– Что случилось, Маша?
– Не нравится мне этот тип, что у дверей сидит. Нужно заканчивать посиделки в ресторане. Показались полиции и хватит. Пристав же не дурак, и не зря на пароходе околачивается. Лучше пересидеть в каютах до назначенного срока, чем болтаться на виду и молоть эту чушь. Чтобы бы вы не говорили, но тебе, Виктор, до торговца лесом еще далеко. В буфете нет никого, а мы как на блюдце перед этим полицейским. Почувствует, что дурачим его, тогда… Чего он приперся-то, у них же ужин в столовой на нижней палубе.
– Мария, успокойся. Всё идет как нужно. А что на виду у всех мы, то подозрений меньше с тех, кто на виду. Ты же сама все время говоришь: «Хочешь, что-то спрятать, спрячь на самом виду».
– Вы несете всякую чушь за столом, не очень хорошо соображая в том, о чем говорите. Лучше уж про рыбалку болтайте. Это у вас на много лучше получается, – Мария нервничала, и в такие минуты, как случалось и раньше, не могла стоять на месте и ходила взад-вперед. – Предчувствие у меня нехорошее. Скорее бы уж всё закончилось. Ох… Что я говорю-то такое! Я побуду в каюте немного, а ты иди в ресторан. Я сама вернусь. Извини, дорогой, нервы. Я почти успокоилась и скоро и вернусь к вам… Всё будет хорошо, Виктор. Не придавай словам моим внимание. Главное, что мы с тобой вместе.
– Конечно, Машенька, конечно, я с тобой на веки, – Виктор обнял ее за плечи. – Совсем чуть-чуть еще, и всё будет в прошлом.
– Да, конечно все будет в прошлом, – чуть слышно повторила девушка. – Ну, всё, иди. Я уже спокойна и не сделаю глупостей.
Виктор поцеловал девушку и быстро вышел из каюты.
Мария подошла к окну. Вечернее солнце светило в глаза. Она на секунду зажмурилась, и невольно улыбнулась его лучам. Слегка запрокинув голову, вытащила заколку из прически и волосы, волной раскатились по ее спине. Она немного приоткрыла окно. Вечерний речной воздух ворвался в каюту, заставив слегка поежиться. Постояв так несколько минут, она закрыла окно и вышла из каюты.
***
– Мария, просыпайся. Ну и характер у тебя. Спит себе, как ни в чем не бывало. Я вон глаз не сомкнул. Переживаю за тебя. Вставай, «соня»… пора… Скоро уж и Нижняя Тойга – наша пристань, – Виктор дотронулся до плеча девушки и вышел из каюты. Он не плохо уже изучил Марию. Знал, что спит очень чутко, и чтобы ее разбудить, достаточно всего один раз позвать.
Через пятнадцать минут девушка уже была одета, открыла окно и выглянула на улицу. На смену белой ночи приходил новый день. Солнца из-за туч не было видно, но, похоже было, что оно уже взошло. Всё было видно за окном достаточно четко и ясно. Только вот вода в реке была какой-то не приветливой серой. На палубе никого не было. Даже полицейский, что вчера все время стоял в корме парохода, куда-то делся.
Пароход дал один продолжительный свисток, для всех означающий, что пароход скоро причалит к пристани. Для всех, кроме них. Для Марии с Виктором, и Краснова с Березиным он послужил еще и сигналом к началу активных действий. К чему они готовились под руководством Зотовой в течение нескольких последних лет.
Отсчитав про себя до десяти после окончания гудка, Мария вышла в коридор и закрыла за собой каюту. На секунду остановилась, крепко прижимая к груди небольшой продолговатый сверток и сумочку с женскими безделушками. Глубоко вздохнув, она незаметно посмотрела вдоль коридора. В его глубине увидела мужчину в темном костюме. Она попыталась понять какого цвета костюм, но в приглушенном свете коридорных ламп, определить с такого расстояния было невозможно. Мужчина стоял к ней спиной, видимо не расслышал ее появление. «Никодим», – решила она и направилась в его сторону.
Заслышав звук шагов, охранник начал поворачиваться к Марии. В этот момент у нее «случайно» выпал из рук ридикюль. Взглянув в сторону охранника, она нагнулась, подняла оброненную сумочку и продолжила не спеша идти по коридору. «Да, это – Никодим… Идем спокойно дальше. Лишь бы в коридор из кают никто не вышел, а то придется менять план», – подумала она, когда до охранника было еще далековато.
Мария шла по коридору, глядя на соседние каюты, как будто искала нужную дверь. Вчера она несколько раз прошла здесь, чтобы понять какое время занимает весь путь от ее каюты до места, где находится охранник. Проходя мимо лестницы, ведущей на нижнюю палубу, увидела внизу деревенского мужика. Семен тоже заметил барышню, посмотрел на Марию, снял шапку в знак приветствия и постарался улыбнуться.
Мария сейчас очень четко представляла всё, что происходило в это время вокруг нее. Как пароход делает небольшой разворот перед пристанью. Как напряженно стоят у двери своей каюты Березин с Красновым. Как спят в соседней от них каюте двое охранников. Как на нижней палубе, устав от болтовни, дремлют деревенские мужики, и как в уборной Виктор откручивает винты, которыми закреплена обшивка стены в одной из кабинок.
Знала она и то, что сейчас у пристани есть лодка. А в ней бойкий мужичок, готовый сразу же после швартовки парохода обогнуть его и встать рядом с противоположной от пристани стороны. Не сомневалась она и в том, что рядом с пристанью их дожидаются две конные подводы.
«Ну, Клавдия… – голова! Какое дело спланировала, сколько людей привлекла! Все учла, кроме одного… Никто кроме меня не знает, чем всё закончится», – подумала Мария, поравнявшись с Никодимом. И в ту же секунду она выронила свою сумочку.
– Ну что такое! Вечно когда торопишься, всё из рук падает, – негромко, но достаточно, чтобы услышал охранник и Краснов, воскликнула Мария.
– Куда ж, такая барышня торопится, да еще ночью, – заулыбался охранник, а про себя же подумал: «Какая ты баба неваровая!», поражаясь нерасторопности девушки. – Позвольте, я вам помогу, – он склонился над упавшим ридикюлем, желая угодить молоденькой барышне и немного отвлечься. Уж больно скучно стоять всю ночь в коридоре.
Мария резко ударила его по затылку в то место, в которое не раз попадала, когда репетировали вместе с Красновым. Никодим начал заваливаться на бок, а Мария обхватила его руками, не дав упасть и создать шум. В этот момент из каюты напротив выскочили Краснов с Березиным. Подхватив под руки, они втащили его в свою каюту, сунули кляп и привязали к ножке стола. Мария же, как ни в чем не бывало, развернулась и пошла обратно.
Проходя мимо лестницы, посмотрела вниз. Встретившись всё с тем же мужиком взглядом, показала тому язык, и вернулась к себе в каюту. Она быстро переоделась, и через пару минут спустившись по той же лестнице, была на нижней палубе рядом с выходом из парохода.
– Трофим, я отойду в уборную, а то что-то живот скрутило. Постой тут пару минут, – произнес Митрий голосом Никодима, встав рядом с дверью, за которой должен быть охраняемый товар.
За дверью послышались шаги, глухой кашель и какое-то ворчанье. Одновременно раздался звук открываемой двери.
– Вечно ты, Никодим! Ну, только решил немного вздремнуть, – открывая дверь в коридор, ворчал Трофим. – Сменщиков чего не разбудишь. Нечего им дрыхнуть…
Высунув голову из приоткрытой двери, ворчливый охранник в то же мгновение получил удар от Краснова и рухнул внутрь каюты. Петр вбежал в каюту, а Митрий постоял немного у дверей и пошел на палубу.
В охраняемой каюте один на другом стояли шесть ящиков, очень похожих на те, в которых хранят и перевозят боеприпасы. Уборная, в которой находился Виктор, была почти напротив. А потому, на то, чтобы перетащить туда содержимое пяти ящиков, ушло менее двух минут. Часть обшивки уже была снята. Виктор быстро сложил бруски золота в каркас перегородки. Через минуту обшивка уже была прикручена на место, и Виктор вышел в коридор.
«Не зря Клавдия просила снять на неделю пароходик в Ялте. Не зря мы там как угорелые, дни напролет тренировались, таская камни с одного места на место, откручивали обшивку стен, и снова всё восстанавливали», – с облегчением вздохнул Виктор, спускаясь на нижнюю палубу. Посмотрев по сторонам, он заметил рядом с окном касс Марию и подошел к ней.
Толчок парохода о пристань, для Краснова означал, что лодка уже рядом с пароходом и можно продолжать. К тому времени он связал оглушенного Трофима и, сунув ему в рот кляп, пытался открыть в каюте окно. Оконный проем помимо блока со стеклом изнутри был закрыт глухими ставнями. Защелка не желала открываться, но Краснов справился и с ней.
Ставни открылись, и в оконном проёме на фоне светлого неба показалась голова Митрия. Он видел, что лодка подошла вплотную к пароходу. Еще раз, бросив взгляд на палубу, и убедившись, что на ней никого нет, он кивнул Краснову. Петр Петрович мгновенно открыл окно и стал передавать пустые ящики Митрию. Митрий тут же подхватывал их и переваливаясь через поручни палубных перил скидывал ящики в лодку. Шума почти не было. В лодке, как и условлено, на дно были постелены матрацы набитые сеном.
