Сирийский марафон. Предтеча. Красная Поляна

– На нашей территории? – вкрадчиво спросил Ситников.

– Если бы, – вздохнул Терентьев. – Тогда бы отработали простенько, но со вкусом. Отсыпали б пригоршню вакуумных бомб по стойбище и привет. Ни те забот-хлопот с погребением, ни те допросы-расспросы пленных. Красота и благолепие.

– Это точно, – понимающе хмыкнул Кайда, дисциплинированно ожидая продолжения.

– Доподлинно известно, сходняк планируют недалече от Шатили, – Терентьев пожевал чубами. – Старая фортеция Муцо. Людишек проживает там раз-два и обчёлся.

– С чего аборигены харчатся? – Александр поискал глазами на карте, что в развернутом виде лежала на столе перед ним. – Судя по рельефу баранов там выпасать не айс. Контрабанда?

– Она родимая, – кивнул майор. – Три раза ловили тамошних негоциантов. Жесткого криминала не было, так мелочёвка.

– Разведка? – капитан продолжал вглядываться в карту.

– Именно, – Константин Петрович помял пальцами макушку. – Там каждый первый на СГБ процует, без этого в столь диких местах не проживешь.

– Так понимаю, за нами финальный тост на сабантуе? – Кайда, перестав водить пальцем по карте на манер слабовидящего, поднял глаза. – Ну, чтобы всем присутствующим мало не показалось, так?

– Если в общих чертах, то около того, – физиономия Терентьева расплылась в добрейшей улыбке. – Детали сейчас обмозгуем.

Спустя сорок минут, Александр в очередной раз потер макушку:

– Вроде как пасьянс на раздевание сошёлся. Сейчас набросаю список надобностей, коего не хватает для полного счастья бытия.

– Валяй! – Дед, поднявшись со стула, с удовольствием потянул руки вверх. – У тебя, майор, вопросы-пожелания остались.

– Нет, товарищ полковник, всё ясно-понятно, – Ситников мотнул головой. – Разрешите идти готовиться.

– Иди, – Терентьев потоптался на месте. – Про конфиденциальность операции напоминать не буду. Принцип един для всех времен и народов: каждый сверчок знай только свой шесток.

Майор ушел, аккуратно притворив за собой дверь, а Кайда, смешно шевеля носом, ещё три минуты писал в своем блокноте:

– Вот, Константин Петрович, одолел.

– Ну-ка, ну-ка, – полковник взял в руку протянутый листок. Быстро просмотрел:

– Надо кой-чего добавить-убавить.

Александр, вопросительно глядел снизу.

– Штука в чем, Саша, – Дед сел на соседний стул. – Акция имеет двойное дно. В определенном смысле – это операция прикрытия. Кому, зачем и почему нам не ведомо.

– И, слава Богу, – усмехнулся Кайда. – Своих тайн, как у дурака фантиков.

– Слушай, капитан, вводную …

Остались за спиной четырехгранные башни селения Цой-Педе, а они катили дальше, по обжатой горами-сопками, дороге в одну колею. Правда, местами обочина становилась приличной ширины с обеих сторон. Бетонные карандаши линии электропередачи торчали, что Дед Мороз на пороге. Сравнение напрашивалось само, благо на дворе тридцатое декабря.

Броня бронетранспортеров от ледяного дождя и бокового ветра, покрылась хрустальным панцирем, что на новогодний лад отнюдь не настраивала. Скорее наоборот, вызывая дополнительные матюги сквозь зубы. Благо не первая командировка в зимнюю пору на Кавказ, механика пребывания освоена. Старые ватники прочно крепятся к скобам, обеспечивая не то что комфорт, возможность не отморозить и не отбить части тела. Три «КАМАЗа» в сопровождении двух БТР-82 рутинно везли очередную партию милитаристского добра на блокпост, что у самой границы с Грузией. Справа внизу ворчал Аргун, то откатываясь на десяток другой метров, то прикидываясь сушим милягой, шелестел сразу за обочиной.

Группы как бы и не было. Поди разберись, где тут обычные погранцы, а где ССО. Нынешняя полевая форма это тебе не попугайские мундиры британских драгун времен гражданской войны в северной Америке. Погон-аксельбантов нет. А, в разговорах о чинах-званиях молчок. Сослуживцам сие без надобности и к прикомандированным приставать с расспросами не приучены. Здесь тебе не квелый стройбат под Урюпинском.

