Нокаут Амура

Еще раз приложившись головой об дверь, я тихо взвыла и попыталась взять себя в руки. Выходило на удивление плохо, хотя обычно мантра помогала, не зря же отчим по пять тысяч отдавал за курсы моего психоанализа. От всех моих завываний по ту сторону перегородки кто-то испуганно заорал и бросился на выход. Я с тяжелым стоном еще раз приложилась лбом, после чего поправила волосы и пошла на урок русского языка, чтобы выполнить данное маменьке обещание. К директрисе опаздывать было бы невежливо. К тому же я едва сюда поступила.

Когда до намеченной цели оставался всего один лестничный пролет, я наткнулась на парочку подпевал. С некоторым осязаемым напряжением парни посмотрели на меня, переглянулись и о чем-то тихо зашептались. В груди мгновенно вспыхнул азарт и надежда на то, что это оно самое. Чувство противостояния, которого я так жаждала. Но самым обидным оказалось даже не то, что мои мечты развалились тут же, а слегка снисходительная усмешка и поспешно отвернутые морды двух кретинов. Я окончательно перестала понимать что-либо в этой ситуации.

Не стерпев их наглости и пренебрежительного отношения к своей персоне, я, гордо подняв голову, проплыла мимо них. Уже готовилась покинуть лестничную площадку, как едва не оступилась. Позади меня раздались радостные голоса двух остолопов, приветствующих Нестеренко. Нахмурившись и сжав руки в кулаки, я лихорадочно соображала, как потянуть время, чтобы они успели до меня подняться. Для начала нужно было успокоиться, а то я уже чувствовала, как во мне закипал азарт состязания. Стоило только кому-либо что-то мне вякнуть…

Боже, как же давно я не ощущала себя настолько живой. Мне хотелось раздавить этого красавчика и втоптать его в грязь. Показать, кто главный в школе и в классе. Побороться за лидерство… Но начинать первой я не могла, ибо обещала маменьке быть паинькой, хотя бы первую неделю. Едва переставляя ноги, я стояла за две ступеньки до конца лестницы и рылась в рюкзаке, имитируя приступ бурной деятельности. В тот момент я почувствовала движение за спиной, а затем – легкое, почти невесомое касание чьих-то прохладных пальцев к обнаженному бедру.

В ту же секунду плиссированная юбка, которую я надела по причине жары, взметнулась вверх, демонстрируя стоявшим позади белое кружево. Счастливо и довольно улыбнувшись во все тридцать два, я с наслаждением выдохнула и трепетно подумала о том, что теперь даже матушка не найдет, к чему придраться в непростой ситуации. Мое терпение благополучно лопнуло, и наружу полезло все то темное и страшное, что таилось в груди. Если Антону было одного раза недостаточно, чтобы понять, что я за словом в карман не полезу, то я ему еще раз доступно объясню все и по полочкам разложу. С превеликим удовольствием, чтоб его!

Молниеносно развернувшись, я оценила ситуацию и наши позиции на лестнице. Даже если упадет вниз, ничего себе не переломает, его рост компенсирует разницу в шесть ступеней. Подняв согнутую в колене ногу, я одним быстрым движением сцапала его за короткостриженные рыжие кудри и приложила носом прямо о собственное колено. Послышался болезненный вскрик, а после него громкий мат. Но надо отдать парню должное, он смог удержаться на ногах, даже не пошатнулся. Два его прихвостня тут же рванули ко мне, но были остановлены повелительным взмахом руки.

Скривив губы, я пренебрежительно передернула плечами и демонстративно отряхнула юбку. Так мы и стояли друг напротив друга, буравя противника взглядом. Все еще пылая яростью, я посмотрела на него и решительно сделала шаг наверх. Вступать в открытый конфликт пока было рано. Школа должна взорваться от новости, что новенькая посмела сломать нос всеобщему любимчику и кумиру. Ничего… Переживет, а я наконец-то пойму, чем же славилась эта замечательная и безумно дорогая школа для элиты.

Антон стоял на лестнице, одной рукой опираясь на перила, а второй прикрывая пострадавший нос, из которого на белую рубашку капали алые капли крови. Его дружки испуганно зашептались, но вмешиваться не стали, все еще помня о том, что предводитель запретил. Но, словно не замечая моих попыток слинять, он в несколько стремительных шагов сравнялся со мной и, ухватив за хвост, заставил тихо зашипеть. Я откинула голову, повинуясь его руке, и наши лица оказались совсем близко. Я всмотрелась в глубины его изумрудных глаз и прочла там: изумление, легкую обиду, бешенство и уважение. Последнее было необычно, но приятно.

– Думаешь, тебе это так сойдет с рук? – вопросительно вздернул он бровь.

– Слушай сюда, маньяк-извращенец, то, что я тебе разбила нос за домогательства, даже рассматривать не станут, – взбешенно зарычала я, стиснув в кулаке ворот его идеально выглаженной черной рубашки. – Еще раз ты сунешься ко мне своими грязными ручонками – я тебе их переломаю. Одно раза, видимо, тебе было мало. Решил нарваться на добавку? Я твою тупую рожу хорошо запомнила.

– Вот и призналась, что это твоих рук дело, – фыркнул он. – Не боишься, что я с твоими показаниями в полицию пойду.

– Это тебе надо бояться, как бы Настасья заяву не накатала, – хмыкнула я и притянула его еще ближе к себе. – Мы всем районом подтвердим, что ты до нее домогался. Размахивал своим достоинством и пугал детей. Это тебе не Рублевка. Кстати, а что ты вообще у нас в Бутово забыл?

– Не твоего ума дело, – тут же пошел он на попятную. – Ладно, сделаю вид, что на этом мы квиты. Тоха, передай классухе, что я поехал к хирургу. Начнет верещать, скажите, чтобы спросила у своей новой подхалимки, куда я делся. Бывай, куколка, еще посмотрим, кто кого.

И больше не обращая на меня никакого внимания, он пошел вниз по лестнице, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Меня же едва не передернуло. Я не могла понять, что творилось у него в голове. Какими демонами управлялись тараканы в его черепной коробке? И почему я никак не могла просчитать, что делать и как себя вести. Словно он всегда был на пару шагов впереди меня. И данный факт был обусловлен двумя совершенно противоречивыми ощущениями: горючей обидой и яростным интересом. Кажется, я только что нашла врага по статусу.

Удовлетворенно хмыкнув, я показала онемевшим парням язык и потопала на урок. Это обещало быть очень интересным времяпрепровождением. Кажется, теперь я могла отвлечься от семейных проблем и отдаться чувствам и эмоциям. В груди все клокотало и требовало выхода. Но я лишь мило улыбалась директрисе и рассуждала на философскую тему: что делать и как быть. Все закручивалось в тугой узел нереализованных возможностей и грозило перерасти в настоящий конфликт интересов и войну за лидерство.

Настроение медленно ползло вверх, и до конца занятия я саму себя боялась. Казалось, что я возлюбила весь мир, открыла ему душу и почувствовала, как божья благодать сходит на меня. И все это без мантр, самовнушения и попыток держать эмоции в узде. Оказалось, чтобы стать счастливым человеком, достаточно было врезать по одной наглой роже и увидеть, как в глазах напротив загорелся опасный огонек упрямого соперничества. Ну все, Милочка, дожила. Крыша у тебя съехала окончательно и бесповоротно, можно вставать и сдаваться в дурку. Отчим будет несказанно рад, утирая глазки пятитысячными купюрами, которые он отдавал за труды моего психолога, которые только что рухнули в бездну к демонам. Я – свободна!

Глава 3

После того, как поставила одного мелкого придурка на место, я в азартном предвкушении начала ждать, когда же начнется наше с ним противостояние. Вот только ничего не начиналось. Он словно исчез из моей жизни и не собирался в ней больше объявляться. Тоска, тлен и разочарование накатили на меня с утроенной силой. Ну, не могла моя деятельная натура просто сидеть и ничем не заниматься. Мне обязательно требовалось давать выход энергии, иначе все это грозило превратиться в нудную и затянувшуюся депрессию.

– Я не могу позволить тебе деградировать под одеялом. Вытаскивай свою задницу на белый свет и собирайся в школу, – в сотый раз за утро повторила мама. – Мила, не смей меня игнорировать. Я с кем разговариваю, по-твоему?

– Мам, – протянула я из плюшевого плена, – ты не понимаешь, он просто меня проигнорировал? Вот как так?

– Тот факт, что ты на второй день сломала нос тому, кого в первый облила кофе, меня, конечно же, сильно удручает, – она присела на постель и запустила руку в мой кокон. – Но если он облапал тебя, то ты поступила верно. Я никогда не буду ругать тебя просто так. Если ты не сделала ничего плохого… Да, даже если сделала! Мама всегда будет на твоей стороне. Никому не позволено обижать мою девочку. А если он никак на это не отреагировал, то, может быть, влюбился? Не зря же еще на Руси говори: бьет – значит любит.

– Мамуль, оставь эти патриархальные пережитки в прошлом, – протяжно застонала я. – Если человек бьет, то он не любит. Это либо проявление агрессии, либо борьба интересов. В крайнем случае – психологическая разрядка. Потому-то психолог и посоветовала отдать меня не в школу, а обратно в зал.

– Доченька, мы это уже обсуждали, – тихо сказала мать и прижала меня к груди. – Ты не можешь продолжать заниматься самбо. Еще один удар по голове – и тебя могут не успеть спасти. Я не могу подвергать тебя такой опасности. Я плохая и бестолковая мать, которая замкнулась в себе и не обращала на тебя никакого внимания, думая лишь о себе. Когда ты два дня не приходила в сознание, я прокляла все. И твоего папашу, отдавшего тебя на борьбу, и свою мягкотелость, и твоего тренера, который согласился на этот бой с китаянкой. Господи, я в тот момент готова была хоть демону, хоть кому душу продать, лишь бы ты была в порядке. Второй такой ночи под дверями реанимации мое сердце не выдержит.

– Не начинай, – меня немного затрясло от ее слов, – со мной ничего не произошло. Я жива, в порядке, и ручки-ножки двигаются. Все хорошо. Отец для нас давно сдох, о нем вообще не вспоминай. У тебя теперь личный плюшевый медведь-копилка есть. Так зачем ты снова об этом придурке?

– Милочка, нельзя так говорить о родном отце, – мама с тяжелым вздохом поднялась с моей постели, – даже если он конченный мерзавец, он все еще твой отец.

– Для меня он сдох в тот момент, как бросил нас без копейки помирать в безликом сером мире, – фыркнула я. – Даже если он приползет на коленях вымаливать прощение, для меня он мертв. Слышать ничего о нем не хочу. Так что да, он мертв!

– Мил, – протянула мама.

– И не продолжай, я лучше в школу буду собираться, – я поняла, что она добилась своего и заставила меня покинуть уютный кокон. – Там хоть какой-то шанс есть получить заряд бодрости, не то что тут…

– Не забывай о том, что мы со Стасом тебя во всем поддержим, – сказала она мне перед тем, как вышла из комнаты.

– Лучше бы дали мне свободу и позволили заниматься тем, чем сама хочу, а не кудахтали, как несушки над цыпленком, – сказала я закрывшейся двери.

Я горестно вздохнула и понуро посмотрела на свое простенькое убежище. Возвращаться обратно в объятия одеял и подушек было бы глупой затеей. Все же мать права, убиваться по-пустому нет смысла. Если жизнь вставляет палки в колеса, надо найти мясца и сварганить на них шашлычок, а не скулить, как побитая собака. С того момента, как я красочно вмазала Антону Нестеренко по морде, прошла целая неделя. Наступил понедельник второй учебной недели, где данное матушке обещание переставало действовать. Я уже понадеялась на продолжение банкета, вот только меня жестоко обломали по всем фронтам.

За прошедшее с импровизированной драки время наш король всея школы так ни разу на уроках и не появился. Я, естественно, не шибко переживала по этому поводу. К тому же я не нанесла ему серьезных травм. Пострадало его раздутое самолюбие, и покачнулась корона безоговорочного лидера. Конечно, какая-то новенькая из Бутово, по местным меркам – ничтожное создание, посмела поднять руку, точнее ногу, на самого популярного и классного парня престижного учебного заведения. На кол ее! Чего я только не наслушалась от девиц за эти три дня. Зато душевное удовлетворение мне было обеспечено!

Тот день подарил мне фейерверк эмоций. Такой выброс адреналина, что я буквально возлюбила весь окружающий мир. Идя домой, я разве что не пела от счастья и не светилась, подобно новогодней елке. Но все хорошее рано или поздно заканчивалось. Вот и мое радужное настроение постепенно стало смурнее черной тучи, потому что один идиот совершенно не желал попадаться мне на глаза. Он лечил свой нос, который, между прочим, пострадал не за просто так, где-то в швейцарской клинике пластической хирургии. Хорошее настроение было у меня лишь до новостей в соцсети, которые разбили все надежды и мечты вдребезги.

Вторая шокирующая новость заставила меня забаррикадироваться в спальне и никуда не выходить. На кривой и смазанной фотографии я все равно смогла различить Глеба. Девочки пустились в обсуждения нового красавчика, который чудом или деньгами, но все же перевелся в мой класс. Ладно, с его-то количеством наград и титулов, это вполне ожидаемо. Перед выпуском директрисе нужны были красивые строчки в документах, и она явно ничем не брезговала. Лучше потерять часть оплаты, но заполучить именитого футболиста с задатками «про». Бабло она и на простой золотой молодежи сделать могла.

Как же я была зла в тот момент, когда поняла, что этот придурок реально сделал то, о чем сказала мне Настасья! В общем, все закончилось пятью разбитыми безделушками с туалетного столика, кучей воплей, истерикой и полномасштабными военными действиями. Матушка пыталась урезонить меня, я орала белугой, отчим предпочел не вмешиваться. И в результате моя депрессия закончилась тем, что меня достали из кокона и настойчиво выпроваживали обратно в школу. Глаз нервно дергался, но поделать я ничего не могла. Мать права – прятаться не вариант! Надо действовать!

Я с тоской рассуждала о наболевшем и грезила тем, что это совсем скоро завершится. Глеба выкинут обратно, Антон не потерпит рядом конкурента. Черт… Я уже пожалела, что начала знакомство с ним с подобной риторики. Возможно, он мог бы спасти меня от навязчивого общения с моей первой любовью. В мыслях я уже давно сбежала за границу, как и планировала, вот только реальность оказалась суровее. Сегодня был самый ужасный день в моей жизни… Оставалось лишь понять, до какой степени он может испортиться еще. С огромной радостью я бы осталась дома, однако мама не позволила. Да и бегать от проблем – не мой стиль.

Грустно вздохнув, я открыла шкаф и приложила пальчик к губам. У меня сегодня чертовски плохое настроение, потому нужно надеть что-то особенное. Порывшись в том, что отчим приготовил мне к школе, откопала черный сарафан с белой манишкой, плиссированная юбка которого заканчивалась на несколько сантиметров ниже середины бедра. Надев под низ тонкое кружевное боди с рукавами, я дополнила образ высоченной шпилькой и конским хвостом на одно плечо. Ну, все… Держите меня семеро, я готова рвать!

– Милен, возьми с собой куртку. В прогнозе погоды передали про дождь и усиление ветра, – мама, достала из общей гардеробной обычную кожаную куртку.

– Миленочка, а ты не слишком переборщила с образом? – отчим взял у меня из рук рюкзак и подставил локоть. – Такое для школы точно подойдет?

– Для школы – нет, – отрицательно покачала я головой. – А вот для встречи с бывшим, который опозорил меня перед всем классом и бросил, самое то. Чтобы даже думать не смел, что может меня вернуть, переведясь в нашу школу и задобрив директрису кучей грамот и спортивных наград.

– Он тебя обидел? – мужчина внимательно на меня посмотрел.

– Скорее, унизил и разрушил детские мечты, – фыркнула я, усаживаясь в машину. – Обидеть я и сама могу кого угодно. Тут дело в моем эмоциональном состоянии и уверенности в своей неотразимой красоте.

– Учись и ни о чем не думай, – хмыкнул мужчина. – С остальным я разберусь. Он не доставит тебе никаких проблем, так что не волнуйся.

– Хорошо, – удивленно пробормотала я.

Оказавшись перед воротами школы, я глубоко вздохнула, приказав себе держаться и думать только о хорошем. Может быть, отчим прав, и не все так плохо. Я больше не девочка из простой семьи, я дочка олигарха, которую он любит и балует. Утешение, конечно, так себе. Но лучше фантазировать о чем-то подобном, чем о том, как медленно я отрываю Глебу его дурную голову. Нет… Можно было бы и растянуть удовольствие, вспомнив все фильмы про мафию и про то, как они разбирались с предателями, но тогда бы меня в дурку упекли за проявление такого человеконелюбия.

По дороге в класс мне фартило, как последнему картежнику. Я не встретила никого. Ни Антона… Ни Глеба… Ни даже директрисы. Улыбаясь и ловя на себе восторженные взгляды, я плыла по школьным коридорам, немного оттаивая и приходя в себя. Заняв свое место на первой парте перед учительским столом, я расслабленно выдохнула и посмотрела в окно. Не заметила «Ламборгини», который в это время уже подъезжал к воротам школы. Вот, блин… Кажется, на том моя удача закончилась, все опять станет пресно и скучно. Хотя Глеба вроде бы не наблюдалось, значит, не все потеряно.

Может, этого придурка машина по дороге сбила? Или он в канализационный люк упал? Или переводил бабку через дорогу и его за домогательства забрали? Он же страждет помочь всем сирым и убогим, за исключением меня? Ибо в его глазах я жалкий червь, недостойный внимания. Урод…

Так, стоп! Никаких воспоминаний, все хорошо, я начала жизнь с чистого листа. Пытаясь привести нервы в порядок, я меланхолично обвела взглядом класс и заметила на третьей парте соседнего ряда до боли похожий на мой рюкзак. Тут же засосало под ложечкой, а в голове вспыхнула надежда на то, что Антон в школе. Самого парня в классе нет, но вещи тут.

Может, все же увещевания директрисы или повторно сломанный нос помогли, и он перестал строить из себя всесильного мажора? Еще раз выглянув во двор, машины я не нашла. А это было подозрительно. Но ничего предпринимать я пока не стала. Тут молот с наковальней вот-вот сойдутся, куда уж мне со своими жалкими потугами разобраться в неблагодарном занятии. Лучше было просто отступить в сторонку и понаблюдать за тем, как же развернутся события. Просто идеальный план!

За всеми душевными терзаниями я не заметила, как пролетело время и прозвенел звонок на первый урок. Я поспешно спрятала лицо за учебником истории, напряженно наблюдая за дверью и гадая, кто же первым войдет в класс. Как ни странно, но это был Антон. Шагая к своему месту, он заметил меня и слегка притормозил, внимательно рассматривая пустующий стул рядом со мной. Ну, кто же захочет сидеть с психованной новенькой? Так что я осталась в гордом одиночестве на третий день своего пребывания в новой школе.

Парень о чем-то задумался, окинул меня странным взглядом, смысл которого я не смогла разобрать. И когда он уже хотел что-то предпринять, за дверью послышались шаги исторички. Антон, дернув головой, устроился на своем стуле, но продолжил сверлить меня тяжелым, вопросительным взглядом. И что это значило? Странный он какой-то. Видать, я его сильно стукнула, последние мозги потерялись, вот и ведет себя, как последний идиот. Однако мне пришлось отложить все свои мысли на потом. В класс вошла учительница и оставила дверь открытой.

– Дети, сегодня к нам перевелся новый ученик, – расцвела она майской розой. – В отличие от первой новенькой, у меня есть надежда на то, что этот покажет более серьезную заинтересованность в программе обучения. Он учился в обычной школе, но успеваемость и выдающиеся спортивные достижения позволяют перевестись к нам. Здесь он закончит свое обучение и сдаст ЕГЭ вместе с вами. Итак, позвольте представить вам Глеба Фирсова.

– Вот черт, – едва слышно прошипела я, когда на пороге класса появился высокий симпатичный парень спортивного телосложения.

Он, словно рисуясь, подошел к учительскому столу, внимательно оглядел класс, словно не замечая заинтересованных взглядов девушек, после чего узрел меня и его глазищи едва из орбит не вывалились. Тонкие губы расплылись в довольной улыбке, а серые глаза полыхнули победным огнем охотника, поймавшего мамонта и несущего его домой. Он что, окончательно умом тронулся? Сперва называет жалкой и убогой, а теперь пялится так, словно я шоколадная конфетка после его семи лет на диете. Тряхнув каштановой шевелюрой, парень очаровательно улыбнулся, немного поклонился классу и, расправив плечи, продемонстрировал себя во всей красе. Мне же захотелось ему не только нос сломать…

– Всем добрый день. Меня зовут Глеб Фирсов. С сегодняшнего дня я буду учиться в вашем классе, – он еще раз стрельнул в меня глазами.

– Очень приятно, Глеб. Я Елена Викторовна, учитель истории, – улыбнулась женщина. – Куда бы тебя посадить…

– А можно туда? – медленно протянул парень.

Опустив книгу, я почти не удивилась, когда он смотрел на пустое место рядом со мной. Тихо зарычав от негодования, вновь спряталась за книгой и попыталась усмирить демонов в груди. Вот ведь парнокопытное… Какой же он самовлюбленный, еще хуже Антона, с которым у нас просто контры. А этот всерьез полагает, что после нанесенной мне обиды я вот так растаю и паду к его ногам? Из-за простой улыбочки и парочки красивых слов? Ненавижу! Он возомнил себя бессмертным, что ли? И решил проверить эти знания на практике?

Ну почему он не мог просто сделать вид, что мы никогда друг друга не знали? Хотя о чем это я? Он, наоборот, решил продемонстрировать свое превосходство над остальными. Вот только, в отличие от него, детки тут учились с платиновыми ложками во рту, им мой отчим был до лампочки. Из пяти свободных мест этот моральный урод выбрал именно рядом со мной. Кто бы сомневался… Приехал-то небось сразу с колечком. Интересно, обождет или сразу сделает предложение? Я посмотрела ему прямо в глаза и едва заметно покачала головой. Видя мою реакцию, Глеб еще шире улыбнулся и вопросительно глянул на учительницу.

– К Ожиговой? – удивилась женщина. – Что ж, садись. Возможно, это даже к лучшему, что вы будете сидеть вместе. Как раз два новеньких. Сможете поддерживать друг друга в сложные моменты. Так что присаживайся и начнем урок. Время у нас не резиновое, а еще нужно столько всего пройти до начала экзаменов.

– Не переживайте, Елена Викторовна, – прошипела я сквозь зубы. – Мы-то точно поладим!

Глеб с видом победителя опустился на стул возле меня и достал учебники. Пытаясь отодвинуться от него как можно дальше, я случайно зацепилась взглядом за моську Антона. Он не отрывал своего взгляда от Глеба, и в его глазах плескалась такая жгучая ярость и ненависть, что я слегка опешила. Это что? Влияние конкурента или просто кто-то недоволен появлением еще одного красавчика? Если бы он на меня так посмотрел в том переулке, я бы точно ничего не смогла ему сделать, вместе с Настасьей бы сдалась без боя и послушно хлопала глазами. Так смотрели психи с привилегиями, а не обычные люди.

Но отвлекаться на очередных тараканов парня мне было некогда. Рыжий мог обождать и до конца занятий. К тому же на уроке Глеб меня не трогал. Это, несомненно, говорило о том, что парень поумнел за те полгода, пока мы не виделись. Понял, что лучше дать мне перебеситься и переварить информацию, чем с наскока получить промеж глаз. Того факта, что я его знать не желала, это не меняло, но некоторые плюсики ему все же прибавляло. Как-никак моя первая и единственная любовь, такую из души за «спасибо» не выкинешь.

Как только прозвенел звонок и все, галдя, поплелись на перемену, я попыталась быстренько ускользнуть вместе с толпой, однако мне не позволили сильные руки, ухватившие меня. Я попыталась дернуться, чем привлекла ненужное внимание остальных одноклассников. И желание стада выйти на водопой резко приобрело совершенно другой вектор. Все замерли на месте и с любопытством воззрились на нас. Даже те, кто уже свалил в коридор, вернулись назад, дабы посмотреть на бесплатное шоу.

– Мил! – Глеб резко дернул меня на себя, и я, не ожидавшая такой подлости, грохнулась ему на колени и оказалась прижата к крепкой груди. – Ну чего ты дуешься, как неродная? Обычно не так встречают любимого после долгой разлуки. Перестань строить из себя обиженку. Давай уже, начинай оттаивать. Ну, сказал, с кем не бывает, погорячился. Выпускной же был. Мы просто веселились, а ты до сих пор губки дуешь.

– Отпусти меня! – пропыхтела я, стараясь выбраться. – Если немедленно не разожмешь пальцы, я тебе, богом клянусь, переломаю их. Если думал, что твои попытки задобрить меня дешевым колечком сработают, то нет… Иди ты к демонам сношаться, Фирсов! Я готова проклинать тот день, когда впервые увидела твою наглую рожу на линейке. Лучше бы реально сдохла, чем с тобой познакомилась. Это позор всей моей жизни!

– Я тоже скучал по твоему пылкому темпераменту, малышка, – теплое дыхание обожгло кожу, и я похолодела.

Весь этот бред он промурлыкал мне на ухо, скользнув губами по шее и не обращая внимания ни на что вокруг. А вот мне было немного неудобно. Да кого я обманываю? Делал он, а стыдно было мне. Во-первых, на нас пялился абсолютно весь класс, и кто-то даже снимал на телефон. Во-вторых, я за несколько секунд дошла до той кондиции, когда любая вещь в моих руках могла быть использована, как потенциальное смертоносное оружие. Вот только, в отличие от местного короля школы, Глеб усвоил свои ошибки и был научен горьким опытом. Для того, чтобы удержать меня и не быть избитым до бессознательного состояния, надо было мои руки, да и меня саму зафиксировать в одном положении, что он, собственно, и сделал.