Книга Советы юным леди по безупречной репутации - читать онлайн бесплатно, автор Софи Ирвин. Cтраница 4
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Советы юным леди по безупречной репутации
Советы юным леди по безупречной репутации
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Советы юным леди по безупречной репутации

Несомненно, умом Элиза понимала, что новый наряд, даже сколь угодно стильный, не мог бы до неузнаваемости изменить ее внешность. И все же… Любуясь своим отражением в черном креповом платье с оторочкой из черного бархата по подолу, она почувствовала себя преобразившейся – уже не убого одетой вдовицей, прячущейся под ворохом слоев черного бомбазина, а вполне элегантной дамой. А еще она заметила, что за последние недели ее лицо немного округлилось, волосы стали гуще, тени под глазами уменьшились и выглядели теперь скорее пикантно, чем пугающе. Казалось, платье поделилось с ней своим сиянием и, обретя непостижимую власть над всем ее существом, заставило выпрямиться, расправить плечи, придало внутренний свет, чего с Элизой не случалось уже очень давно.

Возможно, смешно думать, что платья, прически и ленты обладают особой силой, но, наблюдая за Маргарет, Элиза не находила утверждение смешным. Напротив, ее сердце дрогнуло от нежности. Кузина, которая никогда прежде даже мимолетно не показывала, что довольна своей внешностью, сейчас смотрела на себя в зеркало распахнутыми, беззащитными глазами, и в них светилось робкое одобрение. Креповое платье цвета морской волны с короткими рукавами, открытыми плечами, лифом, отделанным простой лентой, блистательно оттеняло рыжие волосы и бледную, усыпанную веснушками кожу. Оно идеально подходило ее рослой фигуре. Маргарет выглядела восхитительно.

– Все это настолько прекрасно, что кажется ненастоящим, – сказала Элиза, поведя рукой в жесте, охватывающем платья, дом, всю полноту изменений в их образе жизни. – У тебя такое же чувство?

Маргарет фыркнула, вернувшись из царства грез.

– Пожалуй, я бы с тобой согласилась, если бы не постоянные письма от наших матерей, – ответила она. – И если бы не Винкворты.

Винкворты были их соседями по Кэмден-плейс: миссис Винкворт, неустанно карабкающаяся по социальной лестнице, ее муж адмирал Винкворт, угрюмый джентльмен без каких-либо выраженных особенностей, и их дочь мисс Винкворт, самая молчаливая юная леди из всех, с кем Элиза когда-либо встречалась. Маргарет с первого взгляда яростно невзлюбила все семейство.

– Миссис Винкворт – одна из центральных фигур в батском обществе, мы должны приложить хоть немного усилий, чтобы ей понравиться, – напомнила Элиза.

– Усилия – как это гнусно, – мрачно откликнулась Маргарет.

Закутавшись в плащи, подруги вышли из дома, их сопровождал лакей Стейвс. Прогулки пешком по холмам Бата были затруднительны и потому редки. Но поскольку многие значимые здания находились неподалеку, можно было и пройтись, а в случае дождя нанять паланкин или кеб. Новые бальные залы, расположенные в отстроенной недавно верхней части города, представляли собой величественный комплекс зданий с бальным залом в сто футов длиной, концертным залом и салоном для игры в карты. Все помещения были уставлены вычурной мебелью и освещались хрустальными люстрами под высокими потолками.

Войдя внутрь, Элиза с интересом огляделась, поскольку слыхала, что на стенах висят портреты кисти Гейнсборо и Хоара. Но сразу от входа ее и Маргарет повлекла за собой толпа, а потом на них набросилось семейство Винкворт. Во внешности всех троих было нечто явственно овечье: миссис Винкворт – миловидная овца, мисс Винкворт – нежный ягненок, адмирал – угрюмый баран, напрочь лишенный обаяния.

– Добрый вечер, миссис Винкворт, – сказала Элиза, скрывая раздражение за восторженным тоном.

