Критерий Лейбница

Часть вторая

Последний оператор вышел. Он казался только водителем, сидящим на своем месте.

Через несколько секунд на лестнице фургона показалась другая фигура.

Он спокойно спустился по ступенькам, шаг за шагом возникая в темноте.

Глава XVIII

Небо над Манчестером окрасилось в рассветные цвета. Вечные облака виднелись только с одной стороны небосклона, затемняя на западе последние звезды, которые гасли в зарождающемся рассвете, поднимающем занавес над широкой сценой на западе, на которой красный свет становился все неизбежней. Диапазон более длинных волн, темно-красных, толкал вверх волны меньшей длины: фиолетовый, оранжевый, желтый, пока они не достигли предела и не растворились в белом цвете с температурой солнца. Каждый день по всей планете этот спектакль повторялся с математической точностью, но Великобритания наслаждалась им меньше по причине облачности, которая теперь стала частью ее культуры, стереотипом, который имели другие народы об этой нации. Тем не менее, это было триггером28, началом нового дня для большинства людей. Солнце отражает пробуждение природы и живых существ, которые ее населяют. Но есть много людей, кто иногда работает ночью, или только ночью, когда другие спят, и таким образом получают различные недосягаемые результаты. И некоторые из них как раз находились в комнате, с повышенным вниманием слушая запись, исходящую из прибора высокой секретности.

– Мы отправим их, да, мы отправим их повсюду… их и их вещи, …и пакеты, и контейнеры – все отправим…. Да, с помощью машины… Отсюда туда. Нажал кнопку – и ты уже прибыл… Ты даже еще не успел осознать, что уже прибыл… – Один из слушателей сосредоточенно оперся на стол, скрестив руки и закрыв рот правой рукой. – …с помощью твоей Машины, Дрю. Как ты ее придумал… … Вселенная в нашем распоряжении, невероятно, целая Вселенная… с Машиной…

Мужчина несколько секунд оставался недвижим, потом повернулся к тому, кто находился слева, сидя рядом за компьютером.

– Дай мне прослушать еще раз.

Спенсер подвигал мышкой, чтобы воспроизвести запись еще раз, и нажал на Play в третий раз, с тех пор как началось совещание.

– Мы отправим их, да, мы отправим их повсюду… их и их вещи, … – услышал мужчина снова, и в какой-то момент начал медленно кивать все более убежденно. – Вселенная в нашем распоряжении, невероятно, целая Вселенная… с Машиной… – Мужчина выпрямился и облокотился о спинку кресла. Он потер глаза, чтобы прогнать сон.

– Да, это должно что-то значить, – согласился он. – Трентон?

– Возможно да, я тоже так подумал, – согласился мужчина справа.

– Во сколько тебе звонил Бойд?

– Около трех, чуть позже, – ответил Спенсер. – Вместо обычных глупостей, которые говорит во время сна МакКинток, он начал говорить об этой Машине, созданной неким Дрю… Остальное вы знаете. Бойд нашел какой-то смысл в этой речи и сразу позвонил мне.

– Бойд хорошо поработал. А женщина слышала, по-вашему?

– Думаем, нет, мистер Фарнсворт, – ответил Спенсер. – У нее весь вечер болела голова, и МакКинток отправил ее спать. Она глубоко спала, и пока он непрерывно говорил, она продолжала ровно дышать. Мы взяли ее дыхание из регистратора, начиная за десять минут до начала речи МакКинтока и заканчивая десятью минутами позже, и проанализировали ритм и глубину. Оно существенно не менялось. Поэтому мы думаем, что она ничего не слышала.

– Хорошо, – сказал Фарнсворт, – очень хорошо. – Несколько мгновений он смотрел перед собой, размышляя о чем-то. – Это первый раз, когда он говорит о чем-то подобном? – посмотрел он на Спенсера, который кивнул в знак согласия. – Должно быть, это нечто, что его глубоко поразило. Он ректор Манчестерского Университета, и с такими средствами, которые есть у него в распоряжении, – лаборатории, профессоры, исследователи, – возможно, он стоит перед лицом сенсационного открытия. Да, это действительно возможно. Но я хочу знать это наверняка, – закончил он. – Доставьте его сюда.

