Мажор 2: Обезбашенный спецназ
Сержант проникся на всю катушку и устроил целое шоу. Скрежетал коробкой, втыкал не ту скорость, заглох, а тронувшись, вполне убедительно нарисовал пару зигзагов. Да уж… Умеет наш командир убеждать людей, умеет…
Вот и едем. Мы с Русланом смотрим вперёд в ожидании сюрпризов, а парни по сторонам, сквозь щёлки в шторах, ну и назад конечно тоже. Когда на обочине показалась припаркованная машина, напряглись так, что Балагур вытащил РПГ из-под сиденья. Пронесло, и тут Рогожин заметил, с чем сидит Вовка. Далее последовала не переводимая игра слов: в основном капитан прошёлся по нашим умственным способностям, половой ориентации, строение рук, снова о способностях, о извращенцах предках и их любви к животным… Да-а-а, слышал бы его Чарльз наш Дарвин – удавился бы… от такой интерпретации процесса эволюции. И под конец впаял мне два наряда. Это конечно правильно, но обидно, я ж для дела старался!!! Где справедливость? А?!
Хотя через десяток минут он передумал и один наряд снял – за командную работу. Ну, а как же, мимо Рогожина пронести РПГ всяко посложнее, чем ящики с С-4 мимо часовых. Тут что не говори, командир хоть суров, но справедлив.
Тут нас начал обгонять какой-то кортеж из трёх машин. Обогнал, но номера я на всякий случай запомнил, если сейчас впереди раскорячатся, типа авария… Короче все на нервах.
Вот что всё-таки произошло, как вы думаете? Не угадали! Ни-че-го!!! Доехали как по автобану… хреновому конечно, это больше на американские горки похоже. Но вот никто на нас не покусился – даже обидно. Вот сейчас решит командир, что РПГ зря тащили и пойдём на полосу препятствий.
Ага! Не только я быстро соображаю! Вон Балагур, уже делает вид, что ему в туалет надо, а Хан, Пепел, Молот и Листик— тащат Васильева и Степаныча, и никак они в двери не лезут…
И у меня вот вопросов целый воз. А как же? Когда же ещё, если не сейчас?
– Командир, это что же получается, чуйка подвела что ли?
– Ты о чём… Да осторожней прибьёте же Деда. Ты о чём старшина? Вы нахрена майора вперёд ногами тащите, уроды? Мажор, давай потом. Млять, да отберите вы у этого алкаша бутылку. Ну и что, что не отдаёт! Отберите. Степаныч, отдай сволочь. Отдай, говорю! А хрен с ним, так тащите…
Кстати, вот что интересно… Ходить могут сами, а таскать всё равно пришлось. Что? Я забыл сказать? Ох, ты ж. С этим напрягом всё из головы вылетело.
Стоило автобусу тронуться с места, как вроде только что полумёртвый майор, перестал храпеть и сообщил:
– Руслан Иваныч, если наблюдатели не съедут с катушек, то я точно… – Васильев поудобней пристроил под голову свою неизменную папочку, которую до этого сжимал мёртвой хваткой.
– А тебя зачем тащили?
– Для введения в заблуждение, – на втором слове слегка запнулся, похоже выпито всё же было изрядно. – Вот только Степаныч, похоже, увлёкся…
– Угу… – подал голос только, что «мёртвый» прапорщик, – не родился ещё такой генерал, а тем более майор – который сможет перепить меня. А вы ещё и шансов им не дали, – отворачивается, обиженно бурча.
Вот что тут сказать? А кто его знает? В результате оба так и лежали всю дорогу не рискуя отсвечивать. Вот и получается, что отцы-командиры опять проворачивают какую-то аферу, а таскаем мы. Хотя есть польза. Есть. Балагур, весьма благополучно, свалил… Как говорится, РПГ с глаз долой, глядишь нарядом меньше.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Следующий день оказался весьма интересным. Я бы даже сказал насыщенным, разного рода информацией… Заставляющей мой бедный мозг плавиться.
