Игра по-черному

Глава 6

– Ну, все, девочка, покатались, и будет.

Нестеров заглушил мотор пикапа и выбрался из машины. Больше суток он гнал машину по джунглям, по открытым саванновым участкам, выбирая места, где дороги фактически нет. Он не хотел, чтобы преследователи привязывали движение машины именно к дорогам. Пикап должен был потеряться, исчезнуть в этой глуши. Почти сутки сумасшедшей гонки и днем, и ночью. Но теперь в баке почти не оставалось бензина, а подвеска слева на кочках как-то подозрительно хрустела. Берег был подходящий, не очень пологий и каменистый. Главное, что под ногами здесь до самого уреза воды не галька, не каменное крошево, а крупные, слежавшиеся плоские камни из растрескавшейся магматической породы. Алена тоже вышла из машины и, поеживаясь, подошла к отцу. Дмитрий Иванович понимал, как нелегко его дочери, ее страх и всю глубину надежды на отца, ее веры в него. Больше верить сейчас здесь ей не в кого. Помощь может прийти из столицы, но она где-то там, а отец рядом и будет рядом всегда. Это Алена сейчас почувствовала очень ярко и глубоко. И ей стало стыдно за годы отчуждения, обиды. Ведь так могла себя вести инфантильная дурочка, а не взрослая женщина, которой доверили такое важное и серьезное дело в другой стране. И вот…

– Папа, прости меня, – прошептала Алена и уткнулась носом в сильное плечо отца.

– Ну, что ты, девочка моя, – улыбнулся Дмитрий Иванович и потрепал дочь по волосам.

– Нет-нет! Не перебивай, – попросила Алена. – Я должна сказать, прямо сейчас должна сказать тебе все. Понимаешь, папа, мне очень горько и… стыдно за то, что у нас так получилось с тобой. Мне жалко этого времени, прожитого в ссоре, непонимании. Ведь это время, которое прошло, могло принести много хорошего в душу, а я его растрачивала на пустые эмоции, копила в себе что-то чуждое и непонятное мне самой. Как будто соревновалась сама с собой, насколько меня хватит. А время шло неумолимо…

– Это не время идет, дочка, – Нестеров обнял дочь за плечи и прижался щекой к ее волосам. – Это не время идет, это жизнь проходит. Год за годом, несмотря на то, проживаем мы ее или просто коротаем время. Теперь ты это поняла, значит, повзрослела.

Дмитрий Иванович чувствовал, что Алена готова вот так, прижавшись к отцу, под его рукой стоять вечность, что ей спокойно с отцом, надежно и совсем не страшно. Почти. Но для того чтобы дочь была спокойна, чтобы ей было не страшно, чтобы она вообще выжила в этой ситуации, ему придется приложить максимум усилий, все свои знания и умения. И времени нет ни минуты, хотя, что греха таить, ему и самому хотелось вот так стоять с Аленой у реки вечность. Это как возвращение дочери, это как самое теплое из прошлой жизни, что вернулось к тебе и… очень было страшно думать, что это снова может тебя покинуть.

– Ну, все, Алена, теперь пойдем пешком, – похлопав ласково дочь по плечу, сказал Нестеров. – Давай-ка соберем все, что нужно.

Из нужного самым важным были два автомата, брошенные Дмитрием Ивановичем в машину во время ее угона из-под носа у бандитов. Два автомата, в магазине одного из которых двадцать патронов, во втором четырнадцать. Но и это много, если не палить очертя голову очередями, а стрелять одиночными, старательно целясь. Это тридцать с лишним убитых врагов. Хотя если сложится такая ситуация, что надо будет как раз бить очередями, то и длинная очередь в четырнадцать патронов, а тем более в двадцать, может помочь спасти жизнь. А вообще-то в джунглях надо еще выжить, надо чем-то питаться. И если Алена просто не задумывалась, не знала, чего бояться, то ее отец прекрасно знал о тех трудностях и опасностях, которые их ждут. Прекрасно знал, как выжить.

