Миг счастья ускользающий
– Если тебя не устраивает… – начала было она.
– Да ты совсем, что ли? – Денис вырубил телевизор и встал. – Небось все бабки мужнины грохнула?
– Почти, – честно призналась Лена.
– Ладно, спасибо. – Он насмешливо покачал головой. Потом отложил джинсы на диван и глянул на нее с ехидством. – Видно, дорого ты ценишь свою картину.
– Померь, – несмело посоветовала Лена.
– Померю, не беспокойся. Потом. А сейчас все-таки дай иголку.
Она пожала плечами. Сбегала в спальню, принесла коробочку со швейными принадлежностями.
– Давай я сама зашью.
– Иди лучше обед разогрей. А то терпеть не могу, когда все остывшее.
Она оставила его наедине с дырявой штаниной. Ушла в кухню, размотала полотенце, поставила на огонь кастрюлю и сковородку. Ее не покидало чувство неловкости. Казалось, Денис вдруг стал вести себя не так, как раньше, но в чем именно это заключается, Лена определить не могла.
Вскоре он появился на кухне.
– Зашил?
– Да.
– Молодец. Садись, все готово.
Денис уселся за стол. Лена мельком отметила, что вид у него по-прежнему не слишком веселый. Она немного поколебалась и решила рассказать про Алку.
– Знаешь, кого я только что встретила?
– Понятия не имею.
– Угадай.
– Я не телепат. Чужие мысли не читаю.
– А мне казалось, читаешь, – усмехнулась Лена, – иногда.
– Тебе много кажется того, чего нет на самом деле, – ворчливо произнес Денис.
– Ой, прямо старый дед, – поддразнила она его, – ладно, так и быть, скажу. Тебе привет от Аллы.
– Чего это ее сюда занесло? – удивился Денис и тут же догадался: – А, к матери приезжала.
– Так и есть, – подтвердила Лена, ставя перед ним тарелку.
– Ну и как там дела?
– Плохо.
– Жаль. – Денис вздохнул и глянул в окно. Лена выдержала небольшую паузу и спросила:
– Ден, а ты в курсе, что Алла… скажем так, очень нежно к тебе относится?
– В курсе, – произнес он равнодушно, принимаясь за котлету.
– Даже больше, чем просто нежно, – значительно проговорила Лена, глядя на него в упор.
– Это как понять? – удивился Денис, не отрываясь от еды.
– Это? – Она с готовностью начала загибать пальцы. – Когда абсолютно наплевать на то, что, во-первых, человек все время говорит неправду. Во-вторых, появляется, когда рак свистнет. В-третьих, появившись, приводит с собой другую женщину. – Она чуть помолчала, наблюдая за его реакцией, а потом язвительно добавила: – Есть еще и в-четвертых, и в-пятых.
– Понял, – коротко ответил Денис.
– Вообще-то, она хорошая девочка, эта Алла, – задумчиво произнесла Лена.
– Кто говорит, что плохая? – Он пожал плечами и занялся котлетой.
«Вот такие они все, мужики, – подумала Лена с неожиданной злостью, – сохнешь по ним, сохнешь, а им наплевать на тебя с высокой колокольни!»
– Ден, а ты, оказывается, жестокий, – сказала она негромко, но убежденно.
– Ленка, а ты, оказывается, жуткая доставала. Чего тебе неймется? Обязательно нужно до всего докопаться? – Денис смотрел на нее серьезно, без улыбки. Она почувствовала смущение и стыд.
– Прости. Не знаю, зачем затеяла этот разговор. Просто… мне кажется… что-то не так.
– Не так? – Он вопросительно поднял брови.
– Ну да. – Лена опустила глаза. – Что-то… произошло. Ты… ты точно в порядке?
– В полном, – ответил Денис довольно резко.
Она почуяла в его тоне явную агрессию и поняла: еще чуть-чуть – и они поссорятся. По-настоящему, а не разыграют ссору, впервые за все время их знакомства. Ей пришло в голову, что нужно как-то разрядить обстановку, перевести беседу в иную плоскость, отвлечься.
– Слушай, а ты с мамой своей когда последний раз разговаривал?
– Давно, – угрюмо произнес Денис.
– Хочешь сейчас ей позвонить?
– Зачем? Что я ей скажу?
– Наврешь что-нибудь. Как всегда. – Лена обезоруживающе улыбнулась.
Он задумался. Потом, поколебавшись немного, кивнул.
– Ладно, позвоню.
Они выпили чаю, затем Лена выпихнула Дениса в коридор и сунула ему в руку трубку. Он набрал длинный междугородный код.
– Занято.
– Попробуй еще раз.
Денис нехотя нажал кнопки заново.
– Теперь никто не подходит.
– А ну, дай мне. – Лена, потеряв терпение, взяла у него телефон. Медленно набрала цифру за цифрой, делая небольшие паузы. В ухо пропел длинный гудок, за ним еще один.
– Слушаю! – внезапно произнес далекий женский голос.
Лена толкнула Дениса в бок:
– Соединилось!
– Але, – произнес тот замороженным голосом, – да, это я. Привет. – Он покосился на стоящую возле Лену. Та потихоньку вышла из прихожей и остановилась за дверью гостиной. Отсюда Денис не мог ее видеть, но ей было хорошо слышно каждое его слово.
– Да. Нормально. Хорошо. Да.
«Очень содержательный разговор, – подумала она, вспоминая, как тараторит по междугородке Ритка, рискуя порвать барабанные перепонки собеседника. – Хорошо все-таки иметь девочку. Та, по крайней мере, будет изъясняться с тобой распространенными предложениями».
Лена постояла еще немного. Под конец Денис все же заговорил по-человечески.
– На работе нормально. Может быть, в августе будет отпуск. Тогда приеду. Да. А ты как? А тетя Зоя? Чем болеет? А. Ну, передавай ей привет. Ладно, пока. – Лена услыхала, как опустилась трубка. Потом в коридоре раздались шаги, и Денис заглянул в комнату.
– Все. Я поговорил.
– Ты действительно собираешься в августе поехать домой?
– Не знаю. Как выйдет.
– Но мать ведь будет ждать тебя.
– Ничего. Подождет. – Он снова уселся на диван, отодвинув в сторону джинсы. Физиономия у него сделалась совсем мрачной. Лена почувствовала, что телефонный разговор ничего не изменил.
– Я пошла посуду мыть, – сказала она, – а ты все-таки померь джинсы. Может, они не годятся, тогда нужно пойти поменять.
Денис, ничего не ответив, потянулся за пультом. Лена махнула рукой и вышла из комнаты. Она исчерпала все уловки, чтобы вернуть Дениса в его обычное состояние. «В конце концов, кто я ему, нянька? – решила она в сердцах. – Пусть дуется сколько влезет. Через семь дней его тут вообще не будет, и слава тебе господи».
Вымыв тарелки и чашки и убрав на кухне, Лена вспомнила, что собиралась вернуться домой и лечь. Денис прочно обосновался у телевизора и, кажется, собирался провести за ним остаток дня. Лена решительно отправилась в спальню, разобрала постель и легла, плотно прикрыв дверь.
Удивительно, но ее тотчас же сморил сон. Ей снилась Ритка, голубоглазая, загорелая, в тонюсеньком серебристом купальнике, едва прикрывающем соблазнительное юное тело. Вокруг было море и желтый песок. Ярко светило солнце, с курлыканьем носились чайки. Ритка стояла по колено в бирюзовой воде, на голове синяя бейсболка, в руках ракетка для бадминтона.
Лена пошарила глазами в поисках Валюшки, но той почему-то не было.
– Рита, – позвала она, – где Валя?
– Мы с ней поссорились, – зло проговорила Ритка и заносчиво подняла красивую головку.
– Как это поссорились? – огорчилась Лена. – Ну-ка, рассказывай, в чем дело.
– Не буду ничего рассказывать, – огрызнулась Ритка и зашлепала от нее по мокрому прибрежному песку.
– Погоди. – Лена хотела пойти следом, но ноги вдруг отказались подчиняться, словно увязли в трясине. Она стояла, беспомощно кусая губы, глядя, как Ритка уходит все дальше. Исчезает в голубой дали, даже не обернувшись, не взглянув на мать, не попрощавшись.
Ей сделалось невероятно тоскливо и одиноко, так, что захотелось немедленно исчезнуть с лица земли. Она не могла понять, как очутилась тут, у моря. Где Виктор, где Валюшка?
По гладкой, как шелк, воде прямо к Лене плыл белый парусник. Откуда он взялся? Минуту назад море было совершенно пустым. Она глядела на него, приложив к глазам ладонь, чтобы не слепили яркие солнечные лучи.
Парусник подплывал все ближе к берегу. Лена попыталась рассмотреть гребца, но в лодке никого не было. «Так не бывает», – подумала она. И проснулась.
Первой ее мыслью было: что-то произошло. Какое-то несчастье с девочками. Или, может быть, с Виктором. Лена вскочила с кровати, чувствуя, как по спине ползет холодный пот. Накинула халат, выбежала в прихожую. Схватила с тумбочки листок с номером телефона гостиницы. Лихорадочно надавила на кнопки.
– Да, – почти тотчас отозвался муж.
– Витя, это я.
– Леся? – удивился тот. – Наконец-то ты позвонила сама. Как дела?
– У меня все хорошо. Ты… не говорил с девочками?
– Говорил. Только что.
– Правда? – Она почувствовала невероятное облегчение. Ноги и руки ослабели, уши заложило, как при подъеме в горы. – Как хорошо. – Ее голос задрожал и прервался.
– Леся, я тебя не слышу, – громко произнес Виктор. – Ты где?
– Я тут. Кто звонил, Рита?
– Валя. Ритка убежала играть в волейбол. У них все в порядке.
– Я так рада, – проговорила Лена, стараясь не расплакаться, – а то… мне тут… привиделась всякая чепуха.
– Ты переутомилась, Леся, – строго сказал Виктор. – Как, кстати, решилось с музеем?
– Его закрыли. Позавчера.
– Я так и знал.
– Мы все знали, – тихо произнесла Лена, – не надо сейчас об этом, ладно?
– Как скажешь, – согласился Виктор.
– Прости за беспокойство.
– Ты передо мной извиняешься? – В его тоне прозвучало неподдельное изумление. – Леся, тебе точно нужно отдохнуть. Сходите с Томкой на пляж.
– Обязательно. До свиданья.
Она нажала на рычаг. Глубоко вздохнула. Прислушалась. Из гостиной не доносилось ни звука. Лена приоткрыла дверь.
Денис сидел на ковре у немого экрана и смотрел на нее напряженно и вопросительно.
– Чего тебе там привиделось?
– Подслушивать, между прочим, нехорошо, – устало проговорила она.
– Но ты же подслушивала!
– В твоем разговоре не было ничего секретного.
– А в твоем было?
Лена присела на диван, уронив руки.
– Мне приснился странный сон. Про Ритку.
– Это твоя старшая?
– Да. Мне снилось, что она поссорилась с Валей и ушла куда-то. Я ее звала, но она не реагировала.
– Ну и что? – спокойно произнес Денис. – Подумаешь, сон какой-то. Мало ли что может сниться? Если во всем искать смысл, крыша съедет.
– Кажется, она у меня и съехала. – Лена поглядела на него и жалобно улыбнулась. – Сколько времени?
– Половина восьмого.
Она удивленно округлила глаза.
– Неужели я столько проспала?
– Четыре с половиной часа, – подтвердил Денис, – я из-за тебя фильм пропустил интересный.
– Почему? – не поняла Лена.
– Без звука смотреть не в кайф.
– Включил бы тихонько.
– Да ну. Ты и так слишком нервная. – Он усмехнулся.
– Я нервная? – возмутилась Лена.
– Да. Все дергаешься, то из-за Феофанова, то из-за Алки, то из-за моей матери. Я и решил тебя не беспокоить.
Только тут она заметила, что на нем новые джинсы. Сидели как влитые, любо-дорого было поглядеть. Денис перехватил ее взгляд и театрально раскланялся:
– Да, да, поздравляю, у тебя отличный глазомер! И вкус тоже ничего.
– Вкус у меня замечательный, – с достоинством проговорила Лена, – и перестань кривляться. Лучше повернись, я посмотрю, как сзади сидит.
– Обойдешься, – нахально произнес Денис. – Я тебе не Ритка.
Лена покачала головой.
– Вот теперь я тебя узнаю.
– Слушай, – предложил он еще более бодрым тоном. – Может, звякнем Томке? Пусть приезжает. Посидим, как в тот раз, отметим кончину вашего музея.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
– Ладно, ладно, – Денис замахал руками, – я забыл, ты ведь у нас жуть какая ревнивая. Еще подеретесь из-за меня.
– Ты много о себе воображаешь, – сквозь зубы процедила Лена и ушла в спальню.
Они не разговаривали до самой ночи. Каждый сидел в своей комнате. Лена открыла компьютер и тупо перечитывала текст на мониторе, Денис смотрел передачи по всем каналам. Она уже подумала, что он и спать ляжет в гостиной на диване, но ближе к полуночи парень заявился в спальню.
– Выключай свой агрегат, мешает. – Он кивнул на компьютер и демонстративно зевнул.