После посещения столовки, Рогожин отправил парней размяться на полосу препятствий, после чего требовалось хорошенько намять бока друг другу. А меня потащил за собой, любоваться на помятые лица Степаныча и Васильева. Хотя прапорщик выглядел вполне себе здоровым и явно похмелившимся. Сидел себе на крылечке и покуривал… Для начала здороваемся…
– Живой? – поинтересовался у него Рогожин.
– А то! – Степаныч довольно прищурился. – Спасибо хлопцам: надолго вперёд лекарством обеспечили.
Расплываюсь в довольной улыбке – пригодился коньячок. А то помер бы Дед с похмелья.
– Рады стараться, всё для любимого начальства.
Степаныч улыбнувшись, подмигивает:
– Чья была идея?
Чешу затылок:
– Ну, хомяк буйствовал у всех, но мой, пожалуй, оказался самым жадным.
– Эх, моя школа, – расплывается в довольной улыбке.
– Не увлекайся, а то и правда, траншею рыть заставлю, – нахмурился капитан.
– Тю, товарищу капитану, это когда я норму свою нарушал?
– Напомнить?
– Так-то когда было? Заметь, если бы не тот случай, могли бы и не встретиться, – слегка грустно произнёс Степаныч. И уже более уверенно: – А вчера не в счёт, тем более что норму я не превышал.
– Но пытался!
– Так ведь ты на меня так орал, что я аж поверил.
– И поэтому решил догнаться? Чтоб не страшно было?
– Вот-вот, так всё и было! – тут же подтвердил явно понравившуюся версию событий Степаныч. Теперь-то ничего придумывать в оправдание не нужно – лопата и лом уплыли в заоблачные дали. А может, и не было их: – Тем более что я был в порядке… Ну, почти…
– Эх, пороть тебя в детстве надо было. Жаль не дожил до того момента, ты бы у меня вообще от выпивки отказался.
– Мне тоже жаль, – лицо Степаныча стало грустным-грустным.
– А чтоб тебя, – махнул рукой Рогожин. – Как там майор?
– Помирает, – Степаныч разводит руками, – намешал изрядно, вот и плохо ему. Налил коньяка, а он даже смотреть не хочет. Говорит, что стошнит его. Поставил напариваться укрепляющий настой. Но если не примет… – вновь разводит руками.
– Пошли, посмотрим, – бросил на ходу капитан, поднимаясь по ступенькам.
Да уж… Выглядит Васильев весьма хреново. Смешивать последнее дело – по себе знаю. Сидит за столом в каморке Степаныча, подперев голову руками, и с тоской смотрит на стакан, до половины наполненный коньяком. На приветствие лишь слабо шевельнул рукой и больным голосом протянул:
– Руслан, если мне ещё раз в голову придёт «гениальная» мысль, ты меня сразу пристрели – чтоб не мучился. С рождения дочери так не пил, – и на мгновение, замолчав, поправился: – Нет, даже тогда столько не выпил.
– Ну, ещё бы, – вполне уже довольный жизнью Степаныч, аккуратно сцеживает какой-то отвар в кружку. – Коньяк, вино, пиво – адская смесь.
– Руслан, скажи, я хоть не зря страдаю? – голосом умирающего лебедя поинтересовался майор.
«Прав я оказался – похоже, что отцы-командиры всё же какую-то аферу проворачивали?» – мысленно чешу затылок, пристраивая зад на пустующий табурет.
– Коньяк пей, – жёстким голосом скомандовал Рогожин.
– Тошнит…
– Надо, Федя, надо!
– Я не Федя.
– Да? Ты уверен? Тогда тем более пей!
Васильев с тоской посмотрел на стакан, зажмурился и, выдохнув воздух, заглотил. С задумчиво-болезненным видом посидел и удивлённо произнёс:
– Прижилось…
– Во-о-от, – подняв в небеса палец, поучительным голосом произнёс Степаныч. – А теперь вот это… – ставит на стол только что сцеженный напиток. – Мелкими глотками.
Взяв в руки кружку, майор принюхивается и с сомнением пробует:
– Горькое, – морщится и укоризненно говорит: – Мог бы и эликсир дать.
– Ага, счас!!! – возмущается прапор. – Ты представляешь его цену? Если я тебе скажу, ты пить бросишь. Совсем. Там настолько редкие ингредиенты, что только на самый крайний случай храню. Тебе и так скоро полегчает, чай не первый раз замужем!
– А ладно. Ну, так что? Как результат? – Васильев с надеждой обращается к Рогожину.
– Ну как тебе сказать, – капитан с задумчивым видом наливает себе чай, – блок у генерала оказался на загляденье. Пришлось вызывать на помощь супер-мега взламыватель мозгов – «АМ». Модель: девчушки сексуальные, на всю голову отмороженные.
– Ты о чём? – не въезжает майор.
А я затаив дыхание тихонько шкерюсь в своём уголке, ещё и лёгкую отводку глаз врубил, чтоб не отсвечивать, а то любопытство аж прыгать начало от счастья.
– «АМ» – Анютка и Маришка. Что тут не понятного?
– Охо-хо. А я в таком виде, перед начальством, – расстроился Васильев.
– И что? – удивился Степаныч. – Чай не съедят, ты же за дело радел.
– Ох, мужики. После того нашего разговора, ну вы помните… – делает выразительное лицо. Походу начинает отпускать майора, вот и мимика заработала.
Степаныч с Рогожиным кивают. Только я как дурак не в курсе… Кругом тайны, тайны. Забодали уже…
– Ну, так вот, – продолжает майор, – явились ко мне. Вопросов кучу назадавали, про Зайцева. И ведь не спорю: красивые жуть, а меня аж до печёнок пробрало… – майора передёрнуло всего от воспоминаний.
– Это они могут, – заулыбался Степаныч.
Рогожин же только ехидно усмехнулся. А Васильев, всё более оживая, продолжал:
– Так что, ну его нафиг, у меня от них мурашки по коже. Это они только к вам какой-то нездоровой любовью пылают. А мне лучше подальше от начальства, поближе к кухне.
– Почему нездоровой? – удивился Рогожин. – Очень даже здоровой.
– Да? Рисковые вы мужики… – потрясённо произнёс майор.
– Ты это о чём? Извращенец! – засмеялся капитан. И глядя на всё ещё помятое лицо Васильева, спросил Степаныча. – Как думаешь можно его посвятить в нашу тайну?
– Ну, намёки он уже делал, так что про нас с тобой, наверное, знает, – и обратился к майору: – Знаешь?
– Угу… – не стал отпираться тот. – Что он твой дед знаю. Меня как раз ваши АМ и просветили…
– Вот и славно. А теперь главное! И учти, что об этом знает от силы десяток человек, теперь ещё двое добавится. Егору знать совсем не повредит, а то его скоро любопытство съест, – и, подмигнув мне, добавил: – Можешь не изображать из себя ветошь.
Смущённо улыбаюсь, типа я хороший. И вообще глухой…
– Ну, а ты, чтоб глупости больше не говорил.
Васильев разводит руками:
– Мужики, а что я ещё подумать должен был?
На лицо Руслана вновь наползает весёлая улыбка, но он молчит, позволяя говорить Степанычу.
– Так вот, Витя, – делает театральную паузу, – Анютка моя старшая сестра. Теперь понял, откуда любовь?
– Ох…ть, – только и смог выдавить из себя Васильев.
– А то! – самодовольно улыбаясь, произнёс Степаныч. – А Маришка её подруга детства, так что, считай, тоже сестра. Всё детство у нас провела.
– Да и меня, в своё время, по той же причине выбрали, – добавил Рогожин. – Подарок Всеслава, моей внучке.
