Охотник на кукушек
Сначала труппа сыграла отрывок из комедии «Поход Антикайнена», в котором высмеивались финские нацисты. Затем, на бис, добавили репризу «погромщик склада». Запомнился молодой конферансье Аркадий Райкин, фонтанирующий штуками и приколами. Кто не знает миниатюру «В Греческом зале»? Суть проблемы заключалась в том, что заводы работали в режиме пятидневки, а театры и Дома культуры – по обычному недельному графику. Как следствие, в воскресные дни семейный отдых исключался.
Замечание о квартире оказалось пророческим. На следующий день Костя получил ордер на квартиру из служебного фонда. Две просторные комнаты, центральное отопление, просторная ванна, горячая вода, на кухне газовая плита. Мечта холостяка, а не квартира.
– Мебель будет ваша или берете казенную? – отдавая ключи, поинтересовался начальник КЭУ[13].
Вторая мировая война уже началась, Польша и Англия – в руинах, до нападения на СССР осталось полтора года, глупо обзаводиться имуществом, и он уверенно ответил:
– Я холост, нет смысла обзаводиться собственной мебелью.
Его провели на склад, где начальник КЭУ сделал щедрый жест:
– Среднему начальствующему составу положена мебель попроще, но ты выбирай любую.
Просто так подарки не дарят, поэтому Костя насторожился:
– Это льгота или как?
– На этажах по две квартиры, двухкомнатные и пятикомнатные. За льготу благодари соседей.
– Они многосемейные?
– Напротив тебя живет начальник политотдела, – сурово заметил начальник КЭУ. – Заглянет в гости, а вокруг – одна фанера.
Костя вздрогнул. Бывший матрос Балтфлота, участник штурма Зимнего, грубоват по натуре, но добродушен. Проблема – в его молодой жене, крикливой, вредной и пакостной красавице со жгуче-черными волосами. Одно хорошо – дверь оборудована глазком, что дает шанс избежать ненужных встреч.
* * *Сотрудники АХО[14] под надзором сержанта занесли и расставили мебель, даже развесили шторы. Затем Костя получил шелковое постельное белье и посуду Ленинградского фарфорового завода. В завершение начальник КЭУ повесил на стену копию описи с указанием инвентарных номеров и график уборки квартиры. Немного потоптавшись, перешел на дружеский тон:
– В квартирах первого этажа живут с семьями слесарь, электрик и лифтер. Жена электрика прекрасно готовит.
– Не понял?
– Ты платишь сто рублей в месяц и отдаешь талоны продаттестата. Взамен получаешь вкусное питание и чистую посуду.
Кто бы возражал! Начальник КЭУ тут же позвонил по внутреннему телефону и помог составить почти ресторанное меню. А далее по голове ударил нежданчик. После ухода поварихи Костя забрался в ванну, а когда вышел, обнаружил в квартире соседку. Наскоро превратив полотенце в набедренную повязку, он вежливо поздоровался, а женщина в ответ похлопала его ладошкой по животу:
– Испугался?
Вульгарное поведение вызвало ответную злость, он взял ее за бедра и медленно, но сильно привлек к себе. Женщина сдавленно охнула и прильнула всем телом. За месяц много чего накопилось, и Костя отнес соседку в кровать. После часа африканских страстей спальня напоминала поле боя, а утомленная пара притихла на полу между бельевой тумбочкой и шкафом.
– Мне пора, – женщина принялась собирать разбросанную одежду, – вечером приходи к нам ужинать.
Его действительно пригласили, пришел сам начальник политотдела, просто, без чинов позвал смотреть телевизор. Показывали кинофильм «Мы из Кронштадта» с недовольными комментариями хозяина. Затем перешли в столовую, где Ефим Наумович за рюмкой коньяка познакомил молодую жену Катеньку с новым соседом. Так началась новая полухолостяцкая жизнь.
Едва Костя освоился в служебной квартире, как получил приказ срочно ехать в Стрельну. Маленький деревянный трамвай неспешно телепал мимо летних дач придворной знати времен Екатерины Второй. После Путиловского завода начались новостройки из добротных «сталинских» многоэтажек, затем потянулись поля пригородного совхоза. Через два часа трамвай по косой поднялся на горку и кондуктор крикнула:
– Кому военно-морское училище? – и дважды дернула за веревочку звонка.
