Выбирай сердцем
– А кому интересно про меня слушать? Я ведь самая обыкновенная серая мышь. Ни выдающихся способностей, ни интересных увлечений, ни богатых родителей. Ты знаешь, у меня ведь до сих пор нет настоящей близкой подруги. – Тата не жаловалась, просто делилась фактами. – С первого класса все девчонки как-то быстро разбились на парочки, а я была тринадцатой, лишней. Мне хотелось дружить со всеми, в итоге получилось, что ни с кем. Я старалась привлечь внимание и вызвать интерес и заметила, что это получается, если я рассказываю что-то интересное, какие-то новости, слухи и тайны. Я заполучила их внимание, но зато стала считаться болтушкой, с которой тем более не хотелось дружить.
Она замолчала, отвлёкшись на пирожное, и я, пряча виноватый взгляд, отвернулась к окну, потому что сама думала о ней именно так, как и все, – болтушка-простушка. Но это было тогда, честно, сейчас всё по-другому. Я глубоко вздохнула, зажмурилась, как перед прыжком в воду, и начала рассказывать. Про Фила, про его просьбу, выставку, правду о его приезде в школу, о том, что использовала Тату, чтобы пустить слух о «брате». Подруга слушала внимательно, сосредоточенно, местами хмурилась, крутила на подоконнике за ручку пустую чашку, но не перебивала. Я прервала свой монолог, чтобы снова налить чая, но Тата остановила, сказав, что чёрный кофе сейчас больше подойдёт. Кофе так кофе. И снова наполненные чашки стояли перед нами. Отхлебнув горький нелюбимый кофе, я снова заговорила. Теперь была очередь Жеглова. Нет, историю с пари я не готова ещё поведать миру, да и понимание того, что эти недоотношения могут закончиться в любой момент, не давало мне повода рассказывать о них, как о чём-то значимом. Зато я поведала про расследование, ссору Жеглова с Беловым и его ультиматум Кузьменко. Чем больше я говорила, тем больше становились Татины глаза.
– Так вот почему ты сегодня даже бровью не повела, когда Дина новостью делилась!
Я кивнула и, немного помолчав, добавила:
– Я рассказала тебе всё это, потому что чувствовала вину перед тобой. А ещё уверена, что наш разговор не выйдет за стены этой кухни. – Я посмотрела ей прямо в глаза. – Тат, ты хорошая, я хочу дружить с тобой. По-настоящему.
Призналась и смутилась. Отвернулась к окну. Может, я переборщила с исповедью?
– Разве у тебя нет подруг? – Голос Таты звучал глухо, немного недоверчиво.
– Я спортом занималась с самого детства, гулять некогда, в школе тоже особо ни с кем не сошлась. Общалась со всеми, как и ты, но дружить… – Я отхлебнула остывший кофе и скривилась. – Ближе всех, наверное, Настя с тренировки, Вашура и Попова, я тебя с ними потом познакомлю, если захочешь. Но сейчас…
Меня перебил настойчивый звонок в дверь, не домофон, как это должно быть, а именно квартирный звонок. Мы переглянулись, я была не менее удивлена, чем Тата. Звонок повторился, подгоняя меня в коридор.
– Думал, тебя дома нет. – Жеглов по-хозяйски ввалился в квартиру и принялся разуваться, даже не взглянув на меня.
Ошарашенная его наглостью, я молча смотрела на него, а в висках пульсировало: «Там же Тата на кухне…» Но Тата уже стояла рядом, выглядывала из-за моего плеча и, наверное, была не менее удивлена, чем я.
– О, Калинина, привет. – Зато Самурай нисколько не смутился присутствием одноклассницы. – А ты тут что делаешь?
– Чай пью, – пискнула та.
Судя по голосу, борьбу со стынущей в жилах кровью она явно проигрывала.
– А вкусненькое есть?
Тёмные глаза Жеглова блеснули от предвкушения. Вот же непробиваемый тип! Его хоть что-нибудь может смутить? Я наконец пришла в себя и спокойно сказала:
– Эклеры и бутеры. Будешь?
Я вернулась на кухню, Тата семенила следом, придерживая меня за локоть, то и дело оборачиваясь на страх всей своей школьной жизни, на входе в кухню изловчилась, обогнала меня и уселась на облюбованный ранее табурет. Жеглов остался стоять возле стены, деликатно оставив второй табурет для меня. Я, включив хозяйку, загремела блюдцами и чашками, поставила на плиту чайник, кинув вновь прибывшему через плечо:
– Принеси себе из зала стул, не стой.
Жеглов вышел, а Тата тут же затараторила:
– Сенька, как так?! Почему он тут?
– Мы живём в одном подъезде и к химии у меня готовимся. – Надеюсь, такое объяснение её устроило. Я честно не понимала, зачем ещё, кроме химии, он может ко мне припереться.
Жеглов вернулся в кухню со стулом, и Тате пришлось повременить с вопросами. Парень устроился между нами, отодвинув стул немного дальше от подоконника, потому что втроём мы за ним не вмещались. Длинными руками он легко дотягивался до тарелки с пирожными («Идите, сладенькие, к папочке!»), численность которых быстро сокращалась. Краем глаза я видела, в каком Тата шоке от его поведения и от того, как спокойно мы с Жегловым общаемся. На самом деле я была как натянутая струна, боясь, что Самурай ляпнет что-нибудь не то. Хотя у нас же договор, а в нём пункт о неразглашении. Кто его знает… С Беловым же не прокатило. Из-за волнения мои глаза бегали, руки слегка подрагивали. От разоблачения спасло то, что подруга больше внимания теперь уделяла Самураю, а не мне.
– Где эклеры брала? – спросил меня Жеглов с набитым ртом.
– В угловом, на Октябрьской.
– Невкусные. В кондитерской на проспекте лучше, – вынес он свой вердикт.
– Судя по тому, как ты их лопаешь, точно невкусные, – парировала я.
Слово за слово, шутка на шутку, и вот в нашей беседе уже трое. Тата окончательно пришла в себя и, активно жестикулируя, рассказала очередную хохму из школьной жизни. Жеглов на удивление внимательно её слушал, громко смеясь и вставляя смачные комментарии в нужных местах. И теперь я удивлялась, как быстро они сошлись: та, которая боялась его взгляда с самой началки, и тот, который считался неприступным королем школы. Так здорово было на душе от их улыбок, счастливых лиц. Мне захотелось ещё больше узнать их обоих, стать ближе, сдружиться, чтоб как в мамином любимом сериале «Друзья»: пить чай или кофе, пусть не в кофейне, а здесь, на моей кухне, весело болтать, шутить и знать, что наша дружба на долгие годы. Устала я быть одиночкой, хочу разговоров по душам, долгих прогулок в шумной компании. Хочу знать, что у меня есть человек, которому можно позвонить хоть в два часа ночи, не важно, с радости или тоски, и мне ответят. Хотя насчёт Самурая и ночных звонков, я, конечно, погорячилась. Этот спросонья пошлёт и глазом не моргнёт. Но Татка, она всё-таки классная!
– Калинина, а ты не такая недалёкая зануда, как я думал.
Если я правильно поняла, это король таким образом симпатию выразил.
– Жеглов, а ты не такой уж пугающий и высокомерный сноб, как я думала.
И снова смех заполнил стены моей маленькой кухни.
– Люди добрые, сколько времени? – встрепенулась Тата. – Начало седьмого уже! Блин, я к ре́пету опаздываю!
Тата засуетилась, неловко спрыгнула с высокого табурета, который накренился, рискуя с грохотом упасть, но был пойман крепкой самурайской рукой.
– Я тоже пойду, – сказал он, придав табурету устойчивое положение.
Мы втроём переместились в коридор. Таткина суматошность мешала ей сосредоточиться, отчего она путалась в рукавах своей куртки, два раза надела задом наперёд шапку и завязала узлом шнурки на одном ботинке. Мы с Жегловым с усмешкой следили за её сборами. Самураю что, он кроссовки натянул – и готов. Стоял и терпеливо ждал Калинину, хотя мог первым уйти. А я вдруг поняла, как поменялось моё мнение о нём за прошедший месяц. Не скажу, что кардинально, но хотя бы теперь я не воспринимала Жеглова как полного придурка. У него бывают, конечно, заскоки, но кто без них? Ёжика в себе все по-разному включают: кто-то хорохорится, кто-то строит из себя крутого парня, кто-то болтает без умолку, кто-то не хочет сближаться с людьми… Но, как оказалось, с Самураем вполне нормально можно общаться, проще стало, когда не думаешь о нём, как о занозе в одном месте.