Еды в машине не было, да и откуда ей было взяться. Спасение – лишь съедобные растения, имеющиеся почти всюду, в которых вы разбираетесь. И которые можно есть, не опасаясь заворота кишок. Из машины Нестеров забрал большую старую спортивную сумку, из которой вытряхнул какие-то грязные штаны, вонючую цветную рубашку и две футболки. Аккуратно сложив тент от машины, он затол- кал его в сумку, положил туда же большой ржавый, но относительно острый тесак, несколько мотков разномастной по толщине и материалу изготовления веревки, бензиновую зажигалку, два полупустых коробка спичек, обломок напильника и очень хороший полированный нож в ножнах с поврежденной рукояткой. Видимо, этот нож кто-то хотел отдать в ремонт мастеру, да не успел. Пользоваться ножом было можно, если только с осторожностью, чтобы не травмировать ладонь. Нашлось в бардачке машины и немного бумаги, какие-то бланки, остатки рулона клейкой ленты.

Собрав все это богатство и сложив на берегу сумку и оружие, Нестеров попросил Алену помочь ему. Опустив стекло на водительской двери, он велел ей держать руль ровно, а сам уперся сзади и стал толкать автомобиль под уклон. Через минуту машина покатилась вниз, все набирая скорость, а потом с шумом влетела капотом в воду, подняв фонтан брызг. Нестеров потолкал автомобиль еще немного, и когда убедился, что тот постепенно уходит под воду в глубоком месте, отряхнул ладони. Из веревки сделал вторую лямку для сумки, чтобы можно было ее надевать на спину как рюкзак. Веревкой он ровно и плотно обмотал рукоять ножа, чтобы закрыть травмоопасное место скола, а конец веревки примотал клейкой лентой.

Нестеров остановился, разглядывая дочь. Да, для поездки на машине ее наряд вполне бы сгодился, но пешеходное путешествие через джунгли и саванну требует немного иной экипировки. Он с жалостью осмотрел деловой костюмчик дочери нежно-салатового цвета, ее городские ботиночки из мягкой кожи и на тонкой подошве. Да, это все можно за один день изорвать в клочья. Значит, надо идти осторожно. Особенно придется беречь обувь. И у самого Нестерова вид был далеко не участника сафари: тонкие летние брюки и камуфляжного цвета безрукавка с множеством карманов, которую он снял с убитого им боевика еще в деревне. И на ногах у него летние городские туфли. Ведь генерал Сафонов советовал ему слиться с гражданскими специалистами и не красоваться там, на строительстве клиники, в полувоенной форме.

Нестеров показал Алене, как нести оружие и как себя вести при встрече с незнакомцами и с врагом. Повесив на спину сумку, взяв свой автомат, он сверился с часами и направлением на солнце, прикинул направление по сторонам горизонта и решительно зашагал в лес. Алена торопливо шла следом, но потом приноровилась и, как учил отец, пошла ровным размеренным шагом. Птицы летали в кронах деревьев. Над головой то и дело проносились какие-то большие жужжащие насекомые. Алена шла за отцом, все время посматривая под ноги, как он и учил. Шла и думала, что одна она бы погибла давным-давно. Но у нее есть отец, который спасет, обязательно спасет. И не только ее, он всех спасет, потому что у него такая работа. Алена улыбнулась и вспомнила выражение из американских боевиков, где главные герои спасают мир. Да, и ее отец такой же, он спасет и дочь, и этот мир, потому что мир становится более правильным и справедливым, если уничтожать зло и защищать добро. Вот так!

– Тесла, что у тебя там? – нетерпеливо спросил Погодин, приказав грузовикам остановиться.

– Сейчас, командир, – сосредоточенно покусывая губу, ответил Олег Маринин, глядя на экран и чуть шевеля джойстиками. – Увеличение нужно… Так, уже лучше. Деревушка вроде мирная.