Это Константиновский дворец, а Косте надо спуститься на Нижнюю улицу. Указанная в предписании казарма встретила жаром натопленных печей и взводом милиционеров с пограничниками. Устроившись на свободной койке, он познакомился с новыми товарищами и присоединился ко всеобщему гаданию. Каждый выдвигал свою версию столь необычных сборов, но никто не вспоминал войну.
Действительно, в первых числах декабря морские пехотинцы Кронштадта взяли все финские острова, включая Гогланд. Сдавшиеся без сопротивления гарнизоны отправлялись в лагеря для пленных, а укрепления заняли матросы береговой обороны. На севере тоже обошлось без эксцессов, финны организованно, без единого выстрела покинули Никель и Печенгу. Причем полковыми колоннами отправились не домой, а перешли на территорию СССР.
На Карельском перешейке тоже тихо, стотысячное войско Остермана ни разу не стрельнуло в десятитысячную Седьмую армию. Хлопотно лишь в Центральной Карелии. Финны снежной лавиной вывалились из леса в надежде с ходу захватить Кандалакшу и Петрозаводск. Атака имела шансы на успех, оба города – без военных гарнизонов, а горстке милиционеров не устоять перед трехсоттысячным войском. Положение спасли пограничники и охотники: первые сообщили о прорыве границы, а вторые отследили направление и темп движения.
Нешуточный лыжный марафон в сто двадцать километров завершился у железной дороги залпами пушек бронепоездов серии «ОБ-3». Финские солдаты разбежались по лесу, а бронепоезда с десантом ушли в глубь Центральной Карелии. В результате батальон РККА занял узловую станцию Суоярви, отрезав северную группу войск финской армии от баз снабжения. Рейд бронепоездов фактически решил исход войны на севере.
Глава 3
Форт Императора Николая
Первые три дня занятий лишь добавили вопросов. Пятеро хлыщей явно выраженной старорежимной формации нещадно гоняли по дореволюционной полосе препятствий. Причем каждый проход завершался спринтом к огневому рубежу со стрельбой на время. Это оказалось вступительным экзаменом, после которого отряд ополовинили. Оставшихся поощрили изощренными экзекуциями типа марш-бросков с неожиданными вводными:
– Противник справа! Определить численность и открыть огонь на поражение!
Требовалось не просто упасть, надо выбрать правильное укрытие, определить количество мишеней и метко поразить. Через два дня остались всего девять человек, которых принялись мордовать на стрельбище. Наставники раздали винтовки «АВС-36» с неограниченным количеством патронов и заставили стрелять до одури. Где-то там, в траншеях рубежей от трехсот до пятисот метров, невидимые инструкторы меняли мишени и выставляли баллы.
Десятый день занятий прошел с пулеметом в руках, а вечером выдали «ППД-34/38». С пулеметом Костя худо-бедно справился, вот автомат остался неподвластным, третья пуля короткой очереди выбирала траекторию по своему усмотрению. Мытарства на стрельбище прекратил приказ немедленно отправиться с вещами в управление. Расстроенный несправедливым отчислением, Костя начал неторопливо собираться, но его поторопил неизвестный милиционер:
– Быстрее! Приказано срочно доставить в управление!
Вместо дощатого трамвая он оказался в комфортной легковушке, а встретивший у входа в управление дежурный несколько натянуто сказал:
– Бегом к начальнику! Ждут!
Множественное число ожидающих сначала проскользнуло мимо внимания, а открыв дверь в кабинет, он чуть было не споткнулся на ровном месте. За столом восседал Берия, начальник политотдела дремал в кресле, а начальник управления с бокалом в руке что-то пел на менгрельском языке.
– Заходи, дорогой, – прервал доклад народный комиссар, – мы тебя дожидаемся, Серго хочет показать тебе карту.
– Я плохо читаю карту, – признался Костя, – никак не освою закорючки с черточками.
– Э, нашел о чем переживать! У нас особая, доступная любому, даже школьнику.
Действительно, благодаря штриховке и четкому контуру береговой линии черно-белая карта стала понятной с первого взгляда. Перед ним – восточная часть Финского залива от острова Гогланд и далее до середины Ладожского озера. Не слезая со стола, Берия ткнул в нее пальцем и спросил:
– Знаешь эти места?
– Форт Императора Николая II, рядом поселок Песочное, был здесь в школьные годы.