Спенсер резко вскочил и широкими шагами вышел за дверь. Своевременность была очень важна. Он вошел в помещение в пятьдесят квадратных метров со стенами, унизанными стойками с приемниками, дешифраторами, анализаторами волн и компьютером, – все это было очень похоже на приборы, которыми был напичкан фургон Бойда, только здесь их было куда больше. Тут работало около пятнадцати человек, записывая разговоры, зарегистрированные из разных точек прослушивания, и закодированные сообщения, переговариваясь с другими мужчинами.

Спенсер подошел к своему месту и взял трубку секретного военного телефона, который имел в своем распоряжении. Он набрал номер из пяти цифр и застыл в ожидании.

В фургоне Бойда загорелась лампочка вызова на телефоне. Никакого сигнала не последовало, потому внутри машины было по-прежнему тихо на случай возникновения случайных подслушивателей. Он вытащил наушник и поднес трубку к уху, не говоря ни слова.

– Он все еще там? – просто спросил Спенсер.

– Да, все еще спит, – часы на компьютере показывали шесть утра. Бойд только что выпил четвертую чашку чая вместе с бриоши в качестве завтрака. К концу подходила еще одна ночь слежки.

– Хорошо, – сказал Спенсер. – Мы приедем забрать его.

– Хорошо. Я тогда перемещусь, – ответил он, кладя трубку.

Он посмотрел на монитор сбоку от компьютера, на котором в четырех квадратах отображались картинки, взятые из разных телекамер, расположенных по периметру фургона, спрятанные внутри фальшивых шариков или сделанные под сенсоры парковки. Только один человек был виден сзади машины. Он удалялся на своем велосипеде. За спиной у него был рюкзачок, и Бойд знал, что это был студент, который рано утром отправился на учебу.

Глядя на монитор, он надел комбинезон антеннщика поверх своей одежды casual, потом открыл дверь между кабиной водителя и грузовым отсеком и сел за руль. В этом обличие он казался простым рабочим. Включив мотор, он без труда выехал с парковки, поскольку припарковал ее предыдущим вечером таким образом, чтобы выехать оттуда без особых маневров в случае необходимости. Медленно проехав несколько метров, он остановился на той же парковке, где оставил свою машину МакКинток, остановил фургон и выключил мотор. Машина ректора стояла в десяти метрах слева от него. Он вернулся в грузовой отсек и закрыл дверь за собой. Приборы продолжали регистрировать, а компьютер не уведомлял о каких-либо движениях или разговорах за то время, пока он переставлял машину. Он вновь вставил в уши наушники, постоянно глядя на монитор с изображениями с телекамер. Та, что стояла на позиции девяти часов29, показывала дом, где находилась квартира, где спал МакКинток. Справа Бойд мог видеть машину ректора, в то время как телекамера на позиции двенадцати часов показывала остальную часть машины и большую часть парковки.

Около шести пятнадцати серый седан металлического цвета с затемненными окнами въехал на парковку и остановился на одном из свободных мест, вдалеке от входа.

Световой сигнал телефона Бойда снова загорелся. Он поднял трубку.

– Блок 2, – сказал анонимный голос. – Новости?

– Никаких, – ответил Бойд.

В полседьмого в наушниках Бойда начали раздаваться звуки будильника. Синтия поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Раздававшиеся звуки говорили Бойду об обычных манипуляциях, которые делала женщина в подобном месте. Вскоре она вышла и отправилась будить МакКинтока. Он спал как сурок, будто провел бурную ночь и нуждался в отдыхе. Синтия толкнула его ногой, заставив перевернуться на бок, потом изрекла шутливо:

– Проснись, лентяй! Что ты затеял сегодня ночью? Удовлетворял целый гарем наложниц? Хахаха, – рассмеялась она, когда МакКинток резко вскочил и повернул влево и вправо голову, пытаясь разбудить свой мозг.

– Что ты тут делаешь в трусах и майке? Где твоя пижама? Хахаха, – с наслаждением насмехалась она.