Колонна выкатилась на прямолинейный участок и ощутимо прибавила в скорости, оставив Аргун в одиночестве. Тот, разобидевшись, вильнул правее и скрылся в очередном ущелье. Слева висели горы, до ушей укрытие ватным одеялом снега. Только торчали частые деревья с парафиновыми тюрбанами от Гор Дада. Так деда Мороза в тутошних местах-краях величают. Как говорится, имечко месту и дате соответствует. Дорога геометрически строго повернула влево на сто тридцать пять градусов и тут же отыграла. Машины, сбавив скорость, шаркнули покрышками по седому от старости асфальту с обгрызенными краями. Река, выскочив на миг из-за угла и не найдя занимательного, укатила восвояси. Мало ли кто и когда тут ездит. Видали-перевидали. Как говорится, своих забот …

Сорок семь минут колонна накручивала серпантин, пока не миновав второй по счёту распадок, оказалась на прямой. Дизеля, облегченно выдохнули, и мерно застучали притомившимися «горшками».

Пять разнокалиберных домиков погранзаставы вполне вольготно разместились на площадке в триста квадратов. Какие-то развалины старых строений виднелись на периферии. «Новодел» со стенами из красного кирпича и крышами из зеленого профлиста совсем не вписывался в строгое величие Кавказа. А, вот флагшток с российским триколором, как и положено, гордо реял, внушал и демонстрировал. Колонна беременной гусеницей едва вползла на площадку, как тут же разделилась. Бронетехника перекрыла подход от дороги, грузовики спятились к двум строениям явно складского назначения. Десант мигом покинул броню и, разминая ноги и прочие части тела, топтался и озирался.

– Братва, где тут у вас заведение со всеми удобствами? – Носорог, с хрустом потянувшись и зевнув, направился к двум «аборигенов», что распоряжались выгрузкой.

– Это ты насчет сортира? – покосился верзила, взваливший мешок на плечо и собираясь шагать по деревянному трапу, ведущему в склад. – Вон, видишь пенал на собачью будку смахивает. Извини, одноместный.

– Фи, сортир! – поморщился Николай, меняя курс. – Сразу видно, нема тута эстетов.

– Дак, горы кругом, на все триста шестьдесят, – фальшиво вздохнул пограничник и ступил на доски. – Сдохли все эстеты давно. Ещё до исторического материализма.

– Сударь! Нижайше прошу, пипифакс пользуйте экономно, – крикнул Чупа-Чупс в спину целеустремленно удаляющемуся Еремееву. – Дефицит по причине плохой логистике и низкой урожайности в здешних палестинах.

– Вы группа «Пилигрим»? – сбоку раздался усталый голос. Кайда повернул голову. В вязанной шапочке болотного колера стоял военный. – Старший лейтенант Панкин, здешний комендант. Скорее всего за нами наблюдают. Появление колонны – целое событие. Не знаю, вашего звания.

– Да, просто «пилигримы» и все дела, – капитан, принял положение «смирно» и приложил правую ладонь к виску. – Мы звездностью не страдаем.

– Понял, подыграем, – усмехнулся Панкин и, небрежно махнув рукой, двинулся дальше, бросив через плечо. – Если буду нужен, найдете в комендатуре. Вон дверь с красной табличкой.

– Принято, – безразлично вздохнул Александр и направился к БТР-82, удобствами которого они воспользовались. – Пошли, братцы-кролики, выгружать барахлишко.

Хоттабыч с Морозовым поплелись следом. На полпути их догнал повеселевший Носорог:

– А, чё, парни, клозет вполне comme il faut. Не, розами не пахнет, но и под ногами дерьмо не чавкает.

– Что за выражения, поручик?! – осклабился Хоттабыч, шлепая по талым лужам, словно первоклассник. – Чистый моветон.

А, один «КАМАЗ» так и не завелся. Пять технарей лазали под задранной, будто у бесстыдной девки подолом, кабиной битый час. Курили по очереди, а то и залпом, плюнув на все правила и приличия. Прапорщик первой время гонял нарушителей, направляя смолить в отведенное место, потом, войдя в положение «мазутов», отстал. На несчастного водителя жалко было смотреть. В промасленном комбинезоне и физиономией в саже, парняга походил на трубочиста, которому сам чёрт аккурат брат. Драйвер железного коня после очередной попытки запустить несговорчивый дизель выполз из кабины и длинно и заковыристо выматерился. В одной фразе он умудрился упомянуть отцов-прародителей с Набережных Челнов, Кавказ и непруху.