– Даже так! Серго, ты вытащил козырного туза! – хохотнул нарком.
Опыт Русско-японской войны заставил Адмиралтейство пересмотреть приоритеты, в первую очередь роль броненосцев закрытого моря. Тяжелобронированные кораблики размером с эсминец показали полную неспособность противостоять ударным кораблям океанского флота. В результате приоритет отдали дальнобойной артиллерии береговой обороны. От Либавы до Кронштадта построили сеть батарей с двенадцатидюймовыми орудиями, а подходы к столице укрепили мощными фортами, добавив противодесантную артиллерию и крепостные «Максимы».
Южные укрепления именовались «Форт цесаревича Алексея», а коммунисты предпочли называть по ближайшей деревне «Красная Горка». Северный комплекс укреплений оставили в финской аббревиатуре «форт „INO“». Во время первой Советско-финской войны гарнизон форта оказал ожесточенное сопротивление, но вынужден был отступить, предварительно все взорвав.
Через пятнадцать лет после оккупации Карельского перешейка финны сумели восстановить одну позицию и привезли из крепости Свеаборг двенадцатидюймовую башню. Именно она со своими полутонными снарядами спровоцировала войну и стала камнем преткновения в продвижении Красной Армии к Выборгу.
– Первого декабря финны пулеметами отогнали десант наших краснофлотцев, – снова заговорил Берия.
– Главный калибр и противодесантная артиллерия не стреляли. Огонь велся из прибрежных ДОТов, – добавил начальник политотдела.
Народный комиссар недовольно оглянулся и продолжил:
– Третьего декабря попытку повторила разведка Седьмой армии и снова неудачно.
Начальник управления наполнил покровителю бокал, вышел вперед и пафосно заявил:
– Партия оказала нам доверие, поручив сформировать особую оперативно-разведывательную группу!
– Ты – коммунист с боевым опытом, поэтому командиром назначаю тебя! – с этими словами Берия поднял бокал.
Это тост или что? На всякий случай Костя ответил:
– Благодарю за оказанное доверие! Умру, но ваш приказ выполню!
– Молод умирать, совсем молод. С отрядом ты знаком по Стрельне. Утром разработаешь план, а вечером вас забросят в тыл.
– Сидели как-то у графина три в сиську пьяных угро-финна, – выдал каламбур начальник управления и опустошил бокал.
– Обязательно расскажу Сталину о твоем рейде по тылам, – хохотнул Берия.
Надевая в приемной шинель, Костя от волнения никак не мог попасть рукой в рукав. Шутка ли, вот так сразу спланировать операцию и повести за собой отряд товарищей. Он действительно видел то, что осталось от форта Императора Николая, и запомнил периметр внешней обороны с сотами огневых точек. Сейчас там гарнизон, а не пара экскурсоводов, и незаметно пробраться в башню главного калибра весьма проблематично.
* * *Он получил билет в один конец, в этом Костя был уверен на все сто. Отряд проберется на территорию форта, а дальше что? Навыка подрывных работ у милиционеров нет, а если каким-то чудом сумеют взорвать, обратно не уйти. Войдя в квартиру, не раздеваясь, направился на кухню и достал из шкафчика «Цимлянское черное». Громко процитировав Пушкина:
«Да вот в бутылке засмоленнойМежду жарки́м и бланманжеЦимлянское несут уже,За ним строй рюмок узких, длинныхПодобно талии твоей,Зизи, кристалл души моей», —ополовинил бутылку прямо из горлышка и вслух прочитал этикетку:
– В его букете уловим тонкий аромат чайной розы, по вкусу оно бархатистое, с терново-вишневыми тонами. Точка, спать.
Ночью ему приснился товарищ Берия без штанов с кувшином вина. Нарком предлагал выпить, а он отталкивал его и всячески ругался, доказывая, что грузины не умеют делать вино. От лености они закладывают в чаны виноград с кисточкой, от чего вкус становится терпким, словно древесная кора. Берия неожиданно в него вцепился и заорал:
– Вставай!
– Не хочу, – отмахнулся Костя и сел в кровати.
– Хочешь или нет, вставать надо, – резонно заметил телохранитель начальника политотдела.
– Зачем? Еще рано.
– Каша на столе, позавтракаешь, и вместе пойдем на службу.
Когда Костя сел за стол, кухарка демонстративно поставила перед ним недопитую бутылку и наставительно заметила:
– Такие вина в одиночку не пьют.
– Такие – это какие?
– Саркел[15] возвели персы, и виноделие пришло от них. «Цимлянское черное» делают из черного изюма, а пьют наперстками, восхваляя красавиц.
– На вид тебе сорока нет, а говоришь о дохристианских временах, – язвительно заметил телохранитель.
– Читай Омара Хайяма[16], неуч! – отрезала кухарка и загремела посудой.
«Да, женщина похожа на вино,А где вино,Там важно для мужчиныЗнать чувство меры», —процитировал Костя забытого за тысячелетие гения.
– Пошли поэт, труба зовет, – поднимаясь с табуретки, хохотнул телохранитель.
Начальник политотдела уже поджидал у лифта, но после дружеского приветствия надолго замолк. Так, в молчании, они дошли до служебного входа, а перед дверью он неожиданно выматерился и злобно воскликнул:
– Сволочи эти финны, нормальные люди не могут обстреливать жилые кварталы Кронштадта!
Трехсотпятимиллиметровые орудия главного калибра форта Императора Николая стреляют на запредельную дистанцию в пятьдесят километров. До Питера не достанут, но ближние пригороды, включая Стрельну с Петергофом, – в зоне поражения.
– На батарею пришли нацисты? – догадался Костя.
– Батальон штурмовиков, ради своих идей они готовы пожертвовать даже соотечественниками.
Начальник политотдела закурил «Беломор», сплюнул с языка прилипшую крошку табака и продолжил:
– Тридцатого ноября форт обстрелял город Кронштадт, мы ответили бомбовым ударом по Хельсинки и объявили войну.
– Посол предупредил финнов, что за выстрел в сторону Ленинграда наша авиация сровняет Хельсинки с землей! – похвастался осведомленностью телохранитель.
– За последний обстрел уже ответили? – спросил Костя.
– Дивизия тяжелых бомбардировщиков нанесла показательный удар по Турку. Порт, верфи и заводы превратили в щебень.
– Это точно? Не промазали?
– Загляни ко мне, посмотришь вчерашние шведские газеты. Злобствуют, но понимают справедливость ответа.
Нацисты тридцатых годов ничем не отличаются от последователей двадцать первого века, тот же угар вседозволенности и беззакония. Но Вторая мировая война создала прекрасное средство излечения – пуля в лоб.
* * *Начальник политотдела снова надолго замолчал и заговорил только у дверей кабинета:
– Мы создали государство, которым правит трудовой класс, а капиталисты затеяли новую мировую войну.
– Пусть дерутся между собой, – ухмыльнулся телохранитель.
– У нас нет ни армии, ни флота. В регулярной армии СССР всего пятьсот тысяч человек.
– Отличные бойцы…
– На Дальнем Востоке! И сто тысяч на Украине! – прервал телохранителя начальник политотдела.
– В сентябре вышел указ о всеобщей воинской повинности, – заметил Костя.
– За два года увеличим армию в четыре раза, а обученных воинов получим лишь в сорок втором.
– Чего учить? – снова вмешался телохранитель. – Гаражи и аэродромы ОСОАВИАХИМа забиты танками и самолетами.
– Не размахивай саблей, техника двадцатых годов хороша для обучения и непригодна для войны.
– Армии без командиров не бывает, – вставил свое слово Костя.
– Ты прав, наше посольство во Франции выдало белоэмигрантам сто двадцать тысяч паспортов.
– Сто двадцать тысяч царских офицеров? – охнул телохранитель.
– Не забывай о семьях, мы для всех открыли двери! Возвращаются инженеры, артисты, да что там – приехал сам Вертинский.
– Бывших лейтенантов и штабс-капитанов отправят на службу?
– Уговаривать не будем и отказывать не станем! У Гитлера под ружьем – пять миллионов, у Антанты – семь, и война неизбежна!
– Враги обязательно нападут и выберут самое неподходящее для нас время, – предсказал Костя.
– В двадцатом финны напали без объявления войны, забрали Центральную Карелию и Печенгу с Никелем, – напомнил телохранитель.
– Сейчас тоже начали с претензий, граница – по Неве, потребовали всю Ладогу, Петрозаводск с половиной Онеги и далее до Белого моря.
– Разве первыми начали они? – удивился Костя.
– Мы согласились передать всю Карелию на условиях вхождения Финляндии в состав СССР, а они обстреляли пограничников.
– Надеются на помощь западных партнеров?
– Президент Ристо Хейкки Рюти уже заготовил речь по случаю взятия Ленинграда!
Начальник политотдела процитировал по памяти:
– «Пала впервые в истории некогда столь великолепная столица, находящаяся вблизи от наших границ. Для нас, финнов, Петербург – зло, он являлся памятником русского государства, его завоевательных стремлений».
У маленькой, скромной и нищей Финляндии под ружьем – более двухсот тысяч солдат без учета резервистов. СССР выставил против них спешно сформированные Седьмую, Восьмую и Девятую армии. Де-факто у финнов – десятикратное превосходство, отсюда призыв нацистов начать поход на Ленинград. Реализовать военную авантюру помешали сами финские солдаты, наотрез отказавшись воевать. Короткий разговор с начальником политотдела помог сложить воедино решения правительства последних месяцев. Страна готовится к войне! Правительство открыло двери для белоэмигрантов, причем последнее потребовало отказаться от репрессий и политического прессинга инакомыслящих.
На лестнице Костю остановил дежурный по этажу и отправил к начальнику контрразведки. До начала рабочего дня – почти два часа, а начальство уже на местах, почему? Если верить школьной учительнице истории, в январе сорокового не было никаких важных событий.
– Держи и проходи. – Секретарь протянул Косте значок «Ворошиловский стрелок НКВД».
В кабинете – дым коромыслом, форточки настежь, не продохнуть. Неужели заседали всю ночь? За столом заседаний военные моряки, летчики и артиллеристы – Военный совет, да и только.
– Вот исполнитель главной роли, – без тени улыбки представил Костю секретарь.
Моряк с нашивками адмирала критически посмотрел на парня в обычной милицейской форме и ехидно спросил:
– Что ты умеешь? Только кратко.
– Стрелять и говорить на финском языке.
– Он знает форт, был там несколько лет назад, – добавил начальник контрразведки.
– Я тоже там был, зимой восемнадцатого, – подал голос артиллерист с ромбиком в петлице.
За столом полыхнула свара, и Костя понял: они действительно просидели здесь всю ночь. Причем спор был ни о чем, люди высоких званий с сединой на висках отстаивали право провести диверсию. Каждый по отдельности доказывал преимущество своего рода войск и требовал отправить именно его людей.
* * *Они серьезно? Решение принял Берия, и никто не посмеет ослушаться приказа сталинского наркома. Так нет, спорят, как малые дети. Костя немного послушал бессмысленные пререкания и громко спросил:
– Как будем высаживаться на вражескую территорию?
– Со стороны залива, другого варианта не существует, – пожав плечами, ответил адмирал.
– Вы предлагаете повторить предыдущие ошибки? Еще при царе побережье утыкали ДОТами и дозорными вышками!
– Зачем, спрашивается, высаживаться под пулеметами, если можно зайти со стороны Выборга?
– Прекрасная идея! Высадимся за Березовыми островами и совершим героический двухсуточный марш-бросок.
– Нету других способов, понимаешь, не-ту!!! – выкрикнул адмирал. – Льда тоже нету! У нас один вариант – под названием «шлюпка»!
– Льда нет, а гидросамолету сесть на одно из семи озер слабо? – ухмыльнулся Костя.
– До батареи – час быстрого хода, – прошептал артиллерист.
– Решено! Сегодня ночью высаживаем отряд морской пехоты!
– Не забудьте сообщить о своем решении товарищу Берии.
Спорщики мгновенно сникли, совещание созвано по указанию наркома НКВД. Московское начальство недвусмысленно приказало разработать план операции, которую проведет вот этот милицейский прыщ.
– Дам тебе два «амбарчика»[17], для взвода вполне достаточно, – сказал летчик с ромбом в петлицах.
– И все? Милиционеров не учат подрывному делу, и специалистов по береговой артиллерии среди нас нет.
– В таком случае на кой хрен вас посылают? – возмутился адмирал.
– Мы сумеем пройти и безопасно провести специалистов, – на ходу придумал Костя.
– Сколько вас? – поинтересовался артиллерист.
– Девять стрелков при двух пулеметах.
– Слабо, очень слабо! Нам предстоит закатить вагонеткой не менее четырех снарядов, а это как минимум два часа!
– Для составления плана не хватило ночи? Присылайте подрывную группу с радистом – и поехали на аэродром.
И тут наступил момент истины: просидев всю ночь, они даже не согласовали состав десанта! Высокое начальство снова заспорило, но сейчас уже по вполне конкретным вопросам. Необходимы опытный сапер и знатоки устройства береговой батареи. Место закладки зарядов должен указать специалист.
Перекрывая матом поднявшийся гвалт, адмирал схватился за телефон и потребовал срочно привезти с форта Красная Горка толкового инженера. Костя тоже спохватился, отряд улетает сегодня, а оружия с амуницией нет. Без спроса взял со стола начальника контрразведки лист бумаги и, сидя на подоконнике, начал составить список. Стараясь ничего не упустить, принялся подробно записывать все, начиная от запасных портянок и заканчивая сухим пайком.
– Езжай в казармы лейб-гвардии Гренадерского полка, – бегло просмотрев список, распорядился начальник контрразведки.
– До Гренадерского моста на трамвае – полтора часа! – воскликнул Костя. – Дотемна обратно не вернусь!
– Забирай моего шофера, затем на озеро Долгое, где базируются гидросамолеты.
– Сначала необходимо всем собраться, подготовить оружие и снаряжение, оговорить совместные действия.
– Сейчас пошлю за ними автобус, он же отвезет к гидросамолетам, – спохватился начальник контрразведки.
Царящий в кабинете организационный бардак способен на корню угробить операцию, и Костя начал злиться. Откуда ему знать, что для Красной Армии и милиции – это первый опыт диверсионной деятельности. Большевики занимались лишь разведкой и контрразведкой, а война на государственном уровне – для них впервые. Может показаться странным, но единственным специалистом в данном вопросе был Берия. Будучи тайным агентом большевиков, он выполнял особые задания Микояна с Кировым. В том числе во время турецкой интервенции его внедрили в штаб османов, где будущий нарком провел несколько удачных акций.
Каре добротных трехэтажных казарм замыкали полковые конюшни и склад военного имущества. Запасы лейб-гвардии Гренадерского полка с красивыми мундирами растаяли во время Гражданской войны и последующей разрухи. Впоследствии склад передали контрразведке НКВД для хранения конфискованного оружия с особым снаряжением. Увы, деятельность иностранных разведок на территории СССР – отнюдь не паранойя большевиков. В страну проникают сотни шпионов, диверсантов и террористов с конкретными заданиями убить, отравить или взорвать.
Легковушка остановилась у сторожки со старорежимной табличкой «Каптенармус», и Костя решительно открыл дверь. Сидевший за столом сержант проворно вскочил:
– Здравия желаю, товарищ младший лейтенант! Затребованное вами оружие подготовлено!
На длинных столах аккуратными рядами разложены пистолеты-пулеметы «Bergmann MP-35», «Thompson M1921/M1928», «Lanchester Mk.1», «Schmeisser MP28», даже два пулемета «Bergmann MG-15», выбирай на любой вкус.
– Патронов достаточно?
– Боезапас с одеждой скоро привезут, а пока осваивайте пистолет с глушителем, специально для вас приготовили.
Косте он показался огромным, тяжелым и неудобным, что вызвало недоуменный вопрос:
– Что это?
– «Маузер» «С96 Schnellfeuer» тридцать второго года, автоматический вариант с магазином на двадцать патронов, – в свою очередь, удивился сержант.
Эту хренотень таскали на поясе господа большевики? Враки! Или ремень оборвется, или радикулит свалит. Не испытывая доверия к товарищу «Маузеру», Костя с невинным видом поинтересовался:
– На всякий случай надо бы снайперскую винтовку.
– Есть такая, два года назад поймали на крыше диверсанта, собирался испортить нам Первомай.
Сержант принес неизвестную винтовку с длиннющим, почти метровым оптическим прицелом.
– Откуда это чудо-юдо?
– Американская винтовка «Springfield 1903A1» с восьмикратным прицелом «Unertl», – пояснил сержант.
Заокеанские конструкторы не утруждают себя теорией, отсюда странные, порой гротескные решения. Точность оптической оси зависит от качества линз, а длина трубки не имеет значения. Костя несколько раз примерился к оружию, после чего спросил: