Спустя полчаса все было готово. А реакцию на свою каверзу он увидит в понедельник ровно в пять утра. Интересно, как им удастся встать в такую рань?
Тропинка из коротких деревянных брусочков пружинила под его босыми пятками, а теплый морской бриз овевал голый торс и легкие льняные брюки, которые Оливер догадался накинуть перед выходом. Мелани еще дремала. Похоже, она даже не заметила его отсутствия, тем неожиданнее будет задумка.
Оливер завалился на плетеный шезлонг и уставился в океанскую синь на горизонте. Самое время обдумать все свои мысли, которые владелец корпорации оставлял на «потом», но голова оказалась предательски пуста. В нее не влезали ни Лиз с Дениэлом, которым сегодня предстояло быть на одной территории без начальства, ни Палермо, так активно взявшийся за свой отдел после вынужденного отпуска, ни даже Алекса, слоняющаяся сегодня по поместью в одиночестве. Как ни старался он притянуть мысли за уши, те таяли в темноте разума, почти космической, вакуумной. И сил их удержать не изыскивалось. Впрочем, как и желания. Оливер прикрыл глаза и растворился в шорохе волн.
Когда теплые родные губы прильнули к его рту, выдернув из сна, солнце уже склонялось к красному горизонту. Похоже, он проспал не менее полутора часов. Мелани уже переоделась в длинное шифоновое платье с нежными молочными рюшами и заколола распущенные волосы небольшой заколкой с сиреневой орхидеей. Боже, до чего же красивая у него жена!
– Привет, – пробасил он, притягивая ее к себе. – Я, похоже, тоже все проспал.
– Идем, у меня для тебя сюрприз, – проговорила красавица, словно являлась продолжением сладких грез.
Она потянула его за руку к тропинке из дощечек, а там к домику администрации. Сердце застучало гулко, не выдали ли работники отеля его маленькой авантюры на понедельник, но Мелани повела его дальше, к столикам под соломенным навесом, один из которых был сервирован на двоих. Мужчина выдохнул.
Веранда, обтянутая тысячей лампочек, приняла двоих влюбленных на ужин. Крупный круглый стол с парой низеньких свечей и букетом орхидей приютил вокруг себя низенькую софу и два стула. Супруги завалились на диван в блаженные объятия друг друга.
Вскоре солнце склонилось к горизонту, а стол заполнился изысканными угощениями, которые приносили им разодетые в длинные национальные платья филиппинские девушки. Супруги наслаждались фейерверком вкусовых ощущений от новых блюд, названий которых они даже не смогли бы выговорить на местном диалекте, буйством ослепительных красок азиатского заката и легким бризом, чуть ласкающим кожу в конце жаркого дня.
Мелани вдруг сникла. Мужчина подождал, не захочет ли она поделиться с ним тревогами и заботами, но та молчала, поэтому пришлось вытягивать самому:
– Волнуешься за Алексу?
– И да, и нет, – неопределенно протянула она. – Я не волнуюсь за нее сейчас, но вспомнила, как мы вместе отдыхали на Фиджи. Там так же восхитительно, белые пляжи, которые скрипят под ногами, ярко-синяя вода. И она…
Мелани запнулась на последней фразе и замолкла. Тихий темный вечер обнял их, затерянных где-то между морями Сулу и Сибуян, о которых не рассказывают в школах на уроках географии.
– Она тогда очень неплохо справлялась, – задумчиво изрек Оливер. – Как думаешь, она запомнила хоть что-то с тех времен?
– Скорее всего, нет. Ее память предпочла затереть весь пляжный отдых, как жаль.
– Даже интересно, как сложится их поездка, – без тени улыбки произнес глава семьи и уставился на черный океан.
Где-то вдалеке мигали едва заметной вспышкой буйки, за которые полагалось не заплывать. Шепот волн напоминал о предостережении не купаться ночью, вспомнив которое Оливер азартно встрепенулся.
– Полезли в море! – Воскликнул он.
– Ни за что!
Но он даже слушать не стал: вскочил с дивана и, на ходу расстегивая ширинку льняных штанов, смело двинулся на шорох прибоя в темноте.
– Оливер! – Позвала его женщина, переставшая слышать в тишине его шаги.
