Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2

Моргана тихо вздохнула, на мгновение выглянула в окошко. Ее искусственно созданный, но не лишенный разочарования взгляд, через запотевшие линзы противогаза рассмотрел то, как над разорённым и сожжённым напалмом Берлином сияло солнце. Его лучи сверкали на стеклянной крошке. Город сгорал, как спичка. Тлели стеклобетонные небоскребы в правительственном квартале. Догорали разрушенные исторические здания. Видимое с последнего этажа, на котором девушка находилась, здание правительства становилось похожим на то, каким в него вошли советские солдаты – горящим. Но теперь, в нем не было живой души, в нем не было отважных и сильных людей. Там были только кровожадные и напитанные едкой жижей твари. Взгляд от такого было не оторвать. И буквально на мгновение, но Моргана замешкалась – ее родной город лежал поверженным у самых ее ног. На его кварталах уже не шел бой, уже не было людских криков и пальбы. Лишь редко бросаемые с бреющего полета напалмовые бомбы громко бахали в стороне. Положенная на голый бетон металлическая рука, там, где раньше был пластиковый подоконник, а теперь лишь оплавленная масса, сжалась с такой силой, что под титановыми пальцами что-то захрустело. Город похоронили…

Внезапно дернув головой, она закрыла глаза. Не совсем понятно было, что произошло, но Дима поспешил на помощь, вскидывая автомат и бегло осматриваясь. Это были не враги, источником этой судороги была сама девушка. Она неловко подняла руку, пытаясь опереться на мужчину. Но слишком сильно сжала то, что ухватила. Среда дернул плечом, зашипев. Но затем подхватил ее под руку, заглядывая в глаза. Бегло осмотрел ее противогаз, но тот был цел. Затем тело – все такое же прекрасное и подтянутое, правда одетое в пыльные лохмотья.

–– Ничего, я в порядке. – наконец выдала она сквозь зубы. – Это помещение практически у нас под носом. Необходимо поспешить.

Поверив ей, и снова сверив часы, Среда тряхнул девушку под руку, пытаясь придать ей сил. Это даже дало свои плоды. Моргана распрямилась, снова вскинув автомат. В коридоре без крыши было пусто. Последний этаж. И, видимо, снаряды ударили так, что ему снесло лицевую сторону и часть крыши. Пол, выложенный раскрошившейся плиткой, повис на арматуре, и был как гамак. Кое-где еще осталась наружная стена дома, с разваленными окошками. Те больше походили на бойницы. Через них было видно, как стоящая недалеко Волга Морганы покрывается пылью и копотью. В воздухе снова просвистело звено штурмовиков. За ними отряд вертолетов. Им было наплевать на пару каких-то людей – утюжили фронт с другой стороны города. Пятно расползалось, и его всеми силами пытались ликвидировать. Граждане уже никого не интересовали. Поди разбери, кто из них еще не обернулся кровожадной тварью! Это были жесткие и даже жестокие меры. Но другие бы тут не сработали. Чуму выжигали огнем.

Одновременно с тем, как вдалеке ухнули снаряды и бомбы, Среда вышиб плечом захлопнутую дверь нужного кабинета. Вкинув автомат, направился внутрь. Но оружие что-то схватило. Не успев среагировать, мужчина полетел в ту самую выбитую дверь, ломая ее на пополам собственным телом. Внутри сжался кишечник. Схватившись за больной живот, и скатившись по двери, Дима медленно пришел в себя. Увидел лишь размытое пятно, которое его и направило в нокаут. В этот же момент раздался глухой удар, и с другой стороны стены показалась металлическая рука. Моргана схватила существо за отворот грязного пиджака и потянула на себя. Раздался свистящий и жутко громкий звук, будто бы разорвалась светошумовая граната. Схватившись за уши, девушка отпустила тело, отшагнула от стенки, и закрыла глаза. Это было не похоже на тактику тех существ, что были внизу. К тому же это было всего одно. Внезапно по полу что-то потащили. Оно было металлическим – оброненный Димой Калашников. Точнее, его поднимали, и, кажется, проверяли магазин. Все еще пытаясь собраться с духом и договориться с изнеможённым телом, Среда пытался поднять взгляд выше, чтобы разглядеть объект. Но раз за разом боль в шее и голове не давала это сделать.

Воздух разорвала очередь, но пули просвистели выше головы мужчины. Моргана схватилась за дуло автомата, уводя его в сторону. Вырывала его из рук. Это были именно руки – не лапы, и не те культяпки из кораллов. Перед парой был человек, и, кажется, это тот самый груз, который нужно было доставить на самолет. Бойкий оказался!

–– Мы тебе не враги! – тяжело заблокировав два боксерских удара, выкрикнула девушка. Скользнула назад по пыльному полу.

Внезапный прилив сил позволил Диме все-таки поднять свою голову. И он увидел точно такую же маску, как у них. Только вот костюмчик под ней был более официальный, и голова явно седая. Но, не смотря на возраст, мужчина держался молодцом. Ткань буквально не могла удержать раздувшуюся от мышц натуру. Изорванные и закатанные абы как рукава подтверждали атлетичность торса. Под старой кожей была словно броня, и надувшиеся вены. Сжимал этот человек кулаки так, что пожелтели пальцы, и бил он не просто так, а вкладывал всю душу и технику.

Боевой модуль в голове Морганы не давал шанса на сильный прорыв мужчине. Но он держался с ней на равных. Суперпрофессионал в этом деле, бывший военный, хоть и года уже явно не те. Внезапно, как только Среда поднялся с пола, в руке старика мелькнул советский армейский нож.

–– Вирхова! – подняв руки, выкрикнул Дима. Увидел как застыл так и на запущенный в недолгий полет до его груди нож. – Мы от Ульяны! Мы должны вывезти вас из Берлина, черт возьми!!!

–– Что-то вы не сильно спешили. – поскупившись на эмоции, сухо выдал незнакомец. Опустил руки, глянул на Моргану. – Решили перекусить по дороге? Не отвечайте, я вижу, что вам в принципе все равно на все, что связано со мной. В вашей голове только то, как свалить отсюда, а для меня важнее то, с чем можно сделать это намного эффективнее. – развернувшись и достав из-за стола приваленный досочками кейс, старик снова, с молодецкой прытью, вернулся на свое место. – Вы должны были быть здесь на пять минут раньше. Теперь и смысла особого уезжать нет, если у вас нет комплекса ЗРК под рукой. Что за дилетантство?!

–– Да, решили на местный шпиль посмотреть. – иронично кивнул пару раз Среда. – Здешняя красота прямо-таки, бля, убийственна! Давайте к выходу, ваше, мать его, святейшество!

И вся компания, недолго думая, но переглянувшись друг с другом, кинулась обратно к машине. Теперь уже по другому пути. Старый был невероятно опасен, потому что твари могли сбежаться на шум павшего шпиля. Нужен был более тихий. И вскоре он был найден.

Часики все тикали, и времени оставалось все меньше и меньше. Вскоре, показалось, будто бы вовсе перестали летать самолеты и вертолеты. А как только вся тройка уселась в Волгу заревела сирена. Всем, кто был еще жив – укрыться в подвалах и молиться. Всем, кто не успевал укрыться… просто молиться. Это было начало конца для Берлина. Но гул тревоги, заставляющий кровь стынуть в жилах, перебил рев породистого мотора. Машина быстро, хрустнув коробкой, сорвалась с места. Моргана выкрутила баранку, и Волга юзом ушла на ближайшую улицу, сбивая пару тварей со своего пути. Осталось только успеть…

–– Что в чемоданчике? – внезапно спросил Среда, не поворачиваясь на задний диван. Рукой хватился за стойку, чтобы не удариться головой в противогазе о стекло.

–– Не думаю, что это вашего ума дело. – фыркнул сзади бойкий старик. – Вы уже итак по уши в зловонной жиже, из-за того, что выпустили этот чертов газ из «Пульсара». Вы провалили свое задание, а я свое еще нет.

И тут Диму пробило холодным потом. Не столько потому, что незнакомец внезапно указал на очевидную ошибку операции, а потому, что он знал про «Пульсар». Про газ. И про то, что именно Моргана и Дима с отрядом немцев должны были сделать. Этот человек явно знаком с Ульяной намного больше, чем можно было подумать сначала. Он не был простым охранником важного груза, он сам был им. Кем-то из ее соратников, возможно со времен Афганистана. Только Варшавский Блок мог объяснить то, как этот буйный дед здесь оказался. Среда медленно повернулся на человека. Глянул тому точно в глаза. Они ему показались знакомыми. И тот, пусть и был зол под маской, но все равно на мгновение усомнился и дрогнул. Явно тоже признал знакомый взгляд.

–– Миша? – медленно спросил незнакомец. – Погоди, погоди. Похожий юмор, взгляд, и комплекция, но ты слишком молод для старика. Господи, ну Ульяна!..

–– Да кто вы такой?! – закладывая в очередной поворот практически на полной скорости, нервно спросила девушка за рулем.

–– Ты Среда… – догадался тогда незнакомец. Взгляд с гневного переменился на изучающий. Человеку стало что-то понятно, но вот Диме – ни черта. – Но не тот, которого я знал. Ты его сын, я прав? Господи, во что она тебя втянула… – потерев переносицу на маске, человек глянул на свои руки, и, цокнув, стянул маску. – Это я, Груз.

Под маской оказалось невероятно мужественное, словно точеное из твердого бруса, лицо. Его острыми чертами можно было чистить картошку, а нос с горбинкой, придавал особого колорита. По впалым стариковским, но при том, будто бы натянутым щекам стекали капли пота, путаясь в плотной седой щетине. Легким движением причесав белые отросшие волосы, попутчик снова глянул на Диму карими глазами. Теперь уже с какой-то тоской. А тот, с мгновение подумав, отвел взгляд. И в его голове что-то достаточно четко укололо в мозг. «Груз» – это прозвище он уж точно слышал.

–– Вы тот, о ком, не умолкая говорил мой отец?! – вставила свои пять копеек Моргана, на мгновение поворачиваясь на Диму с другим немым вопросом. – Честно говоря, думала, что это сказки. «Неуловимый агент КГБ». Да вы настоящая легенда!

–– А ты кто? – смутился тогда Груз. – Ох, ты, ж…

–– Моргана… – выдохнув, сказала она, глянув в зеркало заднего вида. – …Моргана Дёниц.

–– Адлер… Черт, значит все совсем плохо. – сделал вывод тот, потерев потный лоб. – Ладно, я бывший полковник КГБ. Груз. И я работал с вашими отцами и еще парой человек, в числе которых была и Ульяна. Мы все были знакомы друг с другой, но с началом Перестройки нас раскидало по всей Европе. И если Ульяна смогла вас вытянуть, значит петля затягивается все сильнее. Эта «восточная царица» всегда знает, что делает, и всегда все делает невероятно верно, черт. Она ведь снайпер – бьет на повал, и всегда одним выстрелом! И снова все провернула в тайную, зараза, не сказав мне ни слова! Вот же… Ай! – махнув рукой, тот поставил на коленях дипломат, который был весь в пыли, и наскоро отряхнул его. – В чемоданчике сведения, которые помогут нам распутать кое-какой геополитический клубок, чтобы не началась новая война. По сведениям…

–– Она уже началась. – помотал головой Дима, стягивая с лица противогаз. – Мы связывались с Вирховой, и она это подтвердила.

– Значит, мы в полной заднице, ребятки. – будто бы язвительно сказал тот, утирая голову и выдыхая. – Нам нужно поспешить на самолет. Все остальное уже в Москве, если дотянем…

–– Пристегнитесь, сейчас потрясет. – Моргана воткнула пониженную передачу – Мы сходим с дороги.

Дернувшись, как рванувший с места одичавший скакун, Волга взревела мощным мотором. Все ее благородные стальные немецкие лошади под черным капотом встрепенулись и заскакали внутри громыхающего двигателя с утроенной силой. Дернув тонкую баранку, девушка сорвала машину с дороги в, практически, кювет. Та, подпрыгнув на паре кочек, словно вдохнула: подвеска изменила дорожный просвет. Заскрежетав, машина вынырнула из травы на просторнейшее поле. Направилась прямо в двухрядный сетчатый забор с колючей проволокой. Вдавив педаль в пол, Моргана снова повернула руль. Двоих пассажиров чуть не отправило в недолгий полет по всему салону. После этого Среда быстро пристегнулся, схватившись за ручку над головой.

–– Сколько у нас есть времени? – не отрываясь от рулевого колеса спросила девушка, переключая передачу. Стрелка спидометра ползла все дальше и дальше за полторы сотни.

–– Не больше восьми с половиной минут! – пытаясь перекричать ревущий мотор, выкрикнул Среда, глянул на часы на руке.

–– Вычти восемь минут на экстренный набор пяти километров! – заявил сзади Груз. – Это будет череда бомбардировок, и нам лучше убраться от ударной волны подальше. У нас уже нет времени.

В этот момент побитая ракетными осадками Волжанка подпрыгнула на последнем перед забором кургане и влетела в сетку. На полной скорости разрезала ее своей зубастой и побитой мордой. От удара все, что находилось в салоне подалось по разным сторонам. Лица осыпал град из осколков разбитого бокового стекла. Едва успев закрыться рукой, Дима заметил – сшибло хромированное зеркало. Теперь не знал, что было позади них. Ухнув, машина коснулась асфальта, присев. Раздался хруст, и рычаг коробки оказался на последней передаче. Впереди была лишь бетонка аэродрома. И огромный, стоящий на ней в двух километрах грузовой Боинг, который уже крутил своими винтами, поднимая пыль. Под его огромным хвостом был открыт грузовой отсек. Внутри него люди – команда Морганы.

–– Пусть они разгоняют его. – приказала девушка, еще сильнее надавливая на педаль газа.

–– Вагнер, Кельт, прием! – надел на ухо гарнитуру Среда, вызывая тех, кто находился на борту самолета. – Необходимо начать разгон! Повторяю: начать разгон!

–– Вас понял. – сухо ответили на том конце.

И когда до самолета оставалось чуть больше четырех сотен метров, тот словно застыл на месте. Не приближался, как до этого. Его винты заработали на полную мощность, и огромная серая махина покатилась по старой советской взлетной полосе, покачивая крыльями от каждой выбоины. Среда повернул руку, что держалась за ручку у головы, и глянул на часы. Дальше тянуть было некуда, и либо сейчас, либо уже никогда! Тахометр показал отметку в пять тысяч оборотов, и спидометр отсчитал больше двухсот. Но машина все не могла приблизиться к самолету. Промедление означало смерть. Сбавлять уже точно никто не будет – все сроки сгорели еще тогда, когда черная Волга, изнахраченая очень долгим днем, прошибла своей хромированной решеткой сетчатый немецкий забор. Взлетать нужно было уже тогда!

Но, потихоньку, силуэт огромного борта все же увеличивался в габаритах. Машина почти поравнялась с ним. Была почти на скрежещущем грузовом люке! Оставалось только заскочить внутрь. А впереди показался конец бетонной полосы.

–– Там конец взлетки. – будто бы совсем без эмоций сказал Груз сзади, но все же сглотнул.

В грузовом отсеке показался вцепившийся одной рукой в какие-то тросы Вагнер. Он активно показывал, что нужно уже быть на борту. Прикрывая ухо от гремящих винтов и рвущего ветра, он махал, зазывая. Все пока было тщетно, не хватало единственного момента.

–– Черт… – сквозь зубы процедила Моргана, открывая какой-то тумблер на рулевой колонке. – Надеюсь, не рванет в самолете…

–– Что не рванет?! – встрепенулся рядом Среда.

Но было уже поздно.

Как только рычажок был переведен в «боевое» положение, и какая-то лампочка рядом загорелась красным, машина еще резче дернулась. Из-под капота вырвался сноп искр. Спидометр рванул к вертикальному положению. С диким ревом машина запрыгнула в самолет, тут же загораясь. Огонь охватил весь капот. Языки горячего желто-черного пламени и едкий дым начали вырываться изо всех щелей. Моргана заглушила двигатель и металлической рукой, вместе с куском торпедо, вырвала из передней консоли какие-то патрубки. Сжала их в титановом кулаке.

Выскочив из салона искореженной и горящей машины, Среда сорвал висящий рядом огнетушитель. Выдернув чеку, выдал из него облако пены точно на капот Волги, едва удержавшись на ногах. Самолет в этот момент тряхнуло. Задний люк начал закрываться. В щелку еще было видно, как отдаляется берлинская земля и длинная, как стрела, советская взлетная полоса. Самолет начал активно набирать свою высоту, схватив в свои внутренности троих человек. Откинув от себя полупустой огнетушитель, Дима мгновенно схватился за какие-то лямки с карабинами. Почувствовал, как из-под ног уходит пол. Боинг отвесно пошел вверх. На часах отсчитывались последние минуты до ярчайшего зарева. Машина покатилась по отсеку назад, но ее сковали цепью. Вагнер и Кельт оперативно пристегнули Волгу за передние колеса к полу, что та, как плененная, громыхнула звеньями оков и застыла. Из нее вывалился Груз, цепляясь за ряды пластиковых складных сидений, что были вдоль бортов и пристегнулся. Вслед за ним выбралась через пассажирскую дверь и Моргана. Наскоро оглядев опаленный и облупившийся капот, она схватилась за Диму. Села на кресло, тоже пристегнувшись

Счет был уже на секунды. Самолет, взбивая воздух винтами, продирался за облака. Берлин становился все меньше, меньше и меньше, пока не стал напоминать скорее разводы на стекле ревущего Боинга. И тогда, отчеканив последнюю минуту, Димины часы обнулились.

На мгновение все застыли, и тогда внутренности самолета осветило. Прикрыв руками глаза, Среда отвернулся от иллюминатора, как и все остальные. Кроме Морганы. Девушка, дернувшись, а затем застыв, всматривалась в то, как ярчайшая вспышка сжирает ее родной город, разгоняя вокруг себя наплывающие облака. По окружности они отбегали от эпицентра взрыва, синхронно с ударной волной. Растекались по городу. Ненасытный атом сжигал все, что было на его пути. Ядерный гриб медленно вырастал над городом.

–– Пара мегатонн… – констатировал Груз, щурясь. Все же глянул на взрыв. – Не пожалели…

По небу проскочило еще что-то. И засверкала еще одна вспышка. Затем еще и еще одна! По городу было отработано сразу четыре термоядерных боеприпаса – нечисть нужно было сжечь дотла. Разрывы боеголовок дотянулись и до удирающего по небу самолета. Его закачало, затрясло и кинуло по небу. Страшный грохот прорвался через обшивку, насилуя ушные перепонки. Затем еще и еще! Слушать это без наушников было невозможно. Все зажали уши, съежившись. Натяжение на ремнях все увеличивалось. Самолёт на мгновение потерял управление, но все же устоял на небосводе. Успели…

Среда едва заметно выдохнул, расслабившись. Закрыв глаза на, он вдохнул прохладный воздух, и выдохнул. По телу покатилась приятная дрожь усталости. Но рядом с ним была невероятно напряженная Моргана. Девушка с непоколебимо суровой миной смотрела на то, как ее город сгорает в ядерном пламени. Она ни на секунду не отрывалась от иллюминатора. Ей было больно, невероятно больно. Но, сведя губы, Дениц отвернулась от стекла, когда разбомбленный город скрылся за облаками. Уйдя глубоко в свои раздумья, она сложила руки на груди. Стеклянным взглядом электронных бирюзовых глаз глянула куда-то в район капота своей машины.

Девушка терялась в собственных мыслях и догадках. Она не знала, кто прав и кто виноват. Но одно было совершенно точно – это только начало. Впереди была Москва…