– Переходник, – произнес Дениэл, подумав.
– Хорошо, – улыбнулся слон и уселся на диван, заинтересованный. – Дальше?
– Почему он такой? – Задал он следующий вопрос. – Как в голливудских фильмах, свет в конце тоннеля.
– Очевидно, кто-то их пересмотрел в детстве! – Хохотнул собеседник. – Ты представлял переходник так, поэтому так его и видишь.
– А если?.. – Начал Дениэл, и тут же цвет стен изменился на зеленый. – Ха! Круто!
Мужчина еще поиграл цветом, но вскоре ему это наскучило. Он задумался, и коридор стал прозрачным с круглым сводом темно-синего ночного неба в ярких созвездиях. Мириады звезд мерцали искорками на полуночном бархате неба, переливались, собирались в играющие туманности и светящиеся дорожки, чтобы снова рассыпаться бриллиантовой пылью по чернильному небосводу. У наблюдателя замерло сердце от благоговения.
– Ох… – Выдохнул он. – Боже, какая же красота!
Все вернулось, как было – белый коридор с диваном.
– Что же ты? – Удивился слон. – Наигрался?
– Послушай, а что дальше? – Вопросил Дениэл и тут сам испугался своих слов.
Он стал тоже отвечать вопросом на вопрос, как и его новый друг, чего раньше за собой не замечал. К тому же, сам вопрос его не очень порадовал.
– Дальше? Как ты думаешь? – Снова играл в свою игру провожатый.
– Полагаю, два варианта, – протянул Дениэл, осторожно заглядывая за завесу страха.
– Верно. Вперед или назад. Но ты пока не готов.
– Не готов куда?
– Никуда не готов, раз ты еще здесь. Ты поймешь, когда будешь готов. Все изменится, – сообщил слон.
Мужчина замолчал, задумчивый. Оглядевшись, он случайно заметил две двери по обе стороны от их белого лагеря, разбитого прямо посередине прохода. Дениэл обошел их и подергал ручки. Заперто. Попробовал их открыть силой, но тщетно.
– Ты не можешь этого сделать руками, – заботливо вещал синий собеседник, – здесь важна только внутренняя готовность.
Слон придумал стол с фруктами и пригласил к трапезе заключенного. Мужчина взял с подноса банан, оказавшийся по вкусу картофелем-фри.
– Что за ерунда? – Не понял он.
– Ты меня сделал слоном, я вынужден теперь есть это, – обвел лапами богатый фруктовый стол жующий зверь. – Но фрукты не совсем в моем вкусе. Точнее, совсем не в моем. Если тебя это не устраивает, ты можешь придумать свою еду.
– Я вообще неголоден, – понял Дениэл.
Он сел обратно на вернувшийся по мановению руки стул и сосредоточился, прикрыв глаза. И тут напротив белого кожаного дивана вместо стула прямо под его сидящим задом встала длинная простая кровать в белом покрывале. Мужчина рассмеялся получившемуся чуду и, улегшись на нее, задумчиво протянул:
– Почему я не могу сделать из тебя, например, кролика?
Слон расхохотался.
– С говорящим кроликом тебе было бы уютнее?
Дениэл тоже усмехнулся. Ему уже начинал нравиться этот парень со странными замашками и длинным синим хоботом.
– Но почему слон? – Спросил молодой человек.
– Видимо, тебе так привычнее.
– Знаешь, говорящие слоны – это не каждодневная моя практика, – пресек его доводы Дениэл.
Справа со щелчком открылась белая дверь. Дениэл вскочил, но тут же осекся и сел обратно, пристально глядя на провожатого.
– Иди! Ты открыл ее, – кивнул слон. – Сам справишься?
Дениэл осторожно продвигался к двери, мягко ступая босыми пятками на теплый кафельный пол. Едва он коснулся ручки, его засосало в очередную картинку мира.
08
Огромная армейская палатка защитных тонов, самая большая из всего лагеря, раскинулась на входе во временное поселение и являлась своего рода воротами в палаточный городок. В воздухе вокруг хлопающих на теплом тропическом ветру домиков стояла свежая взвесь пыли и песка, небо еще хранило раскат взрыва, раздавшегося неподалеку, а не успевшие осесть камушки катились по тряпичным сводам, мелко цокая о высохшую землю.
Изнывая от интереса, где могло быть так душно в начале декабря, Дениэл снова неизвестно откуда получил ответ – Индия, семьдесят первый год. Какого черта он делает на другом континенте?
На палатке был намалеван кистью красный крест, а внутри едва слышался тихий женский голос, читающий католическую молитву, и всхлипывания. Вдалеке раздавались стоны и крики, была суета. Вдруг сзади Дениэла догнали тяжелые шаги бегущего человека, и путешественник отпрыгнул, пропуская в палатку грязного в рваной форменной одежде мужчину с женщиной на руках.
Он вбежал внутрь и поместил ее на ящики, закинутые брезентом и тряпками.
– Все будет хорошо, миленькая, потерпи, – паниковал мужчина.
Он попытался отойти за аптечкой, но очень бледная ослепительно красивая женщина взяла его ладони и прижала к своему животу, из которого вытекало что-то голубоватое.
– Боже, Эшли! – Захлебнулся мужчина в слезах. – О, боже.
Из угла палатки вышел мальчик лет семи и медленно, словно в трансе, направился к паре. Дениэл только сейчас увидел в полумраке брезента таких же беззвучных наблюдателей, как и он: мальчика и седую тучную пожилую женщину, сжимавшую в руках четки с деревянным крестиком. Женщина поднялась с ящиков и одернула ребенка за руку, не пуская к паре.
– Мама, бери сына и уходите! – Скомандовал мужчина. – Они идут сюда.
Лицо женщины наполнилось ужасом, а глаза слезами. Она подняла мальчика на руки и прижала к себе, но не сдвинулась с места, ошарашенная заявлением. Мать глядела на своего сына, склонившегося над супругой, словно пыталась запечатлеть момент в памяти.
Из живота раненной женщины норовило вырваться голубое свечение, но она поджимала его руками мужа. Лицо потерпевшей, белое, совсем бескровное, в мелких горошинках пота, исказилось гримасой боли.
– Мам? – Позвал ее мальчик с рук бабушки.
Его узкое лицо с грязными щеками заливали беззвучные слезы.
– Джон, идем с нами! – Позвала седая женщина. – Ты нужен сыну. Ты нужен мне!
– Она ждет меня, – кивнул Джон на раненную в его руках, – я не могу ее оставить одну! Мы уйдем вместе.
От сказанного из шокированных глаз пожилой женщины полились слезы. Она стояла истуканом, неготовая расстаться с сыном, будто и жить дальше без него было незачем.