Подруга наконец закончила свои сборы, попрощалась со мной, и они с Самураем скрылись за дверью. И снова наступила тишина. Я осталась в квартире одна, но всё ещё продолжала улыбаться. Прислушалась к своим ощущениям: внутри меня словно колокольчик звенел, весело и легко. Вот что значит хорошее настроение. Кстати, а зачем всё-таки Жеглов приходил? Я написала ему сообщение в мессенджере, хотя видела, что он не в Сети: «Ты зачем приходил?» Помыла посуду, расставила её по местам и залипла на вид вечернего города за окном. Отличная в этом году осень выдалась, с редкими моросящими дождями, без резких перепадов температуры. Так и должна готовиться природа к зиме – медленно, спокойно, давая возможность привыкнуть к холодам.
Мой телефон ожил от уведомления о новом сообщении.
И всё. Три слова. Тогда почему у меня так заколотилось сердце, а в голове зазвенело от ускорившегося тока крови? Это же ничего не значит, да?
Глава 20
Семейные встречи
Семейная встреча Кернов была назначена на вечер пятницы. Отец заранее забронировал столик в ресторане «Loft», согласовав с мамой время. Да, они снова начали общаться, точнее, переписываться, но и это уже можно считать прогрессом. Для мероприятия мама выбрала обыкновенные джинсы, белую футболку и твидовый пиджак в клетку, полностью разрушив моё предвкушение их новой встречи. Я ведь думала, она опять предстанет перед папой в роли женщины-вамп. Неужели мама не заметила в тот день блеск его глаз при виде неё? А как же великий слоган женской мести «Смотри, от чего ты отказался!»?
– Мам, что это за наряд? – Мне срочно нужно было понять эти сложные правила взрослой жизни.
– А что не так? – удивлённо спросила мама, расчёсывая свои шикарные волосы. Надо же, и косметики на её лице минимум! – Удобно, стильно…
– Ну как-то… слишком просто.
– Не считаю, что есть повод на что-то более сложное.
А, вот оно как! Сегодняшним вечером Анна Александровна решила показать, что не для кого выглядеть шикарно, Серёжа Керн больше не стоит её усилий. В прошлый раз – да, она старалась, так ведь для встречи с заказчиком, а с бывшим мужем увиделась случайно. Хотя почему я опять берусь судить и давать оценку маминым поступкам? Может, она действительно уже отпустила эту ситуацию с отцом? Но ведь никуда не делись её грустные глаза и тихие вздохи, которые, мама думала, я не замечала. Я кивнула её отражению в зеркале, дескать, согласна, повод так себе. Оставалось надеяться, что эта сильная женщина сможет продержаться в своём напускном равнодушии до конца вечера и отец не раскусит её слишком быстро. Для контраста с мамой мне пришлось надевать юбку, и выбор мой пал на длинную плиссированную, из тонкой шерсти цвета «верблюд» (называемый в модных журналах «кэмел») и белый свитер оверсайз с высоким горлом, вполне подходящий комплект для промозглой осени. Оценивая мой выбор, мама скептически заметила:
– Мы же не на улице сидеть собираемся. В ресторанах есть отопление.
Пусть отопление, но мне захотелось. Пора было выходить из детства и пробовать новые образы.
– Мам, согласись, мне идёт, – крутилась я перед зеркалом, – выгляжу как девушка.
– Не знала, что у кого-то возникали сомнения на этот счёт, – усмехнулась она и, увидев мои поджатые губы, примирительно добавила: – Сень, тебе всё идёт.
– Вот не надо теперь, – я решила поиграть в обиду, – знаю я твоё «подлецу всё к лицу».
К нашему приходу отец был уже на месте, ждал возле стойки администратора. Коротко кивнув в знак приветствия, он сам повёл нас к столику в глубине зала, подальше от музыки и шумных компаний. Официант, замыкавший шествие, раздал всем меню, как только мы расселись, и растворился в полумраке зала. Отец, даже не взглянув, отложил его в сторону и пристально посмотрел на меня:
– Мне нужно знать повод сегодняшнего собрания. От этого зависит, что я буду заказывать.
Увидев, что мама тоже смотрит на меня настороженно, я поняла, что с интригами пора заканчивать.
– Я собираюсь поступать на переводчика или любую другую специальность, связанную с английским.
– Английский?! – спросили они хором.
Да почему это всех так удивляет?! Словно я объявляла о желании поступить на факультет ракетно-космической техники в Бауманку.
– Но как же спорт? – растерянно спросила мама.
– Ах, да… – Я, как нашкодивший ребёнок, потупила глаза. Очень не вовремя на меня накатила оторопь, именно теперь, когда нужно дать понять родителям, что я взрослая, решительная и уверенная в своих поступках. Я вскинула голову и чётко сказала: – Я оставила гимнастику, поговорила с Натальей Леонидовной сразу после соревнований. Мне нужно сосредоточиться на учёбе, чтобы поступить…
– Официант, – отец, слушавший до этого молча, поднял руку и быстро надиктовал появившемуся в тот же момент парню: – Двести граммов коньяка и бокал… Аня, тебе красное?
– Тоже коньяк.
– Тогда триста граммов, два бокала. Прямо сейчас. Остальной заказ позже.
Мой взгляд метался между родителями, которые сидели с одинаковыми выражениями лиц: сосредоточенные, задумчивые, озадаченные. Я не выдержала повисшего за столом молчания и с нервной дрожью в голосе спросила:
– Да что за реакция такая? Вы разочарованы?!
– Скорее ошеломлены. – Мама попыталась улыбнуться. – Но это приятная неожиданность.
– Конечно, приятная, – подтвердил папа. – Это же круто, когда твой ребёнок знает, чего хочет в жизни!
После этих слов меня было не удержать. Я отпустила пружину, которая затягивалась внутри последние несколько дней в ожидании нашего семейного совета. На столе, помимо коньяка, появился исписанный мною лист с возможными профессиями, специальностями и университетами. Проштудировав множество сайтов, поговорив с Игорем Петровичем, пришла к заключению, что выбирать для сдачи ЕГЭ, помимо английского, нужно обществознание.
– К истории за год нормально не подготовишься, – объясняла я свой выбор родителям, быстро уплетая только что поданный салат. Мои извинения шеф-повару, но сегодня гастрономические изыски в его исполнении отступали на второй план.
Я отвечала на вопросы, объясняла, активно жестикулируя, и всё чаще ловила на себе любящий и полный гордости взгляд отца. Чувствовала, что ему нравится видеть меня уверенной, воодушевлённой, готовой к новым свершениям. У меня от понимания того, что родители верят в меня, разговаривают со мной на равных, считаясь с моими мнением и желанием, ещё больше загорались глаза.
– Я пробежалась по универам, – я перевернула исписанный лист на другую сторону, – Питер, Казань, Воронеж, местный…
– А почему не Москва? – спросил отец.
– Москва – это дорого.
– Посмотри Москву тоже, – не терпящим отказа тоном сказал он, и мне осталось только кивнуть в знак согласия.
– Так что всё-таки со специализацией? – Теперь была очередь мамы спрашивать.
– Ну я остановилась вот на этих: GR/PR-менеджмент, регионовед или востоковед, дипкурьер, переводчик…
– Немаленький разброс, – усомнилась мама.
– Подавать можно на несколько, а там – куда пройду. Ну а теперь ложка дёгтя. – Я сделала многозначительную паузу, родители снова напряглись и отложили вилки. – Сама я подготовиться не смогу, поэтому мне нужен будет репетитор, точнее, два репетитора: по обществу и по английскому. Русский, надеюсь, вытяну сама.
– Что ж ты так пугаешь, Сень! – Мама легонько стукнула меня по плечу.
– Тоже мне проблема – репетиторы, – фыркнул папа, показывая, что для него нет ничего невозможного.
Понятно, что коньяк снял их физическое и, видимо, умственное напряжение, и весь масштаб проблемы они в данный момент оценить не могли. Поэтому мне пришлось с чувством, толком и расстановкой объяснять родителям, что найти репетитора в октябре не так уж и легко. А найти нормального репетитора, который сможет выделить в своём графике для меня время – это вообще из области фантастики.
– Плюс ко всему придётся раскошелиться. Репетиторы – удовольствие не из дешёвых, – резюмировала я свою речь.
Вот, ей-богу, объясняю им как маленьким! Обсуждения за столом вышли на новый виток, становились всё жарче и громче. Но самое главное даже не в том, что сейчас решался вопрос моего будущего, а в том, что родители снова общались напрямую, без всякой натянутости или попыток что-то доказать, чем на все сто подтвердили истинность поговорки «Трудности сближают». Знала бы я раньше, давно навешала бы родителям проблем. К десерту мы договорились решить поставленную задачу следующим образом: мама берет на себя поиски репетитора по обществу, а отец – по английскому. Но платить за всё будет папа, резко отметая все мамины попытки разделить тяжкое финансовое бремя.
А на следующий день меня ждала ещё одна семейная встреча.
После слов Жеглова в начале недели «готовься к субботе» я напряглась. Чем ближе была эта суббота, тем неспокойнее становилось у меня на душе. И как, собственно, мне к ней нужно было готовиться? Чего конкретно ждёт его мама? Вопросов возникала куча, но вразумительных ответов от Самурая получить мне так и не удалось. На все мои двадцать пять «что» и «как» ответ был один: «Не кипишуй». Легко ему было говорить, он – человек опытный. А у меня мало того что первая встреча с родителями парня, так ещё и не по-настоящему. И играть надо, и естественно выглядеть. Запутаться – раз плюнуть, я-то в театральную студию не ходила. Одно дело – родная мама, а другое – чужая тётя, может, даже вместе с дядей в придачу. Ха, вот это вывод получился: близких обманывать легче, зато самобичевание сильнее. Можно было подойти к решению этой проблемы по-другому. Если рассматривать Жеглова как друга, то знакомство с его родителями переставало быть настолько нервирующим. К примеру, пойду я к Тате в гости, не буду же я так нервничать? Главное – быть вежливой и спокойной, помнить, что Самурай – друг, просто одноклассник.
Разработав модель поведения для предстоящей встречи, я перешла ко второму извечному вопросу: «Что надеть?» Мои метания по квартире по маршруту мой шкаф–зеркало–мамин шкаф не остались незамеченными.
– Что за суета с утра? – спросила родительница, когда я в энный раз отошла от зеркала с недовольным лицом.
– Не могу определиться, что надеть.
– Это я поняла. Повод?
– Мама Матвея пригласила в гости, – со вздохом ответила я.
– Так, – мама с ногами уселась на диван и внимательно на меня посмотрела, – а почему столько обречённости в голосе?
– Потому что вот, – показала я на себя жестом «с головы до ног». – Либо слишком просто, либо слишком вычурно, либо слишком… бесит!
Мама на диване наклонила голову и откашлялась, пытаясь скрыть улыбку. Её явно забавлял мой чересчур серьёзный подход к этому вопросу. Раздражённая таким отношением, я развернулась к двери, но была ловко поймана за руку:
– Не психуй, Сень. Сейчас что-нибудь придумаем. Давай начнём с того, что ты вообще хочешь от этой встречи: произвести впечатление, не выделиться…
– Ни-че-го, – перебила я, насупилась, помолчала и, немного успокоившись, добавила: – Просто, но со вкусом, чтобы не было понятно, что я заморочилась, но и не лишь бы что-нибудь.
– Понятно, что ничего не понятно. Дочь, ты такая забавная! – И мама рассмеялась.
Я психанула на её отказ признать существование проблемы и от досады даже топнула ногой, чего не делала класса со второго. Как сейчас помнила, отец тогда на мою такую же выходку с топаньем сказал: «Бьёшь копытом? Тогда тебе место в конюшне». Учил меня папа, учил, а я опять взбрыкнула…
В конечном итоге разрешилось всё миром и удачно подобранным мне нарядом: рубашка цвета пудры, бордовый джемпер с низким V-образным вырезом, юбка в красно-синюю клетку длиной до середины бедра и тёмно-синие непрозрачные колготки. Была бы здесь Тася, сказала бы: «Стиль – а-ля студентка Кембриджа. Просто, но со вкусом».
– Откуда у меня эта юбка? – удивлённо спросила я маму, осматривая себя со всех сторон в зеркале.
– Дай подумать. – Она посмотрела в потолок, поразмышляла минуту и ответила: – Купили её в прошлом году. Ты утверждала, что она тебе сильно нужна, собиралась в ней в школу ходить…
– Да? – Кажется, мне отлично удалось сыграть забывчивость.
В четыре, за час до встречи, от Самурая пришло сообщение: «Работаем по старой схеме: легенда максимально приближена к реальности». Сразу вспомнился вечер, когда он впервые пришёл в наш дом, был таким уверенным и спокойным. Надеюсь, у меня получится не хуже. Хотя вряд ли: я ещё в собственной комнате находилась, а сердце уже начало колотиться, как на соревнованиях перед выходом на ковёр. Вот заварила я кашу на свою голову! Так, спокойнее, вдох-выдох. Главное, хотя бы час продержаться, а потом можно и домой сбежать.
С того дня, как Самурай припёрся ко мне в гости без приглашения, мы не разговаривали, только переписывались. Химию, как обычно, отсидели вместе, он удостоил меня кивком вместо приветствия и пару раз заглянул в мою тетрадь, когда что-то там не понял на доске. А я не могла отделаться от напряжения. Его фраза «было плохое настроение» крепко засела у меня в голове, подстёгивая мыслительный процесс к фантастическим выводам. Усилием воли я выбрала единственный правильный для меня в тот момент – Самурай просто в очередной раз прикололся надо мной. Пошутил. А вот на размышления на тему «А что, если бы Таты в тот день не было у меня в гостях?» у меня было жёсткое табу. Стоило поддаться соблазну, пустить мысли на самотёк, и получилось бы, что я нравлюсь… Всё, стоп. Запретная тема. Отношения у нас с Жегловым сугубо деловые, вынужденные, и придумывать лишнее – себе дороже выйдет.
За пять минут до встречи я поняла, что до сих пор не знала этаж и номер квартиры своего «парня». Я набрала сообщение, но тут же стёрла – кто знает, как быстро он его прочтёт. Потому позвонить было самым оптимальным решением.
– Решила включить заднюю? – Голос Самурая, как обычно, звучал насмешливо, но не зло.
– Скажи номер квартиры и этаж, – не реагируя на шпильку, попросила я.
На другом конце трубки раздался смех, а я начала медленно заводиться. Как вообще я могла подумать, что у него есть какие-то чувства? Фантазия – зло!
– Как можно быть настолько невнимательной к своему парню? – Шутливое настроение Жеглова действовало на меня, как красная тряпка на быка. – Этаж тринадцатый, квартира шестьдесят семь.
– Я покажу его маме, насколько могу быть внимательной ксвоему парню. Надеюсь, она оценит, – процедила я и сбросила вызов.
Если пять минут назад я чувствовала неуверенность, то сейчас, после полученного от Самурая «допинга», боевой дух поднялся в разы. Ну что, Ксения Сергеевна, устроим шоу? Мама на пороге успела засунуть мне под мышку коробку каких-то конфет:
– Не с пустыми же руками в гости идти.
Жеглов открыл мне дверь, приветливо улыбаясь, и, увидев моё серьёзное выражение лица, удивлённо спросил:
– Что с настроением?
– Не переживай, вхожу в образ, – ответила я, стараясь смотреть поверх его плеча.
Потому что он выглядел до чёртиков притягательно в простой чёрной футболке поло и светло-голубых джинсах. Никогда не видела, чтобы человеку так шёл чёрный цвет, плюс эти расстёгнутые пуговицы на планке футболки… Ещё чуть-чуть, и я снова начну его разглядывать, как при нашей первой встрече. А вот Жеглов не стеснялся, рассматривал меня, медленно опуская голову:
– Ноги у тебя в этой юбке…
– Знаю, спасибо, – перебила, не дав ему закончить фразу и взбесить меня ещё сильнее.
Он усмехнулся и, кивнув в сторону комнат, сказал:
– Ну пойдём.
Квартира семьи Жегловых была трёхкомнатной и выходила окнами на другую сторону нашего дома. Это я поняла по её расположению, на экскурсию Самурай решил не отвлекаться, просто провёл меня сразу в зал знакомить с родителями. Они оба были очень высокими: мама одного роста со мной или даже чуть выше, красивая (теперь понятно, на кого похож их сын), с гладко зачёсанными на прямой пробор и завязанными в тугой низкий узел волосами, хрупкая и изящная; отец казался выше сына, потому что был широким, мощным дядькой с бородой, этакий сибирский лесоруб. Я мило улыбалась, делая вид, что не замечаю их оценивающих взглядов, пока Жеглов нас представлял:
– Лариса Владимировна, Глеб Васильевич, мои мама и папа. Это – Ксения.
Мне показалось, или его голос действительно дрогнул от волнения?
– Очень приятно. Это вам. – Я протянула Ларисе Владимировне коробку конфет.
– О, французские. Большое спасибо. Хотя, честно сказать, – она понизила голос и указала головой в сторону мужа, – конфеты в нашей семье больше папа любит.
– Честность за честность, – таким же заговорщицким голосом сказала я, – я тоже не люблю шоколад.
– У вас много общего, – вклинился в нашу беседу Жеглов-сын. – Ксения занималась художественной гимнастикой, мастер спорта, а мама – преподаватель классической хореографии в балетной школе.