Погодин присел рядом со спецназовцем, управлявшим квадрокоптером, и стал всматриваться в экран. Деревенька небольшая – два или три десятка обычных домиков из хвороста и жердей, обмазанных глиной вперемешку с навозом. Крыши покрыты пальмовыми листьями. Между хижинами возится голопузая и бесштанная детвора. Женщины готовят еду на невзрачных глиняных очагах возле хижин, кто-то ведет домой коз для дойки. Вон на опушке показались охотники. Сегодня в деревне праздник – четверо мужчин несли на толстой палке какое-то животное вроде косули. Одеты все своеобразно – какая-то странная смесь одежды почти каменного века и современной. Вон женщина расчесывает шкуру то ли гребнем, то ли раковиной. Хотя раковине здесь неоткуда взяться. И в то же время талия женщины обмотана красивым полотном фабричного производства. Да и охотники – кто в штанах, кто в шортах непонятного происхождения, но на двоих вполне современные футболки, да еще с какой-то надписью на груди. Ну, с надписью и в яркой футболке на охоту не ходят, значит, в поле работали, на огороде. Все мирно, никакого волнения, никаких признаков присутствия чужаков.

– Давай посмотри вокруг и еще раз взгляни на дорогу, – приказал Погодин, потом пару раз несильно стукнул по микрофону у щеки. – Нева, давай осторожно вперед. Тесла «подирижирует» тебе.

– Понял, Гром, я Нева. Выполняю!

Было слышно, как Коля Бероев приказал своим бойцам спешиться с пикапов и идти вдоль кромки леса. В машинах, кроме водителей, остались лишь пулеметчики. Впереди чисто. По крайней мере, в ближайшие полчаса или час впереди опасности не будет. И тогда оператор поднял свою «птичку» выше, чтобы осмотреться на маршруте со всех сторон. Погодин снова посмотрел на карту. За все время рейда его группе удавалось дважды избегать стычек с мелкими бандами. Не хотелось капитану «шуметь» и выдавать своего присутствия раньше времени. Правда, нашуметь пришлось Халилову, но зато он передал ценные сведения: нашелся след Нестерова и Алены. Нашелся и, увы, снова потерялся.

Куда пойдет Дмитрий Иванович? Этот вопрос Погодин задавал себе не раз. И капитан прекрасно понимал, что Нестеров, будь он один, действовал бы иначе. Но сейчас с ним беззащитная женщина – его дочь. Значит, и маршрут он будет выбирать самый безопасный и щадящий для молодой, неопытной для условий пребывания в джунглях женщины. А ведь прав был генерал Сафонов, когда в разговоре уделял особое внимание Габриэлу Аламо. Для Нестерова сейчас самое безопасное – идти в те районы, которые находятся под контролем Аламо. Туда другие банды не сунутся, Аламо ни с кем из представителей оппозиции не связан никакими договоренностями и союзническими узами. Он сам по себе, у него свой взгляд, своя стратегия, своя идеология. Значит? Поедет Нестеров на юго-запад. На машине? Да, так быстрее, но именно на машине его и ждут, бандиты перекроют все пути. Нестерова не пропустят на юго-запад, где его не достать. Даже если они думают, что Нестерова убьет Аламо, им это невыгодно. Нестеров и Алена нужны им живыми. С Аламо они ничего не получат.

– Командир, вижу «чертей»! – вдруг резко сказал Олег Маринин. – Слева сто метров по ходу головного дозора.

– Что там? – Погодин взглянул на экран монитора оператора.

– Вот, смотрите, – показал пальцем спецназовец. – Как минимум два замаскированных пикапа. Они вот сюда, к дороге, потащили два снятых с турели пулемета. Вот здесь видел движение под пальмами, сейчас за листьями не видно. Вот хорошее место для засады.

– Черт, да они нас ждут, – проворчал капитан и включил коммуникатор. – Нева, стой! Приказ «стой!», там засада.

Бероев спокойно выслушал данные, которые получил оператор. Решение пришло в голову само. Опыт подсказал, как надо действовать. Совершенно очевидно и однозначно, группу российского спецназа здесь ждали. Скорее всего, и на дороге противопехотные мины, и засада не только с левой стороны дороги. Кто ждал русских, был осведомлен и о их маршруте, и о количестве бойцов. Наверняка. Стоит предполагать худший вариант.

Остановив два своих пикапа, сержант Бероев велел загнать их в джунгли у самой дороги и замаскировать так, чтобы огонь можно было вести в широком секторе и вдоль дороги в обоих направлениях, и по противоположной стороне джунглей. Оставив с машинами пулеметчиков и боевое охранение, он с тремя бойцами двинулся через джунгли вперед по правой стороне от дороги. Тесла не увидел на этой стороне боевиков, но это не значит, что их не было. При всем опыте Олега Маринина в обращении с «птичками» и он не всегда был на сто процентов уверен, что разглядел сверху все, что необходимо. Задачей группы Бероева было найти и связать террористов боем с правой стороны от дороги, если там была засада. И заодно прикрыть пулеметным огнем основную группу, которая должна будет разобраться с засадой.

Бойцы шли «в ниточку». Первым двигался сам сержант, держа приклад автомата прижатым к плечу. Он готов был мгновенно открыть огонь, а заодно и принять на себя огонь врага, если тот появится неожиданно и начнет стрелять раньше спецназовцев. Увы, такое тоже могло случиться, и подставлять всю группу нельзя. Группа должна двигаться так, чтобы представлять собой минимальную по площади цель. Неслышно скользя между стволами деревьев, обходя заросли, пробираясь под низко нависшими лианами и подгнившими стволами деревьев, группа вышла к тому месту, где вполне можно было ожидать засаду. Бероев остановил своих бойцов, все опустились на одно колено, поводя стволами автоматов и держа на мушке каждый свой сектор стрельбы.

– Тесла, я Нева! – вызвал сержант оператора. – Я на месте, сто метров до поворота. Отсюда «чертей» не наблюдаю.

– Замри, Нева, – тут же отозвался Маринин. – Гром пошел вперед. У него без изменений. Сзади «не дует». У тебя, кажется, чисто… Нет, Нева, не дыши! С твоей стороны к дороге идет группа «чертей». Человек десять. С «калашами».

– Как одеты? – сразу спросил сержант.

– Как из магазина секонд-хенд.

Это был не случайный вопрос. Именно одежда боевиков о многом говорила. Обычные банды, которые кто-то из идейных оппозиционеров привлекал для борьбы с существующим режимом, одеты были кое-как. Точнее, кто как мог и кто как хотел. У боевых групп уважающих себя командиров территориальной обороны, различных видов народных милиций солдаты все-таки старались одеваться более однообразно, чтобы выглядеть именно как солдаты, а не как банда мародеров из фильма «Свадьба в Малиновке». Отсюда и боевое мастерство врага. Бандиты – воины так себе. При малейшем намеке на превосходство врага они просто уходят, даже удирают без стеснения. Они герои только с беззащитными мирными жителями и когда противник в меньшинстве.

Сделав знак бойцам опуститься на землю, Бероев лег сам в густом кустарнике. Мгновенно четверо спецназовцев растворились в джунглях. Теперь оставалось ждать. Увидеть и определить противника, дождаться оговоренного сигнала от Погодина, чтобы вступить в бой в нужный момент и в нужном месте.

Покосившись на француза, Погодин с удовлетворением отметил, что Леви ведет себя спокойно: не нервничает, не хватается без толку раньше времени за оружие. Можно бы оставить его со второй машиной здесь, но когда человеку не особенно доверяешь, то лучше иметь его не в тылу, не за спиной во время боя, а рядом с собой, видеть его каждую минуту перед глазами. Приказы были простые и понятные. Подобного рода ситуации отрабатывались много раз, много раз подобного рода схватки уже были у группы, и каждый боец понимал, что ему делать, в зависимости от места, которое ему укажет командир.

– Пойдете со мной, Леви, – приказал Погодин по-английски. – Стрелять можно после нас.

Француз недоуменно поднял брови, но потом, кажется, понял, что имел в виду русский командир, разговаривая с ним по-английски.

Оставив один грузовик на дороге под защитой замыкающего пикапа, всех бойцов, которые должны были участвовать в бою, Погодин разделил на две группы. Одна пойдет по дороге и спровоцирует нападение на себя, вторая будет передвигаться по джунглям вдоль дороги и атакует бандитов, когда они раскроют свои позиции в начале боя с первой группой. Сержант Бероев на противоположной стороне дороги прикроет, если появится новая группа боевиков и если там есть еще засада. Замыкающая группа защитит от неожиданного нападения с тыла. Ну, и квадрокоптер Маринина подстрахует, наблюдая сверху и за боем, и за окрестными джунглями.

Первый грузовик медленно ехал по дороге, а бойцы шли двумя колоннами по краям проезжей части. Сейчас многое зависело от Теслы, от того, насколько он видел противника и его позиции. Никто не собирался вставать под пули и терять транспортное средство. Операция имела целью обозначить движение колонны, ее приближение к позициям боевиков и не более. Боевая слаженность позволит спецназовцам отреагировать в последнюю секунду. Многое зависело и от мастерства водителя грузовика, который вел машину, не до конца закрыв свою дверь. Погодин шел со второй группой, слушая рекомендации Маринина. Леви шел за капитаном как пришитый, старательно прикрывая его с правой стороны.

– Гром, с левой стороны дороги затаились и ждут, – прошелестел голос Теслы в коммуникаторе. – К ним присоединились еще четверо. Прибежали из леса и заняли позиции. Все фронтом к дороге. Нева, тебе осторожнее. Кроны скрывают, не вижу, что перед тобой делается. Вокруг и с твоей стороны движения нет.

Погодин выслушал сообщение с сомнением. Какая-то странная засада. Если с двух сторон дороги засели боевики, это еще куда ни шло, это было бы правильно и понятно. Но если только с одной стороны полтора десятка человек? И больше никого вокруг, и никто не заходит с тыла, и никто не перекрывает дорогу впереди на случай, если мы решим прорываться с боем вперед. Или там, в засаде, дилетанты и неумехи, или они ждут не нас. Ответить на все вопросы могли лишь пленные. Значит, надо взять кого-то живым и пригодным для допроса.

И тут справа на дороге взревел мотор грузовика, и сразу же джунгли прорезали частые автоматные очереди. Можно было различить короткие экономичные очереди и длинные, на треть магазина. Короткими прицельно и экономично стреляют спецназовцы – сразу узнал «свой» стиль Погодин. А вот боевики лупят, не жалея патронов, стараясь подавить людей на дороге массированным огнем. Командир хорошо представлял, что сейчас там творилось.

Машина вышла из-за поворота, чуть показала капот и тут же остановилась. Пока бандиты соображали, что это может означать и где вся остальная колонна, водитель грузовика включил заднюю передачу и двинулся назад, выжимая из двигателя все, что можно. И тут же группа, которая шла с грузовиком по дороге, залегла и открыла огонь. Били по кустам, где располагались, по сведениям, полученным от Маринина, боевики. Те ответили сразу длинными очередями.

Сейчас самая опасная часть операции, спецназовцы на дороге старательно качали верхушки кустарника и отползали назад, стараясь делать это так, чтобы бандиты поняли, что они отступают. Поняли и кинулись вдогонку. Ведь машина ушла назад, значит, как могли решить боевики, люди на этой машине уйдут и засада не даст результата. И этот момент наступил, в коммуникаторе послышался голос Маринина:

– Гром, я Тесла! «Черти» пошли на дорогу. «Черти» пошли за машиной.

– Всем, я Гром! – перебил Маринина Погодин. – Работаем!

Боевики, прикрываясь деревьями и кустарником, ринулись к дороге догонять отступающих белых с машиной. Солдаты вдоль дороги метались, стреляли неприцельно и в панике отступали. И тогда бандиты бросились за ними, как волки за раненым оленем. И в ту же секунду сзади, со стороны джунглей, по ним открыли огонь. Короткие очереди валили боевиков одного за другим, но врага видно не было. Бандиты заметались, пытаясь отстреливаться. Но напавшие охватывали их с трех сторон, отжимая к дороге. Погодин оказался прав, решив, что должна существовать и вторая группа бандитов, которая находится дальше по дороге на тот случай, если колонна, которую ждали, прорвется. И там должны находиться один или два гранатометчика. И эта группа обозначилась сразу, как только основная засада стала терять людей, когда боевиков стали выбивать одного за другим у самого края дороги.

