Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2

И правда, время убегало слишком быстро. С момента «инцидента» в Берлине, или как его обозвали в мировых сводках – «самого крупного техногенного происшествия на планете» – прошло около месяца. Свой последний день доживал солнечный май, и на его кровавые следы по голубой планете, наступал июнь. По ветру раздувало тополиный пух, а в нос врывался запах недавно прошедшей грозы и мокрого асфальта, который остывал под ночным покрывалом из мириад звезд на небосводе. Практически ничего их не засвечивало. Половина воинской части, где скрывались все те, кого Ульяна смогла собрать, была фактически заброшена. Сюда перевели уцелевший в боестолкновениях на Кавказе батальон десантников. Они прошли самые кровопролитные бои. Армия была не в силах сдержать натиск на узком направлении фронта. Единого командования, особенно на начальных этапах, так и вовсе не было. Каждый из больших начальников творил то, что он хотел. Министерство Обороны попросту не успели вовремя реанимировать. Все-таки не тот срок, за который можно собрать новых людей для командования огромной Российской Армией. Это и повлекло поражение за поражением. Еще и грянул Берлин…

И за огненным дождем из обломков космического мусора, за ордами изуродованных восставших трупов, за облаками зеленого едкого дыма, никто не заметил Кавказских прорывов Гардезского блока. Он просто сминал оборону самых боеспособных частей, что там были. В боях сгорало все: танки, не успевшие взлететь самолеты, ракетные комплексы и артиллерийские батареи. За первые сорок восемь часов арабы преодолели шестьдесят километров, встав практически на голый марш. Переброска частей не была осуществлена – подсуетились американцы и объединённая вокруг ненависти Европа, уверовавшая в то, что именно Россия была причастна к теракту в Берлине. Москву поставили на колени, и разорвали бы на два тяжелейших фронта, если бы не буквальное чудо. Ведь объявления войны так и не случилось. Выручили восстания в Германии, и силы союзников были брошены на их подавление. Все обернулось начавшейся там гражданской войной. По планетке заплясали очаги новой большой и глобальной войны. Вот что было в конце этого мая, когда по ветру разлетался тополиный пух…

–– Пойдем, и вместе подумаем. – предложила Вирхова, скурив бычок до фильтра и выкинув его в бетонную урну.

Они двинулись через только смоченный дождем плац. Время от времени попадали под свет прожекторов и фонарей. Дело было уже практически к утру. Звездное небо постепенно затягивалось тучами. С востока начинало светать. Ночи были уже не темными – зима давним давно кончилась, хоть и до сих пор было прохладно. Расправив полотенце, Ульяна закинула им распаренные плечи. Прошла до входа в одно из зданий бывших казарм и закрыла за вошедшим Средой дверь на замок. Скинув с себя мокрое и холодное полотенце, закуталась в олимпийку, застегнув на груди молнию. Прокашлявшись и расправив волосы, Ульяна глянула на Среду в темноте. Тот включил свет при помощи старого перекидного выключателя с черным рычажком. Здесь все было построено еще при Советском Союзе, но стояло и работало.

Не задерживаясь, пара прошлась вдоль солдатских железных кроватей без матрасов и белья. Здесь даже тумбочек не было. Только железные скелеты с сеткой такой, от одного взгляда на которую начинает ныть спина. Это крыло должны были реставрировать, но не успели. Война оперативно начинала высасывать из капиталистического евразийского гиганта все соки. Особенно, когда успехов на фронте практически не было. За огромной залой с кроватями был закрытый проход в другое крыло, туда нельзя было просто так попасть. Путь лежал только прямо, где за дверью, околоченной кожей, чуть проглядывался свет.

Абсолютно бесцеремонно, быстрым и широким солдатским шагом пройдя до этой самой двери, Вирхова резко ее раскрыла, войдя. За ней прошмыгнул и Среда, закрыв за собой проход. От сквозняка по помещению полетели какие-то желтые легкие бумажки. Но сидящий под лампой за столом Груз на это никак не отреагировал. Только поднял глаза от документов на Ульяну и пододвинул поближе к глазам квадратные очки с толстыми линзами.