Его светлые брюки едва различимым пятном выделялись на фоне черного пляжа. Где-то вдалеке раздался плеск воды. Мелани поднялась и двинулась на звук. Ни одного фонаря, ох уж этот крошечный островок девственной природы!
Стараясь шагать аккуратно, чтобы не наступить на ракушки и камушки, предательски ждущие ее нежные пятки, она приблизилась к брюкам мужа, в куче которых затерялись и сброшенные вместе с ними плавки.
– Боже, – простонала Мелани, прикрыв глаза от стыда. – Оливер?
Тишина и темнота были ей ответом.
Вскоре песок стал мокрым, а всплески приблизились. Мелани обернулась и поняла, что беседка с их остатками ужина осталась недосягаемо далеко для глаз, а береговая линия увеличилась едва ли не на сотню футов. Отлив.
– Оливер! – Прошипела она в темноту. – Где же ты?
– Твой ход, красотка! – Пробасил он где-то слева от нее.
Она повернула голову на голос и ничего не разглядела. Но тут огонек, мерцавший на буйках вдалеке, перекрылся его телом и показался вновь. Ее надежный, но беспечный мужчина где-то тут, рядом. Однако дальше идти в платье было недопустимо, а купальник остался в бунгало. Сгорая от разномастных чувств, Мелани вернулась на берег и скинула одежду на песок. Со спины раздался едва различимый в шуме мягких волн смешок мужа.
– Я тебе это припомню, – пробурчала она. – Где же ты?
– Иди вперед, я близко.
Женщина пошла на голос, но тут теплые волны лизнули ее пятки. Она вспомнила информацию о ночных медузах и морских ежах и передернулась от эмоций.
– Ну же, смелее! – Подначивал голос.
Глубоко вздохнув, она набралась отваги и шагнула за ним в кромешную темноту.
03
– А почему ты можешь отправлять Алексе сообщения, а я – нет? – Возмутилась вдруг Мелани, заглянув ему через плечо.
Он даже не заметил, как супруга повернулась к нему лицом. Теперь, конечно, уже поздно делать вид, что он задремал на шезлонге.
– Потому что я делаю это осторожно, дозировано и без нарушения границ ее личной жизни, – заявил Оливер, оторвавшись от телефона.
Белый пляжный песок, прилипший к ее щиколоткам и ступням, оттенял свежий загар, нежным бронзовым напылением улегшимся на гладкую кожу нимфы. Казалось, и не прошли те годы, что им посчастливилось прожить вместе, будто только недавно он повстречал эту девушку, которую сейчас заново изучал, очаровывал, соблазнял. Она совсем не изменилась за четверть века, что он лицезрел ее своими влюбленными глазами.
– У нашей дочери появилась личная жизнь, не верится!
Вздох супруги неизменно вызвал у Оливера смешок. Каждый ее жест выдавал в ней ту самую родную женщину, которая всю его жизнь была ближе нижнего белья. А здесь, в чудесном уголке возле теплого моря, он позволил себе и вовсе раствориться в ней целиком, шагнуть в омут с головой.
С ее эмоциями по этому поводу Оливер был вполне солидарен. Дочь выросла за полгода на десяток лет. Сегодня ранним утром он отослал девочке – смутное определение для семнадцатилетней девицы, отправившейся в поездку со своим великовозрастным парнем – их с Мелани фотографию, и только что ему пришел ответ.
– Они прибыли, ложатся спать, – доложил он.
– Вместе? – Ляпнула женщина, но тут же отмахнулась. – Не важно, я не хочу знать ответ. Они ехали всю ночь?
– У них девять вечера. Разница в пятнадцать часов.
– Забыла, – буркнула собеседница.
Речь текла ленно. Палящее солнце расплавило голову ровно настолько, чтобы из всех функций организма срабатывала только одна – вовремя справлять жизненно важные нужды. Оливер отложил телефон и снова откинулся на шезлонге. Думать было нечем. Владелец мульимиллионной корпорации не отличался сейчас мыслительными процессами от укропа или баклажана.
– Как ты думаешь, чем они завтра займутся? – Спросила Мелани.
Она накинула на голову широкополую пляжную шляпу и водрузила на нос темные очки. Типичная американка на отдыхе. Соблазнительная. Что она там спросила?
– Тебя не волнует, чем завтра займешься ты? – Пробасил он, разглядывая ее влажный купальник.
