Выбирай сердцем

Глава 18

Скажи правду

Стоп-кадр на экране говорил нам о том, что ошибки быть не могло. Мы зависли, осмысливая полученную информацию. Не знаю, о чём думал Жеглов, но я, честно говоря, была удивлена – кого-кого, а вот Лёшку я не ожидала увидеть… Хотя до этого момента я свято верила в то, что и пакет сама посеяла, а вариант заговора даже не рассматривала.

– Так, всё, отомри. – Самурай снова закликал мышкой, возвращая меня из состояния задумчивости. Между его бровей залегла глубокая складка – то ли от сосредоточенности на своих действиях, то ли от осознания увиденного.

– Найди Венедикта Карловича, скажи, что нам пора уходить.

Я вскочила со своего стула, бестолково покружила на месте и уточнила:

– Где его искать?

– В приёмной, скорее всего.

Без лишних вопросов я метнулась в указанную сторону. На пороге приёмной замедлила ход и сделала пару глубоких вдохов для восстановления дыхания. Сторож восседал в кожаном кресле и читал. Вся его поза, от наклона головы до свободно лежащей на подлокотнике руки, говорила о достоинстве и величии, даже синяя растянутая олимпийка не могла перечеркнуть это впечатление. Хотя курительный пиджак[5] из бархата и вид на дворянскую усадьбу из окна подошли бы сэру Венедикту значительно больше.

– Венедикт Карлович, – я говорила полушёпотом и с почтением (а вдруг он действительно сэр?), – нам с Матвеем пора уходить.

– Уже? – Сторож посмотрел сначала на меня поверх книги, затем на свои наручные часы. – Ну что ж…

Когда мы подошли к стойке вахтёра, Самурай был уже полностью готов: одет, рюкзак за плечами, а в руках моя куртка.

– Всё удачно прошло? – обратился к нему Венедикт Карлович.

– Более чем. Спасибо за вашу помощь.

– Ну что вы, Матвей. Рад помочь.

Пока они расшаркивались в любезностях, я оделась и встала рядом с Жегловым. Мужчины пожали друг другу руки, я кивнула и сказала «до свидания». На этом встреча на высшем уровне подошла к концу.

Улица окутала нас сыростью, которая сильнее ощущалась на контрасте от тепла школы. Я зябко повела плечами, накинула капюшон, позавидовав Самураю в шапке:

– Ну что, по домам?

Вместо ответа он вытащил из кармана телефон и позвонил:

– Привет. Ты дома? Давай через пять минут на углу, возле аптеки. – Телефон снова отправился в карман, а Самурай наконец повернулся ко мне: – Я иду к Белову.

Понятно, что мои пожелания и не думали учитываться. Самурай зашагал через школьный двор, оставив мне выбор: идти с ним к Белову или одной домой. Ему некогда было ждать, что я решу, у него расследование продолжалось, видимо, пришло время брать показания.

– Что ты хочешь узнать? – Даже объяснять не нужно, какой вариант я выбрала. – Ну пошутил он. Отомстил за первое сентября…

– Первое сентября? – Жеглов усмехнулся. – Он не настолько злопамятный. Тем более тогда всё по-честному было: сам первый начал – получил в ответ.

На слове «злопамятный» я споткнулась. О чём мне Тата говорила недавно? «Учти, она мстительная». Мстительная и умная, такая своими руками гадости делать не будет…

– О чём задумалась? – От вопроса Самурая я вздрогнула. Мысли мои читает? – Есть идеи по этому поводу?

– Ничего такого.

Я решила пока придержать свои рассуждения при себе. Может, просто поддалась силе Таткиного внушения, надумала лишнего, а на самом деле всё было совсем иначе. Зачем необоснованно обвинять человека?

Мы подошли к месту встречи раньше Лёшки. Напротив входа в аптеку была небольшая детская площадка с песочницей и лавочкой, а за углом – узкая дорожка к подъездам, проходившая между домом и палисадником.

– Я там подожду, – указала я рукой на дорожку. – Не думаю, что при виде меня он станет откровенничать.