– Куда я попал, – картинно схватился за голову, более-менее пришедший в себя майор, изображая ужас, – кругом кумовство и мажоры…
Развеселил, что тут ещё сказать. А то я бедный так охренел в своём уголке, что если бы не стенка улетел бы со стула нафиг. А так хоть поржали. А Степаныч тем временем решил ещё немного дать информации:
– Если честно, изменились они сильно, но во многом остались прежними. Даже вот взять пример: Анютка всегда красивая была и привыкла к этому. А Маришка, даже сказал бы страшненькая, вот и теперь, заметили, как на замечания о внешности реагирует? Казалось бы, сколько лет прошло, должна привыкнуть, что красотка хоть куда? Ан нет. Да и человечными остались, несмотря на трудную судьбу. Нам всем надо молиться на них. Кто знает, что бы было, не подбери в своё время Всеслав двух обиженных на жизнь девчонок. Обиженных, но не озлобленных. Что для него человеческие жизни? Пыль. А они всё же остались частично людьми. Вон даже геройского деда не забыли…
Степаныч сел на табурет, обхватил голову руками и продолжил:
– Бабушка так тосковала, считай, каждый день рассказывала, в пример ставила. Вот и помнили о нём… Так что Всеслав очень дорогой подарок сделал…
Руслан, сидел с потерянным лицом, а по щеке стекала слеза…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Охо-хох, грехи мои тяжкие – всё так запутанно. Хотя есть у меня подозрения на данную тему. А куда без них? Но вот озвучивать их… А уж про ту же Маришку, что только в голову не лезло. Но теперь хоть становится более понятным её поведение. А вот и разговор вернулся к Разину…
– То есть сняли ментальную блокировку? – решил уточнить майор.
– Вроде так, – пожимает плечами Рогожин. – Но надо пару дней выждать, что б всё утряслось. А то знаешь, как бывает? Лучше не рисковать, – и потерев подбородок пробурчал: – Грех такое говорить, но хорошо, что парни не шлёпнули этого гада. Как ты только раскрутил его на информацию о бункере?
– Не поверишь, случайно, – пожимает плечами. – Жить хочет мразота, вот и пустил последний аргумент в дело.
– Надеюсь, ты не обещал ему жизнь?
– Нет, – Васильев мотает головой, – зато обещал Разину, что позволю убить своими руками, сам понимаешь, чем больше он нам должен, тем лучше.
– Товарищ майор… – приходится вмешаться в разговор, такую информацию нельзя скрывать.
– Что?
– Это… Тут выяснилось, что Зухра ваш разговор с её отцом подслушала. Точнее, знает, что Аслан жив.
– Оп-па…
Офицеры уставились друг на друга, а Степаныч нахмурился глядя на майора:
– Витя, если ты это специально… – с угрозой в голосе произнёс он.
– Обалдел, что ли? Как это ни прискорбно, но я облажался, – тоскливо простонал Васильев. – Жалко девчонку, и так из больницы не вытащить. Степан Георгиевич извёлся весь, а тут ещё я масла в огонь подлил. И жалко, и для дела плохо.
– Есть у меня одна мысль, – задумчиво протянул Руслан, но взглянув в мою сторону, осадил: – Потом скажу. И генерала не обманем, и девочку вылечим. Ну, надеюсь, что вылечим.
– Опять, что-то радикальное? – заинтересовался Степаныч.
– Знаешь способы получше?
– Всегда, можно что-то подобрать. Но как говорится, не зря Ильич страну электрифицировал. Электрошок тоже лекарство, главное не переборщить. Жалко девочку. А ведь ты посмотри, какой характер! Да съехала чуток, но ведь на чём? На заботе о других, так что задатки у неё хорошие…
– Ты к чему это ведёшь? – подозрительно прищурился Рогожин.
– Ну, если отца завербовали, может и её? А? К нам. Ну, в смысле, не сюда к нам, – показывает пальцев в пол, – а к НАМ. Понимаешь? – разводит руками, показывая что-то большое.
– Угу… – Руслан задумчиво трёт подбородок. – Посмотрим. С внучками посоветуемся. Лишний повод привязать Степана Георгиевича. Да и у неё, действительно, задатки лидера и характер сильный. Так что пристроить в любом случае можно, только надо подлечить…
И посмотрев на меня, добавил:
– Не делай вид, что не интересно. Глазки-то блестят! Я тебя конечно по другому делу привёл, но раз уж так вышло, поясню. Чтоб ты лишним голову не забивал. Я думаю про язык напоминать не надо?
– Никак нет. А то ещё натравите АМ на меня. Я-то не родственник!– улыбаюсь, как мне кажется, удачной шутке.
– Ну да, ну да… – вот только улыбка какая-то кривая.
Я в шоке, это что индийская мелодрама не закончена? И что? Васильев мой племянник? Или я бабушка Руслана? У-у-у…
А Рогожин тем временем продолжал:
– Короче, оказывается, что под базой, которую вы взяли, есть бункер. И там хранится какой-то артефакт, точнее бункер построен вокруг этого артефакта. При Союзе там была лаборатория. Я в свою бытность краем уха слышал, но и то только потому, что у меня допуск был ого-го!!! Ну, а в перестройку всё это дело законсервировали и забыли. Почему позже не вспомнили, не знаю… И так вышло, что генерал наш, имеет отношение к этому делу. По крайней мере, знает код входа. Вот поэтому он и хотел, чтоб мы рванули базу, чтоб засыпало там всё нафиг. И дочку его похитили, поэтому же…
– Командир, а почему он просто наверх не доложил? Ведь дело-то, наверное, государственной важности?
– Хм… – Руслан вновь принялся терзать подбородок, – не доложил, потому что не мог. Говорю же блокировка. Ему от одной мысли сказать код, плохо становится. А уж при попытке произнести… Дальше сам догадаешься? Он ведь даже по пьяни проболтаться не может. Ага. Вижу, понял. Вот мы его и накололи, а чтоб даже мысли не возникло, что всё это неспроста, Виктор Петрович и Степаныч, ну и я поучаствовал – целый цирк устроили. Вначале пили по честному, а потом подлили одну настоечку, которая надёжно вырубила генерала, а заодно и всех остальных. Только я специальный эликсир выпил… Вот и не свалился. Предупреждая вопрос, поясняю – дорогой зараза. Так что удачно нас генерал пригласил, очень удачно. Ну, а на выходе лютовал, чтоб все думали, что мы тупо бухали. Вот и нарисовали картину маслом. Ну и соответственно, жесточайшее похмелье, как результат. Ещё есть вопросы? Спокойно, это был риторический вопрос.
Но глядя на мои добрые-добрые глаза, из которых по пояс высунулось любопытство и яростно машет руками. Махнул рукой:
– А ладно.
Васильев и Степаныч, с усмешкой переглянулись. Типа, отдувайся, давай.
– А куда мы улетаем, и что значит к «НАМ»? – повторяю руками жест Степаныча.
– Вот блин… – засмеялся Руслан, – всё у тебя как не у людей. Э-э-э… Ты откуда про отлёт знаешь? – и с подозрением уставился на майора. – Кажется, кому-то надо потренироваться в обращение с… – и выразительно постучал себя в середину груди.
Васильев обречённо опустил голову, и тя-я-я-яжко вздохнул.
– Ладно, может ты и прав, Егор, – пора тебе кое-что узнать.
Встав со стула начал ходить. Разогнаться не получалось: пару шагов в одну сторону, пару в другую. Наконец-то ему это надоело, и налив себе новую порцию чая, сел:
–«Нам», это значит нам – тебе, мне, майору, Степанычу вон. Все мы служим, так или иначе, одному и тому же хозяину, по сути хранителю Земли. Лично у нас посредник Маришка, Анютка только в гости в основном. Есть и другие – рангом поменьше. Кстати Степаныч прав, молиться на девочек надо! Только благодаря им и ещё паре причин мы служим России, а не человечеству. Хотя, что я говорю, какому человечеству? Ведь Всеславу, по сути, важно чтоб планета жила. А кто её будет населять не важно… Люди, эльфы или там гномы. Хотя… Тут сложно разобраться, если я правильно понял, его в своё время предали…
Ты, Вить, тоже внимательно слушай. Такое тебе вряд ли рассказывали. Лишившись почти всех сил, он долго добирался домой. А прожив тысячелетия в шкуре обычного, ну, почти обычного смертного, он очеловечился. Вот и девочек подобрал… Тут я упущу, это слишком личное.