– Уфф, она в твоем шкафу! – воскликнул он, вскакивая с кровати и хватая ее за плечи. Она не сопротивлялась, и он крепко поцеловал ее в лоб.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, глядя на нее влюбленным взором. – У тебя прошла голова?

– Да, я отлично себя чувствую и страшно хочу есть. Поэтому… – и сопротивляясь его попытки затащить ее в кровать, продолжила: – Поэтому сейчас – завтракать! – вырвалась она и побежала на кухню.

МакКинток смотрел на нее, легкую словно бабочка, с прекрасным телом, которое возбуждало его каждый раз, когда он видел ее. Он чувствовал неудержимое желание заняться с ней любовью, но понимал, что Синтия не ела со вчерашнего дня, а, следовательно, делать нечего...

Он тоже отправился в ванную, быстро переоделся, а потом явился в кухню. Синтия готовила яйца, панчетту и кростини. Он помог ей, и они быстро закончили приготовление завтрака.

– Как ты заметила, я съел весь сыр, что был в холодильнике, а также все овощи. Я был очень голоден.

Синтия кивнула, пережевывая последние кусочки.

– Прежде, чем я вернусь в Манчестер, я пойду купить все, что тебе нужно.

– Не стоит. Я позабочусь об этом по дороге с работы.

– Нет, нет! Я не хочу, чтобы ты теряла время. Я съел всю еду, поэтому справедливо, если я восполню запасы сам, – настаивал МакКинток.

– Ладно, если это так важно для тебя, – наконец согласилась Синтия, пока наливала в стакан грушевый сок. Потом она поднесла стакан ко рту.

МакКинток смотрел, как она пьет, ощущая возбуждение, как, впрочем, всегда. Когда она пила фруктовый сок, то поднимала подбородок, делая ритмичные движения горлом, которые были настолько чувственными, что его накрывала безудержная жажда овладеть ею, ворваться в нее и выплеснуть в нее всего себя. Она отлично это знала и коварно играла с ним, как и все женщины sexy, осознающие свою сексуальность. Когда стакан был пуст, Синтия наклонила его вперед, и последние капли упали ей на язык. Она хорошо знала, что в этот момент МакКинток мог достичь высшей точки возбуждения. Он был красный, как помидор, и судорожно сжимал край стола побледневшими пальцами.

Когда последняя капля упала на язык Синтии, она решительно поставила стакан на стол. Громкий шум заставил МакКинтока вздрогнуть, и он расширил глаза, тяжело дыша.

– Сейчас… Сейчас… – пробормотал он.

– Сейчас время идти на работу! – воскликнула она, показывая на часы, висящие на стене.

Медленно, почти механически, МакКинток перевел взгляд на часы, и ошеломленно осознал, как много времени уже. Полвосьмого! Если он пойдет в супермаркет, то вернется в Манчестер очень поздно! День в Университете начнется без него! Это было невозможно! Что он мог сделать?

Сентия весело наблюдала за ним, хорошо зная, насколько важен для него Университет, кроме, разумеется, нее, Синтии. Усмехаясь, она произнесла:

– Лохлэн, возвращайся в Манчестер и успокойся, – сказала он приветливо. – Я куплю сама все, что мне нужно. Кстати, с чего это ты вчера так неожиданно приехал ко мне?

– Ох, спасибо. Спасибо, мне жаль, что я создал тебе немного трудностей. А, это… Вчера вечером я был очень счастлив, потому что некоторые исследования дали отличнейшие результаты, и я решил отпраздновать это с тобой. Но момент оказался неправильным. Мне жаль.

– В следующий раз, когда будешь также счастлив, позвони мне! – кокетливо сказала она. – И я буду готова отпраздновать с тобой, – подмигнула она ему многозначительно.

Он снова покраснел и встал из-за стола, стараясь попрощаться с ней.

Бойд услышал в наушниках, что он собрал свои вещи, потом открылась дверь, и послышался поцелуй на прощанье.

«Эх, – подумал он. – В этот раз я спас его».

Фарнхэм была настоящей фурией секса, и каждый раз, когда МакКинток приходил к ней, он был вынужден слышать стратосферические совокупления с криком и хрюканьем. Она использовала его в качестве сексуального инструмента, необходимого для личного высшего удовлетворения, и когда он не выдерживал всего того времени, какое ей требовалось, она давала ему пощечины и покрывала нецензурной бранью. Это было игрой, направленной на взаимное удовлетворение, и МакКинтоку это очень подходило. Бойд понял, что этот мужчина ранее имел очень холодные и сдержанные отношения, и находиться с женщиной такой важности и решимости было для него апофеозом удовольствия. Конечно, и в предыдущих шпионажах Бойд обычно слушал разного рода сексуальные игры, но эта его волновала и мешала оставаться бесстрастным.

«Хотел бы я иметь такую женщину» – подумал он и в этот раз снова. Он встрепенулся и позвонил по секретному телефону в серую машину.

– Он выходит, – коротко сообщил он.

– Получено, – ответил собеседник.

Бойд вернулся на водительское сиденье и взял журнал. Он положил его на руль и сделал вид, что читает, продолжая слушать, что происходит в квартире. Через минуту он увидел МакКинтока, который широкими шагами двигался к парковке прямо в его направлении. Он явно спешил. Когда ректор был в десяти метрах от своей машины, Бойд включил мотор и поехал в сторону выезда с парковки, как ни в чем не бывало. МакКинток даже не заметил фургон, который проехал сбоку, спеша поскорее сесть в свою машину. Через несколько секунд из серой машины вышел человек и направился к машине ректора. Когда тот был уже в паре метрах от автомобиля и протянул руку к дверце, фургон резко свернул вправо, прикрывая вид из здания на парковку, а серая машина одновременно нажала на газ и остановилась прямо перед машиной МакКинтока. Двое мужчин выскочили из нее, словно две пружины, и остановились с обеих сторон от ректора. Один из них на мгновение показал ему отличительный знак, а второй взял его под руку.

– Полиция! Ректор МакКинток, Вы идете с нами!

Он застыл, не произнося ни слова. Двое мужчин без церемоний потащили его в серую машину. Один открыл правую заднюю дверцу, наклонил его голову, втолкнув в машину, и сел рядом с ним. Потом он опустил занавески на окне, чтобы не было видно, что происходит в машине, и сделал знак третьему мужчине, который был за рулем. Он проехал несколько метров вперед к фургону и подождал его.

В этот момент к МакКинтоку вернулся дар речи.

– Но… что случилось? Почему Вы сделали это? Что я натворил?

– Успокойтесь, ректор МакКинток, мы должны всего лишь задать вам несколько вопросов. Мы быстро закончим, увидите.

– Но… мне надо в Манчестер! Срочно!

– Мы как раз туда и едем, так что не волнуйтесь.

– А… моя машина… Как я заберу ее? Я не могу оставить ее здесь.

– Она тоже поедет в Манчестер. Успокойтесь и расслабьтесь.

– Но… ключи? Они ведь у меня, как Вы это сделаете? – растерянно посмотрел он на сидящего рядом мужчину. Он обменялся многозначительным взглядом с другим человеком. – А… понимаю… вам они не нужны…

Снаружи мужчина, который стоял рядом, сел в машину МакКинтока, включил мотор, готовый тронуться с места.

Во время всего этого мероприятия Бойд вышел из фургона, делая вид, что проверяет шины, хотя на самом деле смотрел, нет ли случайных прохожих, которые наблюдают за этим странным маневром. Как только он увидел серую машину, двигающуюся к нему, то понял, что операция завершена, сел в свой фургон и отъехал на средней скорости, будто ничего не произошло. Серая машина выехала с парковки и обогнала его в сопровождении машины МакКинтока, двигающейся на расстоянии нескольких метров.

Парковка оставалась неподвижной и безразличной в ожидании собственников других автомобилей. Они могут спокойно приходить в свои машины.

Вся акция длилась не более десяти секунд.

За четверть часа маленькая процессия добралась до автотрассы, ведущей в Манчестер, придерживаясь высокой скорости и не покидая скоростной дороги. Водитель машины, где на заднем сидении находился МакКинток, ехал уверенно и сосредоточенно. Он был привычен к тому, чтобы ловко выходить из сложных ситуаций, а потому движение по утренней дороге не шло ни в какое сравнение с теми, в которых ему довелось побывать. Он не произносил ни единого слова, но постоянно посматривал на автомобиль МакКинтока, что ехал за ним следом на короткой дистанции. Его коллега за рулем той машины тоже был опытным водителем, как и он сам, специалистом по управлению любого автомобиля, поэтому он моментально привыкал к новой машине и мог управлять ею на любой высокой скорости в направлении любого места назначения, даже под вражеским огнем. Мужчина, сидящий сзади вместе с МакКинтоком, поднял шторы, и стало видно, как быстро проносится за окном сельский пейзаж.

МакКинток постарался немного расслабиться и начал размышлять над ситуацией. Что могло быть нужно от него полиции? Может, он совершил нечто плохое? Какое его действие могло повлечь за собой этот «арест»? Потому что он чувствовал себя именно арестованным, ведь они взяли его словно бандита, выходящего из бара, пользующегося плохой репутацией. Как они вообще себе это позволили? Он был ректором Манчестерского Университета. Это, вероятно, какая-то ошибка. Он оживился и решил перейти к нападению.

– Послушайте, Вы, – повернулся он к мужчине, сидящему сбоку.

– Да? – ответил он, высокомерно взглянув на него.

– Покажите мне еще раз Ваш документ, пожалуйста.

– Когда приедем, – последовал ответ, сопровождаемый пронзительным и многозначительным взглядом, в то время как он небрежно положил свою руку под пиджак рядом с левой пазухой.

МакКинток проследил за этим движением и вздрогнул. Он решил, что это не самый лучший момент задавать вопросы. Эти типы казались действительно из полиции, и они не тронули ни одного волоса на его голове, потому он откинулся на спинку в ожидании окончания этой поездки. Ему было ужасно любопытно, но в то же время он был очень обеспокоен, потому что он мог даже представить, что эти люди хотели от него.

Как бы то ни было, он скоро это узнает. Они уже въезжали в Манчестер, а его машина по-прежнему следовала сзади, словно была привязана стальным тросом. Мужчина, сидящий сбоку, опустил занавески на окнах, но в этот раз это была еще более плотная штора, из-за которой за окном не было видно, где именно они проезжали. Он опустил даже козырек от солнца на заднем стекле, и теперь окружающий пейзаж стал полностью невидимым. МакКинток не знал, где они едут, хотя знал Манчестер, как свои пять пальцев.

Минут через двадцать машина остановилась.

Мужчина вышел из машины и открыл перед ним дверь.

– Выходи, – сухо сказал он.

МакКинток нерешительно вышел, оказавшись в каком-то подземном помещении с цементными хорошо армированными стенами. Помещение освещалось лишь несколькими лампами, размещенными на стенах. Его машина была припаркована рядом, и водитель закрыл ее с помощью неизвестного странного черного пульта. Его взяли под локти, но он сделал им знак, что готов к сотрудничеству.

Один из мужчин кивнул, потому они пошли рядом с ним до поломанного лифта на противоположной стене. МакКинток и трое других мужчин вошли в кабину, и один из них нажал на белую кнопку без номера. Другие кнопки тоже не имели номеров.

«Какой странный лифт», – подумал МакКинток.

После короткого подъема дверь отворилась, и они вышли в грязный коридор. Грязный в том смысле, что стены были покрыты плесенью. Вдоль них стояли скрипучие сиденья с, как показалось МакКинтоку, какими-то странными темными красными пятнами. Некоторые казались практически отпечатками рук, будто кто-то, истекающий кровью, прислонялся к стене, запачкав ее. Он надеялся, что неправильно понял эту картину, в то время как вся компания остановилась напротив белой деревянной двери, разбитой и грязной, как и стены. Один из трех мужчин открыл ее и провел его внутрь, заставив сесть на один из сломанных стульев около стола, который видел лучшие времена.

Мужчина закрыл за собой дверь и сел на стул рядом. Двое других остались в коридоре. Тот, что остался, был тем самым, кто ехал с ним в машине.