Оставшиеся в живых бандиты бросились на другую сторону дороги в спасительные заросли, в то время как вторая группа попыталась атаковать белых солдат. Один из боевиков с французским гранатометом поднялся и навел свое оружие, но пуля снайпера угодила ему точно в лоб. Боевик рухнул в траву как подкошенный. Заработал пулемет, Погодин обошел пулеметчика слева, пользуясь тем, что его не засекли боевики, но Леви опередил русского капитана. Двумя короткими очередями он прошил пулеметчика и еще одного бандита рядом с ним. Тут же из травы поднялся еще один гранатометчик, развернувшись в сторону новых нападавших. Пуля снайпера пробила его левую лопатку и легкое. Боевик повалился, захлебываясь кровью. Остатки засады, перебежавшие дорогу, напоролись на кинжальный огонь группы сержанта Бероева.

Погодин вышел на дорогу, куда спецназовцы уже вытаскивали тела убитых, оружие не оставляли, все складывали в кузов второго грузовика. Несколько раненых боевиков стонали, истекая кровью. Ранения были тяжелыми – множественные пулевые с повреждением внутренних органов при большой потере крови. Леви посмотрел на русского ко- мандира.

– Брать их с собой нельзя, потому что раненые помешают выполнению задачи. До ближайшего госпиталя вы их не довезете. Умрут.

– Я знаю, – зло ответил Погодин.

Иного выхода не было. Война есть война. И очень часто на войне в силу вступают совсем иные правила и законы. Тем более что это бандиты, напавшие первыми, а группа российских спецназовцев сейчас как раз представляла интересы законного правительства этой страны. Бандиты вне закона и в условиях боевых действий подлежали немедленному уничтожению. Допрашивать было некого: слишком тяжелое состояние у всех пятерых. Погодин повернулся к Бероеву.

– Нева, зачисть, чтобы не мучились.

Сержант посмотрел на командира и коротко ответил: «Есть». Ни словом, ни жестом не показал, что это задание ему не по душе. Но кто-то должен делать и эту работу. В спецназе все равны. И выполнять приказы командира обязаны все. Ты можешь быть несогласным, ты можешь потом обжаловать приказ, но сначала ты обязан его выполнить. Это Устав, это основной закон, без которого армия перестает быть армией.

– Я помогу сержанту, – неожиданно вызвался Леви. – У ваших солдат такое занятие не в чести, а нас тут все равно все ненавидят.

Бероев молча посмотрел на француза и так же молча кивнул.

Погодин велел вызвать по рации Сафонова. Они с радистом стали готовиться к выходу в эфир, и тут на краю дороги прозвучали выстрелы. Капитан повернул голову и увидел, как возле крайнего раненого присел один из спецназовцев. Когда к нему подошел француз, спецназовец поднялся и стал что-то говорить Леви, но тот просто поднял свой автомат и застрелил раненого бандита. Через пару минут к Погодину подошли Бероев и невысокий плечистый спецназовец с позывным Малой, который сидел возле раненого.

– Что произошло? – сразу же спросил командир.

– Француз перестарался, – пояснил сержант. – Мы не успели и слова сказать, как он пристрелил раненого. Говори, Малой.

– Пленный был легко ранен, товарищ капитан, – доложил спецназовец. – Я заметил, как он через полуприкрытые веки подсматривает и делает вид, что без сознания. Странным показалось, что он весь в крови, а рубашка на нем целая: не порвана, нет пулевых отверстий. Такое ощущение, что он специально грудь и лицо в чужой крови испачкал. Я присел, желая убедиться, что тот легкораненый, а тут француз. Не успел я ему сказать, чтобы не стрелял, да и как было объяснять, не зная языка.