Во власти Великого Архитектора

Пролог

Секреты масонов будоражат умы многих людей уже не одну сотню лет, а прикоснуться к их тайнам мечтают не только обыватели, но и ученые. В малоизвестных источниках говорится, что начало этому движению было положено в конце XVI – начале XVII века, однако так ли это на самом деле?

По одной из версий, сообщество основал узкий круг лиц во времена тамплиеров. Вопреки разным мнениям его главной миссией являлась и по сей день служит благотворительность, а также нравственное совершенствование, требующее огромной веры в Великого Архитектора Вселенной.

Сами масоны склонны себя называть эзотерическим братством. Так или иначе, эзотерика в этом вопросе, имеет не малое значение. Ведь все те многочисленные знания и мистические сведения, которые в ней скрыты, недоступны всеобщему обозрению и передавались только посвященным ученикам.

Сколько потаенных знаний скрыто от человечества? Как бы они пролили свет на наше существование, и как бы поменялась жизнь, узнай мы все это?

Дочитав книгу до конца, возможно, вы измените свое отношение ко многим вещам. Прошу не торопиться с выводами по мере ознакомления, ведь я и сам до конца не уверовал в реалистичность произошедшего.

В данном рассказе в подробностях объясню, как мне довелось увлечься авантюрой, которая в дальнейшем полностью повлияла на мою жизнь, судьбу и мировоззрение.

Глава 1

Мое расследование началось с череды довольно странных обстоятельств. Не могу сказать, что не был рад попасть в водоворот столь загадочных событий, но во всем этом было что-то из ряда вон выходящее.

Первая неожиданность поджидала меня обычным июньским днем в Амстердамском университете, когда учебный год почти подошел к концу. На кафедре истории я принял последний экзамен, а потом меня срочно вызвали в деканат.

Речь шла о якобы важном звонке. Однако подойдя к аппарату, тот встретил меня лишь гудками, а затем связь прервалась. На вопрос, кто меня потревожил, молоденькая секретарь лишь невинно пожала плечами, заявив, что мужчина отказался представиться.

«Что за бестактность», – подумал я и с раздражением прикрыл глаза, вдохнув полной грудью.

Решив, что звонивший ошибся, я попросил девушку больше меня не беспокоить по мелочам и вернулся в свой кабинет.

На дубовой старенькой двери с потрескавшимся лаком привлекала внимание именная табличка «Паскаль Гренель, профессор-историк». Уже много лет я трудился в одном из лучших европейских учебных заведений, параллельно занимаясь поиском древних религиозных артефактов.

Вернувшись в родную обитель, где проводил время чаще, чем дома, я сел за рабочее место и начал раскачиваться в кресле-качалке, которое директор разрешил мне использовать из уважения в качестве исключения и моих многочисленных жалоб на больную спину.

Я по традиции засмотрелся в окно. На улице повсюду сновали студенты. Самые ответственные штудировали конспекты, расположившись на скамейках вдоль сквера, другие же лениво дремали на лужайке в тени, предвкушая каникулы. И только влюбленные парочки, не думали об учебе совсем, облюбовав места у фонтана.

Пока мечтал о предстоящем летнем отпуске, не сразу заметил, как на электронную почту поступило письмо от моего хорошего друга Питера Беккера, доктора наук в области археологии. В послании тот коротко сообщил, что в его руки попали редкие документы, в которых упоминались ценные христианские реликвии. Больше никаких существенных подробностей он не стал раскрывать.

Сказать, что я был заинтригован, значит, ничего не сказать, оттого незамедлительно попытался связаться с товарищем. Но его телефон был отключен, а голос робота в трубке заверил, что абонент недоступен.

Мне ничего не оставалось, как умолять приятеля об аудиенции в ответном письме. Ситуацию сильно усложняло, что он находился во Франции. В связи с этим мы договорились о встрече не ранее, чем на следующих выходных. Уже тогда меня насторожило поведение Беккера. Особенно смутило, что для общения он выбрал не самый любимый свой способ связи.

В оговоренный день Питер так и не появился в назначенном месте, что было ему тоже несвойственно. Несмотря на репутацию человека известного в определенных кругах, он всегда отличался особой учтивостью и пунктуальностью.

Тем не менее, на смену моему возмущению быстро пришел страх, а по возвращении домой посетили крайне тревожные мысли. Тогда я решил позвонить другу в его парижскую квартиру. К телефону подошла служанка Сюзетта.

– Добрый день, мадемуазель! – сказал я, обреченно вздохнув. – Будьте так любезны, пригласите, пожалуйста, доктора Беккера.

– Простите, но господина нет дома, – отозвалась она. – Это срочно? Кто его спрашивает?

– Это профессор Гренель. Мы договорились о встрече сегодня вечером в Амстердаме, но Питер проигнорировал ее, – прочистив горло, я прокашлялся. – Когда вы видели его в последний раз?

– О, мистер Паскаль, я вас не узнала, – выдержав паузу, продолжила та. – Господин Беккер сегодня утром собрал свои вещи и должен был выехать к вам, планируя сесть на самый ранний поезд. А вы не пробовали позвонить ему на мобильный?

– Конечно же, пробовал, – хмыкнул я про себя. – Вот только номер находится вне зоны доступа, – добавил, и в трубке повисло молчание.

– Не знаю, что и сказать, – была обескуражена Сюзетта. – Возможно, его что-то задержало! Не стоит беспокоиться.

– Хорошо, – ответил обнадеженно. – Но, если вдруг он вернется, дайте мне знать.

Повесив трубку, я отчаянно прождал товарища до самой поздней ночи, однако он так и не явился. Если бы не знал педантичность и скрупулезность Питера в мелочах, то мог бы подумать, что он встретил кого-то, засев в местном пабе. Но друг никогда бы так не поступил, не предупредив о смене планов. Я был выбит из колеи, не зная, что делать.

Стены собственного дома давили на меня. Я прилег на любимой тахте у трюмо и обвел взглядом помещение. На стене висело несколько картин, привезенных мной из командировок в Европе. На комоде стояли старые фотографии. Одна из них была сделана еще во времена студенчества. На ней мы счастливые позировали с Питером на фоне «Порше», подаренного его отцом. Этот снимок всколыхнул во мне ностальгию.

Вспомнив снова о друге, меня одолела тоска. Чувство паники стремительно нарастало, отчего я решил освежиться. Пройдя в ванную, засунул голову под холодные струи воды, а умывшись, посмотрел на себя в зеркало. Оттуда смотрел на меня уставший мужчина с потрепанными, слегка посидевшими на висках, темно-русыми волосами. Серые, как ледяные глыбы глаза, казались совершенно стеклянными.

Вернувшись в комнату, я принял добрую порцию снотворного и немного успокоившись, уснул, наивно полагая, что утром ситуация сама прояснится.

Впрочем, этого не случилось. Когда обнаружил, что проспал до обеда, я вспомнил события вчерашнего дня и с тяжелой головой вновь выпал в осадок. Ничего не оставалось, как еще раз отзвониться в Париж. Долгие гудки в телефоне застали врасплох, но затем на том конце провода все же ответила Сюзетта.

– Добрый день, мадемуазель. Это Паскаль Гренель… Доктор Беккер не появился? – обратился я к ней, не теряя надежды.

– Как? Разве он не доехал до вас? – дрожащим голосом спросила она.

Сам не заметив того, как сжал руку в кулак и глубоко вдохнул, пытаясь сконцентрироваться. Мне не хотелось еще больше напугать бедную девушку.

– К сожалению, нет, – сглотнул я ком в горле.

– О господи, сэр, что же мне делать?

– Сперва успокойтесь и попытайтесь взять себя в руки, – постучал я невольно пальцами по столу. – Вы должны будете выполнить одну мою просьбу.

– Конечно, сэр… Все, что угодно.

– Отправляйтесь сейчас же на вокзал и узнайте, выехал ли мистер Беккер из города. Сможете это сделать?

– О, да, не переживайте. Как только я выясню, то сразу вам сообщу, – сказала та в явном смятении.

Дав несложные указания Сюзетте, я планировал точно узнать, откуда стоит начинать поиски Питера. Но вестей от нее не было до позднего вечера.

Находясь в ожидании все это время, я расхаживал по кабинету, надеясь, что товарищ неожиданно нагрянет. Однако этого не случилось.

Где-то в полдесятого раздался телефонный звонок. Я мигом подскочил с места и направился к аппарату. Служанка звонила откуда-то с автомата, поэтому было плохо слышно. Из сказанного девушкой понял лишь то, что Питер пропал еще во Франции. Самые мрачные мысли полезли мне в голову.

Глава 2

Поняв, что не могу сидеть и выжидать, надеясь на волю случая, я решил еще раз проштудировать нашу с Питером переписку и убедился, что ничего не упустил. Сомнения мои еще быстрее улетучились, когда за полночь на электронную почту пришло письмо от неизвестного адресата. По мере его прочтения, я испытал и облегчение, и некий страх единовременно.

«Дорогой, Паскаль. Спешу тебе сообщить, что со мной все в порядке. Прости, что не смог к тебе приехать, но на это есть веская причина – за мной следят. Не могу рассекретить свое местонахождение, но у меня к тебе имеется большая просьба. Ты обязан срочно приехать в Париж. Я спрятал дневники и инструкции у себя в библиотеке. Ищи за рекой. Ты должен явиться туда как можно скорей. Ключ найдешь в моем письменном столе в черном конверте. Код связан с Лиссой. Рассчитываю на тебя. Твой преданный друг Питер Беккер».

Собравшись с мыслями, я понял, что просто обязан немедля помочь своему приятелю. При этом меня терзали несколько вопросов: кто следит за Питером? во что он ввязался? что за секретные документы? Я буквально ломал голову над этими задачами, так и не сумев уснуть до утра.

На рассвете, побросав в портфель только сменную одежду и самые необходимые вещи, я на первом же поезде отправился во Францию. Сидя в купе, пребывал в трансе, совершенно не зная, чего ожидать. Это были самые долгие три часа в моей жизни. Пейзажи за окном сменялись один за другим, пока я не задремал от дикой усталости, накопившейся за последние дни.

Проснувшись в Париже, даже не понял, как отключился. Меня разбудил шум из громкоговорителя.

Чтобы не привлекать излишнего внимания, я приобрел кепку у торговца на пироне. Весь путь от вокзала интуитивно чувствовал, что за мной следят, однако упорно старался гнать от себя эти мысли.

Не изменяя принципам, я решил остановиться в гостинице «InterContinental». На месте постояльцев встречал услужливый дворецкий – мужчина средних лет, одетый с иголочки в фирменную форму. Его гладковыбритое лицо сияло до безобразия. Тот галантно проводил меня к стойке регистрации и передал в надежные руки стройной шатенке-администратору с белоснежной улыбкой.

Я попросил выдать максимально скромную комнату. Однако ожидания рухнули, когда швейцар отворил передо мной дверь в поистине роскошные апартаменты. На весь номер расстилался огромный кремовый палас, а с потолка свисали хрустальные люстры. Сам свод был украшен изящной лепниной, а на стенах красовались зеркальные панели, а также не менее утонченные в тон всему интерьеру светлые бра и канделябры.

Помещение состояло из гостиной и спальни. В первой – находились обеденный и журнальный столы, диван, два кресла и тахта. Во второй – шикарная двуспальная кровать с балдахином, прикроватные тумбы, трюмо и балкон.

Несмотря на почти полное отсутствие сил, я не стал задерживаться в отеле и сразу же отправился на квартиру к товарищу. Там меня уже ждала Сюзетта.

Миловидная женщина лет тридцати пяти с взбитой фигурой и белокурыми вьющимися волосами явно была встревожена и активно жестикулировала. Ее янтарные немного раскосые глаза бегали по сторонам.

Служанка, одетая в черное платье с накрахмаленным белым передником, сообщила, что все рассказала сотрудникам полиции и те пообещали связаться с ней в ближайшее время.

– Вы все правильно сделали, – пытался я ее успокоить, видя, как бедняжка трясется.

– О боже, сэр, я так переживаю. Как бы с господином Беккером не случилось чего дурного, – раскрасневшись, лепетала она.

– С ним все в порядке.

– Как? – спросила Сюзетта, почти теряя сознание.

– Мадемуазель, успокойтесь, – сказал я, еле успев подхватить ее, и устроил в удобное кресло.

– Питер со мной уже связался. Он в полном здравии.

– И когда он вернется?

– К сожалению, я не располагаю такой информацией. Однако у меня к вам будет еще одна просьба.

– Конечно! Я к вашим услугам, – широко и довольно улыбнулась она.

– Мистер Беккер просил забрать кое-что из его библиотеки. Вы не могли бы меня туда провести.

– Хорошо, сэр.

Приободренная добрым известием служанка мигом исполнила мой приказ. Когда я остался один в помещении, то сразу же обратил внимание на беспорядок, который там творился. Было видно, что Питер собирался куда-то в спешке.

Надо признаться, что его кабинет больше походил на музей. Полки, заставленные книгами и различными безделушками, привезенными им со всевозможных уголков мира, занимали почти все пространство. Среди них я узнал средневековую маску из Венеции, золотую икону из Италии, фигурку известного божества из Индии, а также древние бытовые атрибуты из Египта.

Не теряя времени, я сразу же отыскал ключ от сейфа. Он действительно оказался в черном конверте в самом нижнем ящике массивного письменного стола. Сам сейф был в стене за картиной. О его местоположении я узнал по догадке из письма. Указание «за рекой» означало пейзаж Сены, нарисованный на полотне, о чем не трудно было догадаться.

Тайник имел простой кодовый замок. А вот ключ к разгадке, по словам Питера, как-то был связан с Лиссой – самым ценным в его жизни.

Недолго думая, я понял, что паролем могла быть дата рождения дочери товарища, которую отлично знал, ведь поздравлял ее каждый год по почте открыткой. Когда подобрал шестизначную комбинацию и провернул ключ, то дверь поддалась, и я быстро сложил несколько папок в портфель, а затем вернулся к Сюзетте.

Женщина услужливо предложила мне чай с легкими закусками, и я не смог отказаться, так как был жутко голодным. Из-за стресса не ел почти сутки. Служанка подала мои любимые круассаны, французский сыр и варенье. Также на столе нашел свежую прессу и бегло прошелся по страницам газет. Не найдя ничего стоящего, что могло бы меня заинтересовать, откинулся в кресле и задумался, глядя в окно. Оттуда открывался живописный вид на набережную.

Квартира Питера находилась на первом этаже старого здания в центре города. Мне она всегда казалась немного вычурной, но уютной. Светлый паркетный пол немного скрипел, когда на него наступали. На стенах висели диковинные панно в позолоченных рамах. А в центре располагался ручной работы пестрый ковер, на котором стоял дубовый обеденный стол и несколько стульев из бука.

Мое внимание привлекли замысловатые гобелены, торжественно возвышающиеся над кирпичным камином. На них были изображены тамплиеры – увлечение друга. Беккер любил коллекционировать все, что связано с темой крестовых походов. От размышлений меня оторвала Сюзетта, нарушившая тишину совершенно внезапно.

– Завтра возвращается госпожа Лисса. Мне следует рассказать ей, что произошло с мистером Беккером? – пролепетала та, собирая пустую посуду.

На тот момент я вспомнил, что девушка заканчивала выпускной курс университета Сорбонна. Последний раз ее видел проездом на зимних каникулах.

– Думаю, нет смысла скрывать от нее правду, – сказал я, допивая остывший травяной чай, который успел отнять у служанки.

Напиток немного меня успокоил.

– Попрошу вас прислать госпожу Беккер ко мне. Я остановился в отеле «InterContinental». Все сам ей объясню, – добавил я, комкая скатерть, чтобы занять непослушные руки.

– Хорошо, господин Паскаль. Будьте уверены, вы вправе на меня положиться. Могу ли рассчитывать на ваш скорый визит? – поинтересовалась та больше из вежливости.

– Вероятно, – сухо ответил, потирая напряженно виски, и отметил про себя, что пробуду в Париже, пока не решу все вопросы.

Глава 3

Вернувшись в гостиницу, я сразу же принялся изучать содержимое портфеля. Среди вещей оказался личный блокнот друга, топографические карты, а также пергаментные ветхие дневники, написанные на латыни. Каждый их лист был отмечен своим особенным знаком в правом верхнем углу. Они напоминали астрономические символы небесных светил (Солнце, Луну и некоторые созвездия).

В блокноте Питера было много пометок, которые я бегло просмотрел в надежде что-то понять. Мой взгляд остановился на последних страницах, где друг выписал несколько известных имен. Среди них для себя я выделил Моцарта и Гёте. Сперва не догадывался, что именно связывает этих великих людей, пока не добрался до истины, оказавшейся на поверхности. Все они были членами тайного общества.

Но что я о них знал? Вольфганг Амадей Моцарт, известный австрийский композитор, был вхож в высокие круги, часто путешествовал и имел большое влияние, пользуясь огромным успехом у многих монархов. А вот немецкий писатель Иоганна Вольфганга Гёте обладал не только несравненным талантом в литературе, но и огромнейшим интересом к философии и эзотерике.

Что же касается заметок товарища, то они выглядели следующим образом:

«Моцарт – вступил в орден в 1784 году в Вене в ложе «Ко благому». В 1785 году был посвящен во второй градус ложи «К истинному согласию», где вскоре стал мастером-масоном. После слияния по приказу императора стал членом ложи «Вновь венчанной надежды». Некоторые его музыкальные произведения напрямую связаны с темой масонства.

Гёте – стал членом общества в 1780 году в Веймаре в ложе «Амалия». В 1782 году был возведен в степень мастера. Написал множество стихотворений и масонских гимнов. Его романы о Вильгельме Мейстере считаются одними из лучших образцов масонской литературы того времени».

Далее я занялся подробным изучением топографических карт, которые тоже обнаружил среди папок Питера. На них распознал несколько обозначений:

– Израиль – Иерусалим «Храм Соломона»;

– Франция – Париж «Нотр-Дам-де-Пари»;

– Италия – Турин «Собор святого Иоанна Крестителя»;

– Италия – Рим «Базилика Санта-Кроче-ин-Джерусалемме»;

– Испания – Валенсия «Кафедральный Собор»;

– Бельгия – Брюгге «Римско-католическая малая базилика»;

– Австрия – Вена «Хофбургский дворец».

Ознакомившись с данными, я с трудом улавливал суть. На тот момент о масонах знал только то, что можно было найти в любом библиотечном справочнике по истории. Исходя из этого, вспомнил, что члены братства уделяли особое внимание ритуалам, вере и символике. Кроме того, они все имели разные степени и должности, а также подчинялись собственным законам, описанным в древних манускриптах, которым четко следовали.

Тогда мне казалось, что ответ лежит на поверхности. Однако справиться одному было непросто. Оставалась надежда лишь на то, что друг при встрече все объяснит. Но где мне его искать? Выйдет ли Питер на связь? И что говорить его единственной наследнице?

Все больше я склонялся к мысли, что Беккер и в самом деле наткнулся на что-то очень стоящее. Чем сильней углублялся в детали, тем отчетливей понимал, что нечто важное скрыто за многовековой ширмой древнего общества.

Весь следующий день я провел в номере, занимаясь переводом дневников. Но так как древнюю латынь не знал в совершенстве, то было сложно разобраться в их сути.

Среди документов Питера нашел еще несколько писем, адресованных Моцарту. Написаны они были, по всей вероятности, Гёте. Однако в их подлинности не мог быть уверен. Бесспорно, выцветший потрепанный пергамент выглядел правдоподобно. Тем не менее, скептицизм и дотошность заставляли меня сомневаться.

В попытке уловить тему переписки, я не заметил, как день сменили сумерки. Оттого настолько увлекся, что не сразу услышал, как в номер постучали. Усилившийся навязчивый звук заставил понервничать. Подкравшись к двери, я медленно приоткрыл ее, и выдохнул с облегчением, когда застал на пороге Лиссу.

«Вот болван. Забыл вовсе о том, что та должна сегодня прийти», – мысленно поругал себя, запахивая наспех синий махровый халат, так как гостья застала врасплох.

Девушка была очень растерянной, теребя подол темно бордового сарафана. Про себя отметил, что она изменилась за эти полгода. Лицо приобрело заостренные черты, которые подчеркивала копна кудрявых каштановых волос, а также ярко-выраженная родинка на подбородке.

В свои двадцать три Лисса выглядела очень женственно, хотя, как по мне, и была худощавой. Особого шарма и задора ей придавали милые маленькие смешные веснушки.

В тот момент на меня смотрели большие зеленые глаза из-под густых длинных ресниц, в которых читались усталость и скрытое раздражение.

– Добрый день, профессор Гренель, – кивнула она и прошла уверенно в комнату.

– Не нужно фамильярничать. Можно просто Паскаль, – сказал я, выглянув в коридор, чтобы убедиться, что за нами никто не следит.

– Как скажете!

– Вижу ты не в настроении?

Она только хмыкнула и уселась на кожаный дымчатого цвета диван. Пауза затянулась. Я дал девушке возможность прийти в себя, наблюдая, как та осмотрелась по сторонам и только затем приняла расслабленную позу.

– Немного, – напряженно выдохнула, словно только теперь поняла мой вопрос. – У меня были другие планы на этот вечер, но Сюзетта сказала, что я должна срочно прийти к вам. Что-то случилось с отцом?

– Не то, что бы…

– Где он? – перебила, перейдя сразу к делу.

– Не переживай, думаю с ним все в порядке…

– Думаете? – прокашлявшись, переспросила.

В воздухе опять повисло неловкое молчание.

– К сожалению, я и сам не знаю ответов на многие вопросы… Последний раз Питер выходил на связь позавчера. Он вынужден от кого-то скрываться.

С каждым моим словом, взгляд Лиссы становился серьезней. Она нервно стучала по стеклянному журнальному столику и, не веря в услышанное, отрицательно кивала головой.

– Во что же он ввязался на этот раз? Я уже неделю не могу ему дозвониться.

– И сам не понимаю, – ответил я, сомневаясь.

Вот уже несколько дней меня не переставало мучить чувство тревоги. Интуиция подсказывала, что Беккер в огромной опасности.

– Он нашел кое-какие документы, – признался я, бросив взгляд бегло в окно.

На улице к тому времени сильно стемнело, и я завесил тяжелые красные гардины, словно пытаясь обезопасить нас от незримой угрозы.

– Какие документы? – девушка изумленно взглянула на меня, а потом перевела взор на стол и не дожидаясь разрешения, стала перебирать листы один за другим.

– Это они? – догадалась она.

Я положительно кивнул и подробно пересказал все то, что и сам знал, рассчитывая на поддержку.

Здесь должен объяснить, что дочь Питера решила пойти по его стопам. Она выбрала историко-философский факультет и благодаря хорошему образованию была весьма подкована во многих вопросах.

Некоторое время Лисса листала дневники, задумчиво кусая губу. А я не мешал, решив тем временем заказать ужин. Примерно спустя полчаса, она вскочила с дивана и вскрикнула:

– Но этого не может быть!

– Ты хорошо понимаешь древнюю латынь? – почему-то спросил первое, что пришло в голову.

– Еще бы… У нас в Сорбонне с первого курса заставляли ее учить, – заявила та гордо.

– Тогда, возможно, поможешь перевести эти письма?

– Попробую… Я, конечно, иногда пропускала лекции, – рассмеялась она немного смущенно.

– Очень рассчитываю на тебя, – радостно сказал я, подмигнув ей, как в старые добрые времена.

– Но где же отец мог найти дневники?

– Признаться, не знаю, – потер я подбородок. – Однако Питер просто обязан пролить свет на все эти тайны.

– Уверена, он все нам расскажет, как только мы встретимся.

И Лисса с новым азартом стала изучать тщательно записи. Где-то с минуту, листая страницы, она внимательно смотрела на текст, заставляя меня судорожно надеяться на скорую разгадку.

– Взгляните! Вот здесь написано «permanet», – произнесла она, показывая пальцем на строчку. – Вероятно, речь идет о чьих-то останках… Далее говорится о том, что они принадлежат человеку, который связан с истоками христианства. Также часто встречается слово «sancti», что в переводе означает «святой», – сказали мы в один голос.

– Да, я тоже так предположил…

– Дальше написано что-то про терновый венец, – перебила она меня.

– Точно! «Plectentes spineam coronam», – прошептал я, – как и сам не догадался, ведь Питер на карте отметил «Нотр-Дам-де-Пари». Именно там хранится реликвия последние два столетия.

– Надеюсь, нам не придется грабить святыню? – удивленно взглянула на меня Лисса, изогнув одну бровь.

– Не будем торопить события… Я очень надеюсь, что Беккер объявится сам и все объяснит.