И, конечно же, я не рискнула признаваться Самураю, что больше возможных откровений Белова меня заботила перспектива отвечать на его вопрос «Почему вы вместе?». Пусть парни с глазу на глаз побеседуют, а я лучше в сторонке подожду. Жеглов равнодушно проследил, как я усаживаюсь на низкую металлическую конструкцию забора между двух кустов каких-то жухло-зелёных веников. Куда с бо́льшим интересом и нетерпением он осматривался по сторонам в ожидании друга. Через минуту к нему подошёл Белов и подал руку:

– Ты же сказал, что занят сегодня.

– Закончил быстрее, чем думал. – Самурай пожал протянутую ладонь, пристально глядя на Лёшку.

Хорошее место я себе выбрала – в свете фонаря перед аптекой парни были, как артисты на сцене. Лёшка невольно лыбился, не скрывая, что рад внезапному появлению друга. Жеглов на контрасте выглядел собранно и внушительно, одетый во всё чёрное, с руками в карманах и уверенным разворотом плеч. Ни дать ни взять – джедай перешёл на тёмную сторону силы. Тут надо было насторожиться, но осторожничать, скорее всего, – это не про Белова.

– И что это за фигня с пакетом? – Самурай задал вопрос прямо в лоб. Кто-то явно отдаёт предпочтение действовать напролом.

– Каким пакетом? – Лёшка растерялся, на несколько секунд задумался, а потом заулыбался ещё шире: – Ты про форму дылды?

У меня от услышанного непроизвольно сжались кулаки. Попробовал бы он сказать мне это в лицо!

– Лёха, чё за детский сад? – Самураю, видимо, тоже не понравился ответ.

– Да ладно, бро. Прикольно получилось. Когда б ещё девчуля в чулках на физру пришла… Но как ты узнал?

– Сорока на хвосте принесла…

– Сорока? – впервые с момента начала разговора лицо Белова посерьёзнело, наверное, начался мыслительный процесс. – Чё за сорока такая? Знал только я и…

– Белов, к чему ты вообще это затеял?! – Жеглов перебил, не обратив внимания на повисшее недосказанным «и…», по голосу чувствовалось, что он закипал. А вот мне очень даже было интересно, кто же это за «И» такой.

– Да бесит она меня! – Лёшкин тон голоса перестал быть радостным. – Затея вообще была, чтобы она на физру не попала и кросс не сдала. Кто ж знал, что у неё эти, как их там, гетры есть. И ты с толстовкой… Зачем тебе вообще сдалось ей помогать? Лилька вон и так извелась, не мог я отказать ей в просьбе…

Белов в страхе уставился на друга, понимая, что сгоряча сболтнул лишнего. Я подалась вперёд, догадываясь, куда выворачивает разговор.

– А Кузьменко здесь при чём? – Брови Самурая сошлись на переносице ещё сильнее. Он притворяется или действительно не понимает?

– Ну так вы… – Белов мялся под его пристальным взглядом. – …вы же встречаетесь… а дылда эта к тебе внаглую клеится…

– Кто встречается? Я и Кузьменко? – Увидев, как Лёшка утвердительно кивнул, Самурай раздражённо спросил: – Лёх, ты гонишь?

– Да чё сразу гонишь? Все знают. Вся школа знает…

– А я не знаю, прикинь! – теперь улыбался Жеглов, но улыбка была пропитана ядом сарказма.

– Только не говори, что ты этого не слышал? – Белов пошёл в наступление.

– Лёша, это слухи, понимаешь? Хочешь, завтра все узнают, что ты с Калининой встречаешься? Могу устроить!

Вот только не надо в свои разборки вплетать мою подругу! И только теперь ко мне пришло осознание – они не встречаются. Кузьменко и Жеглов не встречаются! Я крепче вцепилась в холодный металл оградки, боясь свалиться от оглушительной новости.

– Ты никогда не говорил, что это не так, – оправдываясь, мямлил Белов.

– Ты никогда не спрашивал, я даже не знал, что тебе интересна моя личная жизнь. – Жеглов устало потёр глаза. – Лёш, сколько мы дружим? Я даже не помню… ты всегда был рядом, с самого садика. Неужели это так тяжело – спросить? Люди, они ведь придумывают то, во что им проще и интереснее верить, используют других для достижения своих целей. Но ты, Лёх… Получается, тебе проще пойти на поводу у какой-то девчонки с раздутым самомнением, чем спросить у меня, твоего друга, лично? – По голосу было слышно, что Жеглов заводился всё сильнее. – Офигеть! Что это за дружба тогда такая?!

