Завещаю горячие слёзы

Старик, который в своё время убежал от самого себя в семью, не познавший себя, зачем ему вообще семья, является мудрецом? Вся мудрость идёт изнутри человека. Бог познаётся не в церкви, но в самом себе в виде добра, любви и совести. Радости семейной любви должны быть осознанными, а не потому, что вам сказали, что они должны быть радостью и цель вашей жизни – это семья.

Эгоизм, направленный только на собственное облегчение, несмотря на наличие любящих людей, безусловно, ужасен, но как вопрос обстоит с самопожертвованием? Самопожертвование тоже ведёт к самоубийству, верно? Вот здесь и сталкиваются свет с тьмой, и сходятся север с югом. Осмысление жизни приходит в мгновение ока, столь желанное многими. Так повелось у людей, что любая жизнь, обладающая прямым смыслом, который мы можем ощутить, для нас священна, будто бы мы на подсознательном уровне знаем, что в большинстве своём лишены какого-либо смысла жизни, а смысл есть дар божий. По сути своей самопожертвование делает человека ближе всего к Богу, ибо такая же участь была и у христианского Бога – Иисуса Христа. Семья героя не тонет во мраке безвыходности и тьмы, но гордится, хоть и с великой печалью и невероятной тоской. Спасти кого-то – героизм, спасти кого-то ценой своей жизни – великий подвиг. Самопожертвование даже нельзя отожествлять с самоубийством, хотя человек в обоих случаях выбирает свой путь осознанно. В таких героях определённо точно находится Бог истинный, нашедший себе пристанище в храме человека – теле и душе. Разве объяснишь, почему люди, не умеющие плавать, бросаются в воду за утопающими? Инстинкт самосохранения у некоторых людей совершенно не может ничего противопоставить стремлению к осмыслению жизни, стремлению сделать что-то важное. В таких людях я вижу куда больше веры, чем в стагнации, направленной на бесконечное размножение. Когда человек жертвует собой ради других, есть ли смысл в том, что он христианин, мусульманин, буддист, атеист, агностик или представитель иной религии и убеждений? Если для вас это играет хоть какую-то роль в восприятии человека, то у меня для вас скверные новости, мой друг.

Самопожертвование бывает разным, не обязательно прыгать с мостов и забегать в горящие дома. Меня больше вдохновляли люди, чей замысел самопожертвования предполагает продолжительный характер, а не воодушевлённую вспышку, что совершенно не обесценивает спонтанного героизма. Например, те же голодовки Ганди, которые могли привести к смерти. Наилучшим примером, неким абсолютом, которым и должны быть, являются Страсти Христовы, включающие мучения душевные и физические, направленные на несение греха за весь мир. Получается некая лестница смысла, на которой располагаются всевозможные способы потратить свою жизнь, где бесцельное существование находится рядом с капризным самоубийством, а жизнь, прожитая ради добра и любви, находится на верхушке, рядом с самопожертвованием. Но ведь и самопожертвование разное бывает: не только за грехи человеческие, но и ради любви, ради подвигов, ради страсти отдают свои жизни. Многие подумают, что люди эти глупы, но на самом деле эти безумцы правы. Чем медленное разложение и смерть лучше яркой вспышки, одарённой великим смыслом и долгожданной свободой?

ИНТЕЛЛЕКТ – ГОНЧАЯ СМЕРТИ?

Друг мой, вы не заметили одной интересной особенности, когда речь заходит о смерти неестественной? А именно – о причинах и обстоятельствах, сопутствовавших последнему акту человеческой воли. Кто может покончить с жизнью самостоятельно, обосновывая это чем-то действительно важным? Только человек. Да не любой, а именно что разумный. Может ли человек глупый, не владеющий когнитивными способностями, неспособный к самоанализу и рефлексии, решиться на волевой поступок высшей меры? Сможет ли человек наказать самого себя за то, чем он является? Или сможет ли такой человек ощутить безысходность, бесконечность пути человеческих страданий? Ощутить жалость своей жизни в масштабах Вселенной, ощутить ту тонкую грань безумия, способную лишь ненамного приоткрыться нашему развитому восприятию. Нет, конечно. И дело не в самом человеке – он совершенно нормален при таких условиях, а во многом даже лучше любого из капризных мыслителей. Дело не в личностных качествах, но в гибкости и склонности к болезненной рефлексии разума.

