Осколки сфер. Часть II

– Я согласна… – кивнула Лилио.

– Допустим, – присоединился Аликс.

– Постойте, – подняла руку Джилия. – Не все из нас обретают выгоду! Кое-кто идёт наперекор своему учителю, своему, – она вздохнула, – возлюбленному! Разве же это не ущерб? Что ты молчишь, Дженна?

Чародейка безмолвствовала, глядя в голубую даль озера Синеффо.

– Дженна, – повторила Джилия. – Зачем тебе всё это?

– …Почему ты думаешь, что я не получаю выгоды? – усмехнулась девушка, не оборачиваясь. – Разве удовлетворение амбиций мага – не выгода? Разве я не следую записям своего наставника, не иду его же собственным путём?

– И чем ты готова пожертвовать ради того, чтобы мы обрели любовь? – не унималась княжна. – Своим счастьем? Счастьем дядюшки?

Дженна нахмурилась. Она и сама без конца думала об этом. Вопрос был понятен, как и ответ на него. Однако если первое она могла выразить в словесной форме, то второе находилось за гранью разума – в сфере предчувствия…

Чем больше чародейка размышляла об этом, тем отчётливее ощущала, что не удовлетворение амбиций и не глупый бунт против учителя был целью происходящего, но жертва. Самым важным было не воссоединение двух пар, но рождение…

Дженна никогда бы не пошла против Сет! Некое творение было важно для мира. Но что это было? Девушка знала и не могла облечь в слова.

– Я готова пожертвовать своим счастьем, – кивнула чародейка, встретив взгляд Джилии. – Ради счастья всего Сет. Я не могу объяснить этого. Но я так чувствую.

– И этого довольно, – ухмыльнулся Лион Великолепный. – Приступим же! – он сел на колени рядом с русалкой и протянул ей свою могучую руку. – Клянусь тебе, Лилио, что возьму тебя в жёны пред ликом богини Иликии. Мы скрепим наш союз, когда луна исчезнет и вновь обретёт свою полноту. Ровно в тот час и в тот миг.

– Клянусь тебе, возлюбленный мой Дэзерт, что возьму тебя в мужья пред ликом богини Иликии, – прошептала русалка, сжимая руку императора. – Мы скрепим наш союз, когда луна исчезнет и вновь обретёт свою полноту. Ровно в тот час и в тот миг.

– Клянусь тебе, моя дорогая Ласточка, что возьму тебя в жёны пред ликом богини Иликии…

Аликс, встав на колени перед княжной, слово в слово повторил клятву. Джилия ответила ему тем же.

– …Я стала свидетелем ваших клятв, – тихо вымолвила Дженна. – Пред ликом богини Иликии, пред ликом Единого я клянусь помнить о них, – чародейка протянула к обеим парам руки. – Я забираю себе силу ваших обещаний и замыкаю её на действии, которое ведёт к исполнению желаемого. Да будет так, – она отвернулась от друзей, повернувшись лицом к русалке. – А теперь уходите. Оставьте нас с Лилио наедине…

Раз, два, три, четыре. Прыжок. Смена ноги. Лёгкий взмах рук. Сближение, отдаление. Шаг. Шаг… Высокий прыжок. Кружение. Поклон. Взмах. Смена партнёров. Шаг, шаг… Пары танцевали под мелодичную музыку.

Солнце скрылось за горизонтом, уступив место новорождённому месяцу. Ночь была тёмной, но свет многочисленных ламп разгонял сгустившийся мрак. Пламя огней отражалось в отполированном до блеска почти чёрном камне фалассийского дворца.

Переливались шелка и атлас платьев. Развевались ленты, вплетённые в волосы. Струилось кружево. Две ослепительно красивые пары царили над балом.

Король Змей и король Журавль смеялись и веселились, не замечая друг друга. Они, как будто получив то, что давно жаждали, совершенно позабыли о своей вражде. Однако оба, не зная того, были связаны друг с другом своим противостоянием, как связаны лишь пламя огня и порывы ветра.

Их дамы кружились в танце, не зная устали. Обе были прекрасны, но не походили друг на друга, как земная твердь и водная стихия: загорелая и пышногрудая Джилия в ореоле тёмных волос и бледная изящная Лилио, прячущая русалочьи глаза под белоснежными ресницами.

Катан следил за русалкой, точно заворожённый. Ни красота, ни певучий голосок, ни грациозная пластика её движений и даже ни идеально выполненная работа его ученицы не интересовали мага.

Внимание его притягивало нечто другое. Нечто, что заставляло его сердце сжиматься от жалости к этому созданию. И в то же время удивляться чудесам Единого…

Дженна лежала на берегу моря, прижав руки к животу и стиснув колени в мучительных приступах боли. Солнце ли зашло или в глазах у неё померкло, девушка не знала. Сознание её стало зыбким, словно туман. В голове перешёптывались голоса.