– Ты хочешь поговорить о дружбе?! – Белов превратился в ощетинившегося ёжика, расправил поникшие плечи и смело посмотрел Самураю в глаза. – Ты видел себя в последний год? Да к тебе на хромой кобыле фиг подъедешь! Тоже мне, король школы! Даже разговариваешь так, словно одолжение делаешь. Ты думаешь, мне приятно слышать, что со мной дружат из жалости?! К чёрту такую дружбу!

– Из жалости?! Ходи, собирай сплетни дальше! – Жеглов говорил, не разжимая зубов. – Или ты действительно так считаешь?

Такими темпами скоро могло дойти до мордобоя. Обстановка накалилась до предела. Самурай сжал челюсти настолько сильно, что желваки заиграли, а от тяжёлого дыхания раздувались ноздри. Ещё чуть-чуть – и дым повалит. А Белов перед ним продолжал хорохориться, как воробей перед котом, напрочь забыв про инстинкт самосохранения. Придётся мне принимать огонь на себя.

Я зашелестела кустами, вышла из своего укрытия и встала с Самураем рядом, но немного впереди, чтобы в случае чего успеть вклиниться между парнями. Единственное, что пришло мне на ум в тот момент, это как можно более непринуждённо выдать:

– Привет, Лёш.

Мой манёвр удался. Лёшка удивлённо уставился на меня, отвлёкшись от созерцания злого Жеглова и его сжатых кулаков:

– А ты что здесь делаешь? Вы что, вместе пришли?! – И тут его глаза стали в два раза больше от осенившей догадки. – Вы встречаетесь?!

– Нет, – поспешила с отрицанием я.

– Да, – уверенно подтвердил Жеглов.

Мы с Самураем посмотрели друг на друга. «Что ты творишь?» – без слов спросила я, а вслух сказала:

– Скажи ему правду.

– Мы встречаемся… – упорно твердил тот, глядя на меня.

– Жеглов, зачем?.. – обречённо выдохнула я и закрыла ладонью глаза.

– …но это – секрет.

Ну да, это всё спасёт. Чёрт, чем он думает?!

– Это ты! – взвизгнул Лёшка, направив на меня свой указательный палец.

– Что ещё, Лёш? – раздражённо спросил Самурай, в то время как я непонимающе посмотрела на Белова.

– Матвей, это же она была на том фото?! – Радуясь своей догадке, Лёшка снова без всякого напряжения смотрел на друга. Сколько раз за последние пять минут у него успело поменяться настроение?

– Нет, не я, – поспешила ответить я, пока Жеглов опять что-нибудь не ляпнул.

– Но как же… Я же ещё на стадионе всё понял… – настаивал Белов на своей догадке, передвинув свой указательный палец на мои ноги. А уже через секунду, вытянув руки по швам, с серьёзным видом добавил: – Ксения, прости, что так получилось. Тупанул я…

– Лёш, закончим на сегодня. – Самурай, в отличие от друга, был ещё злой, так быстро тумблер его настроения, видимо, не переключался. – Пока.

– Пока, – как эхо повторила я и махнула Белову.

Мы двинулись в сторону нашего дома, оставив Лёшку наедине со своими догадками.

– Я – могила! – донеслось нам в спину. – Зуб даю!

От этих слов Жеглов лишь сильнее зарылся в ворот своей куртки. Теперь он шёл медленно, прилагая усилие для каждого шага, словно вмиг устал. Мне приходилось одёргивать себя и не лететь вперёд, чтобы приноровиться к его походке. От всплывшей правды об отношениях Лили и Матвея стало легко, ведь где-то в глубине души я корила себя за то, что общаюсь с парнем за спиной у его девушки. И не важно, что мы никогда не переходили черту, сам факт тайного общения царапал мою совесть.

– Ты знала? – вдруг спросил он.

– Что именно?

– Что эту тему с формой придумала Кузьменко?

– Догадалась, когда ты сказал, что Белов не злопамятный.

– Почему промолчала?

– Не было стопроцентной уверенности.

– Уверенность. – Жеглов устало хмыкнул. – А про то, что мы с ней встречаемся, – на этом слове он скривился, словно ему гадость какая-то в рот попала, – тоже уверенности не было?

– Она мне сама сказала, чтобы я держалась от тебя подальше. Помнишь, я ещё спрашивала, как Лиля относится к тому, что ты у меня околачиваешься?

Похоже, мои слова подлили масла в затухающий огонь.

– Да что за!.. – Самурай снова вскипел. – Значит, слух ещё и действием подтверждался?!

Не останавливаясь, он вытащил телефон из кармана, выбрал в контактах номер (краем глаза я увидела, что на экране высветилась фамилия Кузьменко) и нажал кнопку вызова. Я затаила дыхание, боясь даже представить, что сейчас будет.

– Не знаю, как ты это сделаешь, – почти кричал он в трубку, выплёвывая каждое слово, – но завтра все, слышишь, все должны знать, что мы не встречаемся! А главное – никогда не встречались! Не успеешь к концу шестого урока – я сам сделаю объявление! – Жеглов с такой силой нажал кнопку сброса на экране, что по нему вполне могли пойти трещины. – Жесть!

Ситуация «меня без меня женили» определённо знатно задела его гордость. А ведь я всего лишь верхушка айсберга. Если Жеглов узнает, по скольким несчастным девочкам прошлась Кузьменко… Я вжала голову в плечи от греха подальше, чтобы и мне ненароком не прилетело. Ведь было за что: если Лиля только слух распустила и всячески его подпитывала, то я вообще шантажом вынудила Самурая прикинуться моим парнем. Судя по его поведению, Жеглов ой как не любит быть телком безвольным. Но что на него нашло, когда он сказал Белову, что мы встречаемся? Решил отомстить таким образом мне? Попробуй, дескать, тяжесть лживых отношений, когда все вокруг будут думать, что они настоящие? Я открыла было рот, но сдержалась. С вопросами лучше было повременить.

Я первой шмыгнула в тёмный подъезд, мечтая поскорее скрыться с глаз, ставших от злости цвета чернослива, молчала всё то время, пока лифт медленно тянулся до моего десятого этажа. Жеглов, погружённый в свои думы, ритмично барабанил по стенке кабины костяшками пальцев, заставляя меня сильнее нервничать. Именно поэтому я буквально просочилась в открывающиеся двери, не дожидаясь, пока они разъедутся полностью, пробормотав «пока». Самурай даже позы не поменял, лишь посмотрел на меня исподлобья, действуя крайне подавляюще. Я подумала, что мой затылок инеем покроется от этого взгляда. Лифт со скрежетом закрылся, и только тогда я выдохнула.

И снова я ворочалась в кровати, сна ни в одном глазу не было. Как быстро Жеглов всё-таки раскрутил эту ситуацию с пакетом. Интересно, он с Беловым помирится? То, что высказали друг другу всё, что на душе накипело, – только на пользу их дружбе. Теперь главным для парней было не застрять в обидах. А Кузьменко, по большому счёту, молодец – так долго продержалась в своей легенде, сплела её, как паутину, и ловко дёргала за ниточки в нужный момент. Вся эта ситуация напомнила мне сюжет одного фильма: амбициозная красавица не смогла завоевать сердце «первого парня на селе», поэтому решила, что он не должен встречаться ни с кем. Как говорил классик: «Так не доставайся же ты никому!» Всё правильно: если бы король школы начал с кем-то встречаться, кроме неё, рейтинг Кузьменко автоматически пошёл бы вниз, чего её самолюбие просто не вынесло бы.

Я вздохнула и перевернулась на другой бок. А чем я лучше Кузьменко? Решала свои проблемы за счёт других. Разница лишь в том, что я открыто сказала Самураю, что мне от него нужно. И далеко не дружеская просьба это была. А Тата? В лицо ей улыбалась, подругой называла, но при необходимости, как тогда, в ситуации с Филом, жар загребла её руками. К себе близко не подпустила, выдавая информацию дозированно и лишь ту, которая мне выгодна. Когда я успела стать такой расчётливой?

Глава 19

Гости дорогие

Тяжко мне пришлось на следующий день. В отличие от некоторых, с выдержкой у меня всегда были проблемы, перед соревнованиями дольше всех приходилось настраиваться, успокаиваться. Вон Белов, например, при виде меня даже бровью не повёл, его виноватое лицо, как и мимолётное извинение, осталось в прошлом вечере. Но и многозначительных подмигиваний типа «я всё знаю» тоже не наблюдалось. Самоводружённая корона на голове Кузьменко, судя по её гордой осанке и невозмутимому лицу, оставалась на месте. Вела себя Лиля соответственно: спокойно, уверенно, была недосягаема, хотя к разговорам с окружающими расположена. Я же постоянно озиралась, прислушивалась в ожидании… даже сама не знаю, чего именно. Как та собака, которая чувствует приближение природного катаклизма: беспокойство есть, а что случится – не понимает.

Тата, сузив глаза, спросила:

– Ты чего дёрганая такая?

– Не выспалась.

– Это я по тёмным кругам под твоими глазоньками поняла, как только ты в класс вошла.

– Серьёзно?

Я схватила свой и её телефоны и приложила импровизированные патчи холодными экранами под глаза. Увидев мои слабые потуги привести лицо в порядок, Тата лишь покачала головой.

Самурай был себе верен и пришёл в класс за несколько минут до звонка. Лицо его было сосредоточенным, да и только, никаких метаний молний глазами или огненного пламени из ноздрей. Шёл размеренно, но каждым шагом будто сваи вколачивал – сразу понятно, человек не в духе. На Кузьменко даже не обратил внимания, зато на Белова, проходя мимо, посмотрел исподлобья. Тот взгляд выдержал, плотно сжав губы в тонкую линию, руки не подал, лишь сильнее стиснул кулаки. Жеглов кинул рюкзак на пустой стул за своей партой, сел, засунул руки в карманы, не думая готовиться к уроку, и отвернулся к окну. Странного в поведении этих двоих никто не заметил, только я. Следила, затаив дыхание, за каждым жестом, шагом, мимикой. Засел у меня в мыслях их вчерашний нелицеприятный разговор, невольным свидетелем которого я стала. Ворочаясь в ночи без сна, я всё думала о том, как неловко им было потом, когда они поняли, что слышала их посторонняя девчонка, новенькая из класса, которую знали они без году неделя. Да и вообще, наверное, не особо приятно было парням перед свидетелями душу выворачивать, а тут я…

– Керн!

Татка толкнула меня в бок локтем, догадавшись, что учителя я не слышала. Игорь Петрович смотрел на моё растерянное лицо поверх очков. А я лишь глазами хлопала, осознав, что выпала из реальности, глубоко застряв в размышлениях. Подруга тыкала в открытый учебник пальцем, но я даже пытаться не стала – ежу понятно, что я не уловила, о чём историк спросил.

– Извините, Игорь Петрович. Повторите вопрос.

– Ты спишь ещё, что ли? – Учитель хмурился, обиженный больше на завуча, поставившего историю первым уроком (Встаю в полшестого, еду через полгорода, а они спят на уроке!), чем конкретно на меня. – Даже если ответишь, оценку снижу на балл, чтоб просыпалась вовремя.

Чётко и точно рассказав о последствиях мирового экономического кризиса двадцатых годов XX века («Садись, соня Сеня, четыре пишем – пять в уме»), я плюхнулась на свой стул.

– Ну ты чего? Я же тебе показывала… – шипела на меня Тата в обиде за отказ принять её помощь.

– Забей, – отмахнулась я. – Приходи лучше сегодня ко мне в гости. Сможешь?

Тата от неожиданности так подпрыгнула на стуле, что стукнулась коленями о ящик парты. Я терпеливо ждала, пока она отойдёт от шока, рассматривая её выпученные глаза и беззвучно открывающийся, как у рыбки, ротик.

– Ты серьёзно? – немного заикаясь, наконец выдавила подруга.

– Конечно. Сможешь?

– Я приду, Сень. – Она перекладывала ручки-карандаши с места на место на парте, пытаясь скрыть своё волнение.

Пару уроков подруга ходила как пришибленная. Долго и молча смотрела на меня, видимо, думая, что я не вижу. Такое ощущение, что Тату никто из одноклассников никогда в гости не приглашал.

И тут случилось то, о чём внутренний пёс предупреждал меня с утра: правда о «паре века» обрушилась на школу как цунами. Нарисовалась перед физикой возле нашей парты Абрамова (интересно, она всё ещё с Филом или уже нет?), чтобы поделиться последней новостью. Дескать, сама слышала, как Лиля с Лёлей в столовке за чашкой чая обсуждали, что слух про отношения Жеглова и Кузьменко всего лишь слух, не встречались же они никогда.

– И представляете, – Дина говорила настолько быстро, что под конец стала задыхаться, – Кузьменко так искренне удивлялась-смеялась этой шутке. Кто, говорит, вообще мог подумать, что мы с Жегловым встречались? Мы же просто друзья! – Она попыталась имитировать Лилин голос, добавив для большего перевоплощения в образ коронный жест «Кузьменко откидывает волосы за спину». – Блин, а я ведь поверила с самого начала, как только инфа появилась. Да и не только я. Тат, скажи? Как жить дальше?! Никому верить нельзя!

Тата, падкая до всех новостей, только ахала да кивала. Вспомнили они с Диной все сопутствующие паре Жеглов–Кузьменко сплетни, в том числе про Юлю Васильеву и беспощадную железную кнопку. Девчонки всё бубнили, перебивая друг друга, а я в очередной раз удивилась изворотливости Лили. Ах, как хорошо она обыграла свою обязанность «чистосердечного признания», тонко рассчитала, когда и перед кем стоит завести нужный разговор. Как будто только сейчас до неё дошли эти безосновательные слухи. Интересно, что Кузьменко сделает, если я сейчас на весь класс спрошу: «Если ты не встречалась с Жегловым, как тогда объяснишь фразу, которую ты сказала лично мне „Он мой! Не смей даже дышать в его сторону!“?» Понятное дело, что не буду я этого делать. Для себя я всё решила, в блокнотик записала: «С Лилей не дружить, словам её не верить, общих дел не иметь». Это её выбор – как жить, как строить отношения с людьми, что для неё правильно и приемлемо. А я умываю руки.

Новость разлетелась по школе со скоростью звука, в каждом углу шушукались, переговаривались, активно обсуждали. Тут же нашлись «знающие», которые с умным видом изрекали: «Я с самого начала говорил, что это всё лажа». А какой движ начался у всех особей женского пола средней и старшей школы! Девчонки вмиг приосанились, красили губы, поправляли причёски, стреляли глазками в проходящего мимо Жеглова. Тому приходилось передвигаться по коридорам на крейсерской скорости, чтобы миновать всех желающих пофлиртовать. По лицу было видно, что он злой как чёрт – сообразил, видимо, что нужная ему правда вылезла боком: вселила надежду в сердечки любвеобильных школьниц, не теряющих надежду заполучить самурайское внимание. Объявить всей школе, что первый красавец свободен, – будет похлеще, чем растормошить осиное гнездо.

Уроки наконец закончились. Я распрощалась с Татой перед школьными воротами, напомнив, что жду её к трём, назвала адрес. Подруга в ответ закивала, задорно блестя глазами, и вприпрыжку, не хуже, чем её Тим, ускакала домой.

К назначенному времени у меня всё было готово: квартира убрана, чай заварен, запасы вкусняшек пополнены. С фантазией у меня не очень, поэтому снова на тарелке горкой лежали эклеры, маняще блестя своей шоколадной помадкой. Звонок в дверь раздался точно после слов радиодиджея «В Москве – пятнадцать часов».

– Ты под дверью выжидала, что ли? – с улыбкой спросила я, открывая дверь.

– Точность – вежливость королей! – с умным видом произнесла прибывшая и улыбнулась в ответ.

Гостья потребовала экскурсию по нашим двухкомнатным хоромам. Вдоволь наохавшись на разноцветный глянец всё ещё висящих под потолком шариков, поумилявшись на мои детские фото в рамках на мамином комоде, Тата пристроилась на одном из табуретов перед окном кухни с шикарным видом.

– Как красиво! – Она подалась вперёд, ближе к оконному стеклу, любуясь раскинувшейся внизу панорамой всё ещё золотого парка.

– Этот вид – визитная карточка нашего дома, – сказала я, ставя на подоконник чашки с горячим, ещё дымящимся чаем.

Ничто так не располагает к беседе, как отличная погода и вкусные пирожные. Сначала мы перебрасывались ничего не значащими общими фразами, осторожничали с вопросами, прощупывая почву. Постепенно разговор перешёл на более личные темы. Я рассказала о разводе родителей, Тата – о своей семье. Оказывается, помимо Тима, он же Тимофей, у неё был еще один младший брат, полуторагодовалый Егор, а ещё с ними жила бабушка, папина мама. С информацией о себе она расставалась неохотно. И когда я без всякого укора сказала ей об этом, услышала в ответ: