Последний контакт 2
– Если провалится основная миссия, вам понадобится сильный союзник. Американцы рассчитывают столкнуть нас с русскими лбами, а после пировать на наших костях. Русские не глупцы, они тоже это понимают и не станут вести огонь на поражение.
– Что касается основной миссии, адмирал. Вы уверены в ней?
– У нас нет выбора, капитан. Вы не глупый человек и понимаете, что лучше быть вассалом сильного хозяина, чем не быть вовсе. Я ценю ваш скепсис, но в правительстве есть люди много умнее нас с вами. Если они избрали такой путь, значит, другого они не нашли. Конец связи.
Капитан Ли еще с минуту стоял по стойке смирно – возвращаться к реальности не хотелось. Ему казалось, ослабь он хоть один мускул, измени осанку, и текущая ситуация затянет его в свои силки, скрутит его, поглотит и выплюнет пожеванным. Впервые в своей истории великий Китай заведомо обрек себя на проигрыш. Впервые в истории великий Китай даже не попытается дать бой врагу. Разумом Ли понимал, что адмирал и руководство правы. Нет никакой необходимости приносить себя и народ Китая в жертву. Гибель крейсера не принесет его экипажу ни доблести, ни чести. В скором времени на Земле вообще не останется таких понятий. Они сгинут вместе со всеми. А посему единственный выход – унижение.
Только после внутреннего принятия этой мысли капитану Ли удалось выдохнуть, расслабиться и дать самому себе команду вольно. Статный и осанистый, он в одночасье превратился в сгорбленного старика. Старика, преисполненного сожалением. А что ему еще оставалось? Да, он преклонит колено и примет волю нового хозяина. Самое печальное во всей этой истории для Ли Ксяокина было то, что это не они выбрали себе хозяина. Они заняли позицию вассалов, даже не узнав, кому будут служить. Прискорбно все это.
***
– Выпей, Картер, – полковник Сидни Шарп протянул старпому стакан с виски.
– Я не пью, полковник, – спокойно ответил старпом фрегата «Ориджин».
– Капитан не велит?
– Нет, сэр, по личным соображениям.
– Этой миссией руковожу я! А значит я тут главный, Картер, а это значит, что ты обязан выпить со мной, – ответил полковник Шарп и буквально впихнул стакан в руки молодого офицера. – Если руководитель миссии будет пить один, то все начнут считать его алкоголиком! А я, как главный, допустить этого не могу.
–Прошу прощения, сэр, но это не так, сэр…
– Да не лебези ты передо мной, слушать противно, – несмотря на хронический алкоголизм и несколько попыток избавиться от пагубного пристрастия, полковник Сидни Шарп сохранял самокритику и понимал, что о его пристрастии все знают. Эта дурная слава тянулась за полковником еще с самой Польши. – Пей, черт тебя побери!
Они чокнулись. Полковник Шарп резко опрокинул свой стакан и выпил его содержимое залпом. Картер виски лишь пригубил и отставил свой стакан в сторону. Губы непривычно пекло. Запахло ароматным солодом.
–Могу я вам еще чем-то помочь, сэр? Я нужен на мостике. Скоро начнутся испытания энергетической установки нового двигателя.
– Вы все равно его не запустите, Картер. В пределах Солнечной системы это опасно. И ты об этом должен знать.
– Сэр, никто не знает, на что способен этот двигатель.
– Во-от! – поднял вверх палец полковник. – Потому я и позвал тебя, Картер. Признаюсь тебе, мне немного страшно. Эта гребаная погоня за русскими заставила нас прибегнуть к необкатанной технологии. Мы слабо вооружены и, возможно, сдохнем тут вот, на этом корабле, во время вашего испытания!
– Не сегодня, полковник. Сэр, мы активируем ядро антиматерии только через год. Вам следует готовиться к криосну. Не думаю, что алкоголь…
– Русские так или иначе схлестнутся с китайцами, – словно не услышав слов старпома, продолжил говорить полковник. – Это нам на руку. Если эта ваша штуковина запустится, и мы доберемся до этого гребаного шара первыми, у нас появится еще одна нетривиальная задача – договориться о сотрудничестве с инопланетянами. Вот ты знаешь, как они выглядят?
Картер покачал головой. Полковник налил себе еще стакан и залпом его выпил. Он был явно на взводе.
– А может, ты знаешь, что им нужно? Золото, нефть, уран, гелий-3, вода, бусики, джинсы, кока-кола?
Картер опять покачал головой.
– А вот я – знаю! Нам нужно их купить, Картер, понимаешь? Все сошлись во мнении, что их не победить. Один только размер этого предполагаемого космического корабля, приводит наше руководство в священный трепет. Они уже наложили в штаны! Так же, как в прошлом веке, с Тайванем. Понимаешь о чем я?
– Мы всегда находим выход, сэр.
– Выход… ха-ха! – прохрипел полковник. – Сколько тебе лет, мальчик?
– Тридцать семь, сэр.
– Не мы находим выход, а выход находит нас, за наши же деньги. Мы всё покупаем, или продаем, в зависимости от ситуации. Мы так во всех войнах участвовали. Либо покупали противника, а затем ломали его через колено, либо продавали оружие противникам противника. А затем ломали их через колено.
– Кроме последней войны, сэр…
Полковник помолчал.
– Да, дружище, тут ты прав. В последней войне мы облажались. Мы не нашли тогда выхода, и выход не нашел нас, – полковник Сидни налил себе еще один стакан и уставился в его содержимое. – И сейчас никакого выхода нет. Нас послали на убой, понимаешь? У нас билет в один конец. Нас прикончат русские или китайцы. Это нормально. Это будет в духе начала очередной войны. Человечество уже привыкло воевать. Только каждую новую войну оно, человечество, ведет всё более и более изощренно, все более и более смертоносным оружием… Вот скажи, Картер, сколько людей погибло в последней войне, а?
Картер предпочел не отвечать.
– А-а… Боишься произнести цифру? – Прищурился полковник, в упор глядя на старпома. После чего усмехнулся, наполнил свой бокал и залпом выпил. Его взгляд снова потух, полковник уставился в пространство и замолчал.
Старпом демонстративно посмотрел на хронометр, который висел на стене каюты полковника.
– Подожди, Картер… Ответь на один вопрос: как ты думаешь, почему человечество всегда воюет?
– Потому что к этому толкают интересы…
– Предстань молоть чепуху! – Перебил старпома полковник. – Человечество только прикрывает свои агрессивные действия какими-то там интересами. Нам твердили на университетских лекциях о том, что сначала войны велись за территории – формировались империи и исчезали целые государства, затем наступил период войн за ресурсы, потом начались войны идеологические – два предыдущих века пылали в огне войн! Столкнулись разные взгляды на то, какая должна быть политическая система, какому молиться богу или просто потому, что у кого-то другой разрез глаз или язык общения! И вот, сорок лет назад, наступил следующий период, когда прогремела первая война за технологии. За овладение средствами передачи информации, за контроль этой информации, за контроль над глобальным Искусственным Интеллектом и черт его знает еще за какой контроль… Так нам говорят очкастые историки! Но правду нужно искать не в истории войн, а просто спросить у биологов!
Картер с удивлением посмотрел на полковника.
– Что смотришь, Картер? – насмешливо спросил полковник, глядя на старпома абсолютно трезвым взглядом. – Вот скажи, ты хорошо знаком с теорией естественного отбора?
– Не особенно. – Ответил заинтригованный старпом.
– Я, собственно, тоже, но основной принцип нам с тобой известен – сильнейший выживает, слабый не выживает! На каждого хищника, всегда найдется хищник более сильный – на этом стоит мироздание. Но, все меняется, когда кто-то из хищников получает интеллект! Этот хищник становится непобедимым! У него не остается конкурентов. И вот такой хищник-интеллектуал забирается на самую верхнюю ступень пищевой пирамиды. Это мы с тобой, Картер, на этой вершине! Мы оглядываем окрестности и не видим себе противников. Но природа дает о себе знать. Она толкает нас на поиски конкурента! И мы начали такие поиски. Мы ищем конкурентов в космосе, на других планетах… Ну, пока не удачно. И скажи мне дружище, для чего мы ведем эти поиски? Ты мне, конечно, ответишь: для установления связей с другими мирами, для осуществления контакта с иным разумом?! Хрень собачья, отвечу я тебе! Мы ищем жертву, которую еще не победили! Чтобы уничтожить, разорить и подняться еще на одну ступень пищевой пирамиды! Вот для чего, Картер, мы с тобой болтаемся в космосе.
Полковник снова взялся за бутылку. Посмотрел сколько осталось. Вздохнул и налил в свой стакан. Старпом с изумлением смотрел на полковника, не понимая куда тот придет в своих рассуждениях. Полковник выпил. Поставил стакан и снова уставился на Картера.
– И вот, Картер, мы летим в неизвестную даль, якобы руководствуясь теми самыми интересами, о которых нам постоянно поют наши боссы, конечно с самими благими намерениями. А по факту для того чтобы овладеть ценными технологиями, если таковые там найдутся, и не дать овладеть ими нашим оппонентам. С теми же «благими» целями туда летят и китайцы, и русские, которые вообще заявили о благородной спасательной миссии. Но, дело в том, что в этом пуле есть лишний шар, в прямом и переносном смысле. Шар, или Объект, скорее всего, является космическим кораблем инопланетного происхождения. А сидит в этом шаре кто, Картер? – Палец полковника уперся в грудь старпома. Картер невольно почувствовал себя курсантом на экзамене.
– Инопланетянин? – с нотками нерадивого ученика предположил Картер, потом догадавшись, закончил мысль полковника, выдохнув, – …хищник!
– Бинго!!! – закричал полковник Шарп. – Хищник, Картер! Такой же хищник-интеллектуал, который ищет себе противника, чтобы сожрать его! Только этот хищник намного превосходит нас технологически, и шансов одолеть его, у нас нет никаких.
Полковник Шарп налил остатки спиртного в свой стакан, посмотрел критически на едва закрывающую дно стакана жидкость, бесцеремонно цапнул стакан Картера и вылил содержимое в свой. После чего отсалютовал бокалом и опрокинул содержимое в рот.
– Вот как всё будет, Картер, – вновь став хмельным, устало произнес полковник Шарп. – Конечно, при условии, что в точке «Рандеву» действительно находится инопланетный корабль, а не куча замершего дерьма, которую со страху наделал тот экипаж русского рудовоза.
Полковник Шарп откинулся на спинку кресла, его глаза стали смыкаться, с каждым разом все медленнее и медленнее. Картер неприязненно смотрел на полковника. Кто вообще ему позволил проносить на борт спиртное? Насколько Картер знал, даже у русских водка на борту была под строжайшим запретом.
– Иди, мальчик… – вдруг тихо произнес Шарп. – Служи своей родине, целуй свой полосатый флаг и не забудь после им же подтереться. И забери это, – полковник протянул Картеру пустую бутылку. – Я хочу хорошо выспаться перед криосном. Может, даже блевану на себя. Разбудишь меня завтра в это же время.
–Есть, сэр, – сухо ответил Картер и поднялся.
– И да, никому не говори о моей маленькой слабости. Я взял только эту бутылку. Больше такого не повторится.
Картер вышел из каюты. Он не понимал полковника и поэтому его недолюбливал. В его, Картера, мире были понятия долга, чести, сверхцели и исключительности американской нации. Если государство приказало им погибнуть, значит, для того есть причина. Значит, они погибнут. Погибнут и станут героями Американского континента. Героями всех СГА. Да, во имя тех самых национальных интересов, над которыми насмехался полковник Шарп. Да, во имя полосатого флага! (И не взирая на то, что полос на нем поубавилось). Картер не мог понять, как могли назначить руководителем миссии этого алкоголика. Все на флоте знали, что полковник Сидни Шарп был прекрасным стратегом. Однако, по мнению Картера, ключевое слово тут «был». Сейчас старпом видел перед собой старого, лысеющего, обрюзгшего мужчину. Человека, опустившегося, заливающего свой страх алкоголем.
Когда Картер ушел, полковник Шарп еще какое-то время сидел в кресле, тупо пялясь в стену.
– К черту все!
Шарп медленно поднялся, шагнул к своей койке и рухнул на нее. А затем внезапно расхохотался. Смеялся полковник долго и заразительно. Его позабавила мысль о том, что он единственный, кто изначально знал, на что идет, и смог протащить с собой эту бутылку виски. Полковник представил, в каком состоянии сейчас находятся капитаны русского и китайского крейсеров, и развеселился еще сильнее.
Глава 4
На крейсере «Юкко» раздалась команда: «Приготовиться к запуску маршевого двигателя. Пилотам провести предполетную диагностику систем корабля. Доложить по готовности».
Ваэрр проверил те системы, за которые отвечало его подразделение, и коротко доложил:
– Энергетическая установка в норме. Все системы работают в штатном режиме.
В голове его проносились многочисленные доклады коллег. Корабль готовился к старту. Ваэрр вспомнил последние ощущения от работы со своим аватаром на корабле. Подумать только, его коснулась рука инопланетянки. Ощущения были странными. Рука этого существа была горячей, от человека пахло железом и страхом.
«Интересно, – подумал ваэрр, – как бы она пахла тут, на Сцерне?»
Вопрос был отнюдь не праздным. На крейсере «Юкко» аватары ваэрров работали в воздушной среде. В условиях длительного космического полета было нецелесообразно воссоздавать естественную для ваэрров среду обитания – воду. Это существенно увеличивало массу корабля и затрудняло работу по поддержанию гомеостаза. Людям в этом плане было проще. Для этой миссии ученым ваэрров пришлось вывести специальных аватаров, способных дышать кислородно-азотной смесью. Благо земляне уже выдали все свои секреты, и ваэрры понимали, какими будут условия обитания на их планете.
С другой стороны, размышлял ваэрр, тут, на Сцерне, этот человек попросту захлебнется и умрет. Пахнуть будет скверно, решил ваэрр, и приготовился к запуску маршевых двигателей. Отсчет уже шел.
Внезапно его внимание привлек рапорт службы безопасности. На челноке, который земляне использовали как транспорт, произошел взрыв. Его относило к корме «Юкко». Сотрудники СБ сперва решили, что челнок неуправляем, однако вскоре выяснилось, что он способен двигаться и корректировать курс. Было решено провести визуальный осмотр подозрительного челнока при помощи дронов. На борту его был обнаружен один выживший, доложили наблюдатели. Он вышел в открытый космос, добрался до сопел «Юкко» и пытается повредить обшивку.
Ознакомившись с докладом, ваэрр задумался. Что движет этим человеком? Он же представитель высшей формы жизни. Да, безнадежно отсталой, но, тем не менее, высшей. Он не может не осознавать, что его действия не причинят крейсеру вреда. Зачем тогда он изображает бурную деятельность? Ваэрра кольнуло дурное предчувствие.
«Что с грузом рудовоза?» – послал он мысленный запрос службе безопасности.
И тут же получил ответ: «Груз в сцепке с челноком».
Так, и зачем людям понадобилось перецеплять груз? Пошел обратный отсчет.
«До запуска маршевых двигателей пять, четыре, три…»
И только сейчас ваэрра осенило: человек не пытается повредить их крейсер, он отвлекает на себя внимание! Но зачем? Груз! Должно быть, этот груз…
– Немедленно прекратить процедуру! – закричал ваэрр по всем каналам связи, но было уже поздно.
Тут же лавиной посыпались сообщения о критических повреждениях.
«Нарушение системы связи, нарушение системы позиционирования, критическое повреждение корпуса»…
Сообщения мелькали одно за другим, ваэрр лихорадочно переключался между системами управления. Связь прерывалась. Поступил сигнал о выходе из строя главного реактора «Юкко». Связь могла оборваться в любой момент.
Ваэрра объял неописуемый ужас. Неужели людям удалось их провести? Да как такое вообще… Он быстро взял себя в руки. Если оборвется связь, они уже ничего не смогут сделать. Он выплыл из-за своего терминала и улегся в капсулу дальней связи. Секунда – и его аватар открыл глаза на «Юкко». Ваэрр оценил обстановку – она была критической. Крейсер трясло, сообщения о системных повреждениях поступали пачками. Аватар ваэрра быстро перевел управление системами связи на себя и с ужасом осознал, что опоздал. Каскад критических ошибок выводил из строя все системы корабля. Сработала автоматика. «Юкко» переходил в режим ожидания. Реактор затухал.
Консервация крейсера займет некоторое время, думал ваэрр. ИИ корабля уже взял управление на себя и сделает все, для того чтобы крейсер выжил. Связь… Все упиралось в систему дальней связи. Если накроется и она, с кораблем уже ничего нельзя будет сделать. Тысячи лет непрерывной кропотливой работы по поиску нового дома пойдут прахом. Сотня аватаров, находящихся на «Юкко», без связи с домом окажутся бесполезными и попросту погибнут.
Ваэрр действовал инстинктивно. Единственное разумное существо, способное действовать самостоятельно, сейчас находилось в гибернационной капсуле и готовилось погрузиться в сон на долгие годы.
– «Юкко»! – позвал аватар ИИ, пробегая по коридорам крейсера.
– Да, офицер.
– Сколько до утраты связи?
– Меньше града.
– В какой капсуле человек?
– Волна 279.
– Открой капсулу немедленно.
– Доступ ограничен, – спокойно ответил ИИ. – Сбой питания.
Ваэрр выругался и напряг свой аватар. Теперь он бежал по коридорам корабля на предельной для себя скорости, почти не разбирая дороги. Этот человек мог спасти корабль.
– «Юкко», – вновь обратился к компьютеру ваэрр, подбегая к нужной капсуле. – Слушай мою команду. Связь может оборваться в любой момент…
Ваэрр вводил необходимый код дезактивации капсулы. Если не открыть ее, человек внутри задохнется. Параллельно с работой ваэрр инструктировал ИИ корабля. Наконец манипуляции были завершены.
– Ты все понял, «Юкко»?
Ответа ваэрр не услышал – связь оборвалась. Его капсула открылась автоматически. Ваэрр приподнялся над ней и огляделся по сторонам. Он вновь на своей гибнущей планете. Остальные сто капсул тоже были открыты, из них осторожно выглядывали перепуганные операторы. Ничего не понимая, они переговаривались, силясь понять масштабы сбоя.
Ваэрр, освободивший человека, видел полную картину произошедшего. Они потеряли «Юкко». Возможно, навсегда. Верховный будет вне себя от ярости, подумал он и выключил собственное сознание, уже понимая, что ни он, ни кто-либо еще из его смены не переживет допроса.
***
Яркая вспышка перед глазами и внезапное чувство падения вырвали Валерию из цепких лап криосна. Девушка попробовала пошевелиться. Руки и ноги слушались и были полны сил – это не могло не радовать. Выход из криосна в капсулах ваэрров происходил гораздо проще, чем в земных.
Валерия огляделась по сторонам, силясь разглядеть хоть что-то. Тьма была настолько отчаянной, что глазу не удавалось ни за что зацепиться. Интересно, так и должно быть? Когда же ее выпустят? Разве капсула не должна открыться самостоятельно? Девушкой начинала овладевать паника.
Она постаралась успокоиться и сосредоточилась на других органах чувств. Ощутила холод – в капсуле было довольно прохладно. Пролежи она так без движения хотя бы с час – неминуемо наступит гипотермия. Хотя сейчас ни о каком часе речи идти не могло, так как с каждой секундой в капсуле становилось все труднее дышать.
– Открывайся уже! Эй! – крикнула девушка. – Меня кто-нибудь слышит?
Ответа не последовало. Валерия уперлась руками в крышку капсулы и попыталась открыть ее самостоятельно. Острая боль пронзила руку, и она тут же вспомнила обстоятельства, при которых получила ранение. Она порезалась о собственный скальпель в тщетной попытке напасть на ваэрра.
«Стоп! – насторожилась девушка. – Почему я все помню?»
После выхода из криосна в земных гибернаторах космонавты еще несколько часов испытывали чувство дезориентации и восстанавливали память. Валерии же даже не пришлось напрягаться, чтобы вспомнить все, что происходило с ней до погружения в гибернацию. Она понимала, что находится на корабле ваэрров, что сама улеглась в эту капсулу. У неё просто выбора не было. Она помнила все события до мельчайших подробностей – весь тот ужас, через который прошла. Она помнила о ваэррах, о чудовищном эксперименте, который они проводили над экипажем «Марка-10». Валерия точно знала, что осталась единственной выжившей из всего экипажа рудовоза.
– Они все погибли, – прошептали ее губы в темноту. – Все. И мой Денис.
По щекам потекли слезы. В могильном холоде они показались ей обжигающими. Она вспомнила Дениса. Своего нежного, доброго, надежного Дениса. Его убили, отняли у нее.
– Нет! – Мирская быстро смахнула слезы. Их соль попала в незажившую рану, и рука вновь начала саднить. – Я не подохну здесь! Не тут и не так!
Валерия разозлилась на саму себя. Ей отчаянно хотелось жить. Жить и бороться. Не ради себя, не ради выживания как такового – ее инстинкты и без того работали великолепно, на то не требовалось ее воли. Она хотела выжить ради мести. Кто-то должен был ответить перед ней за смерть любимого. За каждую нелепую и ненужную смерть на «Осирисе». А для этого ей нужно выбираться из этой западни, обязательно нужно выжить.
Мирская еще раз поднатужилась в попытке приподнять крышку капсулы. На боль в руке она уже не обращала внимания. Но крышка не поддавалась. Валерия начала исследовать пространство вокруг себя, пальцы слепо шарили по гладкой поверхности капсулы, но не находили ни единой зацепки. Ни щелей, ни панели управления, ни физических кнопок. Вообще ничего. Девушка ощутила себя глупым беспомощным цыпленком в яйце, неспособным пробить крепкую скорлупу и выбраться наружу.
Воздуха становилось все меньше, она уже чувствовала одышку. В таком случае паника и лишние движения лишь приблизят конец. Нужно было успокоиться, унять сердцебиение и перестать настолько жадно глотать воздух. Расчетами заниматься не было никакого желания. Она и без того поняла, что в капсулу не поступает кислород и дышит она только тем воздухом, который был в ней изначально. Сколько тут навскидку? Сорок, пятьдесят литров? Этого хватит от силы на час, да и то при условии полного покоя. Вскоре начнется кислородный голод, и о покое можно будет забыть. Сперва усилится одышка, мозг начнет сбоить, она запаникует и начнет биться, как птица в клетке. Затем начнутся судороги, затем эйфория от отравления угарным газом, а после потеря сознания. Смерть наступит от паралича дыхательной мускулатуры.
– Как же мерзко все знать! – посетовала девушка.
Действительно, все это она знала. И чем четче представляла себе такой конец, тем сильнее протестовала против него. Хотелось кричать, биться о стены, сломать эту чертову капсулу и выбраться, наконец, наружу.
Огромным усилием воли Мирская подавила в себе панику и попыталась сосредоточиться на рациональном. Что ей известно? Она попала в гибернатор – это факт. Капсула вывела ее из гибернации раньше срока – тоже факт: ваэрр обещала полное заживление всех ран, но порез никуда не делся. Девушка ощупала рану – порез сочился свежей сукровицей. Выходит, она провела в капсуле совсем немного времени.
Оставалось только предположить самое страшное: ваэрры все-таки обдурили ее и решили убить таким вот незамысловатым образом. Но зачем? К чему такие сложности? Она и сама бы покончила с собой еще там, на «Осирисе». Она была готова к этому шагу или считала, что готова. Но они не дали. Воздействовали на нее своим… чем там они на всех воздействовали… и попросту остановили руку со скальпелем. Она была им нужна как связующее звено между ними и человечеством. Они планировали взять всю Землю под свой контроль, развязать самую страшную войну на планете и отбросить развитие человечества на десятилетия назад. Они сами сказали, что планируют тянуть время. Неужели передумали?
Мирская продолжала размышлять. Вышла она из гибернации слишком просто. Никаких симптомов пребывания в криосне, разве что голова немного кружилась и болела, но это можно и на гипоксию списать. Получается, она вообще не ложилась в гибернацию? Или же у ваэрров слишком крутые гибернаторы… Нет, в эту версию не вписывается порез на руке, который так и не успел зажить. Она провела в этой капсуле не больше двух-трех дней, а может, и не более часа. А потом капсула вышла из строя. Вывод: там, снаружи, что-то произошло. Нечто такое, что вывело капсулу из строя.
– Но в таком случае, – заговорила Валерия вслух, – кто-нибудь из аватаров пришел бы и открыл капсулу вручную. Они же не идиоты, должны понимать, что любой биологический вид нуждается в кислороде. Ну, хорошо, – поправилась она, – почти любой. Люди и сами ваэрры так уж точно нуждаются.
И что, собственно, это ей дает? Выходит, там, снаружи, никого нет. Аватары ваэрров погибли или отключены от системы связи.
– Матерь Божия, – с ужасом догадалась Мирская, – это получается, я тут вообще одна? И где это – тут? Цел ли корабль? Может, я сейчас в открытом космосе барахтаюсь в капсуле…
Этот вариант быстро разбился о логику. Валерия лежала на спине и ощущала гравитацию – без систем корабля ваэрров это было бы невозможно. Значит, она все еще на корабле. Но ее никто не освобождает. Значит, на корабле произошел сбой, команда ваэрров погибла и ее попросту некому освободить.