– Выключу, когда сочту нужным. – Лена вместе со стулом придвинулась к экрану.
– Тогда гуд бай. – Он разделся и нырнул под одеяло, не забыв перед этим погасить верхний свет. Лена сделала вид, что ухом не ведет. Щелкала себе тихонько по клавишам, пока не вышло целых три страницы. Просмотрела их пару раз, покачала головой: чушь собачья. Тем не менее стирать ничего не стала, закрыла компьютер, наскоро приняла душ и легла.
Поначалу у нее возникло ощущение, что Денис давно дрыхнет. Потом она уловила, что это не так. Он не спал. Хотя вовсю старался прикинуться спящим. Как у любого притворяющегося, у него не получалось долго пробыть в одном положении, поэтому время от времени он ворочался с боку на бок.
Лене также не спалось. Она пролежала минут пятнадцать, слушая, как поскрипывает кровать, потом не выдержала и позвала шепотом:
– Ден.
Он ничего не ответил. Лена погладила его по плечу.
– Я же знаю, что ты меня слышишь. Давай прекратим ссориться.
Снова молчание.
– Я правда очень благодарна тебе за картину, – сказала она, – очень.
Он наконец повернулся к ней лицом. Так же не говоря ни слова, обнял. Притиснул к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание.
– Ден…
Их губы встретились. Лену пронзило странное ощущение. Снова все было не так. Непривычно. Ошеломляюще. Это не мог быть Ден. Такой серьезный, такой нежный. Слишком нежный.
Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и не смогла понять отчего. Все ведь хорошо. Завтра они не будут ссориться, проживут остаток дней в мире и согласии. А потом вернуться девочки, приедет Виктор. А Денис уйдет. Он не может не уйти, они оба с самого начала знали, что этим все закончится.
Глава 14
Наутро Лена решила, что им пора начинать существовать порознь. Она отдала Денису все, что осталось от денег Виктора.
– На, съезди куда-нибудь.
– А ты? – Он небрежно помял в руках хрустящие, новенькие бумажки.
– Я останусь дома. Постараюсь поработать. Схожу в сберкассу, а то, пожалуй, мы не доживем до послезавтра.
Денис хотел было что-то возразить, но потом передумал и кивнул.
– О’кей.
Надел новые джинсы, тщательно пригладил волосы перед зеркалом и был таков. Лене показалось, что он тоже рад возможности отдохнуть от ее общества. «Пусть заведет себе какую-нибудь новую подружку, – подумала она с нарочитой бодростью, – денег у него сейчас куры не клюют, так что можно позволить себе развлекаться в полное удовольствие».
Лена включила компьютер, перечитала то, что сочинила вчера ночью. Неожиданно у нее возникло ощущение, что написанное – не совсем уж бред, местами выглядит удачным и оригинальным. «Надо же, – удивилась она, – иногда бывает, что вдохновение пришло, а ты и не замечаешь». Лена вновь вернула текст на начало главы.
«…Второй раз Феофанов влюбляется уже в более зрелом возрасте. Ему стукнуло тридцать три. Он ходит на собрания артистического кружка, где собирается тогдашняя московская богема: художники, поэты, музыканты. Его внимание привлекает очаровательная белокурая девушка, которая поет романсы, аккомпанируя себе на лютне. У нее сильный и приятный по тембру голос, доверчивые голубые глаза, нежная ямочка между ключицами…
Девушку звали Пелагея Визен, она была дочерью обрусевшего немца и бывшей крепостной крестьянки. В отличие от своенравной и спесивой Аграфены, Пелагея отличается легким и добродушным нравом. Она мечтает стать певицей, поступить на сцену.
Аполлинарий ей нравится, девушка с интересом и восторгом слушает его стихи, просит написать с нее портрет, но Феофанов дал зарок – он более не пишет портретов любимых женщин. Их роман лишен той роковой страсти, коею являла собой связь с Лушниковой: он светел, полон дружбы и доверия. Аполлинарий почти счастлив, об этом свидетельствует запись, сделанная в его дневнике: «Я меньше всего думал и ожидал, что найду отраду в сем знакомстве. Я приближаюсь к ней с трепещущим сердцем и благословляю ныне тот час, в который произошла наша первая встреча. Она кажется мне непостижимой и удивительной, как и та, к коим ногам я смиренно припадаю ныне, восхваляя Господа, Отца нашего…»
Аполлинарий делает Визен предложение, но неожиданно та отказывает ему: ей не хочется связывать себя брачными узами, она бредит театром и жаждет быть свободной.
Наивного Феофанова не насторожило это признание, а зря. Должно было. Легкий и веселый характер новой возлюбленной вскоре начинает играть с Аполлинарием злую шутку. Пелагея, любя его, не может удержаться от интрижек. Злые языки доносят до несчастного всевозможные сплетни и слухи, большая часть которых, к сожалению, является правдой. Белокурая Пелагея оказывается банальной распутницей, ее романам несть числа, у нее в любовниках пол-Москвы.
Аполлинарий невероятно страдает. Он пробует наставить подругу на путь истинный, но без толку: Пелагея клянется ему в любви, но заявляет, что изменить себя не в силах. Влюбленного охватывает ярость и жажда мести. В доме все чаще вспыхивают ссоры.
Страшно сказать, к чему бы все это привело, если бы не внезапная трагическая кончина Визен. Она умирает в возрасте двадцати пяти лет от выкидыша. Феофанов, похоронив возлюбленную, дает обет никогда больше не глядеть в сторону женщин…»
Лена попыталась продолжить, но мысли перескакивали с одного на другое, и ей никак не удавалось сосредоточиться. «Ладно, – проговорила она про себя тоном Дениса, – о’кей. Не буду париться. Лучше сбегаю в сберкассу».
Ей сразу сделалось легко и весело. Вот так, правильно. И нечего заниматься самоедством по любому поводу. Лена проверила, на месте ли паспорт, взяла сберкнижку и вышла из дому.
Накрапывал мелкий дождик. Она раскрыла зонтик и не спеша зашагала по тротуару, думая о минувшей ночи. Почему Денис вел себя так странно? За все время, что они пробыли вместе, у них ни разу не было подобной близости. Жгучее желание, страсть до ненасытности и стремления причинить друг другу боль – но только не эта робкая, почти целомудренная нежность. Они оба будто извинялись за все сказанные друг другу колкости и презрительные насмешки, не умея выразить словами то, что накопилось в душе.
«Все-таки Ден не такой уж прожженный циник, – сделала вывод Лена, – и чувства у него имеются. По крайней мере, благодарности и признательности. А то, что он безжалостен по отношению к Алке, пожалуй, издержки возраста. Видно, ему действительно неведомо, как можно страдать от любви».
Она подумала, что ей будет не просто расстаться с ним раз и навсегда. Мелькнула даже весьма низкая мысль о том, что, может быть, иногда они смогут видеться. Нечасто, раз в две-три недели. Лена поможет ему снять квартиру или комнату и будет заходить туда. Правда у нее тут же возник вопрос: на какие шиши она снимет эту комнату, если лишилась даже тех жалких грошей, которые платили ей в музее? Но Лена утешила себя тем, что непременно отыщет место с приличным заработком.
Потом, очень скоро, ей стало ужасно стыдно. О чем она мечтает? Денис ей действительно почти в сыновья годится. Надо совсем спятить, чтобы строить подобные планы. Да и как можно продолжать обманывать Виктора – это же верх подлости и коварства!
Лена дошла до сбербанка, отстояла приличную очередь, сняла со счета несколько тысяч, сложила аккуратной стопочкой и спрятала между страниц паспорта. Пока она проделывала все это, на улице разразился чудовищный ливень. За окнами потемнело, по стеклу хлынули сплошные водяные потоки. В двери повалил промокший до нитки народ.
Сразу стало шумно. Лена хотела было переждать дождь, но толпа действовала на нее раздражающе. Она застегнула пиджак на все пуговицы, и, держа наготове зонт, вышла на улицу.
Тротуары как будто вымерли. Лишь по противоположной стороне дороги трусцой бежала мокрая, полосатая кошка. Остановилась, повернула на мостовую, пересекла ее и скрылась в подвальном окошке одного из ближайших домов. Лена проводила ее взглядом и пошла от сберкассы, стараясь обходить особенно глубокие лужи.
Двор был пуст. Блестели дочиста отмытые дождем машины, на асфальте у подъезда виднелось несколько полустертых меловых линий – все, что осталось от начерченных детворой классиков. Лена открыла дверь, поднялась на лифте, вышла на своей площадке, отряхивая мокрый зонтик, и остановилась в изумлении: у дверей квартиры стоял Денис. Джинсы и рубашка у него были насквозь мокрыми, волосы тоже, как будто он только что вылез из душа.
– Ты почему вернулся? – Лена поспешно сунула руку в сумочку, доставая ключи.
– Да так. – Он неопределенно пожал плечами. – Неохота было никуда ехать.
– Простудишься теперь, весь мокрый. – Она отперла дверь и затолкнула его в квартиру – Я ж тебе денег дала. Посидел бы в каком-нибудь баре. Или, на худой конец, съездил к Петру, купил бы ему что-нибудь в подарок – у него, кажется, день рожденья.
– Ему один подарок – чекушка, – хмыкнул Денис, стаскивая рубашку.
Лена загнала его в ванную, а сама пошла на кухню, – вскипятила чайник, достала из запасников баночку малинового варенья. Боялась самой себе признаться: она рада, что он пришел. Ужасно рада, как последняя дура. «Ну и чего я добьюсь подобным образом? – укорила себя Лена. – Все равно что собаке хвост отрезать по кусочкам, а не одним махом».
Денис пришел на кухню, покрасневший от горячего душа и слегка потерянный. Выпил налитый Леной чай, послушно съел лечебное варенье.
– Лен, ты что без меня делала?
– Ничего. – Она усмехнулась и отвела глаза – слишком уж пристально, в упор, он на нее смотрел.
– Совсем ничего?
– Совсем. Вот, только деньги получила.
– Хочешь, я тебе табуретку починю? Смотри, она у вас разболталась, того и гляди развалится начисто.
– Ты молоток-то в руках держал? – проговорила Лена ласково и недоверчиво.
– Держал.
– Может, лучше телевизор посмотришь?
Его брови упрямо сошлись над переносицей.
– Ладно, чини. – Она залезла в шкаф, вытащила оттуда молоток, коробочку с гвоздями, положила перед Денисом на стол. – Мне уйти?
– Можешь сидеть. Ты мне не мешаешь. – Он принялся деловито оглядывать табурет.
– Я лучше пойду попишу. – Лена ушла в комнату. Из-за двери был отчетливо слышен стук молотка.
«Цирк», – сказала она себе и уселась за стол. На минуту задумалась, а потом ее пальцы сами собой забегали по клавиатуре. Ей казалось, будто кто-то диктует готовый, складный и связный текст – оставалось лишь внимательно слушать и записывать, что Лена и делала, стараясь почти не дышать, чтобы не спугнуть внезапно пришедшую удачу.
Получалось здорово, даже лучше, чем вчера. Гораздо лучше! Она и перечитывать не стала, настолько была уверена, что все написанное – единственно правильное, точное, меткое. Дошла до конца главы, подняла голову, прислушалась. Стука больше не было.
– Денис, – негромко окликнула Лена.
Он будто за дверью стоял и ждал, пока она его позовет, – тут же возник на пороге. Лена улыбнулась ему.
– Ну как там табурет?
– Прекрасно. Будет теперь стоять у вас лет сто, не меньше.
– Мы так долго не проживем, – со смехом проговорила она.
– Молоток и гвозди я на место положил. – Денис потоптался в дверях и зашел в комнату.
– Молодец. Хочешь… хочешь прочесть, что я написала?
– Давай.
Лена уступила ему свой стул, а сама отошла к окну. Он внимательно уставился на монитор, время от времени щелкая мышью, чтобы передвинуть текст.
Лена терпеливо ждала. Почему-то она больше не опасалась, что Денис отпустит по поводу ее творчества одну из своих язвительных шуточек. Пусть выпендривается сколько угодно – ей все равно.
Он дошел до конца, потом отлистал пару страниц, пробежал их глазами заново. Разогнулся, глянул на Лену очень серьезно, без тени насмешки.
– Ну что? – стараясь придать тону небрежность, поинтересовалась она.
– Кажется, нормально. Я, правда, почти ничего не понял, но все равно неплохо.
– Что ж нормального, если ничего не понял? – Лена сокрушенно покачала головой. – Это же для людей написано, а не для меня одной. Любой должен понимать. Любой. Не профессор, не академик, а самый простой и примитивный читатель.
– Может, я слишком примитивный? – успокоил ее Денис.
– Прости. – Она опомнилась, поняв, что мимоходом обидела его, хоть он и не подал виду. – Я вовсе не хотела сказать, что ты примитивный. Это термин такой, так говорится.
– Да понял я, понял, не расстраивайся. – Он поднялся из-за компьютера, – Дай взгляну еще раз на твою картинку.
– Пожалуйста. – обрадовалась Лена и вынула «Миг счастья…» из ящика стола, куда спрятала его вчера днем, как только они пришли домой. Денис пару минут изучал полотно, а потом удовлетворенно кивнул.
– Ясно все.