А в мире, где всё поделено, и даже там, – показывает пальцем вверх, – вернуть законное место не так просто… Особенно в мире, где нет веры и справедливости. Да и не интересно, по моему мнению, ему это. Хотя кто знает? По крайней мере, меня устраивает его цель. Единая планета. И мир где будет справедливость. Ибо одно из его амплуа – бог «Справедливого Возмездия».
– Всё же бог? – ахнул я.
– Да там не понятно. Если честно – что-то рядом. Только не воспринимай со стороны основных религий и того, что они вдувают в уши. С их точки зрения он демон.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Демон? Офигеть! Не то чтоб я верил во все это религиозные штучки. Но ведь Руслан говорит абсолютно серьёзно, и кому ещё верить, если не ему? Хотя… Вроде где-то читал, что все древние боги – либо стали святыми, либо демонами…
Хотя, лично по мне, цель весьма достойная у этого не понятного Всеслава. А учитывая то, как к нему относится Маришка, он мне нравится. Ну не может, такая чистая душа как она, любить, кого попало! И то, что ему служат Руслан и Степаныч, лично для меня, аргумент не из последних. А уж про справедливое возмездие молчу, так и чешутся руки кое-кому устроить это самое возмездие… Ведь не зря же этот разговор? Наверняка ведь Рогожин всё спланировал. Значит, что-то назревает? Это радует.
Жаль, что до Аслана не добраться, его Васильев Разину обещал. Так может наконец-то предателя нашли? Вот кого я готов порвать на мелкие кусочки.
– Чего молчишь? – с лёгким беспокойством в голосе спрашивает Руслан.
– А что говорить? – пожимаю плечами.
– Ты что даже не возмутишься, что тебя не спросили, хочешь ты ему служить или нет?
– А зачем? Ты ведь всё равно убедишь, так зачем я буду доставлять тебе такое удовольствие? – это я так мелко отомстил. Вовремя вспомнив, что он мне сказал, когда лежал в больнице, сорвав мне, целую речугу, которую я заготовил в своё оправдание.
– Гы-гы-гы… – заржал Степаныч, складываясь пополам, – зря готовился. Уел тебя молодой.
Руслан же только тряхнул головой и тоже засмеялся. А потом добавил:
– Я ведь реально тебя убеждать собирался. И что вот прям так – готов служить?
– А вы мне выбор оставили? – пожимаю плечами. – Конечно, я не верю, что вы меня грохнете в результате отказа. Но у Степаныча, наверняка, найдётся какой-нибудь эликсир отшибающий память?
– Ага… – кивает тот, – но только на короткое время. В смысле, навсегда, но не слишком далёкие события, часов до семи можно довести, но это уже опасно для здоровья. Так что надо решать сейчас. Это ведь на всю жизнь, Егор.
И вот тут пришлось задуматься. По сути, зачем мне всё это? Ведь у меня всё есть. Не сейчас пока я в армии, а вообще. Хотя с другой стороны, смогу ли я жить как раньше? Однозначно нет. Но всю жизнь служить кому-то? Готов ли я? Смогу ли? Хотя кто из нас свободен? Даже мой отец, несмотря на все деньги и власть, тоже кому-то подчиняется. Это не заметно, но я ведь наблюдательный. Слово здесь, слово там, оговорка… Хотя тут тоже проблема! А вдруг папка с другой стороны баррикад? Нет уж… Лучше забыть, против отца я не пойду! Так и сказал!
Два офицера и один прапорщик, так офигели от моей логики, что тупо сидели и переглядывались. Наконец Руслан, прокашлявшись, спросил:
– То есть если бы, например, твой отец, тоже был с нами, ты бы не сомневался?
– Ни минуты, – пожимаю плечами, – уж батя, точно, мужик правильный. А уж в купе с вами, так сомневаться грех великий.
– Как говорит, стервец, – умилился Степаныч. – И ведь правильно мыслит… Хотя, что делать, я не знаю.
– Молиться, – пробурчал Руслан.
– Я не умею, – заметил Васильев.
– А тебе по статусу не положено. Давай вместе, Степаныч.
– Кого звать будем?
– Маришку. Кого ещё?
Склоняют головы, прижимая руки к груди, начинают бубнить. Мы же с майором, изображаем из себя статуи. Минут через пять раздаётся весёлый и уже весьма родной голос:
– Чего надобно, старче?
– Тьфу ты, – чертыхнулся Степаныч, – тоже мне золотая рыбка. Нашла старика, чай помладше тебя буду.
– Фи, – сморщила носик Маришка, – неприлично говорить девушке о её возрасте.
– Виноват, исправлюсь, – кается с хитрой улыбкой на лице.
– У нас проблема, – вмешивается Руслан.
– Какая?
Нет, что не говорите, а прав майор. Серьёзная Маришка, это… тревожно? Если помягче сказать. И почему я раньше не замечал? Хотя о чём я? Не туда смотрел. Вот и сейчас у неё вроде всё наружу, а узнав правду о ней – воспринимается это по-другому. Кажись и она это заметила.
– Оп-па. Как интересно, тут у вас. Ну-ка, ну-ка…– начинает накручивать на палец неизменный локон. – Рассказывайте.
Выслушав рассказ Руслана с комментариями Степаныча, сказала:
– Абзац.
Покрутив головой, так что роскошная, белокурая шевелюра, взметнулась ураганом во все стороны, выдохнула:
– Я скоро, – и исчезла.
Вернулась же, минут через пятнадцать. Мы уже успели по новой вскипятить чайник и приступить к употреблению напитка.
– И что вы тут без меня, про меня говорите? – как всегда неожиданно появилась Маришка.
Я аж поперхнулся. И не только я. Но как говорит папа, когда дело касается женщин – будь всегда начеку.
– Восхищались твоей причёской, – мгновенно нахожу правильный ответ.
– Ой! Серьёзно? – девушка зарделась.
Вот что ни говори, а женщина, всегда женщина. Будь она богиня или демон. А вот интересно, кто всё-таки Маришка? Может спросить? Ага, счас! Главное что она девушка… И надо об этом помнить всегда!
– Конечно, – поддержал мою импровизацию Руслан. – Сразу чувствуется безупречный вкус.
– Ой, мальчики, вы такие душки. Вот только почему, ваш майор, меня боится?
– Он не боится, – заступается Степаныч, – он онемел от восхищения!
– Да-а-а? – с сомнением протянула красотка.
– Точно, точно, – заверил её, названный брат. – Петрович, скажи.
– Сражён на повал, – приложив руки к груди, заверил тот.
И ведь не врёт. Просто причину не указывает. Маришка же довольно заулыбалась и выдала:
– Витюша, ты не тушуйся. Я хорошая, честно-честно. Просто в прошлый раз, я вроде как следователем была – должность обязывала. Да и напортачил ты немного. А теперь другое дело. Можешь тоже Маришкой звать – заслужил.
– Да я как-то…
– Не как-то. Ты ведь не хочешь обидеть девушку? – с подозрением смотрит на Васильева.
– Никак нет! – с улыбкой произнёс слегка расслабившийся майор.
– Вот и молодец. А у меня для тебя хорошие новости, – склонив голову на бок и состроив умильную мордочку, с интересом уставилась на него. Посмотрев же, как бедняга ёрзает, не решаясь поторопить, сжалилась:
– Дочка твоя здорова. Полностью.