к раненому главарю, рядом не просвистела ни одна пуля. Но раненый, пытавшийся что-то кричать своим бойцами и отползавший через кустарник, заметил белого вооруженного человека и поднял оружие. Спецназовец успел в последний момент отбить ствол автомата, и очередь ушла в сторону.

Раненый был силен, и сейчас боль в простреленной ноге не делала его слабее, она добавляла адреналина, подстегивала нервную систему. Бероев все это предвидел, он сразу оценил состояние своего противника и поэтому, падая на него сверху, целенаправленно подставил колено, которое обрушилось на солнечное сплетение боевика. Тот задохнулся от удара. Бероев схватил правую руку своего чернокожего противника в районе кисти и резко вывернул руку. Раненый закричал, но ему пришлось повернуться на бок, а потом спецназовец перевалил его на живот, продолжая выворачивать руку и заводя ее за спину.

Но противник оказался не прост. Несмотря на то что он был явный правша, левой он умудрился откуда-то выхватить нож и сделал попытку нанести, не глядя, удар ножом назад. Противник был все же силен, и Бероеву, чтобы отразить удар, пришлось ослабить хватку, и боевик сумел вырвать правую руку из пальцев противника. Он попытался опереться на руки и скинуть спецназовца со своей спины. Но Бероев, блокировав удар ножом, перехватил вооруженную руку противника, стиснул ее что было сил и резко, с нажимом оперся коленом прямо в позвоночник раненого врага. Тот вскрикнул, и его рука ослабла. Спецназовец довершил начатое дело, нанеся удар кулаком в затылок. Боевик врезался лицом в землю, задохнулся от попавшей в рот травы и грязи.

И тут раздались пулеметные очереди. Всего несколько коротких очередей и ни одной автоматной очереди в ответ. Над джунглями повисла странная тишина. Даже птицы не метались и не пели в кронах деревьев. Бероев схватил за воротник рубашки пленника и поволок его к машинам. Спецназовцы торопливо осматривали тела убитых, собирали оружие и бросали его возле внедорожников.

– Гром, я Нева, – вызвал командира Бероев.

– Докладывай, Нева.

– Шестнадцать «двухсотых», есть «болтун». Судя по всему, он был у них главный. Приступаю к осмотру места.

– Я Гром, иду к тебе!

Погодин вышел на поляну, внимательно посмотрев на уложенных в ряд убитых боевиков, на гору оружия рядом с ними. Сержант Бероев с одним из спецназовцев стояли на коленях, что-то внимательно рассматривая на земле. Когда капитан подошел к ним, спецназовцы поднялись и сержант стал докладывать.

– Они здесь ночевали, командир. Вон там, на стволах деревьев, следы потертости. Кажется, кто-то натягивал тут гамак или что-то похожее для ночевки. А вот здесь – старательно закопанное кострище. Боевики его тоже нашли и раскопали. Судя по щепкам, их рубили ножом, но больших поленьев не было. На щепках готовили ужин на двоих, не больше. Готовили рыбу. Тут рыбьи кости. А вон с того дерева собирали плоды. Это, кажется, хлебное дерево?

– Да, одна из разновидностей, – кивнул командир. – Джекфрут. Его мякоть тоже можно есть и в сыром виде, и запекать на углях. Но рыба так далеко от реки? Хотя…

– Я тоже подумал, как они рыбу смогли донести от реки, а потом прикинул по навигатору. Если они шли по краю лавовых полей, а потом свернули к джунглям для ночевки, то вполне могли пройти не больше двух часов.

– Смотри, вон земля еще не высохла на краю поляны. Такое ощущение, что там почти ведро воды вылили.

– Может, это… – Бероев помялся. – В туалет ходили…

– На виду друг у друга? Сержант! – Погодин усмехнулся и со снисхождением посмотрел на спецназовца. – Они в мешке из какого-то непромокаемого материала несли от реки живую рыбу! И там вылили воду. Понюхайте, это место рыбой пахнет.

– Значит, они шли пешком, а машину где-то бросили?

– Утопили они ее в реке, Коля. И давно утопили. Не стал бы Нестеров устраивать ночевку неподалеку от утопленной машины. Преследователи могли найти машину в реке и понять, что беглецы рядом. И Нестеров шел вдоль реки, чтобы максимально удалиться от того места. Пошли, допросим твоего пленного.

Боевик сидел на траве, прислонившись спиной к автомобильному колесу. Нога его красовалась в самодельной шине из-за повреждения пулей берцовой кости. В верхней части бедра ногу перетягивал жгут. Рядом валялся шприц, которым пленнику вкололи обезболивающее. Капитан хмуро глянул на шприц, и один из спецназовцев поспешно подобрал с травы «улику». Правило номер один при работе за рубежом – никаких следов, позволяющих идентифицировать группу, подтвердить принадлежность спецназовцев к конкретному государству.

Леви топтался неподалеку, держа автомат на груди, и посматривал на убитых боевиков. Француз откровенно ждал, когда его позовут для допроса пленного. И у Погодина другого выхода не было. В его группе только лейтенант Халилов знал французский язык. Командир понимал, что положение у него сложное. Придется разговаривать по-английски с человеком, который по-французски будет допрашивать пленного и потом снова переводить полученные сведения на английский. Уличить Леви в неправильности перевода сложно, практически невозможно. Единственный выход – пока поверить французскому легионеру. Пленника придется взять с собой, а после встречи с группой Халилова поручить лейтенанту снова допросить его, но уже без Леви. И чтобы Леви не знал, что пленника снова допросили. Потом, сверив разницу в показаниях, можно будет думать дальше, верить французу или нет.

Пока спецназовцы осматривали машины, решая, можно ли их использовать для группы, Погодин и Леви присели перед раненым боевиком.

– Кого вы представляете, какую группировку? – попросил Погодин узнать у пленного.

Раненый оскалился, пытаясь бравировать перед вооруженными белыми, но по всему видно, что он страдал от боли и явно боялся, что его убьют. Он стал отвечать отрывисто и сильно жестикулируя. Его ответ сводился к тому, что они просто защищают свою землю от всяких там… Кого «всяких», уточнить не удалось. Боевик утверждал, что они не хотят никакой власти над собой, хотят жить своей жизнью, которой жили их предки. Тем более когда приходят чужие люди и заставляют местных жить по своим правилам.

Было ясно, кого он имел в виду, но вся эта трепотня выглядела, даже в двойном переводе, как какая-то шаблонная речь, сплошные «заготовки». Жить, как жили предки, было глупо со всех точек зрения. Даже если не брать в счет чужаков, то собственное правительство несло в отдаленные уголки страны современную медицину, образование, современную технику. В любом случае современное влияние на глубинку – это попытка облегчить жизнь народа. Раненый нес откровенную пропагандистскую чушь. И тогда Погодин попросил узнать, что они тут искали, на этой поляне, почему стали раскапывать кострище. Неожиданно раненый ответил правду. Или так перевел Леви? Боевик признался, не задумываясь, что они искали двух белых – мужчину и женщину. Эти люди убили кого-то и бежали из-под стражи. Их необходимо было найти. Эта группа, которую перебили спецназовцы, шла по следу. Есть еще поисковые группы. Этим повезло больше, они увидели в реке масляные пятна, и один человек, нырнув, нашел под водой машину. Без людей.

– Что с машинами? – спросил Погодин, увидев, что Бероев захлопнул капот внедорожника и отряхивает руки.

– Норма, товарищ капитан. На ходу, в приличном состоянии. Гарантировать сложно, но на тысячу-другую километров рассчитывать, я думаю, можно. Бензина больше половины баков.