Когда все шесть ящиков были сброшены, лодка отчалила от парохода и лодочник, аккуратно работая веслами, поплыл вниз по течению. Петр Петрович распахнул полы своего пальто. Под ним был странного покроя жилет с десятком карманов. Он сложил туда оставшиеся золотые слитки и один мешочек с монетами, застегнул пальто и направился к выходу.
Слитки были разного веса. Его он помнил наизусть: четыре – по одному килограмму каждый, а остальные девять – по пять. Гмырин обеспечил их исчерпывающей информацией, мелочей в этом деле для него не существовало. Краснов не спеша спустился с верхней палубы. Вес, конечно же, сковывал его в движении, но постоянные тренировки помогли ему и в этом. У выхода с парохода Березина не было, и он остановился. Дожидаясь его, он обратился к вахтенному матросу и спросил:
– Это же Тойга?
Тот с удивлением взглянул на него, и вместо ответа указал рукой на пристань. «Нижняя Тойга», – прочитал Петр Петрович на стене двухэтажного дебаркадера, и, увидев спешащего Митрия, шагнул на трап.
– Мария и Виктор уже на берегу, – услышал он сзади голос Митрия.
Сойдя с парохода, Краснов с Митрием не спеша направились в сторону подвод, стоящих тут же за пристанью. Рядом с лошадьми стояли Виктор с Марией.
– Ты чего так долго?
– Выход с палубы кто-то закрыл… Вообщем пришлось идти через другой. Пока обходил…
– Черт! Только дверь никто не закрывал. У нее защелка не исправна. Иногда не срабатывает. Вчера дамочка с пятнадцатой каюты тоже не смогла выйти. Я тогда не придал этому внимания, извини.
– Да, чего уж, – спокойно проговорил Митрий и обернулся к реке.
Пароход издал протяжный гудок. Кто-то с мостика зычно прокричал: «Отдать швартовы!», и на пристани матросы энергично начали освобождать канаты с кнехтов. Колеса парохода закрутились, взбивая речную пелену, и «Н.В.Гоголь» стал отходить от пристани.
На верхней палубе стоял и курил полицейский, что сидел с ними вчерашним вечером в буфете. Он был там единственным, кто в этот час вышел посмотреть на село с необычным названием. А скорее всего в силу своих обязанностей, присматривался к новым пассажирам или сошедшим на берег. А на нижней палубе облокотясь на перила, стояла немного поредевшая всё та же компания деревенских мужиков. Наверное, разговоров было столько, что даже ночь не могла их прервать. Хотя ночью это время назвать было сложно – светло же.
Подойдя к лошадям, Краснов присел за телегой и выложил содержимое из своих карманов в мешок. Закинул его в подводу и сказал: «Нужно ехать». Бросив последний взгляд на удаляющийся пароход, Мария скинула пальто, купленное в салоне мадам «Лурье», что на набережной Ялты, и запрыгнула в одну из двух телег.
Лошади вынесли их на берег устья реки впадающей в Северную Двину. Там уже была видна одинокая лодка, уткнувшаяся носом в берег. При виде повозок, Афанасий Сапожников отпустил весла, поднялся и шагнул к ним навстречу.
Он приехал в Нижнюю Тойгу две недели назад по поручению Гмырина. Сергей Аркадьевич хорошо заплатил ему и просил оказать ему небольшую услугу. Афанасий многим ему был обязан, в том числе и тем, что до настоящего времени находился на свободе, и потому отказаться не мог.
Нанять лодку в селе никакой проблемы не составило. Они в Нижней Тойге были в каждой семье, да еще не по одной. В детали поручения вникать ему не хотелось. «Меньше знаешь, меньше дадут», – так он всегда говорил и всегда старался следовать этому правилу. Сплавать ночью к пароходу, а потом спустится вниз километр по реке, тоже для не него не составило труда.
– Здравствуйте, господа! Ящики бы выгрузить, да я бы и откланялся, – сказал подошедшим Сапожников.
– Одну минуту, уважаемый! – сказала Мария.
Сейчас уже было трудно узнать в Марии ту барышню, что вчера вместе с тремя мужчинами сидела в буфете. Вместо воздушной шляпки, на голове туго повязанный платок. Длинное темно-синее платье, с одетой поверх него мужской форменной курткой с блестящими металлическими пуговицами, выглядели несколько странно. Мужские штаны под платьем и кожаные высокие сапоги придавали девушке вид партизанки времен Наполеона.
– Петр Петрович, ящики забрать Клавдия велела. А зачем они нам пустые? Давайте тут их затопим, чего с ними таскаться? Места и так на телегах немного… – предложил Митрий.