Удивительное неумение чувствовать безнадёжность лишает в какой-то мере человека способности к рассудительности не однополярно, но также является сердцем стальной воли к жизни. Самое занимательное, что спроси у них, для чего они живут, и ответ будет крайне неубедительный, если вообще будет. Не оскорбляя веру, но подмечая факт набожности, отмечу, что именно религия спасает миллионы людей от смерти и мыслительных способностей.

Наш мир крайне сложен, как и сам человек, так что сказать о вреде того или иного фактора влияния невозможно. Вредно ли осознавать своё положение во Вселенной, свою полную бессмысленность жизни? Наверное, да, ведь от этого можно умереть. Вредно ли ничего не знать и продолжать бесконечный цикл жизни, как делали это до вас сотни тысяч раз? Наверное, вредно для ума. Тут есть две стороны медали, а выигрывает тот, кто ставит медаль ребром. Золотая середина неспроста является золотой. Выигрывает человек здравомыслящий, способный на глубокие размышления, на поиск силлогизмов, не врущий самому себе и верящий в то, что нужно именно ему. Если я верю в совесть и любовь, не она ли не даёт моему сердцу остановиться, пока я сплю? Не эта ли вера заставляет меня продолжать жизнь, хоть и внутренний голос говорит мне голосом Чехова: «Какой замечательный день! То ли чай выпить, то ли удавиться».

Но ведь не только самостоятельный уход из жизни связан с интеллектом. Я имею в виду, что именно последствия деятельности, ведомой интеллектом, могут привести к кончине. Интеллект человека развивает в нём разнообразные качества, а именно – высокий уровень когнитивных способностей, позволяющих обрести чуткое мироощущение. Что убило Сократа, как не его интеллект? Бороться за свободу, за справедливость может лишь человек сильный, волевой. Глупец вряд ли обладает какого-то рода героизмом. С другой стороны, чуткий, хитрый и гибкий ум может спасти своего обладателя от бед множество раз. Умение правильно говорить и быстро соображать всегда спасало людей от надвигающегося несчастья. Был ли глуп шальной шут Трибуле, шлёпнувший по заду короля? Он был далеко не глупым. Только послушайте, как он спас самому себе жизнь. После его выходки король намеревался казнить шута, но сжалился, сказав, что простит его, если тот придумает извинение ещё более оскорбительное, чем его проступок. Трибуле ответил: «Простите меня, Ваше Величество, я перепутал вас с королевой». Наглый, но не дурак. Не учёный, но хитрец, а значит, умный. Интеллектом можно пользоваться совершенно разными способами, но я точно уверен, что его наличие несёт в жизнь человека смысл. Даже если тот смысл безнадёжно ведёт в могилу, стоит ли от него отказываться? В мире, где ни одна жизнь не обладает смыслом по умолчанию, стоит ли отказываться от возможности его обрести? Думаю, нет. За дело интересное и умереть не жалко. За дело праведное грех не сгореть дотла.

С другой стороны, кто у вас вызывает больше восхищения: повесившийся философ или выживающая на копейки молодая девчушка, выросшая в бедной деревне, где детишек кормит Красный Крест? Я же уважаю обоих. Говорю лишь к тому, что у меня в голове так плохо усваивается факт, что между людьми может находиться такая огромная пропасть – экономическая, духовная, материальная, интеллектуальная. Просто невообразимо, что в одном и том же мире живёт и философ, способный погибнуть лишь от собственных мыслей, и невинные дети, помирающие с голода. Первому и всего счастья мира не хватит, чтобы унять свою ноющую в голове думу, а вторым хватит и самого малого минимума для полного счастья. И ведь нельзя кого-то из них винить. Да и вопрос самого интеллекта встаёт колко. А есть ли этот интеллект у мыслителя, или же это просто спонтанное проявление эмоций, выплеснутых не в попойку, но в тяжкие обломовские рассуждения? И нет ли его у тех деревенских ребят, пытающихся сводить концы с концами? Можно ли назвать их глупыми за то, что они не читали Шекспира или Гегеля? Заметьте, как слаба современная философия, неспособная решить ни один современный вопрос. Мы всё хотим ссылаться на мысли людей, чьи суждения уже слишком стары, чтобы возводить их в абсолют во многих современных проблемах. И мы всё гадаем и гадаем, а что бы на этот счёт сказал Сократ? А Вольтер? А Гегель? И так далее и тому подобное. Неужто мы серьёзно можем думать, что взгляни все эти люди на мир современный, они выдали бы нам те же самые истины? Я очень в этом сомневаюсь. Так и кто глупец без интеллекта: вешающийся или выживающий?

Чтобы вы понимали: я не хочу сказать, что некоторые слои населения глупые, а другие умные; что у одних интеллект есть, а у других его нет. Здесь скорее механика математических пределов, когда в характеристике человека указывается значение уровня интеллектуального развития, которое стремится либо к малому числу, либо же к большему. Влияет ли это как-нибудь на то, каков человек сам по себе? Возможно. Влияет ли это на риски жизни? В каждой группе по-своему. Единственное, что я хотел бы сказать, так это то, что развитые интеллектуальные способности часто ведут людей к всевозможным страданиям, вызванным чрезмерными рассуждениями. Безусловно, мы все любим умных людей, делающих для нашего блага всё, что в их силах. Но, с другой стороны, мы отчётливо понимаем, что принцип «меньше знаешь – крепче спишь» абсолютно точно работает. В любом случае определённо не существует статистики о влиянии когнитивных способностей на уровень нравственного развития и уровень жизни в целом. Однако я всё же считаю, что не развиваться, имея возможность, совершенно нерационально. Одно дело, когда дети, живущие в российской деревне, спонсируемой Красным Крестом, не могут позволить себе ничего, но всё равно остаются людьми с добрым сердцем и чутким умом. И другое – когда их ровесник, живущий в столице, одевается на миллион рублей, но не имеет каких-либо нравственных ценностей и какого-либо интеллектуального развития, ведя паразитический образ жизни. Я думаю, что интеллект заключается не в количестве прочитанных вами книг или в количестве ваших сбережений, но в том, какого человека вы собой представляете.

Гонит ли человека умного жизнь к смерти? Не обязательно, но сугубо в исключениях. В общем и целом интеллект лишь подталкивает человека к изменению жизни (в лучшую или же худшую сторону), которую тот может себе построить за счёт своего желания. И лишь в некоторых случаях человек сходит с ума от гнёта мыслей и рассуждений, заканчивая в петле. Таким образом, смерть и интеллект не имеют определённой связи. Скорее противопоставленное интеллекту невежество приводит к смерти достойных людей. Декаданс высших экономических слоёв общества показывает интересный результат: либо они абсолютно безэмоционально поглощают всё, что видят, либо находятся в куда более глубоком моральном упадке духа, чем представители низших сословий. Совокупность факторов познания даёт более чёткое понимание общей картины. Люди индивидуальны: мещане живут в бедности и одновременно в радости, либо смиряясь с этим миром, либо совершенно слепы, а зажиточные люди, теряя смысл собственных денег, пресыщаясь этой жизнью и понимая, что никакая радость не в силах перебороть печаль, предпочитают плюнуть на всю эту человеческую возню и отправиться на покой. Богач может ходить в рванье, но для того нужна уверенность, что при желании он может в нём и не ходить. Бедный же сойдёт с ума, имея деньги, но не используя их на сто процентов. Оттого рабочий класс на грани нищеты любит одеваться на последние деньги с лоском, дабы никто не подумал, что внешний вид его указывает на пустые карманы и задолженность в банке.

Многие успешные люди из той разумной части богачей, имея успех, не имеют счастья и обременены своими деньгами, славой и одиночеством среди пышных празднований. Если им неинтересна игра в павлинов, то они тем самым теряют львиную долю социальных взаимодействий. Большинство людей общаются между собой сугубо ради утончённого хвастовства. В бессмысленной болтовне заключается важнейшее искусство: внедрить в неё нотки самодовольства, унижения оппонента и как можно больше лжи.

Я не рассматриваю категорию «нищий и умный», потому что внутри неё всё совсем печально, да и достаточно понятно, что ничего, кроме саморазрушающего тяготения к смыслу и счастью, там не может и быть. Живут они плохо, кончают ещё хуже – сплошная тоска и боль. Однако именно выжившие в этих условиях люди зачастую представляют собой лучших из людей, совмещая возможности и богатый на верные суждения ум.