– Вам следовало нас известить, что вы собираетесь на сегодняшний концерт, – пожурила их миссис Винкворт. – Мы бы вас сопроводили.

Именно поэтому Элиза не уведомила соседей.

– Приношу извинения, – сказала она.

– Пойдемте, вы должны присоединиться к нашей компании, мы все собираемся в Восьмиугольной комнате, – позвала их миссис Винкворт.

Маргарет многозначительно наступила кузине на ногу.

– Собственно, думаю, нам бы не помешало присесть, – попытала счастья Элиза.

Возможно, это было не слишком мудро – стараться отделаться от миссис Винкворт. Однако ее друзья были не тем кругом общения, который Элиза предпочла бы для себя в Бате.

– Я так надеялась познакомить вас с некоторыми персонами, – настаивала миссис Винкворт.

Стальные нотки в ее медовом голосе так сильно напомнили Элизе миссис Бальфур, что она тотчас сдалась и проследовала в Восьмиугольную комнату, где вошедших окружили гул множества голосов, шуршание множества юбок и сверкание множества драгоценностей. Элиза сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Кто-то мог бы подумать, что положение графини Сомерсет, видевшей столько охотничьих сборищ в Харфилде, сделает ее неуязвимой для подобных волнений. Но она чувствовала себя не по чину среди высокопоставленных пэров, коих старый граф почитал за друзей, и потому этот опыт скорее принизил ее, нежели придал уверенности в себе.

– Леди Сомерсет, мисс Бальфур, могу я представить вам моих драгоценных друзей?..

Называя имена своих знакомых (каждый приседал перед Элизой в глубоком реверансе или отвешивал низкий поклон), миссис Винкворт искусно ухитрилась, не прибегая к прямой лжи, создать впечатление, что она на более короткой ноге с графиней, чем было на самом деле, – видимо, желала себе во благо присвоить частичку чужого статуса. Тем временем Элиза пыталась запомнить имена: мистер Бродуотер в очках, миссис Майклс в огромном тюрбане – и следила за тем, чтобы не заламывать от волнения пальцы.

– А это мистер Бервик, наш знаменитый художник…

Элиза с неподдельным интересом перевела взгляд на упомянутого джентльмена.

– Миссис Винкворт, вы мне льстите, – сказал он, неубедительно изображая скромника и кланяясь Элизе. – Вы ничуть не лучше мистера Бенджамина Уэста (это президент Королевской академии, леди Сомерсет) – он, к моему смущению, поет мне хвалы при каждом удобном случае.

Услышав эти самодовольные речи, Элиза утратила к художнику интерес.

– Позвольте выразить глубочайшую печаль по поводу вашей утраты, миледи, – продолжил мистер Бервик. – Хотя мы, художники, остро сопереживаем другим людям, однако я и вообразить не могу, какие чувства вы испытываете.

Элиза искренне понадеялась, что ему и правда не хватит воображения.

– Да, мне пришлось очень нелегко, – солгала она.

Присутствующие забормотали слова сочувствия.

– Вы могли бы немного отвлечься, что возымело бы целительное действие, – сказал мистер Бервик. – Сочту за честь написать ваш портрет. Сейчас мне позирует мадам Каталани[1], но ваш портрет – еще более высокая привилегия для меня. Трагическая элегия вдовьей печали…

Он устремил взор вдаль, словно пытался представить эту картину.

– Сомневаюсь, что это было бы приемлемо, мистер Бервик… – сварливо начала миссис Винкворт.

– Мои дорогие, леди Сомерсет, мисс Бальфур, вы выглядите божественно! – Леди Хёрли прибыла как раз вовремя, чтобы остановить миссис Винкворт на полуслове.

Она приветливо сжала руку Элизы – сама будучи леди, сочла это допустимым, хотя они встречались лишь трижды. Миссис Винкворт смерила ее ревнивым взглядом.

