Выбирай сердцем

Глава 13

Кость в горле

Наконец в моей жизни установилось какое-то подобие спокойствия. Пару дней после «представления» я делала вид, что дуюсь на маму и Тасю за их поведение («Мам, я от тебя такого не ожидала! Подглядывать за собственным ребёнком!»), зато это позволило мне игнорировать их вопросы омоём парне. В школе тоже всё шло своим чередом. Жеглов, как мы и договаривались, не обращал на меня внимания, жил своей жизнью крутого парня. Даже на химии без лишней необходимости ко мне не обращался. Фил с нашей последней встречи не объявлялся и не звонил. Зато вчера от него пришло сообщение:

На что получил ответ:

Осень набирала обороты. Всё чаще хмурилось небо, а вечера пробирали сыростью до самых косточек. Я шла от остановки через сквер, поддевая ногой опавшие листья. Карманы парки даже не пытались согреть мои холодные пальцы, намекая, что пора было доставать вещи потеплее. Я зябко передёрнула плечами, сетуя на свою неосмотрительность, и прибавила шаг. Вспомнился дневной разговор с Татой.

Наш класс толпился в коридоре, потому что на перемене находиться без учителя в кабинете физики не разрешалось. Пока выдалась свободная минута, я поинтересовалась у Таты, как их отношения с Беловым.

– Ты знаешь, он очень старательный. Поначалу, конечно, пытался брыкаться, но я осекла.

Подруга отыскала Лёшку глазами в толпе, а тот, словно почувствовав это, обернулся и кивнул ей в ответ. Калинина едва заметно улыбнулась и продолжила:

– А потом я поняла, что он хорохорится из-за того, что большинство в классе не воспринимают его всерьёз. Включает режим ёжика.

Режим ёжика. Да это же стандартное поведение всех подростков! А всего-то надо, как правильно сказала Тата, нормально общаться, слушать и слышать друг друга. Я удивилась, как быстро она нашла подход к этому задире. Это врождённый талант, не меньше. С такими данными прямая дорога в психологи.

Очередной день близился к концу. Первое, что бросилось в глаза, когда вернулась домой после тренировки, – это пара мужских кроссовок в коридоре. Интересно.

– Доброго вечера всем! – громко заявила я о своём присутствии, вешая куртку на крючок в прихожей. Ага, куртка мужская тоже имеется.

– Сеня, мы на кухне.

Наспех вымыв руки, я, не скрывая любопытства, вошла в кухню. Мама заваривала чай, а на меня, сидя на стуле возле окна, с улыбкой смотрел Жеглов. Он поиграл бровями, словно спрашивал меня: «Ну, как тебе сюрприз?» Что тебе сказать… На такое завершение вечера я точно не рассчитывала.

– Ты уже тут? – Мама мельком взглянула на меня через плечо и снова вернулась к заварнику. – А я из магазина шла и Матвея встретила. Он мне помог пакеты донести, и я его на чай пригласила.

Упомянутый Матвей на каждый глагол в маминой речи с дурашливым видом кивал, как китайский болванчик. Видимо, его вся эта ситуация забавляла, и он откровенно получал удовольствие от того, как я пытаюсь прийти в себя от шока.

– Кстати, Матвей, – мама не унималась, – ты давно к нам не заглядывал…

Самурай открыл рот в попытке ответить, но я не дала ему такой возможности:

– У него репетиторов куча, выпускной класс всё-таки. Времени не хватает. – Я даже не старалась скрыть металлические нотки в голосе.

Он жестами показал, что мои слова ранят его в сердце, а потом собрал «слёзы» со щёк в ладошку. Ну придурок же. Видя, что мама разворачивается к нему, Самурай как ни в чём не бывало быстро сложил руки на коленях.

– Прилежание в учёбе – это, конечно, очень похвально. Но отдыхать и расслабляться тоже нужно. Дочь, ужинай, а потом чай пейте, я эклеров купила.

– Эклеры! – Жеглов наконец подал голос и потёр ладони в предвкушении. – Я их просто обожаю! Спасибо, тётя Аня.

Тётя Аня?! Эклеры?! Что с этими двумя?! Мама с улыбкой выплыла из кухни, ободряюще похлопав меня по плечу. Дождавшись, пока она скроется в комнате, я зашипела на нежданного гостя:

– Что ты здесь делаешь?

– Ты что, не слышала? – вопросом на вопрос ответил Самурай.

– Слышала версию мамы. Мне интересно услышать твой рассказ.

Кухня в нашей квартире была очень маленькой, и вместо стола приходилось использовать широкий подоконник – вдвоём как раз помещались.

– Садись ужинай, и поговорим. – Жеглов кивнул на пустой стул рядом с собой, разворачиваясь к окну.

Перед ним на тарелке горкой лежали эклеры. Самурай зацепил один пальцами и смачно откусил добрую половину пирожного. Во всей этой ситуации меня больше всего выводило из себя то, каким раскрепощённым он был, будто не чувствовал никакого дискомфорта, зато неловкость от происходящего остро ощущала я. Со стуком, выражающим моё испортившееся настроение, я поставила на подоконник тарелку со своим ужином (отварная цветная капуста и рыбное суфле). Самурай, скептически осмотрев мою порцию, закинул в рот остаток эклера и с набитым ртом попросил:

– Нальёшь мне чаю?

– Сам нальёшь. Мне кажется, ты вполне освоился у нас. – Мой взгляд метал молнии, а слова сочились ехидством.

Я села на стул, всем своим видом показывая, что очень сосредоточена на еде. Жеглов не стал спорить, поднялся, похлопал дверями навесных шкафов в поисках чашки:

– Тебе наливать?

– Чёрный, – буркнула в ответ.

Если ещё пятнадцать минут назад мне казалось, что я умираю от голода, то сейчас кусок в горло не лез. Я с трудом двигала челюстями, тщательно пережёвывая и без того мягкую еду. Самурай поставил две чашки на столешницу, снова сел на свой стул и тихо заговорил:

– Керн, ты, конечно, молодец. Представила «парня» и думаешь, на этом всё кончилось? А вот твоя мама считает это немного подозрительным: я не звоню, не прихожу, а ты, судя по всему, обо мне, то есть о «своём парне», даже не упоминаешь. Да она меня при встрече вопросами чуть с ног не сбила! Оставалось либо бежать, либо принимать приглашение в гости.

Профи отчитал новичка и снова сосредоточился на эклерах. Тяжело признавать, но он был прав, каждое слово по делу. Как я сама до такого не додумалась? Успокоилась, расслабилась, упустила из вида, что спектакль одним действием не заканчивается. Я со стоном упёрлась лбом в подоконник:

– Блин, как же это всё сложно!

– Да ладно тебе, выкрутились. Кстати, у нас с тобой, похоже, мысли сходятся. – Я повернула голову и с удивлением посмотрела на Самурая. – Я тёте Ане тоже сказал, что времени не хватает из-за учёбы и кучи репетиторов.

Тоже мне радость! Я подцепила вилкой несколько кусочков капусты и отправила в рот.

– Заканчивай свою траву есть. – Он подвинул ко мне тарелку с эклерами. – Хватай пироженку, сразу настроение поднимется.

– Какой ты заботливый! Налопаться высококалорийных эклеров на ночь, а потом весы на взвешивании сломать, да?

– Всё так серьёзно?

– Серьёзней некуда. Каждый грамм под контролем.

– Тогда я за тебя скушаю, – вздохнул он, якобы сокрушаясь, и потянулся за новым пирожным.

Я скорчила рожу и отвернулась, чтобы не видеть его довольную моську. А ведь я тоже люблю эклеры, просто обожаю, не то что это рыбное суфле!

За окном стало совсем темно. Яркой дорожкой убегала в горизонт автострада, высотные дома подсвечивались разноцветными пикселями окон, а над всем этим круглой серебристой монетой висела луна.

– Классный вид! – поделился своим впечатлением Жеглов.

– Мне тоже нравится – в любое время дня и ночи.

И снова молчание – и я, и он думали о своём, неспешно попивая чай. Так уютно было сидеть в тёплой кухне, любоваться ночным городским пейзажем, который казался красивее от того, что смотришь на него не в одиночку.

– Кстати, а что Лиля думает о том, что ты сегодня вечером тусишь у меня?

Жеглов удивлённо на меня уставился:

– Зачем ей об этом знать?

Я пожала плечами и снова отвернулась к окну. Действительно, глупость спросила, это же как две параллельные вселенные. В одной – он король класса, встречающийся с красивой и амбициозной девушкой, крутой и острый на язык Жеглов. В другой – обычный парень, умеющий улыбаться, сидящий рядом на кухне мой сосед. Тем более я сама просила его делать вид, что мы не общаемся вне школы.

– Заварка ещё осталась? – Голос мамы прервал мои размышления.

– И заварка, и эклеры. – Самурай вскочил со своего стула. – Присаживайтесь, тётя Аня.

Эта «тётя Аня» звучала для меня как скрип металла о стекло – раздражало до гусиной кожи. А маме, судя по её довольной физиономии, наоборот, очень нравилось. Она налила себе чашку чая, села на предложенный табурет боком к окну, а Самурай остался стоять у стены напротив. Мне тоже пришлось развернуться, чтобы не выпасть из общей беседы.

– Ты уже поговорила с Матвеем по поводу завтра? – неожиданно спросила у меня мама.

Вот это я попала! И мама, и Самурай очень внимательно смотрели на меня. Я отхлебнула чай, чтобы потянуть немного время и придумать, как выпутаться из этой ситуации.

– Конечно, поговорила. – Боковым зрением я видела, как от этой фразы у упомянутого Матвея глаза полезли на лоб. – Он с радостью готов прогулять школу, чтобы проводить меня на поезд. Но я считаю, – теперь я повернулась к Самураю, – что будет полезнее, если ты мне поможешь потом разобраться с материалом, который вы пройдёте за три дня, пока я буду отсутствовать из-за соревнований.

Тот усмехнулся, покачал головой, но промолчал. Я тоже улыбнулась, довольная тем, что сумела-таки выкрутиться.

– А с чемоданами как быть? – не унималась мама. – Я ведь тоже не смогу проводить тебя к поезду, у меня как раз на десять утра встреча с заказчиком назначена.

Моя улыбка померкла, глаза забегали, а я в ускоренном темпе принялась мысленно перебирать варианты. Мама казалась решительно настроенной и одной на вокзал отпускать меня не собиралась, хотя весь мой багаж – это маленький чемодан и кофр с купальниками. Значит, этот вариант отпадает. Если всё-таки придётся волочить Самурая на вокзал, то «спектакль» выйдет за рамки нашей квартиры. Гимнастки – те ещё сплетницы, даже спрашивать меня ни о чём не будут, сами всё придумают, замучаюсь потом доказывать, что он просто знакомый. Такой вариант тоже не подходит.

Самурай правильно оценил заминку и теперь внимательно следил за моим выражением лица, предвкушая, как я теперь буду выкручиваться.

– Я с отцом договорилась.

Ответ был подобен разорвавшейся бомбе. Почему я сказала в прошедшем времени? Я ведь с ним не разговаривала несколько месяцев! Может, его даже в городе нет… Но даже не это главное. Мама… Я нерешительно взглянула на неё: губы плотно сжаты, между бровей появилась складка.

– Хорошо, – сказала она и отвернулась к окну, чтобы не выдать свои эмоции взглядом.

Мама старалась выглядеть спокойной, но я чувствовала, как сильно мой ответ задел её. Не факт того, что я общаюсь с отцом, она никогда этого не запрещала, а то, каким образом она узнала о нашей с ним договорённости: дочь сообщила об этом между прочим, поставив её в неудобное положение перед посторонним человеком. Мои плечи поникли, словно напряжение в воздухе давило на них не хуже бетонной плиты. Стараясь не подставить под удар Самурая и увернуться от проблем, которые могут вызвать мои псевдоотношения, я обидела самого дорогого на свете человека. Маленькая, казалось бы, безобидная ложь разрасталась в огромное болото, засасывая в свою трясину всё глубже не только меня, но и близких. Настроение всех присутствующих было безвозвратно испорчено.

– Спасибо за чай и угощение. – Жеглов неуютно топтался возле стены.

– Тебе пора? – Я встрепенулась, мысленно благодаря его за то, что он решился нарушить тягостное молчание. – Я провожу тебя.

– До свидания, тётя Аня.

– Пока, Матвей, заходи ещё. – Мама повернулась на его голос, попыталась улыбнуться, но получилось натянуто.

Мы вышли в тёмный коридор. Как и в прошлый раз, я ждала, пока он оденется, подперев стену плечом. Следила за движениями Самурая, однако мыслями была очень далеко. Надо попросить у мамы прощения, но простое «извини» застряло рыбной костью в горле. Меня всегда раздражало, как другие с лёгкостью извиняются, а через некоторое время делают те же гадости, потом снова извиняются. Хотя сама собираюсь сделать то же самое: извинюсь сейчас и продолжу обманывать и дальше.

Самурай кашлянул, пытаясь привлечь моё внимание. Я вернулась из задумчивости в реальность и встретилась с его взглядом. Тёмные глаза смотрели на меня не моргая, гипнотизируя, притягивая к себе, словно магнит. И снова это ощущение таинственной бездны, от которой невозможно отвернуться, даже если понимаешь, что шанс выбраться равняется нулю. В нашем договоре есть пункт о прикосновениях. Но такой взгляд круче любого прикосновения или поцелуя будет. Теперь я понимаю, почему у Таты от взгляда Самурая руки потеют. Какая-нибудь впечатлительная девочка на моём месте, наверное, рассыпалась бы на молекулы. Я моргнула, разрушая чары соблазнителя, но не отвернулась. Зато Жеглов отступил в этой дуэли, выражение его глаз изменилось, перестав быть таким пристальным. Он кашлянул ещё раз и, взявшись за ручку двери, сказал:

– Удачи на соревнованиях! Пусть у тебя всё получится!

Что это было? К чему этот прощальный томный взгляд? Нет, однозначно, я не смогу понять этого человека. Даже пытаться не буду…

Глава 14

Давно не виделись

Мама звенела посудой на кухне. Я знала, что объясняться с ней сейчас бесполезно, она просто не станет слушать – как минимум до завтрашнего утра лучше её не трогать и на глаза не попадаться. На цыпочках я прошла в ванную, быстро приняла душ и так же бесшумно юркнула в свою комнату. На часах было почти десять вечера. Я вертела в руках телефон и вздыхала. Хочешь не хочешь, нужно звонить отцу. Нашла его номер в контактах, но, так и не решившись, снова отложила телефон. Надела наушники, включила музыку. Вспомнились слова Фила: «Тебе не нужно искать никаких предлогов. Просто позвони ему». А как быть, если есть предлог? Если бы не моё опрометчивое заявление, сколько бы ещё времени я не звонила отцу? Слишком часто в последнее время я делаю такие вещи, которые всегда осуждала: вру и изворачиваюсь, как в случае с мамой, использую людей, например Тату, для достижения своей цели… Вот теперь отец… Сама себе противна… Ха, если противно, иди признайся во всём с самого начала! Слабо? Конечно, слабо… Вывалить на маму, у которой и так нервы на пределе, что из-за гордыни своей и нежелания проиграть пари ввязалась я в эту историю, ложь ложью прикрывала и всё больше в ней увязала – столько решимости у меня нет. Оставалось только одно – доиграть этот спектакль и забыть о нём, как о страшном сне. Хотя нет, ближе к пенсии, моей, всё-таки признаюсь маме – вместе посмеёмся.

Я резко сняла наушники, схватила телефон и, не оставляя себе шанса на отступление, нажала кнопку вызова напротив номера отца. После третьего гудка услышала в трубке:

– Дочь, привет. Рад, что ты позвонила.

Его голос звучал так нежно и радостно, без всякого упрёка, словно не было между нами этих месяцев молчания. В груди сдавило, на глазах навернулись слёзы. Не отдавая себе в этом отчёта, я сказала совсем не то, что собиралась:

– Пап, я соскучилась.

И это было чистой правдой. Только сейчас я поняла, как сильно мне его не хватает. Ведь мы были очень близки, проводили много времени вместе. С самого детства повелось, что я чаще советовалась именно с ним, чем с мамой.

– Расскажи, как у тебя дела? Как новая школа?

Слова полились из меня, как вода из открытого крана. Я рассказала про Ладью, Тату, Элеонору Викторовну и её новаторский подход, про чудаковатого историка и даже про бойкот. Отец внимательно слушал, задавал вопросы или смеялся, подстёгивая меня рассказывать всё больше и больше. Ещё немного, и я даже про пари и договор с Жегловым выболтала бы.

– Да, пап, – наконец я вспомнила причину, из-за которой, собственно, и звонила, – у меня на выходных соревнования. Уезжаем завтра. Сможешь меня на поезд проводить?

Я затаила дыхание в ожидании его ответа.

– А мама? – Его голос вмиг стал напряжённым.

– У неё встреча с заказчиком, не может перенести.

– Во сколько нужно быть?

– Поезд в десять тридцать. Сбор на вокзале в десять.

– Хорошо. Буду у тебя в девять пятнадцать.

После разговора с отцом у меня точно камень с души упал, один уж точно. Потому и спалось сладко, хоть и без снов.

Утром мама разбудила меня как ни в чём не бывало, заботливо приготовила завтрак и раз пять спросила, всё ли я собрала в дорогу.

– Мам, прости, что я не сказала тебе про папу, – жуя бутерброд с тунцом, сказала я.

На что она лишь отмахнулась:

– Так даже лучше, не с чужим же человеком тебя отпускаю.

– Кстати, а почему ты ещё не на работе? – с удивлением спросила я, увидев, что на часах почти девять утра.

– Договорилась, что на встречу поеду из дома. Отправлю тебя на вокзал и сразу на работу. Кушай, мне собираться надо.

Я кивнула и вернулась к завтраку.

Через пятнадцать минут мама предстала передо мной в образе стильной офисной леди: насыщенно-винная хлопковая блузка с широкими рукавами была заправлена в чёрную юбку-карандаш с высокой талией и длиной чуть ниже колен. Классические лодочки на шпильке делали её ноги ещё стройнее. Я всегда считала маму очень красивой. Для своего возраста (в ноябре ей исполнится сорок один) она выглядела очень молодо, больше тридцати ей не давали. Но если узнавали, что у неё есть семнадцатилетняя дочь, соглашались добавить до тридцати пяти. Я всегда восхищалась её изящной фигурой и густыми прямыми волосами цвета холодного каштана (ну почему я блондинка?). Сегодня она убрала их в низкий узел, открыв высокие скулы и длинную шею. Макияж – натуральный, помада под цвет блузки была единственным ярким пятном. Завершал образ плащ без пуговиц с широким кожаным ремнём. Я даже рот открыла от изумления, когда она вышла в коридор «при полном параде». Если заказчик мужчина, то ему очень тяжело будет оставаться сосредоточенным, чтобы не упустить все детали контракта. Я в своём спортивном костюме с символикой спортшколы выглядела бледной молью на её фоне. Хотя зачем сравнивать?

Я проверяла замки на кофре и чемодане, когда зазвонил мой телефон.

– Мам, папа приехал! – крикнула я.

– Скажи, что мы спускаемся.

Отец ждал возле подъезда, на дороге был припаркован его «Мерседес». Я заметила, как вспыхнули его глаза, когда он увидел маму. Он пристально следил за ней, стараясь не упустить ни одной мелочи, а та шла к машине, делая вид, что внимательно смотрит под ноги, хотя такой пронзительный взгляд не то что не заметить – трудно не почувствовать. Лишь подойдя к нему на расстояние вытянутой руки, мама подняла глаза и спокойно сказала:

– Доброе утро, Сергей, – и зашагала дальше к машине.

Это был нокаут. Её приветствие было данью приличия, такой официальный тон мама использовала при встрече с малознакомыми людьми, и отец это хорошо знал. Он отшатнулся, как от пощёчины, его глаза потухли. Всем своим видом папа показывал, что он покорно принимает её отчуждённость как наказание. Это была первая встреча родителей после подписания документов на развод. Видеть их рядом, но понимать, что теперь они не вместе, было очень тяжело. Представляю, сколько усилий прикладывает мама, чтобы выглядеть спокойной и невозмутимой. До меня только сейчас дошло, что идеальный образ был, скорее всего, задуман не для заказчика. Отец перевёл взгляд на меня, забрал из моих рук чемодан, развернулся и шагнул к багажнику. Водительская дверь «Мерседеса» распахнулась, и навстречу отцу с другой стороны машины подошёл Фил. Уж кого-кого, но Зиберта-младшего я точно сегодня увидеть не ожидала.

– А ты что здесь делаешь? – не очень любезно спросила я.

– Ксения! – одновременно сказали родители. Что ж, хоть в своём возмущении моим хамоватым поведением они были единодушны.

– Это я его попросил, – добавил отец, укладывая чемодан в раскрытый багажник.

Фил услужливо крутился рядом, предлагая свою помощь. Я насупилась, забрала из рук мамы кофр и повесила его на крючок в салоне машины.

– Что у вас с Филиппом произошло? – спросила мама шёпотом.

– Ничего, – буркнула я, – просто не ожидала его здесь видеть.

– Ладно, моя хорошая, – мама посмотрела на свои часы на запястье, а потом крепко обняла меня, – мне уже пора. Удачи тебе, не волнуйся, всё будет хорошо. Буду держать за тебя кулаки!

– Аня, – голос отца предательски дрогнул, – может, тебя подвезти?

Она разомкнула объятия и, глядя на отца поверх моего плеча, вежливо-отстранённо ответила:

– Спасибо, не нужно. За мной сейчас машина приедет.

В тот же миг из-за угла дома, как по сигналу, вырулила машина. Честно говоря, я думала, что это будет такси, а не шикарная чёрная «Ауди» с мужчиной представительного вида за рулём. Машина остановилась немного поодаль, потому что папин «мерс» перекрывал прямой доступ к подъезду. Мама обняла меня ещё раз и со словами «Позвони, как устроитесь в гостинице» зашагала к ожидающему её автомобилю. Не могу не признать, что выглядела эта сцена очень эффектно. Недаром и папа, и Фил так внимательно провожали её взглядом.

Через минуту от подъезда отъехала и наша машина. Я устроилась на заднем сиденье, отец впереди на пассажирском. Отвернувшись к окну, я прокручивала в голове утреннюю встречу родителей, точнее, взгляд отца. Он даже не пытался скрывать, что всё ещё любит маму, тогда зачем так поступил, довёл до развода? Остаётся только гадать и надеяться, что они смогут хотя бы нормально общаться друг с другом. И уж точно мне не стоит давать оценки поступкам взрослых, тем более своих родителей. Уверена, меня посвятили не во все подробности их разрыва.