–– Ну, что ты тут наваял? Дай-ка погляжу. – Вирхова бестактно взяла у него рукописный отрывок.

–– Я почти месяц ломал голову над этим шифром не для того, чтобы ты вырывала у меня бумагу из рук. – Груз спокойно отдал ей очки, пятерней причесав отросшие седые волосы.

Надев окуляры, Ульяна глазами пробежалась по документу, хмыкнув. Видно, что информация, полученная из десятка зашифрованных листов и радиоперехватов, ее не шибко впечатлила. На некоторые буквы ей приходилось всматриваться. Среда хитро усмехнулся:

–– Ты же таки снайпер.

–– Прекращай умничать. – подняла на него глаза Ульяна. Утерла покрытую шрамом щеку, возвращаясь взглядом в бумаги. – Доживи до моих лет, сперва. К тому же, я не вижу только близко.

– Это твое эго загораживает. – тот присел на стул.

–– А вот это было неплохо. – поддержал его Груз, скрестив мускулистые руки на груди белой рубашки. Повернулся к Вирховой.

–– Дай мне хоть одну причину не бить тебя сейчас. – высказала она, уже не отрываясь от бумаг. Но показала в них пальцем. – А вот этого я, кстати, не знала.

–– Да, я сам был несколько в шоке от этого решения. Но им там на Западе виднее. Абсолютно сучий ход, я бы сказал так. – старый чекист пожал плечами. – Ульяна, все знают, что ты нахальная и наглая. Ты скорее головой кирпич сломаешь, чем пойдешь на какие-либо послабления и уступки.

–– А разве это плохо? – подняв одну бровь, спросила она. – Кто, если не я? И даже не вздумай сейчас открывать свой рот, Дима.

–– Да я и не хотел. – он развел руками.

–– Ты его только что раскрыл. – перевел на него взгляд Груз.

–– А ты не умничай, старик. Ковыряйся дальше. – Ульяна отдала ему бумаги и очки. А затем задумалась, пройдя по комнате, отбросив на стену длинную тень от лампочки Ильича, что была повешена на проводе. – Так значит, Запад решил играть исподтишка. Неплохое решение, и крайне неоднозначное. И правильно… Они расценивают нашу страну как потенциальную угрозу и выдвинули войска на границу, но не перешли в непосредственное наступление. Поставили блокпост между нами и немцами, чтобы мы не вмешались в их конфликт и не впились в самое сердце Европы. Но все это, несколько, не логично, не находишь?

–– Как раз, все логично. – скупо сказал Груз. – Думай глубже. Они двигают все имеющиеся свободные части на границу, ожидая удара. Выставили щит на границе с Россией, как бы намекая на вероятное противодействие в случае активных действий в Центральной части. Они заставляют наш основной кулак держаться там. А в этой ситуации они думают, что могут вертеть нами, как захотят. Однако, их угрозы реальны, а второй фронт может оказаться фатальной ошибкой нашего командования, так что оно какое-то время будут на поводке и не станет дергаться. Если не найдется горячая голова, конечно…

–– У тебя тоже сейчас это чувство? – немного недовольно пожалась Ульяна.

–– … как закипают ядерные боеголовки. Да. Это оно. – без каких-либо эмоций сказал тогда Груз. Ему, кажется, все это было привычно.

–– Войска из Центра не двинуть? – переспросил Среда. – Это значит, что Гардезский блок рано или поздно возьмет Волгоград. Выйдет в наступление на «большую землю». Неужели это не повод что-либо сделать?

–– Любое передвижение войск там – это повод к агрессии. – Груз на мгновение оскалился, но скорее на ситуацию, а не на Диму. – Мы не вытянем сразу два конфликта, если покажем, что слабы в Центре. У нас хватит войск, и хватит подготовки. Но ляжет экономика, и больше не встанет. Это чертовы капиталисты ввязали нас в мировую сетку производства так, как ни одна бабка не завяжет. Даже если мы попробуем – это будет невероятно тяжелый бой.

–– Нельзя же все время сидеть здесь, как истуканы. – уронил голову в поставленные на локти руки Дима. – Как я должен смотреть в глаза Авроры, когда мир вокруг моей девочки рушится, как карточный домик. А я сижу тут с вами и развожу пустую демагогию! Я должен сохранить этот мир для нее, потому что на меня-то мне уже, по большому счету, наплевать. И вы предлагаете мне ничего не делать?!

Все замолчали. Они не знали, что ответить ему. Да сам Дима не знал, что сказать себе. Солгать, что так и было задумано? Гнить на базе, после проваленного задания, которое пинком подтолкнуло мир к катастрофе? Или может, сказать правду, что сейчас они бесполезный балласт, который только мешает? Дима не знал, что делать. Он надеялся, что как в старые и добрые времена Ульяна сообразит. Сыграет на руку ее экспромт, но пока-что нет, ничего этого не было. Ни соображений, ни экспромта. Она и сама запутывалась в том, что хотела сделать. Не подавала вида, как настоящий командир, но точно не знала, что делать сейчас. Вирхова просто стояла посреди комнаты, положив руки в карманы олимпийки. Тупо глядела на двухцветную зелено-белую казарменную стенку.

Но в мгновение прозрела. К ее глазам вернулся ее обычный, грубоватый и наглый прищур. В ее голове она снова перла в атаку. Как и всегда.

–– Мы сработаем неожиданно. – выдала она, усмехнувшись.

Ее пальцы среди кипы бумаг на столе нащупали пульт от небольшого черно-белого телевизора. Тот висел на стенке около входа, как раз перед столом, за которым сидела вся троица. В мгновение ока, мигнув глазом на исполосованной шрамами половине лица, и чуть расстегнув олимпийку, Вирхова включила этот зеленоватый ящичек с небольшим выгнутым стеклянным экраном. После череды белого шума на нескольких каналах, нашла правительственный, где вместо обычных новостей каждый час, уже вторые сутки, крутили балет. И Дима издевательски хмыкнул. Этот прием телевизионщиков он знал еще с детства. И под аккомпанемент Чайковского из вытянутых динамиков по бокам от экрана, Ульяна продолжила поток своих мыслей:

–– В Москве сейчас явно не очень ладно. Каналы какой-либо связи нарушены, но это, – она указала точно на балерин на экране. – очень явное подтверждение моих слов. Громов может двинуться прямо и в атаку на позиции президента. Он труслив и жалок, но сумеет выбить власть, поскольку стал временным Министром Обороны. Похоже, готов перейти к активным действиям. И действия эти будут точно не мирными.

–– Мы сможем втиснуться в этот клубок. – смекнул ее мысль Груз. – Без особых затрат, шума и пыли. Ты получишь должность при Генштабе, и мы сможем хотя бы попытаться что-то выиграть от этого. Но, президент и тебя не жалует.

–– Ничего, всяко лучше того националиста, которому всучили ядерный дрын. Громов… Старый хрен. – выругавшись, Ульяна бросила пульт обратно в бумаги. – Кто бы еще знал, что он был хорошим другом Грачеву?

–– Лоббизм, что поделать? – спокойно пожал плечами чекист. – Ну, или как говорят сейчас – это просто совпадение.

–– Уверена, что тебя вообще примут там? – вопрошал Среда, вставая со стула. – Ты ведь мертва, если забыла.

–– А с мертвецов и взятки гладки. Меня там «не будет», но я сумею прошептать на ухо президенту пару ходов. В первую очередь наладить экономику. И никакой войны, кроме классовой. Пора заканчивать с этим, ведь хрупкий мир еще есть. Нам нужно в Москву, и как можно скорее. Где Моргана?

Практически не поведя головой, Груз бессловесно показал куда-то в сторону темного угла, что был за телевизором. Там было небольшое пространство, куда можно было попасть, только пройдя за шкафом. Все знали, что там пара тумбочек с постеленным на них матрасом, на которых никак иначе, кроме как в позе креветки, спать было нельзя. Но, если уж слишком приспичило, то уснуть можно было. По-спартански. И видимо в эту ночь Моргана предпочла не идти ко всем остальным в нормальные, пусть и полупустые казармы. Осталась с Грузом. Может, даже помогала в расшифровке некоторых документов. В любом случае, скрыться от лишних глаз она все равно хотела, ведь десантники смотрели на наполовину живую девушку со страхом и опасением. Не было среди них тех, кто спешил хоть как-то, по-солдатски, залить хорошенькую девочку комплиментами. Здесь на нее смотрели даже не как на солдата, а как на какое-то чудо инженерии. Любопытно, но осторожно.

И Дима понимал почему. Он видел блеск ее когтей тогда в Берлине и нечеловеческую мощь тех поршней, что были в ее руке. Девушка рвала плоть так, будто той и не было вовсе. Для нее не было камня, не было бетона. Титан ее руки перетирал в пыль все, с чем соприкасался. Но венцом этому были ее глаза: завораживающего цвета, с переливами. Они были без сомнения добрыми, но все же не настоящими. Это заставляло кровь в жилах несколько похолодеть. Что же прожило это бесконечно хрупкое, но укрепленное металлом тело, и чуткая, сочувствующая душа внутри него…

Зайдя в укромное местечко, Среда увидел, что Моргана спит, сложившись в три погибели, на том самом бутерброде из матраса и нескольких тумбочек. Она накрылась синим советским, с тремя белыми полосками, колючим одеялом. Ее металлическая рука с раскрытой пятерней прикрывала лицо от чуть светившей из-за шкафа лампы, а светлые волосы занимали всю подушку без наволочки. Моргана мертвецки устала, раз решила спать в таких условиях. Осторожно приблизившись, Дима заметил приоткрытую дверцу одной из тумбочек, за которой в пространство оной едва помещались какие-то предметы непонятной формы. Пройдя дальше, Среда в полумраке увидел приоткрытый и распотрошённую чемоданную радиостанцию, переданную незнакомкой в Берлине. Видно, Дениц поковырялась в ней, и вытащила все, что ей было нужно.

–– Моргана? – осторожно спросил Дима. Потянул к ней руку, чтобы разбудить.

Внезапно его схватили мертвецки холодной и дьявольски мощной хваткой. Титановая рука в мгновение ока обвила пальцы вокруг его запястья с часами, разбив циферблат. Среда не сильно ругнулся, подался назад. Пытаясь содрать с запястья эти тиски, что сдавливали кости, схватился за металлические пальцы. Начал было с усилием их отгибать, но они не поддавались. В этот же момент девушка раскрыла свои электронные глаза и посмотрела на мужчину с непониманием. Но не поняла она, похоже, себя.

–– Прости, я…я… – попыталась она, тараторя, но мысли спутались. – Я не знала, что это ты. Мне приснился кошмар, и…

–– Ничего страшного. – спокойно ответил тот, не собираясь ругаться на и без того напуганную девушку. – С кем ни бывает.

–– А жестяную банку сожмет? – поинтересовалась из-за его плеча, все время наблюдавшая за этим Ульяна. – Теперь у тебя всегда пол шестого.

–– Нет, я еще не настолько стар. – помотал головой тот, оглядываясь через плечо.

–– Я про часы. – та указала на разбитый циферблат.

–– Она может сжать кирпич. – поигралась металлическими пальцами Дениц, будто бы изучая их работу. – Эти пальцы должны были выдирать электрические провода из бетонных стен, и кости для них точно не помеха.

Девушка села на одной из тумбочек, которая шатнулась под ее весом, но не сломалась. Почесав висок живой рукой, Моргана подняла голову, как бы вопрошая, для чего же ее разбудили. В этот момент Ульяна шире приоткрыла один из глаз, пытаясь намекнуть девушке на что-то. И та, сообразив это, протянула руку в тумбочку. Достала оттуда странную, на первый взгляд, портупею.

Та состояла из совсем простых частей. Это был ремень, простой солдатский, с латунной бляшкой с серпом и молотом. Ульяна откопала его где-то в каптерке, и притащила сюда. Похвасталась, что в Перестройку еще не все сдали на цветной металл. Подтяжки с блестящими крокодильчиками должны были фиксировать все на теле. А вот дальше начиналось что-то в настоящем духе самоделок из гаражей. Пара коробочек, явно с какой-то электроникой. На каждой было по паре тумблеров, крутилка и небольшой электронный дисплей. Дима уже видел его в том самом распотрошенном чемоданчике, что был неподалеку. Обе эти коробочки соединены между собой проводами в жесткой оплетке из частой пружины, чтобы их ничего не перебило и не перетерло. А ко всему этому добру подходила гарнитура с наушником и микрофоном. Вот теперь было понятно, что это: переносная радиостанция, для внутренней связи внутри отряда. Ульяна заказала у Морганы производство переносимой версии этого чемоданчика, чтобы всегда быть на связи, и не таскаться с этими бандурами по всем местам, где возможно придется находиться. Все это было так кустарно, но настолько эстетично, что не сразу было понятно, что сделано не на заводе. Моргана постаралась на славу. Не даром носила гордое имя инженера.

И как только Дениц передала это чудо техники Ульяне, та, не меняя своей каменной, надменной и самоуверенной мины, сверкнула своими южными карими глазками. Потянув губы, и доверительно кивнув, приняла это «подношение». Положила на стол. Моргана скинула с ног одеяло и встала, выйдя за Димой из укромного местечка.

–– Все-таки они тебя разбудили? – будто по-отечески, улыбнувшись, но не отрываясь от своих бумаг, спросил Груз. Потер глаза за толстыми линзами очков. – Знай, я был против.

–– Мы опустим тот факт, что ты ее практически сдал… – на вдохе, поглядев на чуть растрепанную и явно уставшую девушку, сказала Ульяна. – Но… пусть будет так. Моргана, нам нужно смотаться в Москву, немедленно. Ты сможешь нас подкинуть?

–– В чем дело? – вопросительно поглядела она на Диму, а тот лишь пожал плечами.

–– Возможно, в ближайшее время в стране произойдет переворот. – напрямую выдала Вирхова, нисколько не стесняясь. – Нам нужно попробовать прорваться в Кремль, и поговорить с президентом. Только… – задумалась наконец она. – Нужно бы переодеться…

Ульяна прошла до шкафа, который стоял около заколоченного окна и открыла его дверцу. Встала за ней так, что лишь некоторая часть ее спины была видна. Заметив это, Груз слегка поправил какую-то фотографию в стекле на столе. Не поднимая лица, глянул в нее. Единым махом скинув с себя на дверцу шкафа олимпийку и поддернув вверх обтягивающий топ, Ульяна осталась по пояс голой и попыталась найти свою в шкафу черную водолазку. По всей ее темной спине оказались разбросаны рваные и ожоговые шрамы. Была и пара пулевых.

–– Хочешь посмотреть? – через плечо спросила Вирхова, заметив взгляд Груза в фотографии на столе. – Так и скажи. Нечего подглядывать.

Раздался хлопок. Седой чекист, с проворностью застигнутого врасплох юнца резким движением «закрыл» фотографию на столе. Ульяна усмехнулась и повернулась обратно к шкафу.

–– Громов сыграет грязно. – заключила она. Запустив руки в рукава водолазки, развела их в разные стороны, а затем подвернула длинное черное горлышко на шее. – Он, сто процентов, сделает какую-то необдуманную глупость, и тут мы его срежем.

Натянув водолазку на большую грудь, Вирхова повернулась к остальным и достала из кармана пачку папирос, одну достав зубами. Кинув остальные на стол, схватилась за низ водолазки, а затем потянула черную обтягивающую ткань вниз, скрывая за ней живот. Быстро чиркнув спичками, Ульяна закурила.

–– Будешь действовать вот так, в открытую? – переспросил ее Среда, снимая с руки разбитые часы и убирая их в карман. – Без какого-либо внятного плана?

–– У нас нет времени на план. – пожала плечами она, двумя пальцами дернув из губ папиросу. – Да и чего мешкать, когда можно сделать все куда проще? Раз-раз, и наш Кавказ. Не мотай слюни на кулак, Среда. Я знаю, что делаю.

Подмигнув ему, она пошла к выходу. Переглянувшись с Морганой, Дима невольно вздохнул. Последовал за Ульяной, осторожно прихватив под руки еще сонную девушку. Дениц не сильно сопротивлялась. Вирхова явно не думала, что рация может пригодиться сейчас. Однако Моргана все же прихватила свое творение, перекинув его через плечо.

–– Когда-нибудь она точно нас всех погубит… – выдохнул на выходе Среда.