Разум, богатство, смерть – всё это связано и не связано, сложно переплетено между собой нитями, то указывающими на прямую связь между этими понятиями, то на совершенное её отсутствие.

МИЛОСЕРДНАЯ ТИШИНА

О, друг мой, вы застали меня в не лучший момент. Боюсь, я ничего не могу вам сказать сейчас – на душе у меня мольба тишины. Вас не пугает этот гул необъятного? Вас не ввергает в ужас вся эта возня червей, что называется нашей жизнью? Право, желать полной тишины равносильно желанию увидеть рай – столь же недостижимо.

Как думаете, может быть, Бог всё же умер? Я имею в виду, что не человек убил его или же он пребывает в летаргическом шоке от пережитого, но что, если он сам убил себя? Взгляните вверх – там звёзды. Они холодные и безжизненные, мы не видим откликов существования иной жизни в мироздании. Учитывая, что нашей Вселенной уже миллиарды лет, то вполне разумно хотя бы иногда задумываться о возможности инородной жизни в этом безграничном мире. Представим, что мы не первая разумная жизнь, но, например, самая поздняя цивилизация. Тогда встаёт вопрос: а где же все? Тот, кто посвятил своё свободное время изучению философии, тот наверняка задумывался о самоубийстве. Это факт, который глупо оспаривать. Глупо считать разговоры о смерти через самоубийство чем-то недопустимым, как, например, хождение нагишом по центральной площади в полдень. Об этом НУЖНО говорить, потому что плоды молчания давно уже созрели и их мы наблюдаем день ото дня: люди просто отупели. Без скорби они превратились в радостных поросят, любящих жрать бисер и танцевать, находясь по уши в дерьме. В этой же грязи они рады будут прожить всю свою жизнь и здесь же будут рады умереть. Более того, свою любовь к моральной антисанитарии они прививают своим детишкам, называя это преемственностью. Условно говоря, если отец был кретином, то святой долг сына заключается в том, чтобы стать ещё большим кретином, чем его отец, чьё тело на тот момент будет кормить червей, а его нарциссический разум давно уж погаснет.

Всё их мышление сводится к односложному размышлению на темы, связанные с семейным очагом, с карьерным предназначением безукоризненной службы в виде шестерни в механизме. Волнуют их лишь гендерная роль, чужое мнение и наслаждение, сопровождаемые блистательной дрессировкой, впивающейся им в сознание своими клыками и заставляя изрыгать из себя нечто похожее на: «Чё как баба?.. Я мужик… Мужик должен… Баба должна… Надо детей делать, а то чё не как все?.. Чё ты вырядился как дебил?.. Всё новое – дерьмо, а вот как раньше было – чётко…» Список можно продолжать бесконечно.

Дегенеративный лепет эпсилон-кретина по Хаксли обрёл своё физическое воплощение в ещё более ужасающем виде. Если эпсилон-кретин занимался только своей кретинской работой, то в нашей реальности он очень любит сунуть свою тупорылую физиономию в совершенно любую тему, чуждую ему. Его дрессировали нести в себе абсурд. Он бомба из антивещества, вызывающая катастрофу везде, где соприкасается с материей осознанности. Любой диалог превращает в свинство, любое рассуждение в монолог своей невежественности. Всё сводится к тому, что в себе он видит никак не меньше чем реинкарнацию Конфуция. Да что уж там говорить, себя он любит отожествлять и с царём Соломоном, и с Христом, и с императорами России, во всём находя одно-единственное, самое важное сходство – наличие члена. Более ему ничего не надо для связи с миром возвышенным. Если у него есть член, то, значит, можно оспаривать Гегеля и Аристотеля, прочитав за всю жизнь лишь Библию и «Колобка».

Пожалуй, этому классу общества стоило бы почаще задумываться о том, что они смертны, как и все остальные. Мало того, они смертны совершенно внезапно. Им бы почаще ощущать дуновение смерти, идущей за ними по пятам, и, может быть, тогда бы они немного задумались о том, как растратить свою жизнь. Я не могу сдерживать смех. Вы видите, что большинство людей совершенно не понимают, зачем мы живём, но притом имеют своё МНЕНИЕ. Это безумно смешно, вы не находите? Безногий марафонец, безрукий штангист, слепой снайпер, глухой музыкант. Ни в коем случае не хочу обидеть тех людей, с кем жизнь поступила жёстче, чем с кем-либо ещё, но это единственный внятный пример того, как выглядит действие, не имеющее никакого фундамента. Это одна из тех новых «истин», что толкуется нашим сверхлиберальным обществом, например, так: «Каждая жизнь важна!»; «Если у тебя есть тело, значит, ты спортсмен!»; «У каждого есть право голоса!» Люди хотели поиграть в Будду и воссоздали на Земле ад. Доигрались, карты на стол – мы в пролёте. Бешеный зверь сорвался с цепи. Абсурд обрёл воплощение. Люди уверовали в новые догмы, порождая разрыв реальности и их больного воображения. Теперь вот каждый человек является квалифицированным политологом, если смотрит телевизор и имеет хотя бы одно полушарие мозга. Сверхчеловек давно уже родился, и у него IQ картофеля.

Нам необходима тишина, срочно необходима полная тишина. Лишь в сознательном безмолвии можно сосуществовать с социумом. Лишь из трепетно подобранных слов составляется совершенное воспитание, а не из информационного мусора. Отчего я так зол на людей? Отчего я так обзываю их, виню во всех бедах? Да потому, что искренне люблю в них то, чего они лишены, но фантомный потенциал чего я ощущаю в них безусловно. Для людей мне хочется лучшего, для них мне хочется большего, но их спасение лишь в смерти; моё спасение там же. Эмоциональные тучи массового бреда затмили моё солнце.

В какой-то момент все звёздные цивилизации мира столкнулись с тем же, с чем сталкиваемся сейчас мы: понятия, пришедшие из небытия, из незнания, природа которых нелепа, а смысл пуст, наслаиваются друг на друга, собираются в гнойный комок сшитой плоти суждений, претендуя на изнанку цивилизации, на её скелет, сухожилия и вены. В этой омерзительной каше плодятся мухи и растёт плесень абсурда. Наслаиваются и наслаиваются, отдаляются и приближаются. Всё, что должно быть близко, – разошлось; всё, что должно быть далеко, – сблизилось. То, чего не должно существовать, – цветёт; то, что должно жить, – мертво. Всё идёт неправильным ходом, но не в изнанке своей, а в том, что ход есть в целом, тогда как его не должно быть вовсе. Человек настолько заврался, что уже нет никакой в мире правды, но лишь борьба лжи большей и меньшей. Социология, философия, экономика, политика и так далее – это ведь идеальный бред. Нет ничего смешнее, чем люди, относящиеся ко всему этому так серьёзно, будто это действительно не игра в песочные замки, словно это не детский лепет, не мечта ребёнка, задушенного изначально внутри самого себя, чей призрак порождает бетонномордый каприз.

В какой-то момент великие цивилизации поняли, что они пошли неверным путём, но что более страшно – верного пути быть не может, ибо правильность там, где нет начала. Они думали, что все эти кредиты, страховки, компании, суды, заводы, лаборатории, лозунги, партии, государства, идеологии, религии создаются для чего-то лучшего, что тем самым они несут в мир любовь и порядок. Они думали, что создают рай, мир, полный совести, полный сострадания, полный МИЛОСЕРДИЯ. Бог тоже когда-то думал, что милосерден. Они росли, потребляли, развивались, становились якобы лучше, любили всех и вся, создавая вокруг себя всё более изысканную и сложную золотую клетку. В какой-то момент они поняли, что из клетки уже невозможно выбраться – столь сложна её конструкция. Конечно, они летали в своём мирке иллюзий из золотых шипов, колющих им под рёбра. Какая-нибудь птичка, летевшая слишком иллюзорно свободно, влетела в какой-то золотой куст, смеясь, радуясь своему чудесному миру мягкого золота, ставя плюсы и «классы», пятёрки и десятки, выражая слова благодарности дивному миру, в котором всё сделано для неё и её комфорта, пока она не поняла, что влетела в позолоченную колючую проволоку. Она попыталась выбраться из своего комфортного положения, вопя от боли, окропляя позолоту своей багровой кровью; она плакала, просила о простом мире, где мягкий куст – это мягкий куст, а острые шипы – это острые шипы, чтобы мир был тем, чем он является в действительности. Она брыкалась в перевязи золотых крючков, разрывающих её плоть, потроша её внутренности в фарш, превращая птичку в кусок однородной мясной массы.

После её сметут золотой метёлкой, положат в золотой крематорий и пустят на удобрение золотым деревьям, чья крона – позолоченная колючая проволока. Ох, мне кажется у вас за спиной крылья, мой друг. Куда вы летите?

Жизнь высшей цивилизации птиц превратилась в длительное самоубийство без капли свободы, без надежды и смысла. Они думали, что стали богами, но были рабами собственных желаний, закованных в оболочку из кожи и плоти. Куда бы они ни пошли, клетка была с ними, ибо они и есть та самая клетка без входа и выхода.

МИЛОСЕРДИЕ всегда стояло выше Добра и Зла, но лишь истинное, а не мнимое сочувствие. В конце концов, каждый человек к себе милосерден, тело каждого милосердно к его обладателю, ибо даёт нам умереть. Одна птица залетела в серый лабиринт в поисках ответов на свои вопросы, мучающие её. Она долго летала по бесконечным серым просторам лабиринта, то пролетая одно облако, то ударяясь о призрачные стены этого реликта. Пелена сна начала спадать с разума этого индивидуума, он более не был привязан к своей природе, к своим перьям и крыльям. В конце концов он услышал пение собственного голоса из глубин этого лабиринта. В конце концов он нашёл самого себя.

Выйдя из лабиринта, он понял всё, что выразить невозможно. Он взглянул на мир новым взором, смеясь в лицо абсурдному миру. Самые печальные существа смеются громче всех. Он смеялся в свиноподобные рыла великих бизнесменов, смеялся в глаза политологам и экономистам, хозяевам модных домов, учёным, производящим отраву и разрабатывающим методику бесконечного потребления. Он смеялся в лицо всем живым и с грустью смотрел на умерших. В глазах многих он видел смерть – им он не посмел улыбнуться, но лишь кивком дал понять, что ему открыта та же печаль. В одно мгновение он понял, что всё это лишено какого-либо смысла, а смысл, придаваемый миру его родом, столь абсурден, смешон и жалок, что ассоциировать себя со своим биологическим видом не было никакого желания. В конце концов он нажал на большую красную кнопку, и мир, который он когда-то знал, утонул в огне и пепле. Это было милосердие высшего рода. Он не стал думать о добре и зле, но подумал о высшем понимании Совести и Милосердия, познав, что всё оно стоит куда выше того уровня, который может воспроизвести в своей голове живой индивид. Отголоски этих истин доносят простую логику: всё, что любишь, – уничтожь, ведь это единственно верное милосердие. Он понял, что не нужно внушать больному любовь к самому себе, но лучше подарить ему избавление от этой возни в грязи, где все ему врут, где он никто и никогда не будет хоть кем-либо. Всегда и везде смешок будет следовать за ним, и даже самые близкие в глубине душе будут признавать его ущербность. Весь мир, вся цивилизация – это выродок жизни, неабортированный плод уродца, оживший выкидыш. Столько пластических операций, аппаратов Илизарова, костылей, хирургии, таблеток, ИВЛ, рентгенов, психотерапии, тренингов по личностному росту, чтобы в конце концов никому не нужный в этом холодном мирке уродец любил самого себя, не догадываясь, что его существование – это одна большая шутка. Человек – форма живого. Живое – очень подлое, очень жестокое и коварное. Издеваться над всем, что оно видит, – вот его форма. «Делаю – значит существую». Насилие физическое заменилось насилием моральным, самым изощрённым, подлым способом.

Для всех нас было бы лучше, если бы в мире не было борьбы истины против лжи, но была бы лишь милосердная тишина. Можно вечно доказывать себе, что жизнь стоит труда быть прожитой; что имей человек бессмертие, может быть, всё было бы иначе. Можно. Но мы понимаем, что в конце концов смерть – это милосердное избавление. Смерть – это наша добрая мама, забирающая нас домой после неудачного дня в школе. Она обнимет, прижмёт к груди, взъерошит волосы и горячо поцелует в лоб. Добрее смерти у вас никого не будет. Жизнь – это злой насильник, абьюзер, поджидающий нас за углом школы. Вечность – наш отец. Смерть – наша мать. Тишина – наш единственный дом.

Смерть приведёт нас к Тишине, где обитает Вечность.