– У вас очень красивые серьги, – сказала Маргарет.

Леди Хёрли – одетая сегодня в платье из рубинового бархата, со вкусом отделанное серебристой тесьмой, – была миловидная вдова неопределимого возраста, обладательница жизнерадостного нрава и поистине роскошного бюста.

– Ах, эти безделушки? Подарок покойного мужа. – Леди Хёрли грациозным жестом отмахнулась от комплимента бриллиантам размером с мускатный орех. – Должна сказать, так приятно видеть наконец, что залы заполнила публика.

– Бесподобно! – с жаром поддакнул мистер Флетчер.

Этот привлекательный джентльмен, моложе леди Хёрли по меньшей мере лет на десять, был ее галантным кавалером и всюду следовал за ней по пятам, выказывая безграничную преданность.

– Бату едва ли не угрожала опасность стать немного пресным, вы не находите? – спросила леди Хёрли, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Не могу согласиться, – отрезала миссис Винкворт. – Поскольку на Кэмден-плейс оживленно круглый год, мы никогда не испытываем недостатка в компании. Впрочем, леди Хёрли, могу представить, что на Лора-плейс и правда пресновато. Номер четыре до сих пор не сдан? Кажется, последние жильцы съехали год назад.

Хотя со дня их прибытия прошло всего две недели, Элиза уже стала свидетельницей десятка подобных беспардонных уколов. Покойный муж леди Хёрли получил титул не по наследству, а презрение миссис Винкворт к бывшим торговцам было общеизвестно.

Но леди Хёрли лишь улыбнулась.

– Тогда вам будет приятно услышать, что на этой неделе у номера четыре действительно появились жильцы, – сообщила она. – Вы знаете лорда Мелвилла? Он и его сестра леди Каролина сняли этот дом на три месяца.

Миссис Винкворт приобрела такой вид, словно ей в горло неожиданно воткнули артишок, миссис Майклс вытаращила глаза, а мистер Бродуотер потрясенно закашлялся. Элиза и Маргарет обменялись недоверчивыми взглядами. После прибытия в Бат их жизнь стала настолько насыщенной, что на этом фоне встреча с Мелвиллом потерялась, а поскольку синяки растаяли, то столкновение на дороге в Бат отошло в область сновидений. Появление Мелвилла именно в этом городе казалось маловероятным, и, судя по вопросам, которыми присутствующие забросали леди Хёрли, подруги не были одиноки в своем изумлении.

– Неужели это правда, леди Хёрли?

– Сколько они здесь пробудут?

– Он такой очаровательный, как говорят?

– Я слишком сдержанна, чтобы пускаться в досужие рассуждения, – ответила всем леди Хёрли, лучась самодовольством. – Впрочем, вы сможете спросить у них самих, ибо я пригласила их сегодня к нам присоединиться… А вот и они!

Глава 5

Разыграть более впечатляющую сценку леди Хёрли не смогла бы при всем желании. Вся компания, как один человек, перевела взгляды на дверь в то самое мгновение, когда на пороге появились Мелвиллы: лорд Мелвилл, наряженный во фрак, бриджи и шелковые чулки, и рядом с ним его сестра, почти такая же высокая, как он, одетая в изысканное воздушное атласное платье небесно-голубого цвета, которое великолепно оттеняло смуглую кожу. Леди Хёрли, подняв унизанную драгоценностями руку, поманила вновь прибывших, и они неспешно двинулись вперед. Окружающие оглядывались на них, вытягивая шеи. Пронесся возбужденный шепот – Мелвиллов узнали.

– О. Мой. Бог, – выдохнула рядом с Элизой Маргарет, произнося каждое слово как отдельное предложение.

– Добрый вечер, милорд, миледи, – громогласно поздоровалась с Мелвиллами леди Хёрли. – Я так рада, что вы пришли!

– Мы не отказали бы себе в таком удовольствии, – ответила леди Каролина низким музыкальным голосом. – Я познакомилась с мадам Каталани в Риме год назад и с нетерпением жду сегодняшнего концерта.

Все три составляющих обаяния, присущего леди Каролине: ее репутация писательницы, обольстительный ореол модной изысканности и ссылка на путешествия по Европе – подействовали на Маргарет с необоримой силой. Она сделала небольшой шажок и приоткрыла рот, словно намереваясь вовлечь леди Каролину в беседу. Но Элиза предупреждающе схватила кузину за локоть. Они еще не были формально представлены друг другу.

– Могу я познакомить вас с моим дорогим другом, леди Сомерсет? – спросила леди Хёрли.

Элиза заставила себя держаться спокойно. Несомненно, Мелвилл вспомнит о ее просьбе сохранить в тайне предыдущую встречу. Однако на всякий случай Элиза послала ему многозначительный взгляд. Мелвилл вскинул брови, его губы тронула едва заметная улыбка.

– Леди Сомерсет, – сказал он, – мы встретились снова.

О нет!

– Вы уже знакомы? – немедленно заинтересовалась леди Хёрли. – Как же это? Леди Сомерсет, насколько мне известно, вы уже много лет не посещали Лондон.

– Сами расскажете эту историю или позволите мне? – спросил Мелвилл, и его глаза озорно блеснули. – Она очень забавная.

Сердце Элизы пустилось в галоп.

– Мы коротко виделись много лет назад на… балу, – выпалила она прежде, чем Мелвилл успел продолжить.

– И что тут забавного? – сказала леди Каролина.

– Наверняка это не вся история, – согласилась заинтригованная леди Хёрли, обмахиваясь веером.

Чувствуя себя словно под ярким лучом света, Элиза отчаянно попыталась придумать ответ, который бы одновременно удовлетворил любопытство дам, сохранил ее репутацию незапятнанной и не оскорбил Мелвилла. Но волшебство не случилось, такой ответ к ней не пришел. К счастью, в это мгновение беседу прервал церемониймейстер, объявив, что пора рассаживаться по местам.

– Покажем дорогу остальным, леди Сомерсет? – предложил Мелвилл, изящно предлагая ей руку.

После недолгих колебаний Элиза взяла его под локоть.

– Никогда не считал себя человеком, которого легко забыть, – сказал Мелвилл по пути к концертному залу. – Вероятно, вы так часто попадаете в столкновения карет, что воспоминание обо мне стерлось из вашей памяти?

– Я… я не… Д-дело не в этом… – сбивчиво начала Элиза. – Дело в том, что… мне не хотелось бы, чтобы обстоятельства нашей встречи стали общеизвестны. Понимаете, они настолько необычны, что легко могли бы дать почву для кривотолков. Вспомните, в тот день я просила вас проявить сдержанность!

Последняя фраза прозвучала немного с вызовом, и Мелвилл улыбнулся.

– Действительно, – согласился он, ведя спутницу к первому ряду стульев вместо последнего, где предполагала устроиться Элиза. – Прискорбная забывчивость с моей стороны. Могу я сделать комплимент вашему очаровательному туалету?

– Что?.. Да, – испуганно ответила Элиза. – Да, полагаю, можете.

– По моему мнению, он значительно лучше прежнего – теперь я могу разглядеть ваше лицо, – сказал Мелвилл. – Оно вам к лицу.

– Мое лицо… мне к лицу? – недоуменно переспросила Элиза.

– Удачное совпадение, не правда ли?

Элиза на мгновение удивилась: неужели Мелвилл с ней флиртует? Но она немедленно отринула сию мысль как невозможную. Этот джентльмен обычно флиртует с самыми неотразимыми и очаровательными светскими дамами (леди Оксфорд и леди Мельбурн, если верить слухам), а Элиза к их числу совершенно точно не принадлежала.

По мере того как посетители заполняли зал, первый ряд привлекал все больше возбужденных взглядов, зрители тянули шеи, рассматривая сидящих. Мелвилла это ничуть не смущало. Наверное, привык к подобному вниманию, предположила Элиза. Причина повышенного интереса не обязательно заключалась в индийском происхождении графа. Индийцы не были в Англии редким явлением: матросы служили на британских судах, ремесленники продавали свои изделия на многих городских рынках, дети торговцев из Ост-Индской компании учились в английских школах, няньки ухаживали за дворянскими отпрысками. Но Мелвиллы, потомки двух знатных семей из Индии и Британии, вызывали всеобщее любопытство с момента своего рождения.

Даже когда появилась мадам Каталани, зрители, казалось, не могли определиться, куда смотреть: на сцену или на первый ряд. Но она запела, и ее голос – прозрачное, чистое, исполненное страсти сопрано – захватил всех.

– Вы знаете итальянский? – шепотом спросил Мелвилл, наклонившись к Элизе.

– Нет, – призналась та.

– Я тоже. Как вы думаете, о чем она поет?

– Не знаю, – вяло ответила Элиза, но это была неправда.

Мадам Каталани вкладывала в каждую ноту такую значительность и печаль, что не требовалось понимания слов, чтобы догадаться, о чем она поет, – о разбитом сердце. Слушая ее, невозможно было не вспомнить о меланхолических моментах собственной жизни, и Элиза с неизбежностью обратилась мыслями к Сомерсету, пока их не прогнала.

Антракт наступил, по мнению Элизы, слишком быстро. Ее настолько захватила великолепная музыка, что о своем намерении благочестиво сидеть на месте она вспомнила, только входя в чайную комнату. Леди Хёрли продолжила знакомить своих друзей. К счастью, похоже, о загадочной первой встрече Элизы и Мелвилла все забыли, переключившись на новую линию допросов.

Первый залп дала миссис Винкворт, спросив:

– Как давно вы в Бате?

– Один день, – ответила леди Каролина.

– С половиной! – уточнила леди Хёрли.

– Да, как ты могла забыть о половине, сестрица? – попенял ей Мелвилл.

– Вы в нашем городе впервые? – спросил мистер Бервик.

– О нет, – сказала леди Каролина. – Когда-то в детстве я прожила тут целый месяц по прихоти матери, решившей дать мне школьное образование.

– В Батском пансионе для юных леди? – заинтересовалась миссис Майклс. – Мисс Винкворт, вы ведь тоже там учились?

– Да, там, – ответила миссис Винкворт за свою дочь, словно та была ребенком.

– Почему всего месяц? Вам пансион не приглянулся? – спросил адмирал Винкворт, заранее напыжившись в предвкушении обидного ответа.

– Скорее, это я ему не приглянулась, – сказала леди Каролина, красноречиво и элегантно пожав плечом. – Но я уже и так знала французский в пределах, необходимых женщине, поэтому матушка разрешила мне покинуть пансион.

Элизе страшно захотелось спросить, какие именно французские выражения леди Каролина считает необходимыми и достаточными, но сдержалась. Вне зависимости от ответа был возможен лишь один исход: миссис Винкворт бросилась бы закрывать ладонями уши дочери.

– А в этот новый визит понравился ли вам Бат? – нетерпеливо присоединилась к допросу Маргарет.

– Вполне, насколько это возможно за один день, – с прохладцей ответила леди Каролина.

– С половиной, Каро, – поправил ее Мелвилл. – Ты уже второй раз пренебрегаешь половиной.

– Как долго вы планируете остаться? – спросила Маргарет.

– Пока нам здесь рады, – заявил Мелвилл.

– Берегитесь, милорд, – предупредила леди Хёрли, кокетливо играя веером. – Если это ваше единственное условие, вы можете задержаться с нами очень надолго.