«За всё нужно платить, – говорили они, сплетаясь, перемешиваясь, теряясь и вновь появляясь, как силуэты детей, играющих в догонялки между пустынными барханами. – Чтобы кто-то родился, кто-то должен умереть… Каждая отнятая тобою жизнь меняет нечто и внутри тебя. Безвозвратно. Такова цена за это… Цена… Цена… Частицу тебя…»

– Я заплатила сполна! – зло крикнула им Дженна. – Я потеряла всё, что было мне дорого…

Её лихорадило. Тьма будто пережёвывала тело. И не было больше тех тёплых чёрных крыл, которые спасли её от забвения в Сером лесу Сия…

– …Сайрон, – выдохнула Дженна. – Сайрон… помоги мне… Сайрон…

«Просто подари мне надежду на любовь, Дженна… – молила Лилио. – Взамен я отдам тебе всё, что пожелаешь. Моя жизнь – в твоих руках… Всё, что пожелаешь…»

«Моя жизнь… – пело эхо. – Чтобы кто-то родился, кто-то должен умереть…»

– Я готова пожертвовать своим счастьем, – говорила чародейка.

«Сет… Сет…» – шептали призраки.

«Мои эксперименты обошлись очень дорого, – звучал голос учителя. – Хранитель не должен пытаться препарировать божественный Замысел и вмешиваться в естественный ход событий… Помни об этом, Дженна… Дженна…»

– Дженна… – голос обрёл чёткость.

Девушка ощутила прикосновение рук. Они были жёсткие и тёплые… почти горячие. Мужчина вырвал её из объятий влажного песка, бережно поднял, понёс куда-то, уложил на сухое, накрыл своей одеждой.

Сквозь бессилие и бред Дженна слышала хруст ломаемых веток и пение огня. Постепенно воздух стал теплее, и озноб отпустил чародейку. Её губ коснулся край фляги.

– Пей, – сказал Катан.

Запах был приятный, и Дженна повиновалась. Она сделала глоток. Сладкое вересковое вино немного прибавило ей сил.

– Прости, – прошептала она сквозь слёзы. – Я не могла иначе…

– Я знаю, – сухо ответил маг.

Дженна заставила себя распахнуть глаза. Мир постепенно прояснялся. Была ночь, горел костёр. Катан сидел на расстоянии вытянутой руки от девушки и смотрел на огонь. Отсвет пламени танцевал на его загорелом лице.

Мужчина был так близко – и одновременно стал таким далёким. Кто из них отдалился? Катан, узнав, что натворила его ученица? Она… прочитав его дневники? Или же оба?

Дженна плотнее укуталась в камзол мага, сжала пальцы на украшенной сапфирами тонкой вышивке воротника. Роскошный наряд, который маэстро Пьет Лаго создал специально для предсвадебного бала, был перепачкан в песке.

– Я… – чародейка зажмурилась, новый приступ выдавил стон из её горла. – Почему так больно?

Мужчина хранил молчание, задумчиво глядя на огонь.

«Так должно быть,» – ответила за него это молчание.

– …Катан, скажи что-нибудь, – сквозь слёзы попросила Дженна.

– Не знаю, с чего начать, моя дорогая пташка, – произнёс маг.

– Я пошла тебе наперекор, утаила правду, – напомнила девушка. – Отчитай меня, накажи…

– Ты хочешь, чтобы я отчитал тебя… – ухмыльнулся Катан, не сводя взгляда с пламени. – Зачем?

– Потому что так делают, – прошептала Дженна. – Обычно…

– …Хочешь, чтобы всё осталось, как обычно, – констатировал собеседник.

– Да! – выдохнула чародейка.

– Я стар, Дженна, но всё ещё слишком хорошо помню свою юность… – покачал головой маг. – Я говорил тебе, моя милая «пятёрышница», на нашем пути не обойтись без ошибок. Все мы мним себя умнее, чем есть. Мы идём против старших, против придуманных ими законов, заветов… К чему мне отчитывать тебя? Я был на твоём месте, кажется, совсем недавно… Должен ли я наказывать самого себя?

– Разве ты не был наказал? – всхлипнула Дженна.

– Как знать? – усмехнулся Катан.

– Ты продолжаешь винить себя?

– Именно. Я наказывал себя тяжким грузом вины всю свою зрелость… Я винил себя в том, что произошло с моим миром. Но толку в этом не было. Нет смысла в обвинениях.

– Вина заставляет запомнить опыт, – прошептала Дженна.

– Чтобы не повторять ошибок?

– Да…

– Ты готова раскаяться в содеянном и больше не повторять этот опыт? – тихо рассмеялся Катан.

– Нет… – вздохнула Дженна. – Я не раскаиваюсь.

– Но ты ощущаешь вину, – напомнил Катан. – Ты хочешь, чтобы я наказал – взял обвинения на себя, освободив тебя от ответственности?

– Не знаю… – простонала Дженна. – Я… Не ощущаю вины. Но мне очень жаль, что пришлось пойти против тебя!

– Я достаточно сильный, переживу. Нет смысла в жалости, – качнул головой маг. – Как не будет толку, если я в очередной раз напомню тебе, что нельзя играть с силами, которых ты не знаешь…

– О-о, добрый мудрый кукольник, – Дженна рассмеялась сквозь неудержимый поток слёз. – Тогда просто объясни, что со мной происходит? Во имя ритуала я должна была пожертвовать чем-то, – горячо прошептала она. – И, боюсь, я знаю, что это было, но… я не хочу в это верить! Молю тебя, пожалуйста, скажи…

– Для начала ответь, как ты отыскала мои записи? – скрипнул зубами Катан. —Я сам почти забыл о них…

– Точно не знаю, – Дженна задумалась. – Я спала, а потом проснулась и уже знала…

– Значит во сне, – Катан кивнул и замолчал на некоторое время.

– Я не чувствую вины, потому что должна была это сделать… – повторила чародейка. – Не знаю, почему, но должна. Только и долга я пошла против твоей воли, учитель…

– …Но вела ли тебя твоя собственная воля? – усмехнулся мужчина, только теперь посмотрев в глаза ученицы. – Ты хочешь понять, чем ты пожертвовала? Я не отвечу на твой вопрос, ибо я не знаю точного ответа. Как целитель я могу сказать, что сейчас ты здорова. Обессилена, но здорова… Даже более того, твой женский лунный цикл возобновил своё движение, отсюда боль и кровь…

– Это был не… – всхлипнула девушка. – Я не потеряла ребёнка? Нашего ребёнка.

– Это был не выкидыш, – маг снова устремил свой взор на пламя костра.

– …Единушка, – с облегчением вздохнула Дженна. – Значит, это просто месячные?

– Да, – кивнула Катан.

– Я успела забыть, как это бывает, – слабо рассмеялась чародейка. Она вздохнула. – Значит, ты не сердишься на меня?

– …Как учитель, я могу тебя похвалить, – ответил маг. – Я видел твоё творение на балу… Она хорошо двигается и обладает прекрасной координацией. То, что ты сделала с русалкой, – поистине гениально.

– Я внимательно изучила твои записи… – произнесла Дженна.

– Ты пошла гораздо дальше моих экспериментов, – продолжил маг. – Я заметил, что ты переделала не только дельфиний хвост, но весь организм, все его системы, все сферы… И не удивительно, что ты потратила на это много сил. Лилио теперь настоящий человек и вполне полноценная женщина… Но вот мой вопрос, Дженна, – Катан едва заметно поморщился, – сделала ли это ты?

– Кто же ещё мог это сделать? – вздохнула чародейка. – Это сделала я, и только я.

– Расскажи поподробнее, прошу…

Катан улыбнулся. Эта скупая улыбка немного ободрила чародейку. Она привстала на руках и, сделав ещё несколько глотков верескового вина, ответила:

– Для метаморфоз с живыми существами ты использовал свою кровь. Я поступила иначе: так, как ты делал с куклами… Я отдала Лилио частицу себя, оставила ей оттиск сферы своей человеческой сути. На некоторое время я стала ею и… как я обычно менялась сама, превращаясь то в птицу, то в лисицу, я изменила и природу Лилио…

– А теперь уходите, – попросила Дженна. – Оставьте нас с Лилио наедине…

Солнце поднялось и утонуло в светлой голубизне небес. Пели накатывающие на гальку волны. Кричали чайки, щебетали побережники, покрякивали черноголовые плавунцы.

Они остались наедине: дитя другого мира, дочь озера и та, отражение которой в воде могли видеть лишь птицы, рассекающие воздушные просторы. Мягкое тепло дня и убаюкивающий шелест волн наполняли их души умиротворением.

Все трое шли против самой природы, ибо того требовал мир – Сет желал их союза. Все трое находились там, где были нужны. Там, где должны были находиться.

Выбрав защищённое от ветра и воды место на берегу, русалка и чародейка опустились на камни.

– Будет больно? – прошептала Лилио.

– Да, – кивнула Дженна. – Мне. Ты же просто заснёшь. Но…

– …Могу не проснуться? – слабо рассмеялась русалка. – Не переживай, ведьма, я говорила, что готова ко всему.

Дженна сосредоточенно сжала губы и кивнула. Затем она подняла руку и положила ладонь на лоб Лилио. Глаза русалки закатились, тело обмякло. Чародейка осторожно уложила её на спину. Действовать нужно было без промедления: кожа озёрной девы быстро высыхала.

Дженна легла рядом и, взяв русалку за руку, закрыла глаза. Словно погрузившись под воду, она ушла внутрь себя. Спустя время исчезли звуки и запахи. Чародейка оказалась во тьме, но ощущение чужой руки в её ладони осталось таким же чётким, как во время бодрствования.

Стиснув пальцы крепче, она шагнула вперёд. И будто кто-то потянул её за руку – скорее, скорее! Дженна шла сквозь тьму, не понимая точно – как, но зная, что движется по верному пути. Она не ощущала сомнений, не чувствовала страха. Только боль от каждого шага пронзала ноги. Словно она ступала по острым пикам.

Дженна покидала границы тела. Она растворялась, отрешалась от самой себя, чтобы проникнуть в чужую оболочку… Это приносило неописуемую боль. Уже не только стопы – всю тонкую сферу словно пришлось отдирать от сферы плотной.

Но, захваченная и воодушевлённая азартом, Дженна могла бы перенести сейчас всё, что угодно. Как когда-то маленькая Василиса решилась покинуть родной мир, так теперь чародейка уверенно оставляла рамки привычного, чтобы достигнуть необходимого!

Уверившись, что она попала в зыбкое пространство чужого тела, Дженна позволила своему эго проявиться. Она собрала по частям себя, как мозаику. Распределила тонкие сферы внутри новой обители. И заставила проявиться их силу.

Дженна прекрасно знала, что значит быть русалкой. Она помнила это по их ночным играм с Лилио. Она ощущала мощь и гибкость своего нового прекрасного, но не приспособленного для суши тела. И теперь она должна была расстаться с ним, по сути, вернуть облику его прежний, как это считала её сущность, вид – стать человеком.

Сотни раз чародейка проделывала это. Она превращалась в птицу и в лисицу… Она обрела более могучие крыла дракона. И всё же ни в каком другом теле, кроме собственного, человеческого, не было ей так же хорошо. Словно она оказывалась дома.

Дженна была драконом и хранителем. Она могла превратиться в кого пожелает! Но её душа принадлежала человеку. И в человека она возвратилась сейчас, находясь в теле Лилио.

Вот они, её ловкие пальцы, которыми наёмница вскрывала сложные замки. Вот её выносливые ноги, которыми она прошла столько миль: в Сии, в Сет. Вот она, её кожа, привычная к сухому ветру. Её горячая кровь, её плоть, её грация… А теперь обратно.

Вновь Дженна позволила своей личности раствориться во тьме. И вновь кто-то взял её за руку и подтолкнул в правильном направлении. Оказавшись в родной оболочке, эго повиновалось инстинкту. Страх потери себя сделал своё дело, и Дженна быстро пришла в сознание.

Чародейка распахнула веки и села, оглядывая Лилио. Та больше не была русалкой. Они обе стали людьми.

Дженна накрыла худые бёдра Лилио припасённым платьем. От прикосновения материи девушка вздрогнула и тихонько застонала. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Глаза русалки остались такими же чёрными, как глубины озера. Губы разомкнулись.

– Я могу говорить? – прошептала Лилио.

– Всё прошло успешно, – подтвердила Дженна.

Заходящее солнце клонилось к западу, окрашивая мир оттенками алого. Таинственно перешёптывались накатывающие на гальку волны. Затихли чайки, не было слышно ни побережников, ни плавунцов. Горячий воздух шёл от нагретых дневным солнцем камней.

Лилио поднялась на ноги. Она покачнулась, но через миг ощутила свою силу. Девушка рассмеялась и закружилась, танцуя на берегу. А ей навстречу уже спешил император Лалинги. Сблизившись, влюблённые заключили друг друга в объятья и слились в долгом поцелуе.

Дженна отвернулась. Её мир вдруг поплыл перед глазами. Чародейка ощутила себя больной. Её лихорадило. Тёплый ветер показался ледяным. Негромкие звуки: пение волн, стрекот насекомых, смех русалки, шёпот демона – разрывали череп.

С трудом поднявшись на ноги, Дженна, шатаясь, направилась прочь. Она не ощущала ни радости от содеянного, ни упоения победой. Она не помнила ни про торжественный бал, ни про прекрасное платье, которое Катан приготовил для неё. Она не хотела никого видеть, ничего слышать…

Дженна едва дышала от пронзившей боли. Всё, что сейчас ей было необходимо, – остаться одной. И ощущение дома.

– Повторюсь, это гениально, – кивнул Катан. – И даже слишком… Говоришь, ты стала Лилио? То есть ты вошла в чужое тело? Я никогда так не делал… – он усмехнулся. – Даже в голову такое не приходило.

Примечания