– Так ли уж трагична подобная судьба? – сказал Мелвилл, придвигаясь к ней ближе, чем это считалось приемлемым. – Теперь, увидев бриллианты Бата собственными глазами, я совершенно не спешу уезжать.

Леди Хёрли просияла от такого комплимента. Мистер Флетчер рядом с ней раздулся, как потревоженный голубь, а миссис Винкворт принялась так яростно обмахиваться веером, что казалось, она вот-вот снимется с места и полетит. Сценка вышла восхитительно забавная, и Элиза постаралась запечатлеть в памяти каждую мелочь, чтобы, вернувшись домой, воспроизвести на бумаге. Пожалуй, это будет карандаш и акварель, чтобы передать все нюансы настроений.

– Собираетесь ли вы писать, пока находитесь здесь, милорд? – спросила миссис Майклс.

– Нет, – ответил Мелвилл, сохранявший полную безмятежность перед морем направленных на него любопытных глаз.

Он достал из кармана табакерку и предложил ее даме, стоявшей рядом с ним, а именно мисс Винкворт. Девица зарделась, словно ей протянули футляр с кольцом, и наклонила голову, пряча лицо за волосами.

– Вы обязаны положить конец нашим страданиям, – сказала леди Хёрли. – Когда нам ожидать следующую книгу?

– Мы приехали в Бат, чтобы отдохнуть, – заметила леди Каролина.

– И я уверен, вы заслужили отдых, – вмешался мистер Бервик, – ибо я слышал, что иначе ваше трудолюбие, милорд, не знало бы пределов. Так мне говорил лорд Паулет, он наш общий друг, насколько мне известно.

– Вот как? – откликнулся Мелвилл, едва заметно сдвигая брови.

– Исключительно благодаря его покровительству меня приняли в Королевскую академию, – с жаром сообщил мистер Бервик. – И я очень признателен своим дорогим друзьям мистеру Тернеру и мистеру Хэзлитту, которые нас познакомили.

Мелвилл опустил глаза, как бы в удивлении разглядывая пол.

– Ступай осторожнее, Каро, – сказал он. – Здесь по полу рассыпано превеликое множество имен.

При этих словах у Элизы вырвался непроизвольный смешок. Едва различимый, но Мелвилл услышал и подмигнул ей украдкой. Он и правда с ней заигрывал – в конце концов, что такое подмигивание, как не высшее проявление флирта? Право, это было… это было совершенно неприемлемо. Элиза – вдова на первом году траура, и кокетничать с ней Мелвиллу отнюдь не пристало. Очевидно, что репутацию повесы он полностью заслужил! Но это внутреннее негодование звучало неубедительно даже для самой Элизы. Она так давно не получала знаков внимания от джентльменов (и, конечно, никогда не получала их от джентльменов столь популярных, как Мелвилл), что сейчас невольно воодушевилась.

– Пора возвращаться на свои места, – сухо заявил мистер Бродуотер.

Элиза расположилась на стуле (немного отодвинув его от Мелвилла) и, не в силах удержаться, искоса взглянула на соседа. Спору нет, он действительно очень привлекателен и держится с большим изяществом! Но как только означенный джентльмен перехватил ее взгляд и улыбнулся, она тотчас отвела глаза.

Концерт закончился под общие аплодисменты и выкрики «браво!». Потом мадам Каталани, непринужденно присоединившись к зрителям, немедленно прилипла к Мелвиллу и вовлекла его в оживленный разговор, очевидно требовавший от нее частых прикосновений к руке собеседника. Однако Элиза и Маргарет, не имея возможности задерживаться долее (они и без того уже отодвинули границы приличий, насколько это было допустимо), поспешили в гардеробную.

– Гром и молния! – неподобающе воскликнула Маргарет, когда слуга отправился за их плащами.

Элиза полностью разделяла ее чувства. Две недели в Бате уже оказались более разноцветными и увлекательными, чем вся их жизнь до этого момента. Вдобавок ко всему приезд Мелвиллов… как если бы изначально вкусное вино внезапно превратилось в игристое. И хотя кокетливые авансы Мелвилла должны были обеспокоить женщину, чье будущее зависело от безупречности ее манер, Элизу тоже переполняло возбуждение.

– Позже поговорим, – пообещала она.

Они разожгут камин, попросят Перкинса принести чай и обсудят все, каждую мелочь.

Их плащи искали очень долго. Когда подруги вышли из здания (лакей Стейвс отправился на поиски наемного экипажа чуть раньше), они обнаружили, что Мелвиллы их опередили. Сестра и брат стояли на брусчатой мостовой. Леди Каролина возилась с застежкой плаща, а Мелвилл нетерпеливо перекатывался с пятки на носок и обратно.

– Давай с ними попрощаемся, – прошептала Маргарет, собираясь шагнуть вперед.

Но прежде чем она успела что-то сказать, прозвучал голос Мелвилла:

– Поторопись, Каролина. Мне хочется поскорее закончить этот тоскливый вечер. Никогда в жизни не встречал настолько пресных людей. Как мы здесь выживем, не представляю.

– Со всех них не наберешь даже унции силы духа, – согласилась леди Каролина. – Будем надеяться, что скоро нам удастся вернуться в Лондон.

– Надеяться и молиться, – подхватил Мелвилл. – Охрани нас Господь от деревенщины, старых дев и вдов – большинство из них невыносимые зануды!

Леди Каролина рассмеялась, взяла брата под руку, и они двинулись в темноту ночи.

– Ох, – выдохнула Маргарет.

Лицо Элизы горело. Подруги застыли на месте, невидяще глядя вслед Мелвиллам.

– Наверное… – пролепетала Маргарет, в голосе которой уже не звучало возбуждение, – наверное, мы скучны в сравнении с их обычным кругом общения.

– Мы не скучные, – ответила Элиза, тщась остановить дрожь в уголках губ. – И… и даже если так, мы не заслужили подобного неуважения.

Ее обдавало жаром, одолевало раздражение, к глазам подступали слезы – и все это одновременно. Когда прибыла коляска, Элиза неловко поднялась в нее, уселась и напряженно переплела пальцы, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

Ситуация, когда она кому-то не понравилась, была Элизе не в новинку. Напротив, она сталкивалась с чужим невниманием и пренебрежением постоянно, а значит, предчувствие осуждения сопровождало ее всю жизнь. Но сегодня она не ждала ничего подобного. Не ожидала этого от Мелвилла. Лицо ее было пунцовым от унижения. Она не могла поверить, что так скоро и с таким энтузиазмом поддалась на лестные знаки внимания со стороны графа, тогда как все это время истинное его отношение было совершенно иным. Какая же она дура!

Приехав домой, кузины, не сговариваясь, разошлись по своим спальням – они уже не видели радости в том, чтобы обсуждать события вечера. Но и заснуть казалось маловероятным.

Переодевшись с помощью Пардл, Элиза села на кровать и застыла в неподвижности. Слова Мелвилла звучали в ее голове, как детские стихи, повторяемые по кругу: занудна, пресна, лишена силы духа. Оскорбительные эпитеты причинили бы меньше боли, если бы Элиза была уверена, что они полностью ошибочны. Но на самом деле… «Послушная и верная долгу» – так назвал ее муж в завещании. «Не способна заронить и капли сомнения и неодобрения», – пригвоздил ее Сомерсет во время оглашения документа. И теперь, встретившись с ней лишь дважды, Мелвилл, похоже, оценил ее так же невысоко. Элиза думала, что, поехав в Бат вместо Бальфура, доказала свою храбрость. Но не заблуждалась ли она? Их привела сюда отвага не ее, а Маргарет. И разве с момента их приезда Элиза не руководствовалась чужими мнениями и желаниями в той же степени, что и всегда?